Афганистан: Катастрофы не будет, «Талибан» может и не вернуться
Для многих обозревателей, прежде всего российских, при анализе ситуации в Афганистане стало уже общим местом исходить из якобы бесспорной аксиомы: США и силы международной коалиции потерпели в этой стране едва ли не сокрушительное поражение. Отсюда делается вроде бы логичный вывод: после ухода иностранных войск в 2014 году талибы месяца через три-четыре триумфально войдут в Кабул. То есть все вернется примерно в то же положение, которое существовало в Афганистане до начала операции «Несокрушимая свобода». При этом зачастую особо подчеркивается, что неизбежным следствием такого развития событий станет резкое ослабление позиций США в регионе, а то и вовсе «уход» оттуда американцев и приход на их место Китая. (Наиболее «оптимистично» настроенные российские эксперты видят в роли китайского партнера по региональному доминированию еще и Россию.) Все это, однако, не мешает значительной части все тех же обозревателей, сулящих Америке бесславный конец ее операции в Афганистане, одновременно бить набат по поводу нарастания американской экспансии в Центральной Азии. Например, распускать «страшилки» о создании американцами сети военных баз в регионе, включая некие ракетные базы в Афганистане - об этом, в частности, без устали твердит телеведущий Максим Шевченко. То есть вроде бы американцы «бесславно» уходят из региона - и в то же время США, используя территорию Центральной Азии, будто бы уже почти «окружили» Китай и Россию.
Противоречия и логические нестыковки подобного рода анализов-прогнозов, по-моему, можно объяснить лишь «зоологическим» антиамериканизмом их авторов. Антиамериканизмом, в котором закомплексованное стремление выдать желаемое за действительное иррационально сочетается с самовнушенной демонизацией США как источника «мирового зла». Естественно, при таком подходе за рамками анализа остаются очень многие аспекты военно-политической ситуации в том же Афганистане, в первую очередь, реальные военные успехи международных сил и правительственных войск и, соответственно, реальные потери и поражения талибов, а также обострение противоречий внутри самого «Талибана» и, главное, совершенно очевидное ослабление политических позиций талибов в афганском обществе. Ослабление, все чаще принимающее форму вооруженного противостояния между талибами и их, образно говоря, «ядерным электоратом», - пуштунскими племенами.
И это поражение?
«Звездный час» талибов пришелся на 2005–2009 годы, когда им удалось не только поставить под свой контроль большую часть провинций на юге, юго-западе и востоке страны, но и проникнуть в северные провинции, ранее находившиеся вне сферы их влияния. Однако ситуация стала меняться после предпринятого во второй половине 2009 года резкого наращивания сил ISAF (Международных Сил Содействия Безопасности в Афганистане) и форсирования западной помощи по созданию афганской армии, спецслужб и полиции.
В результате целого ряда массированных операций 2010–2011 годов международным силам совместно с афганскими силовыми структурами удалось выбить талибов из большей части южных и юго-западных провинций, создав там довольно обширную «зону безопасности». Существенными потерями для талибов стало заметное уменьшение контролируемых ими территорий и на западе страны. В 2012 году продолжалось наращивание «Зоны безопасности». Был, в частности, восстановлен контроль над уездом Горак (Кандагар), который еще в 2011 году был одним из оплотов талибов в провинции. В северных провинциях войскам НАТО и афганским силам удалось навязать талибам прямые бои, которые при превосходстве иностранных сил в авиации и бронетехнике обычно завершались уничтожением значительной части личного состава талибских формирований.
Вместе с тем, существенное ослабление позиций на юге и юго-западе «Талибан» пытается компенсировать созданием долгосрочного плацдарма на востоке страны, который он намерен использовать для наступления на Кабул после вывода иностранных войск. И следует признать, что в значительной степени такой плацдарм уже создан. Серия операций против боевиков в этом районе, включая масштабную «Навид», не принесла каких-либо стратегических успехов. На востоке фактически сформировалась группа провинций, находящихся под преимущественным контролем талибов. Речь идет, например, о части уездов провинции Вардак, в результате чего под постоянной угрозой нападения находятся трассы, соединяющие эту провинцию с Кабулом. По оценкам местных властей, в Логаре вооруженная оппозиция контролировала до 80% территории, в Нуристане – около 75%, в Каписе – не меньше половины.
Успехам талибов на «восточном направлении» способствует ряд факторов. Прежде всего, близость пакистанской границы и баз вооруженной оппозиции на территории пуштунских районов Пакистана. Это создает короткие коммуникации с «тылом», возможность отступления за границу и поддержки со стороны пакистанских талибов в приграничных боях. Наконец, в данном регионе «Талибану» и формированиям Гульбеддина Хекматияра (ИПА) удалось добиться тактического союза и провести ряд совместных операций против ISAF и правительственных сил. Кроме того, на этом направлении талибы сосредоточили наиболее «квалифицированные» кадры: большинство провинциальных «теневых губернаторов» – участники гражданской войны 1990-х, выпускники пакистанских медресе, опытные командиры и администраторы.
В то же время одной из восточных провинций, где кабульской администрации и международным силам удалось добиться определенных результатов, является Нуристан. Если недавно талибы полностью контролировали в этой провинции шесть из восьми уездов, то сейчас, по признанию самих талибов, под их полным контролем осталось лишь три уезда, а еще в трех они вели упорные бои.
Вернемся, однако, к «квалифицированным» кадрам «Талибана». В последнее время расширилась практика применения войсками НАТО и правительственными силами «точечных рейдов», основной целью которых является уничтожение или арест командного состава талибов (полевые командиры, их приближенные и боевики-специалисты), а также держателей «схронов» с оружием. Еще в марте 2011 года командование ISAF сообщило о том, что за предыдущие 10 месяцев были задержаны или убиты более 900 полевых командиров «Талибана». Среди них мавлави Джанан (заместитель «теневого» губернатора провинции Герат), мулла Ахундзада («теневой глава» уезда Над-Али - Гельманд), мулла Ага Джан (бывший министр финансов «Талибана»). Эта практика интенсивно продолжается и сейчас, причем для уничтожения «квалифицированных» кадров талибов все эффективнее применяются беспилотники. Это позволило выбить заметную часть «офицерского» состава боевиков. Уничтожение специалистов, минеров, вербовщиков, опытных командиров создает для вооруженной оппозиции серьезные проблемы.
«Мы получаем свидетельства того, что повстанческое движение стремится найти замену лидерам, – сообщил недавно представитель ISAF – В отдельных случаях повстанцы фактически отказались принимать должности лидеров, испытывая трудности с поиском технических экспертов, таких, как контрабандисты оружия и взрывных устройств, а также тренеры смертников». Из-за разгрома оружейных «схронов» и подпольных производств кустарной взрывчатки талибы все чаще сталкиваются с дефицитом оружия и боеприпасов, о чем имеются данные из множества независимых источников. Кроме того, эксперты отмечают, что сокращение посевов опийного мака во многих уездах провинции Гильменд, достигнутое в результате наступательных действий британских войск в этом районе в 2010–2011 годах, является одной из причин «финансового кризиса» вооруженной оппозиции, который отчетливо просматривается уже сейчас.
Обостряется и проблема с нехваткой у талибов людских ресурсов как таковых. «Талибан» не обнародует сведений о своих потерях, однако с недавних пор появились оценки этих потерь от афганского МВД. Безусловно, нельзя исключать, что число убитых талибов завышено. Особые подозрения вызывают данные, основанные на произвольных оценках потерь, нанесенных талибам авиацией и артиллерией. Однако с 2010 года фиксируется несомненный рост случаев прямых столкновений между сторонами конфликта, при котором поле боя чаще всего остается за войсками НАТО и афганской армией. Это позволяет производить относительно точный подсчет потерь талибов на основе числа не эвакуированных тел погибших. Статистика арестованных еще лучше поддается проверке. Итак, по данным МВД, за 2010 год 5225 талибов были убиты, 5596 – арестованы. За 8 месяцев 2011 года уничтожено более 4,2 тысяч боевиков и примерно столько же – арестовано, за декабрь 2011 – февраль 2012 года 699 боевиков были убиты, 1175 – арестованы. При предполагаемой общей численности отрядов боевиков в 40-80 тысяч человек такие потери являются весьма ощутимыми.
Талибы пытаются компенсировать потери за счет набора (нередко принудительного) сельской молодежи, а также добровольцев из Пакистана и арабских стран. Понятное дело, что насильственное рекрутирование, а также использование иностранцев вряд ли способствует росту популярности талибов среди местного населения.
Вся совокупность негативных для «Талибана» факторов, естественно, не может не сказаться на снижение активности вооруженной оппозиции, которое четко фиксируется на протяжении двух последних лет. Так, в частности, по данным ISAF, число атак на контингенты международных сил в 2011 году сократилось на 8% по сравнению с 2010 годом. Этот процесс в наибольшей степени затронул юго-западные провинции, где число атак сократилось на 29% - самое существенное его снижение произошло в ряде районов провинции Гильменд. На западе Афганистана также зафиксировано устойчивое снижение числа нападений, впрочем, относительная стабилизация в этой части страны подтверждается и косвенными данными: СМИ приводили отзывы ряда жителей провинции Бамиан, согласно которым дороги в Гор и Герат значительно безопасней, чем путь на Кабул. Согласно последним сведениям, в целом по стране в январе 2012 года талибских атак было на 27% меньше, чем за тот же месяц прошлого года, в феврале – на 17%.
Правда, на этом фоне «темным пятном» опять же выглядит ситуация в восточных провинциях. В 2011 году число атак, произведенных талибами на востоке страны, выросло на 20%. И это притом что в 2009-11 годах 44% «ночных рейдов» имели место именно на территории восточных провинций, там же был уничтожен 41% боевиков от числа убитых на всей территории Афганистана.
Тем не менее, численное, техническое и экономическое превосходство антиталибских сил позволяет им осуществлять тактику изматывания вооруженной оппозиции, навязывая ей непрерывные бои и постоянно преследуя ее отряды. Талибы, судя по всему, потеряли способность проводить крупные боевые операции. Масштабные столкновения с участием более 10 боевиков случаются довольно редко и стоят вооруженной оппозиции больших жертв. Например, в ходе попытки нападения на конвой НАТО в Гулистане (Фарах) весной этого года были убиты до 30 боевиков, в то время как оборонявшаяся сторона понесла в 2–3 раза меньшие потери. В этих условиях основным способом вооруженной борьбы талибы избрали минную войну и террористов-смертников («новинка» - попытки захвата террористами многоэтажных зданий в Кабуле и ряде других городов). Но при всей внешней эффектности и силе психологического воздействия эти способы вооруженной борьбы имеют весьма ограниченное военное значение, так как не позволяют талибам нанести противнику сопоставимые потери, особенно учитывая его изначальное численное превосходство. Результат налицо – по некоторым оценкам, талибы потеряли и продолжают терять в три раза больше убитыми и пленными, чем противоположная сторона.
Видимо, все эти обстоятельства позволяют официальному Вашингтону выступать с заверениями, что обстановка в Афганистане позволяет надеяться на значительное улучшение ситуации и победу над вооруженной оппозицией. Понятно, что любые официальные заявления США вызывают, как правило, скептическое отношение. Но вот, например, мнение российского эксперта Никиты Мендковича из Центра изучения современного Афганистана (ЦИСА): «Если ход боевых действий не изменится в ближайшие 1-2 года, то непримиримой вооруженной оппозиции в Афганистане будет нанесен невосполнимый урон, ведущий к сокращению числа контролируемых боевиками уездов и степени влияния в них. На деле это будет означать резкое сокращение влияния «Талибана» на политическую жизнь страны».
Способны взять ответственность?
Несомненно, одним из главнейших, если не главнейшим фактором, определяющим политическую ситуацию в стране, является способность афганских силовых структур взять на себя ответственность за обеспечение безопасности после ухода иностранных войск. В настоящее время общая численность афганских сил безопасности составляет 352 тысячи человек, что, согласно заявлениям Кабула, отвечает современным вызовам. (К концу 2014 года, по финансовым соображениям, предполагается сократить эти силы до 230 тысяч). По оценкам экспертов, выросло число подготовленных соединений, значительная часть подразделений уже может проводить собственные операции при минимальной тыловой поддержке западных войск. Так, в 2011 году доля военных операций, проводящихся лишь при ограниченной поддержке cил ISAF, выросла более чем в два раза (c 17,3 до 36,4 процента). В целом войска НАТО постепенно перемещаются из районов непосредственного соприкосновения с противником в тыл. Недавно афганскому спецназу были переданы функции по проведению «ночных рейдов». Продолжается передача афганским структурам ответственности за поддержание безопасности на отдельных территориях, Так, в частности, с 1 августа этого года в восточной провинции Каписа они сменили в этой роли французов.
Особо отмечается рост эффективности работы афганских спецслужб. После реформы Управления национальной безопасности Афганистана (УНБ) в начале 2011 года спецслужбам удалось предотвратить целый ряд терактов, в том числе покушение на жизнь вице-президента страны Карима Халили. Но самым громким успехом афганской разведки стало раскрытие группы пакистанских шпионов среди афганских госслужащих. Правда, серия террористических атак талибов на Кабул вынудила президента Карзая заговорить о провале спецслужб Афганистана и НАТО. Можно предположить, что принятые вслед за этим меры позволили несколько выправить ситуацию. Буквально на днях афганскими спецслужбами был предотвращен захват террористами-смертниками многоэтажного здания в афганской столице.
В любом случае «Талибан» серьезно отреагировал на активизацию афганских «спецов»: участились случаи покушений на сотрудников УНБ и похищения его сотрудников. По некоторым данным, талибы ведут интенсивный поиск агентов властей в своих рядах.
Разумеется, становление национальных силовых структур происходит очень трудно, прежде всего, из-за высокого уровня коррупции как среди самих «силовиков», так и в кабульской администрации в целом. Довольно часты случаи дезертирства, а также инфильтрации в ряды военных и полицейских агентов талибов или сочувствующих им. Об этом, в частности, свидетельствуют случающиеся время от времени убийства западных военных инструкторов (например, американских и французских) их прямыми «подопечными». Афганцы также жалуются на недостаточность западной помощи, что, по их мнению, не позволяет добиться должной эффективности. В начале этого года министр обороны Афганистана Абдул Рахим Вардак выступил прямо-таки с алармистским заявлением о том, что сокращение финансирования и, соответственно, численного состава афганской армии и полиции после 2014 года может привести к катастрофе. В общем, негатива хватает, как более чем хватает негативных комментариев на эту тему.
Между тем, гораздо меньшее внимание обращается, например, на то обстоятельство, что передача функций по проведению «ночных рейдов» афганскому спецназу сократила потери среди мирных жителей в результате подобных операций. Наблюдатели отмечают, что в 2012 году «ночные рейды» стали значительно «корректнее»: спецназ все чаще имеет при себе официальные санкции на обыск и арест, уменьшилось число боестолкновений при проведении рейдов. Заметно сократилось число случаев, когда на основе неточной информации аресту подвергались лица, имевшие лишь эпизодические контакты с талибами, или вовсе случайные люди. Большинство арестов сейчас действительно связано изъятием оружия, в том числе мин и кустарной взрывчатки, или иными обстоятельствами, указывающими на причастность арестованных к подрывной деятельности. Подобная «корректность», конечно же, определенным образом влияет на настроение населения.
Со скрипом, но работает
Продолжает действовать, хотя и со «скрипом», так называемая «Программа национального примирения». Буквально каждую неделю поступает хотя бы одно сообщение о капитуляции отряда численностью до 10-15 боевиков. Вместе с тем, по мнению ряда наблюдателей, значительная часть боевиков капитулировала не благодаря политическим и социальным стимулам Программы, а в связи с боевой обстановкой – окружением отряда, общим измождением, тяжелыми погодными условиями. «Конъюнктурный» характер сдачи иногда приводит к тому, что многие из амнистированных повстанцев возвращаются к прежней деятельности. В северной провинции Сари-Пуль был зафиксирован случай, когда на сторону талибов перешел отряд из 10 полицейских, предположительно, ранее набранный из участников «Программы примирения». Поэтому как среди военных, так и среди гражданских специалистов весьма популярно мнение, что самый эффективный путь к подлинному национальному примирению – наращивание ударов по вооруженной оппозиции.
Тем не менее, благодаря Программе, все же удалось вывести из войны несколько крупных полевых командиров, например, из провинций Вардак и Гор (Зариф, Мохаммад и Шафикулла).
Можно даже говорить, что в области реализации Программы в последнее время наметился явный прогресс, хотя бы по количественным показателям: на лето 2011 года численность ее участников составляла 1700 человек, на март 2012 года – 3900. Удалось добиться определенных успехов и в качественном отношении. В прошлом периодически возникали подозрения, что та или иная группа «примиренцев» в действительности не имеет никакого отношения к «Талибану» и состоит из аферистов, стремящихся получить причитающуюся финансовую помощь. Мошенничество, безусловно, имеет место и сейчас, однако бороться с ним сильно помогают контрольные меры: снятие отпечатков пальцев, проверка полицией по своим базам потенциальных примиренцев. В результате в настоящее время в большинстве своем к Программе присоединяются группировки под командой лиц, известных в своих провинциях в качестве полевых командиров талибов. Активно работает и УНБ, используя схваченных боевиков для привлечения к участию в Программе их бывших соратников, которые продолжают сражаться.
Большинство случаев вступления в Программу приходится на северные и западные провинции Афганистана, где позиции талибов наиболее слабы. Даже в Гильменде и Кандагаре, где «Талибан» потерпел серию самых чувствительных поражений, подобные случаи еще редки. Тем не менее, в самом «Талибане» Программа воспринимается как весомая угроза, на что указывают частые случаи покушения на полевых командиров, перешедших на сторону правительства.
Талибы перед выбором
Надо сказать, что отношения между, условно говоря, центральным руководством «Талибана» и его структурами на местах существенно осложнились. Сейчас пытаются усилить контроль штабов в Пакистане (Шура в Кветте), а также «фронтовых шур», над местными полевыми командирами, в том числе для предотвращения случаев измены, коррупции и криминализации отрядов. Речь идет о создании достаточно жесткой структуры, подобной той, которая сформировалась у пакистанских талибов: штат подчиненных «центру» наблюдателей и даже специальные «тюрьмы» для содержания арестованных боевиков. Подобные мероприятия вызывают довольно противоречивые чувства у полевых командиров, хотя пользуются определенной популярностью у части рядовых боевиков, считающих действия в этом направлении эффективным средством против злоупотреблений.
Впрочем, гораздо большее значение в отношениях между руководством «Талибана» и местными формированиями имеет возрастающая усталость многих полевых командиров и рядовых талибов от войны и неспособность движения обеспечить более-менее нормальную жизнь на контролируемых территориях. В этой связи весьма характерна обнародованная в СМИ реплика некоего 45-летнего командира отряда боевиков, который состоит в движении талибов с 1994 года: «Я разговаривал с некоторыми командирами, они не хотят вести войну... Определенно, существуют разногласия между полевыми командирами и лидерами движения... Пока командующие находятся в страхе за свои жизни, они будут сражаться и посылать на войну людей».
Дипломатическая активность США и Запада, направленная на вычленение «умеренных» талибов, в первую очередь из числа региональных лидеров и тех же полевых командиров, вызывает у руководства «Талибана» плохо скрытую нервозность. Об этом свидетельствует чрезвычайно эмоциональная реакция «официальных представителей» руководства «Талибана» на сообщение о всякого рода встречах в Лондоне, Кабуле или Катаре – в соответствующих опровержениях парадоксальным образом сообщается, в каком именно отеле представители боевиков «не ведут» переговоры с властями. Это может указывать на то, что пакистанский «штаб» «Талибана» стремительно теряет контроль над полевыми командирами, склонными к переговорам.
Между тем, и само руководство «Талибана» вряд ли следует считать единым монолитом. Его состав достаточно «мозаичен», и между частями этой «мозаики» существует довольно противоречивые отношения. Не говоря уже об отношениях с «коллегами» из пакистанского «Талибана» и «Аль-Каиды». По мнению ряда экспертов, в частности уже упоминавшегося Мендковича, в руководстве вооруженной оппозиции серьезно обострилась борьба вокруг выбора дальнейшего образа действий. Здесь возможны два варианта. Первый: включиться в переговорный процесс, интегрироваться в государственную систему, в особенности – в силовые структуры, а затем попытаться изменить Афганистан «изнутри» путем легальной политической борьбы или военного переворота.
Второй: сохранить кадровый костяк движения, сформировать долгосрочное нелегальное подполье в городах и начать вести менее активную партизанскую войну, дожидаясь вывода большей части иностранных войск и сокращения иностранной финансовой помощи. В этом случае вероятна активизация талибов на новой идеологической и организационной основе в более подходящий для них период. В последнем случае, ближайшей тактической целью станет нанесение максимального ущерба международным силам, возможно, даже за счет полного сворачивания боевых действий против афганской армии и полиции. Целью этой кампании, наравне с пропагандой «национального единства», ориентированной на афганцев, будет нанесение неприемлемых для западного общественного мнения потерь, чтобы сократить вероятность вмешательства иностранных войск в будущий кризис.
Судя по всему, «дискуссия» по этим вопросам носит весьма острый характер, если принять во внимание сведения о случающихся время от времени драках с применением холодного оружия на заседаниях кветтской Шуры. Что, в свою очередь, является примером деморализации движения «Талибан». Все это, несомненно, способствует изменению политического климата в стране, причем в направлении, неблагоприятном «Талибану». По данным прошлогодних опросов, доля афганцев, испытывающих ту или иную симпатию к талибам, сократилась с 40 до 29 процентов. Основной причиной антипатии к талибам афганцы все чаще называют «убийства невинных людей». Ведь, по данным правозащитных организаций, за большую часть прошлогодних потерь гражданского населения (по разным оценкам, от 63 до 75 процентов) несет ответственность исключительно вооруженная оппозиция. Наряду с участием в наркоторговле, рэкете, противодействии гуманитарным проектам, это сильно сокращает социальную поддержку боевиков.
Пуштунская альтернатива
Отмеченные тенденции приобретают особое значение с учетом учащающихся свидетельств того, что талибы «достали» значительную часть населения даже в районах их основного базирования как в Афганистане, так и в Пакистане. Еще в мае этого года пуштуны, жители уезда Андар восточной провинции Газни, бывшей до этого оплотом боевиков, с оружием в руках восстали против талибов, которые в течение полутора месяцев не позволяли работать двадцати школам. Дело дошло до того, что местные религиозные авторитеты объявили талибам джихад. Как заявил журналистам инженер Лотфолла Камран, возглавивший восстание в Андаре, среди причин, заставляющих афганцев восставать против талибов, - насилие, взрывы и массовые отравления (в основном, направленные против девочек), что делает посещение школ невозможным, угрозы и похищения с целью заставить врачей и инженеров уехать из провинции, а также противодействие проектам реконструкции, в частности, строительству дорог и больниц. «В последние 10 лет талибы мешали обычным людям и студентам учиться, работать и вести нормальную жизнь, - сказал Камран. - Население больше не в состоянии терпеть это, и к восстанию, которое еще в марте начали шесть студентов университета, уже примкнули сотни сторонников». Восставшие перебили более 100 талибов, около 20 взяли в плен, сами не потеряв ни одного человека. В Газни сформировалось антиталибское ополчение, получившее название Движения национального восстания. К концу мая его численность достигла 250 человек.
Начиная с апреля 50 тысяч семей, проживающих в районе Пасаванд западной провинции Гор, подготовили 500 добровольцев для помощи правительству в борьбе с талибами. Лидеры общин пообещали сообщать обо всех передвижениях боевиков в районе, где базировались талибы из числа арабов и выходцев с Северного Кавказа. В ночь с 6 на 7 июня началось восстание. Пуштуны, используя лишь камни и палки, забили насмерть 15 боевиков. При этом еще 20 талибов получили ранения. Потери восставших - один убит, четверо раненых. По словам местных жителей, главной причиной ненависти населения к талибам являются похищения и убийства врачей и инженеров, присылаемых правительством в провинцию, а также «неправильное» толкование талибами Корана. В конце июля пуштуны приграничного уезда Маравара восточной провинции Кунар, следуя примеру Движения национального восстания, создали антиталибское ополчение в числе примерно 400 человек, не желающих мириться с притеснением мирного населения. Сразу же произошло столкновение с талибами, в ходе которого получили ранения двое боевиков, а никто из участников сопротивления не пострадал. Поступали сообщения о формировании антиталибских отрядов в провинциях Лагман, Пактия и Фарьяб. Случаи отражения населением атак талибов были также зафиксированы в Пактике и Нуристане.
Если антиталибское восстание в афганских провинциях носит в основном стихийный характер, то антиталибские выступления пуштунских племен на территории Пакистана имеют все признаки активного организованного сопротивления, имеющего вполне определенные политические цели. 29-30 мая 2012 года в Пешаваре состоялась Большая джирга, участники которой заявили, что «пуштунский народ сам может сыграть роль в восстановлении мира в проблемных районах Пакистана и Афганистана». Идея созыва пуштунской джирги в Пешаваре принадлежит 81-летнему пуштунскому лидеру Афзал Хану Лале, который известен последовательной антиталибской позицией (он решительно выступал против талибов в 2007-2009 годах, когда «яростные муллы» были безусловными хозяевами в приграничной долине Сфат). Инициативу Афзал Хана по созыву Большой джирги поддержали лидеры Народной национальной партии, Пакистанской народной партии, Пакистанской мусульманской лиги, Народной партии «Пахтунхва Милли», «Джамаат-и-Ислами», «Джамиат Улема-и-Ислам», а также Пакистанской мусульманской лиги. Решение «пуштунского вопроса» участники форума видят, прежде всего, в окончании 30-летней афганской войны и разработке национальной стратегии преодоления ее последствий. Афганским и пакистанским талибам, которых участники джирги считают одними из виновников национальной пуштунской катастрофы, в этой концепции не остается места.
Практически одновременно, в конце мая – начале июня, в пакистанском округе Хайбер начались вооруженные столкновения между народным ополчением пуштунского племени кокихель, которое является традиционным противником талибов в регионе, и боевиками «Техрик-и-Талибан Пакистан». Причем пуштунскому ополчению помогали пакистанские ВВС и силы безопасности. Активное сопротивление боевикам близкой к талибам организации «Лашкар-и-Ислам» в долине Тирах округа Хайбер на протяжении нескольких месяцев оказывают ополченцы пуштунского племени захахель.
Пешаварскую Большую джиргу, подкрепленную вооруженными выступлениями пуштунских племен в Афганистане и Пакистане, вероятно, можно считать предварительным этапом к созданию широкой национальной антиталибской коалиции, целью которой станет изоляция «Талибана». Появление такого проекта, скорее всего, вызовет интерес не только у Исламабада и Кабула, но и у стран Запада. Все это может серьезно повлиять на ситуацию, которая складывается в Афганистане и вокруг него в преддверии судьбоносного 2014 года.
Остается лишь вспомнить, что накануне вывода союзных войск из Ирака тоже не было недостатка в катастрофических прогнозах – дескать, после «бесславного» ухода иностранных солдат все построенное США и Западом в Ираке рухнет, сделав бессмысленной «агрессию» 2003 года. При всем том, что ситуация в Ираке очень далека от идеала, все же было бы, мягко говоря, большим преувеличением считать подобные прогнозы сбывшимися.
Михаил Калишевский
Международное информационное агентство «Фергана»
