Узбеки Турции (часть VII). «Меня зовут Узбек»
Первые узбеки прибыли в Малую Азию, то есть на территорию нынешней Турции, тысячу лет назад - в середине XI века. В 1054 году, победив в сражениях византийскую армию, турки-сельджуки начали заселять восточную и центральные части Анатолии. Территория империи Великих сельджуков простиралась от берегов Аральского моря и южного Кавказа на севере до Арабского полуострова на юге, северных и юго-западных районов нынешнего Узбекистана, и до северных районов Афганистана и Пакистана – на востоке. В те времена у узбеков не было своего государства, они являлись одной из многочисленных ветвей тюркских племен.
В древности слова «узбек» я убедился, когда посетил село Узбек, которое находится в сорока километрах от Измира.
Отмечу, что в русском языке слово «узбек» звучит несколько иначе, чем в оригинале: на самом деле надо говорить «озбек», при этом «о» произносится очень мягко. В турецком языке существуют две гласных буквы «о», и одна из них более мягкая по звучанию, ее нет в русском языке, но именно она подходит для точного произношения слова «узбек». Нелишне напомнить, что в тюркских языках «уз» означает «родной, настоящий, свой, собственный», а «бек» переводится как «хозяин, уважаемый человек». Более точно пишут и произносят слово «узбек» французы - «ouzbek».
В Турции существует девять сел под названием Узбек: в Центральном районе области Чанаккале, на северо-западе страны, недалеко от пролива Дарданеллы; в Шабанозском районе области Чанкыры на севере; в Кулпском районе области Диярбакыр на юго-востоке; в Центральном районе области Эрзурум на востоке; в Урлинском районе области Измир на западе; в Эльбистанском и Туркоглунском районах области Кахраманмараш на юго-востоке; в Памуковинском районе области Сакарья на северо-западе; в Идильском районе области Шырнак на юго-востоке.
Село Узбек, что в Шырнаке, получило свое название после военного путча, произошедшего 12 сентября 1980 года. Здесь живут сирийцы. А население села Узбек Эльбистанского района составляют мусульмане-шииты. Сельчане разговаривают на курдском языке, хотя в молитвенных домах исполняют народные песни на турецком. Даты возникновения и получения названия «Узбек» семью другими селами неизвестны, какие-либо документы, касающиеся их истории, отсутствуют.
Расположенное на западе от города Измир село Узбек в последние годы стало очень популярным среди любителей природы и летнего отдыха. Оно находится всего в километре от Измирского залива. От морских волн его отделяет невысокий холм протяженностью в два с половиной километра.
До начала 1990-х годов население села занималось выращиванием табака, пшеницы и овощей. Затем здесь стало развиваться рыболовство. На берегу моря растет число дач, принадлежащих состоятельным горожанам, многие из которых остаются здесь на все лето.
Основное население села толком ничего не знает о происхождении его названия и не владеет узбекским языком. Все документы и сведения, относящиеся к истории села Узбек, полностью сгорели во время пожара в здании мэрии города Урла в 1950 году.
Зайдя в сельское кафе, я побеседовал с сидевшими там тремя пожилыми жителями Узбека – Мехметом Озбеном, Озджаном Ай и Озером Кызылкая. По преданию, которое мне поведал Мехмет Озбен, девятьсот лет назад на холме Чакана скончался пришедший сюда тюркский капитан Чака Бей. Его сын по имени Узбек основал село.
Жители села Узбек. Фото автора
Чака Бей был первым тюркским морским капитаном, он заложил основу для создания турецкой флотилии. В одном из сражений на западе Анатолии он попал в плен к византийцам, которые увели его в Константинополь (ныне – Стамбул). За долгие годы пребывания в плену Чака Бей изучил греческий язык и мореходство, а также выведал сильные и слабые стороны Византийской империи. В 1081 году ему удалось бежать из плена. Прибыв в окрестности Измира, Чака Бей с помощью своих соплеменников завоевал город и основал бейлик (княжество), в которое вошли территории таких знаменитых сегодня островов Эгейского моря, как Лейос, Хийос, Самос, Родос и Кос, а также прибрежных земель Урла и Фоча. Флот Чака Бея насчитывал тридцать кораблей.
По словам Озджана Ай, в те далекие времена со стороны моря, из Венеции, часто приходили разбойники, которые грабили расположенные на берегу залива селения. Чтобы уберечься от лихого люда, местные жители переселились на находившуюся за холмом уютную, богатую родниками долину. О том времени напоминает расположенное на этом месте древнее строение византийского периода, служившее, скорее всего, монастырем.
Старинная постройка в селе Узбек. Фото автора
Озджан-бей рассказал, что в детстве он ходил мыться в хамам (баню), который был построен во времена Османской империи. К сожалению, в наши дни этот хамам стал местом свалки. Когда в беседе с председателем села Ахметом Инджеоглу я затронул эту тему, тот признался: «Да, был у нас хамам, который в настоящее время используется как свалка. Дата его постройки неизвестна, документов о его истории нет. Факт, что он очень старый и имеет историческую ценность. Но его можно отреставрировать и вновь открыть для пользования по назначению».
Знания и умения древних тюркских архитекторов заслуживают похвалы: стены и крыша хамама выглядят вполне прилично, только кровля при входе осела, да краны заржавели. Для реставрации много денег не потребуется. Если учесть, что в будущем село могли бы посещать и иностранные туристы, то значение этого хамама возрастает.
Рядом с мечетью, что стоит при въезде в село, растет огромный кипарис. По словам Ахмета Инджеоглу, в 1994 году изучавшие это дерево специалисты определили его возраст - 950-1000 лет. Когда-то из-под кипариса бил родник, его воду жители села использовали для своих нужд. Несколько раз в кипарис ударяла молния, ее следы можно увидеть на стволе дерева.
Когда-то вокруг кипариса в радиусе двадцати пяти гектаров располагалось кладбище, на котором с незапамятных времен хоронили умерших сельчан. По утверждению местных жителей, число находившихся здесь могил достигало ста тысяч. В 1930-х годах старое кладбище начали разрушать, а надгробные камни использовали для выработки извести. «В те дни в Турции происходила кампания против религии, как это было и в сталинском Советском Союзе», - поясняет один из моих собеседников. Новое кладбище находится за пределами села.
Тысячелетний кипарис в селе Узбек, Измир. Июнь 2008 г. Фото автора
Когда я побывал в мечети, стоящей рядом с кипарисом, в ней производился ремонт. От вида лежащих во дворе остатков надгробных плит с арабской вязью мне стало не по себе. Похожую картину я видел и в стамбульском районе Султанахмет, во дворе реконструируемого текке (обитель дервишей. - Прим. ред.) узбеков: там тоже на земле валялись остатки памятников византийского периода.
Как сказал Мехмет Озбен, на четвертом километре трассы Урла–Чешме находится маленькое узбекское текке «Самут Баба», которое было построено в период сельджуков одним из прибывшим из Средней Азии узбекских альперенов (Альперенами называют девятнадцать тысяч учеников великого мыслителя Ахмеда Яссави, которых он учил жить по турецко-исламским канонам. Яссави отправил альперенов в Анатолию для распространения ислама среди местного населения. Ему принадлежат слова: «Чирогими Рум элига ташладим» («Свой свет я бросил в землю Византии». - Прим. авт.). Получается, возраст текке составляет около девятисот лет. «Вполне возможно, что текке было основано одним из альперенов дервишского ордена Яссави», - считает Мехмет Озбен.
Слушая своего собеседника, я вспомнил встречу с педиатром из Стамбула Эмином Минданом, который является потомком Яссави. Он прочел мне собственное стихотворение, посвященное знаменитому предку и его девятнадцати тысячам альперенов.
Что касается письменных источников, слово «узбек» впервые упоминается в книге иранского историка Хамдаллаха Казвини (примерно 1285–1340 годы) «Тарих-е Гюзиде» («Избранные истории»). Описывая войну 1335 года, в ходе которой войска Золотой Орды вторглись в Иран, историк называет солдат вражеской армии узбеками, а Золотую Орду, которой правил Узбекхан - «Мамлакат-е Узбекий» («Страна узбеков»). Если утверждения жителей села Узбек являются истинными, что весьма вероятно, то получается, что слово «узбек» стало распространяться по Анатолии еще в XII веке.
Как говорят жители Узбека, до недавних пор многие жители села были похожи на узбеков. «Еще два поколения назад у нас в селе было много людей с такой внешностью, хоть фотографируй их и отправляй снимок в Среднюю Азию, там сказали бы «это свои», - уверен Мехмет Озбен. Другие мои собеседники также стали перечислять односельчан, у которых «вид среднеазиатский».
В день моего пребывания в селе здесь состоялись похороны одного из жителей. После полуденной молитвы в местной мечети люди вынесли на плечах гроб с телом покойного. Меня привлек тот факт, что способ переноски гроба был точно таким же, какой используют в Узбекистане: люди, которые шли рядом с гробом, по очереди переходили к передней его части и несли его на плечах десять-пятнадцать секунд, затем их сменяли, они постепенно продвигались к средней и задней частям гроба, пока не освобождались от него.
Я тоже некоторое время нес гроб, так как по мусульманским обычаям это считается благим делом.
ПЯТЬ ВОЛН
Живущие в Турции узбеки, с которыми мне довелось беседовать, прибыли в страну в течение последних ста лет. По времени прибытия их можно условно разделить на пять эмигрантских волн:
- Узбеки, прибывшие в Турцию с территории нынешней Саудовской Аравии после распада Османской империи в годы Первой мировой войны.
- Узбеки, которые во время Второй мировой войны попали в плен к немцам и служили в Туркестанском легионе. После окончания войны часть из них нашла приют в Турции;
- Узбеки, эмигрировавшие в Турцию в 1952 году из Афганистана;
- Узбеки, вынужденно покинувшие Афганистан после вторжения туда советских войск и нашедшие временное убежище в соседних странах. В 1982 году несколько тысяч этих людей были привезены в Турцию по программе переселения в Турецкую Республику;
- Узбеки, которые по разным причинам поселились в Турции после обретения Узбекистаном независимости.
Вслед за первыми переселенцами в Турцию эмигрировали также их близкие родственники, жившие в таких странах, как Саудовская Аравия, Афганистан, Пакистан. Туркестанцы, живущие в Турции, называют друг друга земляками, а термину «узбекский язык» многие узбеки предпочитают турецкое слово «хемшеридже» («хамшахарча», что означает «по-землячески»).
УЗБЕК ДОЛГУНЧАЙ: ЧЕЛОВЕК, КОТОРЫЙ ПРЕКРАСНО ЗНАЕТ СВОЮ РОДОСЛОВНУЮ
В Турции немало различных фирм называются «Узбек», часто встречается фамилия или мужское имя «Узбек», в том числе – среди известных людей. Например, футболист стамбульской команды «Галатасарай» Барыш Узбек и волейболистка национальной женской сборной по баскетболу Айсун Узбек. Когда я возвращался из Стамбула в Измир, бортпроводница сообщила, что пилота нашего самолета зовут Хусейин Узбек.
В Адане я встретился с человеком по имени Узбек, который отлично знает свою родословную. Строитель-подрядчик Узбек Долгунчай родился в 1939 году в селе Дагестан Джейхунского района турецкой области Адана. Фамилия его переводится как «полная река». Ему шестьдесят девять лет, но выглядит намного моложе. Среднюю школу и лицей закончил в Адане, затем в вечерней школе выучился на техника. У него есть дочери Зухаль и Нихаль, а также сыновья Огузхан и Дженгизхан (Чингизхан).
Слева направо: Узбек Долгунчай, Селахаттин Кавунджу и Дженгиз Долгунчай. г. Адана, март 2008 г. Фото автора
Дед Узбека Долгунчая Хаджимухаммед родился в 1889 году в Андижане. В 1902 году он поехал в Саудовскую Аравию, чтобы учиться в городе Медина. По завершении учебы в 1907-1908 годах не стал возвращаться на родину, находившуюся под властью царской России, а предпочел остаться в Турции. Отслужив в армии, Хаджимухаммед поселился в селе Дагестан и женился на дочери выходцев из кавказского Дагестана.
У Узбека-ака в Андижане остались родственники со стороны отца. В 1988 году его дядя, не сумев получить гражданство Турции, решил уехать в Узбекистан. Перед отъездом он попросил Узбека написать ему данные своих родственников, живущих в Андижане. Узбек-ака очень хорошо знает свою родословную, и данными родственников, которых сам никогда не видел, он заполнил целых четыре страницы. Андижанские родственники, прочитав написанное им, удивленно сказали: «Оказывается, он знает подробности, которых мы не знаем».
- Узбек-ака, откуда Вы так подробно знаете свою родословную?
- В детстве меня познакомил с ней и заставил ее выучить мой отец. Благодаря этому, когда в 1997 году я впервые побывал в Узбекистане, то без труда отыскал в Андижане дома своих родственников, будто я и раньше бывал в тех местах. Моего деда звали Хаджи Айваз, прадеда – Нармухаммад, прапрадеда – Мирмухаммад, прапрапрадеда – Шермухаммад. Мусульмане должны знать своих предков до седьмого колена. Я знал их всех, только сейчас не могу вспомнить. Я рассказал своим родственникам со стороны отца о тех людях, кого они не знали. По моим данным, у меня было трое дядей со стороны отца – Баймирза, Тохтаназар и Халмирза. Но моя андижанская родня не знала точно, сколько было детей у каждого из них и где они живут.
Во время моей первой поездки в Узбекистан я узнал, что двое старших дядей уже умерли, а дядю Халмирзу не смог отыскать. Когда я поехал на родину отца во второй раз, попросил родственников найти его. Оказалось, что он живет в городке Кургантепе, расположенном в сорока километрах восточнее Андижана.
Одного из дядиных сыновей звали Душенбай. Он был высокого, почти в два метра, роста и крупного телосложения. Во время Второй мировой войны он попал в плен к немцам, но ему удалось сбежать, убив двух охранников. Он прибыл в расположение частей Красной армии, но советский режим не поверил ему и осудил. Два с половиной года Душенбай находился в застенках. В конце концов, его освободили. На его теле были следы двух пуль.
- Я слышал, через несколько дней Вы вместе с сыном Дженгизом поедете в Андижан, где хотите подыскать ему невесту.
- Если так суждено, то его там и поженим, ведь мы являемся коренными узбекистанцами. В Андижане собираемся сделать инвестиции в строительный сектор. Задумываем построить комплекс по производству кирпичей, извести и гипса.
- Узбек-ака, расскажите о своей первой поездке на историческую родину.
- Еще до развала Советского Союза я начал переписываться с родственниками в Узбекистане, которых нашел, следуя полученным в детстве от отца разъяснениям. Родственникам писать мне письма на турецком языке помогал один знакомый. В Андижане живет человек по имени Алиджан, который был директором хлопкоочистительного завода. С ним я познакомился почти двадцать лет тому назад, когда он со своими знакомыми прибыл в город Трабзон (портовый город на севере-востоке Турции. - Прим. авт.), направляясь в хадж. Среди этих людей был муж дочери моего дяди. Из Трабзона они позвонили мне в Адану, и я выехал им навстречу, затем повез в Анкару, где помог получить визы в Сирию и Иорданию. Для обращения за визами требовалось, в первую очередь, разрешение посольства СССР, где к ним отнеслись с пониманием. Затем получили арабские визы. Таким образом, мне удалось установить своеобразный мост с Узбекистаном. Когда я впервые поехал в Андижан, Алиджан встретил меня в аэропорту и повез к себе домой.
- Заметили ли Вы среди своих родственников похожих на Вас людей?
- Сорокалетний Машрабджан, сын моего дяди, очень похож на моего отца. Я хорошо помню отца, когда ему тоже было сорок лет. Поэтому Машрабджана я зову именем своего отца - Хаджимухаммед.
- Я никогда не видел дедушку, знаю о нем по рассказам отца. Когда вижу Машрабджана, то вспоминаю папины слова, - подключается к беседе Дженгиз Долгунчай.
- Узбек-ака, Вы родились и всю жизнь прожили в Турции, об Узбекистане знаете только по рассказам отца. Когда, наконец, приехали на свою историческую родину, понравилась ли она Вам? Нашли ли то, чего искали?
- Родина мне очень понравилась, нашел больше, чем ожидал.
«ЭКОНОМИКА УЗБЕКИСТАНА БУРНО РАЗВИВАЕТСЯ»
- Когда в 1997 году я впервые приехал в Узбекистан, то не увидел оживленности в народе. В 2005 году уже чувствовалась некоторая активность, но в прошлом году я увидел совсем другой Узбекистан – все буквально блестит, народ активно делает покупки на базарах. Меня, как строителя, привлекло то, что Андижан переживает строительный бум: всюду строятся дома и офисы, город превратился в большую стройплощадку. Это показывает, что в карманах у людей есть деньги, благосостояние народа повысилось. У каждого в руках я видел мобильные телефоны, ездят на местных автомобилях. Все это является символом развития и вызывает у нас чувство гордости. Заметил, что за последние два года число автомашин на улицах значительно увеличилось.
- Как Вы объясняетесь с узбеками?
- От отца я знаю некоторые узбекские слова. Когда к нам домой приходили гости, папа разговаривал с ними по-узбекски, кое-что осталось в моей памяти.
- Вы сказали, что намерены инвестировать в Узбекистан. Консультировались ли Вы с уже делавшими это людьми?
- Нет. Но я заметил, что в Узбекистане сегодня отношение к иностранным инвесторам улучшилось. Им предоставляют льготы, в том числе и налоговые, что правильно: вложения иностранцев приведут к увеличению валютных резервов страны, экономика во всем мире развивается таким образом. Например, из Турции в европейские страны отправляют брошюры, в которых рекламируют страну, чтобы привлечь туристов и бизнесменов. Чем больше туристов к нам приедет, тем больше валюты они принесут. Инвестор занимается производством, отправляет свою продукцию на экспорт и также способствует увеличению валютных поступлений в страну, а значит, и ее развитию.
- Соседние с Узбекистаном страны в буквальном смысле подверглись нашествию товаров китайского производства. Есть ли выход из такого рода нежелательных ситуаций?
- Китайцы завоевывают и узбекский рынок. Но если китайский товар прослужит только один год, то турецкий – в десять раз больше. У меня есть знакомый турок, который имеет в Узбекистане мукомольный завод, у него клиенты в очереди стоят – товар идет нарасхват. А на других аналогичных заводах российского и китайского производства дела обстоят иначе. Сейчас народ покупает китайские товары из-за их дешевизны, но со временем ситуация изменится.
- В настоящее время узбекско-турецкие отношения, скажем так, не на высоте. Если бы Вы находились у власти, что предприняли бы для их улучшения?
- Турция должна сближаться с тюркоязычными странами, принимая во внимание существующее там положение дел. Я уже говорил о значении привлечения иностранных туристов. Вспомнилась в связи с этим следующая история. Когда в 1997 году я прибыл в Ташкент, в карманах у меня было семь с половиной тысяч долларов наличными. В аэропорту я стоял восьмым в длинной очереди на таможню. Увидев мои деньги, меня попросили подождать. После того, как все стоявшие в очереди прошли таможню, меня привели в комнату начальника милиции. Когда меня спросили о том, почему я с собой привез так много наличных и где собираюсь их тратить, я очень удивился. Объяснил, что в Узбекистане у меня есть родственники, деньги буду тратить на них. «Нельзя, по законам страны вы не можете ввезти более пяти тысяч долларов наличными. Что будем делать?» - спросили меня. «Тогда мне придется возвратиться в Турцию, разве есть другой выход?» - задал я им встречный вопрос.
Услышав мой ответ, сотрудник милиции стал обращаться со мной очень грубо, в Турции такого отношения к себе иностранный турист не встретит. Он буквально выгнал меня из комнаты: «Уйдите, уйдите отсюда!». Все это показалось мне очень странным. Но во время второй и третьей поездок мне уже не встречались такие грубияны, ко мне относились тепло. Так и должно быть. Отец рассказывал мне об узбекском гостеприимстве, это у нас в крови.
«ЗАСТАВЛЯЮТ ОЧЕНЬ МНОГО КУШАТЬ»
- Мне тоже очень понравилось гостеприимство узбеков, - поддержал отца Дженгиз Долгунчай. - Часто незнакомые люди звали нас на пиалу чая, а когда мы к ним приходили, нас встречал накрытый всякой всячиной дастархан, несколько видов горячих блюд. Мы так и не смогли привыкнуть к тому, что гостей заставляют кушать и ели через «не могу». Еду подавали в течение двадцати четырех часов, а дастархан не убирался вообще. Беспрестанно наливали чай, и нам пришлось привыкнуть пить его вместе с едой. (В Турции еду принято запивать водой, чай подается после еды отдельно. - Прим. авт.)
- Во время своей первой поездки в Узбекистан мне пришлось по семь-восемь раз в день кушать различную еду, - продолжает Узбек-ака. - Когда вечером возвращался к себе, чувствовал недомогание. В конце концов, попросил Алиджана не заставлять меня много есть.
- Увидев, что мы едим мало, один из родственников сказал, что никогда не поедет в Турцию. Когда спросили о причине, он, шутя, ответил: «Если я поеду в Турцию, то, наверное, умру от голода», - улыбается Дженгиз.
Слушая Узбека и Дженгиза, я вспомнил случай, который произошел со мной некоторое время спустя после первого приезда в Турцию на учебу. Был ноябрь 1992 года. Как-то вечером я и докторант из Ташкента Санджар Гулямов пошли в гости в дом одной пожилой пары. Где-то полчаса сидели за чашкой чая и разговаривали. Потом в зал вошла хозяйка, сообщила, что еда готова, и спросила, хотим ли мы кушать. В Узбекистане не принято сразу принимать приглашение к еде, надо ждать, чтобы хозяева уговорили. Поэтому мы ответили хозяйке, что не хотим кушать. К нашему великому удивлению, она не стала нас заставлять, ответила «ладно» и ни разу не вернулась к теме еды.
Мы остались голодными. Где-то в половине одиннадцатого вечера вышли из дома и побежали к автобусной остановке – надо было быстрее попасть в общежитие, чтобы успеть в столовую, которая закрывалась в двенадцать часов ночи. Когда рассказали друзьям-туркам о том, что в гостях нас не покормили, они сначала не поверили нам. «Вас к еде пригласили?» - спросили они. «Да». «Что вы ответили?». «Что не будем кушать». «А вы были голодны?» «Да». «Тогда вы сами виноваты. Почему же сказали, что не будете есть?» «У нас в Узбекистане не принято сразу принимать приглашение к еде». «А у нас в Турции никто не будет заставлять человека кушать. Если он голоден, то не должен отказываться от предложения».
После этого случая на вопрос «Кушать будете»? мы всегда отвечали встречным вопросом - «А какие блюда будем кушать?»
Бахтияр Шахназаров
