В минувшую пятницу государственный обвинитель Г.Давлетов зачитал обвинительную речь и заявил, что вина преступной группы, состоящей из Санжара Умарова и трех сотрудников автозаправочных станций, недоливавших клиентам бензин, полностью доказана. Затем он попросил суд приговорить их к лишению свободы на срок от 3,3 до 13,5 лет.

Само заседание суда началось весьма необычно. На этот день в ташкентском городском суде по уголовным делам были назначены сразу два заседания с участием одного и того же состава суда (прокурор - Г.Давлетов, судья - З.Исаев), но различных составов подсудимых (первый - Надира Хидоятова, второй - Санжар Умаров и трое его подельников). Предполагалось, что в отношении Нодиры Хидоятовой состоится оглашение приговора. В связи с этим за полчаса до начала слушаний к зданию суда подтянулись журналисты, правозащитники, родственники обвиняемых, представитель американского посольства, а также небольшая "группа поддержки".

Всего перед зданием Ташгорсуда собралось человек 50-70 (вместе со шныряющими в толпе сотрудниками милиции и спецслужб, переодетыми в штатское). Участники "группы поддержки" прикрепили к груди бэйджики с надписью "Свободу Санжару Умарову!". Впрочем, с этими бэйджиками они проходили и на предыдущие заседания. Но в этот момент произошло событие, очевидно, несущее угрозу узбекской государственности. Кто-то из присутствующих достал полтора десятка оранжевых ленточек и раздал их своим соратникам, которые тут же повязали их на шеи.

Зрелище оппозиционеров в оранжевых галстуках настолько всполошило милицию, что из КПП выдвинулся небольшой отряд под руководством полковника МВД и судебного секретаря, оттеснивший собравшихся метров на двести от здания суда. Мгновенно к месту событий подкатили два автобуса - один битком набитый милиционерами, другой пустой (видимо, для "оранжевых" революционеров).

Но все обошлось. Милиционеры воздвигли металлическую ограду и начали по одному пропускать людей к КПП суда, обшаривая их металлодетектором и бдительно выявляя диктофоны и ноутбуки, которые проносить не разрешалось (на предыдущие заседания их проносить почему-то не запрещали).

Тридцать счастливчиков, преодолевших двойное кольцо проверки (второе - уже на самом пропускном пункте), кое-как разместились в маленьком зале суда, остальным места не хватило, и они остались снаружи. Лично мне повезло, я вошел в зал последним, и, упираясь коленями в чью-то спину, каким-то чудом втиснулся между скамьями.

Заседание началось с того, что адвокат С.Умарова Виталий Красиловский подал ходатайство об отводе всего состава суда (еще перед началом заседания он объяснил журналистам, что намерен это сделать, поскольку суд отклонил его другие ходатайства о проведении каких-то важных экспертиз). Судья практически никак не отреагировал на его заявление и тут же предоставил слово прокурору.

Государственный обвинитель начал с того, что проинформировал присутствующих о том, что "вместе с ростом авторитета нашего государства у нас происходит непрерывный рост законности". Затем он коснулся проводящихся в стране реформ и сообщил, что государство предоставляет льготы для малого бизнеса. "Однако некоторые, - тут его голос возвысился, - используют это для собственного обогащения!.."

Далее прокурор с прискорбием отметил, что на этом фоне еще имеются "черные пятна" и окинул суровым взглядом сидящих в металлической клетке Умарова и двух "бензиноразбавителей" (третий находился в зале суда). После этого он стал зачитывать свою обвинительную речь.

Чтение растянулось почти на четыре часа. Как сказал потом адвокат В.Красиловский, это был слегка подсокращенный вариант обвинительного заключения: "Фактически представитель гособвинения зачитал то, что было изложено на предварительном следствии". Впрочем, это признал и сам Г.Давлетов, честно заявивший: "Всё было мной взято, чуть ли не переписано, из уголовного дела".

Из длинной речи прокурора вытекало, что Санжар Умаров являлся прямым подобием профессора Мориарти, опутавшим своими сетями всю нефтегазовую систему Узбекистана. Заручившись расположением министра железнодорожного транспорта Таджикистана Хукумова, предоставившего ему и его брату приоритетное пользование участком железной дороги, проходящей через территорию этой страны, С.Умаров стал шантажировать НХК "Узбекнефтегаз" тем, что если она не отгрузит ему нефтепродукты без предоплаты, то не сможет перевезти их по этому участку.

Таким образом, соглашение с таджикским министром послужило фундаментом для создания транснациональной организованной преступной группировки, и открыло перед С.Умаровым возможность беспрепятственно расхищать нефтепродукты.

Помимо этого братья Санжар и Аброр Умаровы зарегистрировали в оффшорных зонах ряд предприятий. "Они знали, что если валютные доходы будут переводить в оффшоры, то это затруднит их выявление", - гремел обвиняющий голос прокурора (впрочем, Г.Саакянц, один из основных свидетелей обвинения, на одном из заседаний пояснил, что ничего противозаконного в регистрации предприятий в оффшорных зонах нет). По словам обвинителя Г.Давлетова, С.Умаров, как гражданин Узбекистана, обязан был заплатить налог со своих доходов в размере 439 тысяч долларов, однако не сделал этого.

Далее, как заявил прокурор, в сговоре со своей родственницей Надирой Хидоятовой С.Умаров реализовал завезенную в Узбекистан гречку, а вырученные деньги присвоил. Перечисляя остальные грехи братьев Умаровых, гособвинитель отметил, что они построили сеть автозаправок, через которые реализовывали бензин и сжиженный газ (которые их подчиненные успешно разбавляли, используя самодельные устройства для недолива двух-трех литров из пятидесяти).

По словам прокурора, С.Умаров свою вину не признал и заявил, что никаких компаний он не открывал, однако ранее на допросах он признавал факт руководства этими компаниями, а, кроме того, у него были изъяты визитные карточки вице-президента зарегистрированной в оффшорной зоне компании "Экойл технолоджис".

В качестве доказательной базы гособвинитель ссылался на заключение почерковедческой экспертизы института имени Сулайманова, признавшей подписи С.Умарова на каких-то документах настоящими, а также на показания многочисленных свидетелей, утверждавших, что они получали взятки от братьев Умаровых. Всего свидетелей выступило больше сорока. При этом единственный свидетель, не согласный с доводами ревизии, в суд не вызывался. Это была главный бухгалтер компании "Нефтегазтранс" О.Карпенко. Она, конечно, помогла бы помочь расставить все точки над "i", поскольку человека, более осведомленного в деятельности компании "Нефтегазтранс", невозможно было сыскать, однако именно её в суд почему-то не вызвали. Как объяснил прокурор, - "на суд она умышленно не явилась" (по неофициальным сведениям ей просто запретили появляться в суде).

Что касается большинства свидетелей обвинения, то всех их объединило одно обстоятельство. Минувшей осенью они вдруг осознали, что до этого вели неправедный образ жизни, в частности, получали взятки от братьев Умаровых, поэтому они немедленно раскаялись, написали заявления о чистосердечном признании и побежали в прокуратуру сдавать валюту (прямо как у Булгакова: "Сдавайте валюту, Никанор Иванович!").

Прокурор Г.Давлетов долго и монотонно перечислял фамилии и деяния раскаявшихся лихоимцев: "Бадриддинов Хамид, заместитель чирчикского завода "Электрохиммаш", 29 октября 2005 года обратился в прокуратуру с повинной и заявил, что очень раскаивается и хотел бы возместить ущерб в 15,6 тысячи долларов, которые получил у С.Умарова за аренду цистерн". "Начальник таможенного поста Суяров обратился с повинной (о показаниях Суярова см. подробнее здесь), объяснил, что раскаивается и возместил ущерб в 360 тысяч сумов". "Ш.Закиров 21 ноября обратился с повинной на имя Генпрокурора и сказал, что он получил взятку в 4 тысячи долларов от Санжара Умарова и Бобура Муллаханова..."

По всей видимости, следствие учло их чистосердечные раскаяния, поскольку во время процесса все эти исправившиеся грешники находились не на скамье подсудимых, а на месте свидетелей обвинения. А некоторые из них даже были повышены в должности (Х.Бадриддинов, Б.Суяров).

Наконец, гособвинитель добрался до конца своей речи. Объявил, что вина подсудимых полностью доказана и попросил суд приговорить их к следующим срокам: Санжара Умарова - к 18 годам лишения свободы (с применением амнистии и снижением этого срока на четверть - до 13,5 лет), И.Усманова - к 11 годам (с сокращением срока по амнистии до 8,25 лет), Р.Бабаджанова - к 7 годам (с сокращением срока до 4,6 лет) и Д.Хасанбаева - к 5 годам (с сокращением срока до 3,3 лет).

Адвокат Санжара Умарова не успел к этому моменту подготовить свою защитную речь, поэтому попросил суд отложить ее до следующего заседания. В связи с этим очередное слушание было перенесено на понедельник, так же как и оглашение приговора по делу Нодиры Хидоятовой, координатора "Солнечной коалиции".

В этот же день от многочисленных родственников Санжара Умарова мы услышали, что улица и махалля, носившие известного ученого-физика Гияса Умарова, одного из основателей узбекской гелиофизики, члена-корреспондента Академии наук УзССР, в спешном порядке были переименованы, а бюст ученого был снят с постамента и увезен в неизвестном направлении. Такая же судьба постигла и другой его бюст, стоявший во дворе института "Физика-Солнце".

Трудно предположить, что умерший семнадцать лет назад Гияс Умаров имел какие-то конфликты с нынешней властью. Единственная его вина состоит в том, что он является отцом братьев Умаровых (теперь понятно, откуда это название - "Солнечная коалиция"). Бюсты ученого были сброшены еще в декабре, когда суд над Санджаром Умаровым еще и не начинался. Как мне рассказали в махалле, до декабря носившей имя Гияса Умарова, а позже переименованной в махаллю "Hiyobon tepa", в три часа ночи к махаллинскому комитету подогнали автокран, и от памятника ученому остались лишь основание пьедестала да гранитный постамент, который сбросили и поставили в угол. Рабочие попытались отбить и выложенное плиткой название махалли, но пока им это не удалось, и латинские буквы до сих пор образуют фамилию "Умаров".

То, как власти обошлись с памятью ученого-физика, косвенным образом отвечает и на вопрос о том, каков будет результат суда над его сыном.