В Ташкенте продолжаются суды над руководителями оппозиционной «Солнечной коалиции. Наблюдатели, которым удаётся преодолеть плотный кордон сотрудников милиции и втиснуться в малогабаритный зал судебных заседаний, получают возможность услышать о том, как «солнечные» оппозиционеры расхищали народное имущество, непосредственно из уст свидетелей обвинения. Вот как всё это, к примеру, происходило 20 февраля, во время очередного заседания по делу Санжара Умарова.

Сам Санжар Умаров и двое его подельников - сотрудников АЗС, по версии следствия, помогавших ему воровать нефтепродукты, находились в металлической клетке. Пока посетители занимали места, Санджар Умаров кивал и улыбался знакомым.

Заседание началось с того, что государственный обвинитель Г.Давлетов заявил ходатайство об удалении из зала Амалии Хидоятовой – молоденькой девушки, дочки Нигары Хидоятовой (Нигара - сестра подсудимой Нодиры Хидоятовой. Дочь Нигары Хидоятовой носит фамилию Курбанова). Свое требование прокурор обосновал тем, что после прошлого заседания, на котором он зачитывал обвинительную речь против Нодиры Хидоятовой, Амалия, выйдя из зала суда, громко выражала желание его убить.

- Я мог бы подать в суд за угрозу убийством представителю государственной власти при исполнении им своих обязанностей, - сказал Г.Давлетов. - Но я не стану этого делать, а прошу суд выдворить ее из зала заседаний и больше сюда не пускать.

После того, как Амалия покинула зал заседаний, суд приступил к опросу очередного свидетеля. Им оказался главный ревизор департамента налоговых и валютных преступлений при Генеральной прокуратуре Узбекистана Х.Тишаев. Свои показания он давал на вполне приличном русском языке.

Главный ревизор сообщил, что в результате проведённой проверки его ведомство выявило, что СП «Нефтегазтранс», которым управляли братья Умаровы, не отразило в своих отчетах задолженность в размере 3,5 миллиарда сумов (около трех миллионов долларов). В отчетах Ферганского нефтеперерабатывающего завода (ФНПЗ), отгружавшего компании «Нефтегазстранс» нефтепродукты, значится факт отгрузки ГСМ на эту сумму, однако в документах СП «Нефтегазтранс» это не отражено. Акт по итогам проверки в отношении компании Нефтегазстранс был составлен 25 сентября 2005 года.

- Были исследованы все документы? – задал свидетелю уточняющий вопрос прокурор Г.Давлетов.

Главный ревизор подтвердил это, и добавил, что данная разница (в 3,5 миллиарда сумов) была выявлена с 2002 года.

- Эту сумму мы подтверждаем, - бодро закончил он свое выступление. – Это искажение или не показание бухгалтерского учета.

После этого очередь задавать вопросы перешла к стороне защиты.

- Скажите, 3,5 миллиарда сумов - это кредиторская задолженность? – спросил свидетеля адвокат С.Умарова Виталий Красиловский.

- Да, - подтвердил тот.

- И за какой период она образовалась?

Главный ревизор ответил, что за период с 2002-го по 2005-й годы.

- А за это время проверки налоговых органов проводились?

- Да. До возбуждения уголовного дела мы их проверяли, я туда ходил, проверял…

И в эту минуту свидетель, очевидно, уразумев, к чему клонит адвокат, вдруг утратил способность выражаться по-русски. Он понес столь дикую околесицу, что из нее невозможно было ничего разобрать. Так иногда бывает, когда человек по каким-то причинам не может сказать ни «да», ни «нет», и ему не остается ничего иного, кроме симуляции собственной невменяемости.

В.Красиловский (утвердительно): - Были проверки. Они выявили дебиторско-кредиторскую задолженность?

Х.Тишаев (растерянно): - В актах не отражена…

В.Красиловский: - Почему?

Х.Тишаев: - Может, они нам документы не дали… (снова несет околесицу).

Адвокат некоторое время его слушал, затем усмехнулся и объявил, что к этому свидетелю у него больше нет вопросов. Присутствующие тихо посмеивались. Суд объявил перерыв для ознакомления подсудимого с какими-то документами, и все покинули зал заседания.

Таким образом, один из основных свидетелей обвинения подтвердил, что СП «Нефтегазтранс» неоднократно проверялось налоговыми органами (в том числе с участием самого Тишаева) и никаких нарушений при этом обнаружено не было. Поэтому в актах, составленных по результатам этих проверок, никаких задолженностей и не зафиксировано.

Возникает естественный вопрос: если осенью 2005 года проверяющие обнаружили, что СП «Нефтегазтранс» из года в год недоплачивало крупные суммы денег, то как в таком случае проверялось это предприятие раньше? Почему никаких недостач и задолженностей на СП «Нефтегазстранс» вплоть до осени 2005 года не выявлялось? Понятно, что на этот вопрос есть только два возможных ответа. Первый: предприятие было чисто перед законом, поэтому проверяющие не находили нарушений. Второй: за взятки проверяющие (в том числе и сам Тишаев) закрывали на всё глаза.

Разумеется, ни того, ни другого по очевидным причинам главный ревизор департамента по борьбе с налоговыми и валютными преступлениями признать не мог. Поэтому после вопроса адвоката у него просто не осталось иного выхода, кроме как продемонстрировать свою неспособность дать сколько-нибудь ясный ответ.