Ускоренная урбанизация и рост промышленного производства – реалии сегодняшнего Казахстана. Но «новая индустриализация» сопровождается и ростом числа конфликтов между трудовыми коллективами и инвесторами. Для того, чтобы трудовые споры не выплеснулись в насильственное противостояние, как это было недавно в Жанаозене, на переговорах нужен независимый посредник. На Западе эту роль играют профессиональные союзы. Но готовы ли они сыграть эту роль в РК, востребованы ли сейчас в этой центральноазиатской республике независимые профобъединения? Для того, чтобы выяснить это, корреспондент «Ферганы» встретился с рабочими активистами в нескольких индустриальных центрах Казахстана.

Для Ивана Булгакова, жителя поселка Глубокое близ Усть-Каменогорска, активная фаза борьбы за права рабочих началась десять лет назад, когда он и его коллеги пытались спасти медеплавильную фабрику в данном населенном пункте. Фабрика, входившая в состав свинцово-цинкового комбината (будущего «Казцинка») агонизировала несколько лет. Булгаков, работавший на предприятии, возглавлял стачечный комитет. Однако усилия оказались тщетны, фабрика закрылась. А все обещания обеспечить увольняемых рабочими местами пошли прахом – из-за никудышной организации дела.

- Сперва решили там колбасный цех поставить. Прямо на площадке со шламами, второй класс опасности. Колбаса с привкусом мышьяка и меди оказалась почему-то маловостребованной. Потом пытались здесь сделать цех по пошиву шуб, который погиб от недостатка сырья, хотя оборудования туда купили на 200 тысяч долларов. Сейчас на месте бывшей фабрики – цех по производству минваты, только лаборатории своей у них нет, и большая часть продукции списывается как брак. Куда-то ее потом продают за полцены… А 1300 человек остались без работы. И рассосались постепенно: кто-то в Усть-Каменогроск на работу каждый день ездит, кто-то вообще покинул регион. В прошлом году в самом Усть-Каменогорске, чуть ли не в центре города, открыли новую медеплавильную фабрику. Я на общественных слушаниях спрашивал: а зачем тогда существовавшее предприятие загробили? Так мне ничего внятного и не ответили, - рассказывает Иван Михайлович.

Но с того времени у Булгакова остался зарегистрированный официально областной независимый профсоюз «Защита труда». У него есть отделения в нескольких населенных пунктах Восточно-Казахстанской области, включая Семей, Риддер и, естественно, Глубокое. Отделения есть, а вот массовой базы нет.

- Конечно, трудовые конфликты в регионе постоянно возникают. И нередко ко мне обращаются за помощью. Но… вступать в профсоюз боятся. Один из последних примеров – Бухтарминский цементный завод. Я им говорю: вам даже не надо ничего регистрировать, у меня на руках есть все документы. Просто образуете ячейку профсоюза и начинаем работать. Разбираться, что у вас с давно устаревшим коллективным договором, с невыплатами зарплат… А на них надавили: уволим, мол.

Я с хозяином общался, он живет в Германии, но по происхождению из СССР. Я ему говорю: «Тебе официальный профсоюз хоть чем-нибудь помог? Профсоюз же нужен не только для решения споров, он и помощь администрации может оказывать, мобилизовать людей, если надо, на выполнение производственных задач. Вот ты говоришь, помогаешь рабочим, а кто об этом знает? А работал бы через профсоюз, все бы знали и тебе сказали спасибо». Он отвечает: «Хорошо бы, но… лучше не надо», - рассказывает профлидер.

Похожая ситуация была и на кирпичном заводе, и на ряде других заводов. И есть угроза, что кризисные зоны вскоре образуются по объективным причинам на нескольких градообразующих предприятиях в целом ряде поселков Восточно-Казахстанской области (связанных с истощающимися рудниками).

Но фактически, по словам Булгакова, администрация заводов сегодня «приватизировала» профсоюзы, превратив их в свои отделы. А если возникнет серьезное противостояние, эти профкомы окажутся бесполезны.

- Конечно, ситуация у наших металлургов в ВКО и у нефтяников в Жанаозене серьезно различается (хотя в цифрах нефтяники получают даже несколько больше). Я уж не говорю о том, что на западе выше цены (во многие поселки нефтяников-вахтовиков приходится завозить даже питьевую воду, да и все остальное, а потому все получается вдвое дороже). Но в Западном Казахстане для нефтяников был серьезный раздражающий фактор – иностранцы, которые за ту же самую работу получали в несколько раз больше местных. У нас если есть в руководстве предприятий иностранцы (как, скажем, в Казцинке), то это административный персонал, они от рабочих далеко, сколько получают – никто не знает. А в Мангистау они мозолили всем глаза… Да, ситуация иная, но если подожмет, не дай бог, мировой кризис, упадет цена на металл, всякое может быть. К этому следует быть готовым, - полагает Булгаков.

Похожая ситуация складывается и в Семее (бывшем Семипалатинске), с поправкой на то, что в этом городе осталась лишь легкая промышленность, да и та переживает очень сложные времена – а потому безработица в городе выше. Соответственно, выше и возможности давить на работников, запугивая их угрозой увольнения. Активист профсоюза «Защита труда» из Семея Наталья Малышева полагает, что люди очень запуганы.

- К нам время от времени обращаются работники, чьи права ущемлены, - рассказывает она. – И некоторым даже удается помочь. Например, обращались две женщины, которые работали в гостинице при военной части администраторами. Их просто выживали с работы, потому что в наших условиях даже зарплата в 8 тысяч тенге (около 1500 рублей) – это уже ставка, на которую хотят посадить своего родственника или «свойственника». Альтернатива какая – торговать на базаре? Других нет… Мы ездили к командованию части, пригрозили крупным скандалом. К нам прислушались. Помогло наше вмешательство и в ситуации с несоблюдением трудового законодательства в одной из сетей магазинов в городе. Там приняли моду: набирать молодежь «с испытательным сроком» на 2 месяца, а потом увольнять, заплатив копейки, и набирать новых. Нас это возмутило, - говорит Малышева. – Но обычно к нам обращаются, когда некуда уже больше пойти, как к крайнему средству. А в городском акимате от нас просто шарахаются – хотя к политической оппозиции мы отношения вообще не имеем.

А вот в Павлодаре, еще одном крупном промышленном центре Казахстана, попытка создать независимый профсоюз на сталелитейном (бывшем тракторном) заводе привела к тому, что администрация начала в пожарном порядке формировать свой «альтернативный» профком. Этому предшествовали драматические события на заводе, изготавливающем трубы для нефтегазовой отрасли республики.

Гигантский тракторный завод был перепрофилирован в середине двухтысячных годов, причем от него остались лишь два действующих цеха. Но и в этом формате предприятие было зачислено в разряд «прорывных проектов». На его запуск приезжал лично президент Нурсултан Назарбаев.

- Нас с ночной смены, после 12 часов работы, администрация загнала в зал и заставила там ждать высокого гостя. Причем появился он только после 5 вечера. Хорошо хоть из буфета булочки подносили и чай, чтобы мы за время ожидания в обморок не попадали, - рассказывает активист независимого профсоюза, заводская крановщица Валентина Фалеева. – И дали каждому текст приветствия Назарбаеву уже заранее написанный. Даже в стихах кому-то… Ну, Назарбаев, надо сказать, все понял. Спросил даже: «Я вижу, вас хорошо подготовили. А от себя что-нибудь сказать нет желающих?» Какие там желающие, все держатся за рабочие места.

Завод заработал, лил заготовки для труб, арматуру и другую продукцию. Но в конце 2011 года начались серьезные экономические трудности. И тогда администрация павлодарского филиала ТОО KSP SteeL пошла на беспрецедентный шаг – массовое увольнение. Но не через положенную по КЗОТу процедуру.

- Нам объявили, что 7 декабря состоится аттестация всего персонала. Я лично в тот момент был в отпуске, но все равно явился и ее прошел. Но не прошли аттестацию порядка 700 работников, более 15% сотрудников предприятия! Причем вопросы часто задавались не по делу, вплоть до «Какого размера флаг Казахстана и что на нем изображено?» У сталеваров начинали выспрашивать технологические подробности работы соседнего цеха, которые им знать было вообще ни к чему. И так далее. На следующий день у не прошедших аттестацию уже заблокировали пропуска, их стали приглашать в отдел кадров, расположенный на проходной, где предлагали: «Пишите заявления об увольнении по собственному желанию, иначе будете уволены по статье о профнепригодности». Так семь сотен работяг за воротами и оказались, - рассказывает активист инициативной группы по организации свободного профсоюза Александр Нечипоренко. Он и группа его товарищей начала работу по созданию в KSP Steel независимого профсоюза (до этого на сталелитейном не существовало никакого). Но пока этот профсоюз еще не зарегистрирован (документы на первый раз завернули по формальным основаниям). Однако вернемся к ситуации прошлого года на заводе.

После массового увольнения рабочие активисты отправились к акиму (главе администрации) области Бакытжану Сагинтаеву. Он отличался тем, что умел прислушиваться к мнению общественности.

«По отчетам, которые мне предоставляет завод, у них все прекрасно. Вы мне напишите, что там на самом деле», - заявил руководитель области. После вмешательства акимата большую часть уволенных восстановили. Хотя, из-за отсутствия заказов (реальной причины сокращения персонала) , многих отправили в отпуск. И эта непонятная ситуация продолжается до сих пор – предприятие работает вполсилы, зарплаты упали, и идут слухи о перепродаже завода новому инвестору. А вот Нечипоренко, который ходил к акиму, работу потерял…

- Против нас администрация предприятия боролась, как могла, вплоть до распространения грязных слухов. Прямым текстом рабочим говорили: «Вот увидите: они взносы с вас соберут и сбегут в Америку», - рассказывает Александр. – А ко мне начались придирки, хотя я на заводе с момента, когда KSP Steel заработал, и у меня очень высокий разряд – шестой. Сначала в цехе сломался электрод, и в этом обвинили меня. Потом настал момент, когда мы вышли в ночную смену, а в цехе отключили электричество. Ну, кто-то прикемарил под утро, ведь работы нет… Я-то лично не спал. Но пришел начальник участка и потребовал от меня и еще двух парней писать объяснительные: почему на рабочем месте спим. Я отказался. Он хотел мастера позвать в свидетели, но мастера до утра так и не нашли, потому, что, как потом выяснилось, он был в стельку пьян. Но утром меня поставили перед выбором: либо администрация увольняет всех троих, либо я пишу «по собственному», а тех молодых ребят оставляют. Я согласился, чтобы не лишать их семьи заработка.

К областному акиму Нечипоренко обратиться напрямую уже не мог: в начале года прежний глава области ушел на повышение в Астану, а новый только входит в курс дела.

Состав инициативной группы по организации профсоюза часто меняется: было 12 человек, потом под давлением администрации пятеро ушли, но пришли трое новых участников… И, как уже говорилось, администрация сталелитейного завода начала формировать собственный, связанный с ней профсоюз, и его уже зарегистрировала. Возможно, хоть он чем-то поможет трудящимся, хотя в этом есть большие сомнения. Впрочем, и активисты независимого профсоюза сдаваться не собираются.

Что мы имеем в итоге? Независимые и сильные профсоюзы в Казахстане потенциально могут быть выгодны всем: как предпринимателям, так и власти (в качестве переговорщиков в различных трудовых спорах, способных решить конфликты цивилизованным путем), и, естественно, самим работникам. Страны, давно прошедшие период «дикого капитализма», не случайно выработали именно такой механизм поддержания стабильности в обществе.

По факту же помочь их организации в стране не готов никто – ни власть, которая занимает нейтрально-подозрительную позицию, ни предприниматели, которые угрожают рабочим увольнением за участие в подобных объединениях. Ни, к сожалению, масса рабочих – которая еще не готова бороться за свои права. Переломить тупиковую ситуацию могло бы именно государство, если оно протянет руку инициативе снизу. Но на это нужна политическая воля. В этом году в парламенте страны вновь появилась многопартийность, пусть даже оппозиционные фракции весьма малочисленны. А вот к подобному изменению политики в области профсоюзного движения казахстанские власти, как видно, еще не готовы. Хотя сама жизнь настоятельно подталкивает их к этому.

Алексей Василивецкий

Международное информационное агентство «Фергана»