Очевидность итогов предстоящих в декабре 2007 года в Узбекистане президентских выборов отмечается практически всеми экспертами, наблюдателями и самими участниками данного процесса – как избираемыми, так и избирателями. Ожидаемые населением этой страны перемены откладываются на период жизни Ислама Каримова, - уверен эксперт Российского института стратегических исследований Аждар Куртов, которому информагентство «Фергана.Ру» адресовало ряд вопросов по поводу предвыборной ситуации в Узбекистане.

Как Вы прокомментируете выдвижение на пост президента Узбекистана действующего главу государства Ислама Каримова?

Аждар Куртов: - Выдвижение кандидатом в президенты Ислама Абдуганиевича Каримова было весьма прогнозируемым ходом со стороны власти в Узбекистане. После того, как ситуация в этой стране с конца 80-х годов прошлого века и на протяжении всего периода независимости развивалась в сторону укрепления моноцентрической системы укрепления власти, в Узбекистане был создан режим, который можно считать жестко-авторитарным. Конечно, в сравнении с Туркменией этот режим выглядит значительно предпочтительнее, но в сравнении с Казахстаном, Киргизией и даже Таджикистаном можно говорить, что система власти в Узбекистане концентрируется вокруг одного человека - Ислама Каримова. Обычно в такой системе, когда все «завязано» на высшую фигуру, стоящую на олимпе власти, происходит то, что называется вытаптыванием политического поля, то есть – вокруг президента не возникает сколько-нибудь крупных фигур публичных политиков. Они либо устраняются путем ротации, иногда репрессий, либо отправляются послами в другие государства. Но, в любом случае, эта политическая лужайка выкашивается постоянно. И социологические опросы, которые проводятся в Узбекистане, показывают, что местное население, по сути дела, не знает фамилий каких-то политических лидеров в Узбекистане помимо главы государства. Это означает, что и медийный компонент также направлен в поддержку харизматичности одного человека.

Почему Ислам Каримов был выдвинут именно от Либерально-демократической партии?

Аждар Куртов: - С моей точки зрения, наиболее достоверной выглядит версия о том, что это выдвижение было естественным, поскольку Либерально-демократическая партия сейчас представлена в парламенте наибольшим числом мандатов. Следует учитывать и то, что ранее в Узбекистане был объявлен новый этап политической реформы - под лозунгом увеличения роли партии в жизни страны. Были изменены некоторые нормы конституции и ряда законов Узбекистана. Естественно, что президентские выборы следовало проводить, каким-то образом согласуясь с этой реформой. Поэтому каждая представленная в парламенте партия назвала своих кандидатов, а последними в этом списке оказались либеральные демократы, которые выдвинули кандидатуру президента страны.

Стоит отметить, что этот шаг достаточно любопытен. И это шаг вперед по сравнению с прежней практикой, когда тот же Ислам Абдуганиевич Каримов выдвигался от разных политических партий. То есть, с формальной точки зрения, он вроде бы менял свои предпочтения, пристрастия к той или иной партии. По крайней мере, внешне так выглядит. На самом деле, связка между президентом и конкретной партией в Узбекистане не выглядит прочной, в отличие от ситуации в России или Казахстане. Я не думаю, что стоит делать вывод о том, что Каримов в данном случае прочно связал свою судьбу с Либерально-демократической партией. Возможно, у него есть такие замыслы на будущее, то есть – пойти по пути развития политического процесса и, аналогично Казахстану, создать какую-то супермощную политическую силу, которая, по сути дела, все равно контролируема и полностью подчиняется воле главы государства. Но пока, я думаю, об этом говорить преждевременно.

Ситуация любопытна тем, что результаты голосования в Узбекистане, с моей точки зрения, наверняка покажут, что за Ислама Абдуганиевича Каримова будет отдано большинство голосов. А за представителей четырех других политических партий, причем - их лидеров, голоса будут поданы в весьма незначительном проценте. Вряд ли они превысят пять-семь процентов голосов. И это будет означать, что существует разрыв между словом и делом. То есть партий в парламенте представлено несколько, вроде бы в Узбекистане существует многопартийность, общество ориентируется, пусть и формально, на некие разные ценности, поскольку существует несколько организаций. Но на президентских выборах голосует совершенно иначе: не за своих партийных лидеров, а за лидера другой политической партии. Что, в общем-то, приводит к выводу о том, что система построена на каких-то не совсем прозрачных и не совсем демократических принципах. По прогнозируемым результатам голосования получается, что существует разрыв между декларациями и реальностью, между словом и делом.

Зарегистрирует ли ЦИК Узбекистана выдвиженцев от инициативных групп?

Аждар Куртов: - В отношении возможностей выдвижения депутатов от инициативных групп избирателей, что, насколько я знаю, предусмотрено законодательством Узбекистана, ситуация пока неясна. Я полагаю, что судьба тех представителей правозащитного сообщества республики, которые тоже пытаются выдвинуться и стать официальными кандидатами на пост президента, будет печальной. Центризбирком Узбекистана приложит все необходимые усилия для того, чтобы не допустить их регистрации.

В общем-то, законодательство любого государства открывает широкие возможности для установления бюрократических препон в регистрации кандидатов. И чем менее демократическим является государство, тем вероятнее успех такой практики. Полагаю, что, возможно, для того, чтобы показать демократичность выборов, а все-таки такая задача перед страной стоит, власти не будут поступать откровенно жестко. Хотя, конечно же, жесткость будет проявляться в отношении блокирования попыток участия в выборах той части оппозиции, которая находится за пределами Узбекистана. Законодательные нормы зафиксированы таким образом, что, к примеру, Мухаммад Солих явно не сможет принять участие в выборах.

Но я веду речь о том, что власти Узбекистана, скорее всего, допустят к регистрации большее число кандидатов, чем в предыдущие годы. Напомню, что в Узбекистане дважды проводились всеобщие выборы (если не считать первых выборов, которые прошли непрямым путем, а президента выбирали депутаты Верховного совета), и на них альтернативность была максимально низкой. Первый раз, на выборах 90-х годов, это был кандидат Солих, второй раз, на выборах 2000-го года, – Джалолов. Тогда в бюллетени вносились два кандидата, а сейчас будут внесены пять, а то и больше. С точки зрения развития такой фасадной демократии, я думаю, властям было бы выгодно включить в бюллетени одного-двух кандидатов, выдвинутых от инициативных групп избирателей. Разумеется, только в том случае, если будут просчитаны варианты, что никто из альтернативных кандидатов не сможет составить действительную конкуренцию системе власти, сложившейся в Узбекистане, то есть – непосредственно нынешнему действующему главе государства.

Как же будет преодолена норма конституции, запрещающая одному и тому же лицу баллотироваться на пост президента более двух раз?

Аждар Куртов: - На самом деле в условиях авторитарных режимов эта норма конституции преодолевается очень легко. Мы можем вспомнить опыт соседей, того же Казахстана, Киргизии, в конституциях которых тоже существовали аналогичные запреты, но всегда находились юридические лазейки для того, чтобы эту норму не соблюсти. А лазейки связаны с тем, что существует такой орган, как Конституционный суд, который, выполняя политический заказ, своим решением может дать нужное толкование конституции. Как правило, его решения базируются на том, что, поскольку конституция той или иной страны – Казахстана, Киргизии или Узбекистана, - менялась на протяжении этих шестнадцати лет, то отсчет количества избраний президента всегда нужно начинать с последнего внесенного в основной закон изменения. А в конституцию Узбекистана действительно вносилось изменение, которым срок полномочий президента был увеличен с пяти лет до семи. Так вот это изменение вполне может быть положено в основу резолютивной части решения Конституционного суда Узбекистана о том, что срок отсчета времени пребывания Ислама Каримова у власти надо начинать не с начала 90-х годов, а с момента фиксации итогов референдума об изменении конституционных полномочий президента, то есть с 2002 года. Таким образом, президенту Узбекистана предоставляется возможность баллотироваться на пост президента еще как минимум на семь лет.

На ваш взгляд, насколько наличие альтернативы придаст демократичности предстоящим выборам?

Аждар Куртов: - Говоря о перспективах этих выборов, глупо было бы отрицать, что в Узбекистане что-то меняется. Изменения есть, но изменения не радикальные и проходят под жестким контролем властей. Скажем, увеличение количества внесенных в бюллетени кандидатов не станет залогом того, что, с точки зрения международных стандартов, выборы будут открытыми, свободными, конкурентными и честными. Поскольку демократия подразумевает такой строй, который источником власти считает народ. И именно народ как электорат периодически должен приходить на избирательные участки и своим волеизъявлением определять ответ на вопрос: кому он доверяет быть наемным чиновником, а президент – он тоже наемный чиновник, хоть и занимает высший пост в государстве. Народ облекает свою волю в мандат, который дается на время. А раз этот мандат дается на время, то на следующих выборах народ может лишить того или иного депутата или президента своего доверия.

Но, как мы знаем, в практике государств не полностью демократических подход к выборам совершенно иной, и если кто-то достиг вершин власти, то он считает себя уже не связанным с волей избирателей и не старается поставить свою дальнейшую судьбу и пребывание на этой должности в зависимость от меняющейся воли населения страны. Для этого каким-то образом корректируется законодательство, обычно в определенном направлении, иногда создаются структуры, политические партии, народные фронты и тому подобное, поддерживающие конкретную фигуру и стремящиеся создать иллюзию того, что население жаждет сохранить у власти конкретное лицо.

Надо сказать, что подобная практика существует во многих странах, и здесь Узбекистан не является каким-то исключением. Ситуация в России тоже развивается, не скажу, что по схожему направлению, но все-таки в не совсем демократическом русле. Так, постоянно появляются сентенции о том, что в конституции России нужно убрать норму об ограничении сроков пребывания президента в своей должности. А также о том, что президент Путин, который, действительно, много сделал для изменения ситуации в России к лучшему по всем направлениям – и во внешней политике, и в социальной области, и в экономике страны, - должен, с точки зрения народа, остаться еще на один срок. Но при этом люди забывают о том, что конституция пишется не под конкретное лицо, а под общую практику. И поэтому если спросить такого рода инициаторов, а хотели бы они, чтобы президентом, скажем, на третий и последующий сроки остался не Владимир Владимирович Путин, а, к примеру, Борис Николаевич Ельцин, то, я думаю, их ответ был бы отрицательным. То есть люди часто не понимают, что конституция определяет некие правила игры, которые должны быть одинаковы для всех.

И вообще, демократия в обществе создает режим, который препятствует, прежде всего, проявлению каких-то негативных моментов, но она вовсе не делает общество абсолютно счастливым, и демократические процедуры - это не панацея от всех бед. Однако если в государстве ситуация складывается таким образом, что все зависит от воли одного человека, каким бы талантливым он не был, это просто показатель слабости этого государства, потому что люди живут надеждой на некое лицо как на какого-то бога или героя, призванного его осчастливить.

В других странах мы видим совершенно иную ситуацию, я имею в виду страны Западной и Центральной Европы, где лидеры меняются, а власть от этого отнюдь не разваливается, население не становится беднее, а поступательное развитие, тот же рост ВВП, обеспечивается людьми, очень часто принадлежащими к разным политическим партиям. То есть партии сменяют друг друга у власти, лидеры и президенты сменяются, а общество и государство продолжают развиваться.

К сожалению, на постсоветском пространстве далеко не всегда происходит нечто подобное. Мы все-таки остаемся в плену старых, советских представлений о власти как о системе, которая стоит над народом, а сам народ чего-то не понимает и поэтому считаться с его мнением необязательно. И если взять номера газет, все равно каких – туркменских, узбекских, казахстанских, - и посмотреть на первые две полосы, то там неизбежно можно найти массу материалов, в которых глава государства предстает в роли такого мифического героя, который заботится о своих подданных, ни одно сколько-нибудь крупное свершение в стране не осуществляется без повеления такого главы государства, а все успехи связываются с именем конкретного лица. Такая персонификация власти присутствует, по сути дела, везде, она вдалбливается в сознание избирателей, и население в той или иной мере следует такой, по сути дела, патриархальной традиции восприятия политической власти.

Поэтому я полагаю, что от предстоящих выборов в Узбекистане никаких неожиданностей ждать не следует, Ислам Абдуганиевич Каримов победит. Я полагаю, что, возможно, голоса, отданные за него, могут быть даже быть меньшими, чем те, которые он получал на прошлых выборах, но это никоим образом не изменит вектор развития Узбекистана на период жизни этого человека. К сожалению, бессмертия еще никому достичь не удалось, и пока в Узбекистане ожидаемые населением перемены откладываются, на мой взгляд, на период жизни Каримова.

К сожалению, люди не только сами трудно расстаются с властью, но и авторитарная система власти загоняет самого правителя, президента в такой угол, когда он боится передать власть кому-то другому, и вынужден находиться на вершине пирамиды власти до своей кончины. Поскольку иной вариант может свидетельствовать о том, что самому такому правителю при жизни придется, возможно, наблюдать за тем, как дело его рук, которому он посвятил свою жизнь, резко трансформируется, а сменившее его лицо ломает все те достижения и новшества, которые долгое время признавались единственно правильными, и вносит свои. Понятно, исходя из мировоззрения авторитарных правителей, что для них такой поворот событий был бы нежелательным.