В ходе недавней поездки в Среднюю Азию я вновь побывала в Аштском районе Согдийской области Республики Таджикистан, где проводила полевые исследования в 1999 году, посетив большинство старинных таджикских селений. В этот раз я решила заехать в Шайдан, центр Аштского района.

Первое, что бросилось в глаза при подъезде к Шайдану, - значительный масштаб строительства. Поселок стремительно расширяется вниз, на новых, пока еще бесплодных участках земли растут коттеджи, работают строители.

Второй поразивший меня момент - большое количество магазинчиков и торговых точек в самом поселке. Торговля самыми разнообразными товарами и продуктами просто кипит. В достаточно бедном прежде Шайдане, где еще недавно было проблемой нормально поужинать, открылись новые кафе. А старый ресторан при гостинице, где посетителей раньше почти не было, теперь заполнен людьми в любое время дня. Поскольку дело происходило в августе, на улицах поселка и футбольном поле были видны группы «отпускников», приехавших из России домой на один-два летних месяца повидаться с семьей и отдохнуть. В целом, стоит отметить, приток денег трудовых мигрантов очень изменил жизнь поселка.

Мы с моей хозяйкой прошлись по махалле (кварталу), поговорили с соседками и знакомыми. Выяснилось, что нет в Шайдане такой семьи, где не было бы людей, имевших опыт трудоустройства на выезде в России или работающих там в настоящий момент. Дома гастарбайтеров ждут матери, сестры, жены. Их видение ситуации, взгляд на проблемы и положительные стороны миграции мне и хотелось бы представить в нескольких рассказах.

Не хватает только сына

Шараф, молодой парень, уехал в Барнаул около пяти лет назад. Сначала его семье было известно, как и где он живет. Шараф был разнорабочим в аэропорту, а затем работал на стройке. Первый год он регулярно звонил домой и присылал деньги, а затем звонки от него прекратились, домой не приезжал. Мать и сестра Шарафа очень переживают по этому поводу, до слез: «Он такой красавец, симпатичный. Наверное, у него теперь есть русская жена». По доходившим до них слухам, в Барнауле Шараф снимал квартиру у девушки по имени Ольга. Когда знакомые по просьбе матери иногда звонят к Шарафу, Ольга им представляется женой. На попытки друзей убедить Шарафа навестить семью на родине он каждый раз отвечает, что вот-вот приедет...

Мать Шарафа горько вздыхает: «У нас все есть - хорошее хозяйство, заработок. Мы арендуем абрикосовый садик, у семьи есть корова, бык. Только сына не хватает...»

«Мы очень благодарны России»

Все трое сыновей Саодат каждый сезон работают в Барнауле. Они женаты, их семьи находятся дома, в Шайдане. Мать говорит: «Так и напишите - спасибо России, что у сыновей есть возможность заработать. Эта страна нас кормит».

Сыновья уже пять-шесть лет работают на отделке квартир, проводя в Барнауле по полгода. Деньги присылают домой регулярно, а зимой возвращаются сами. На их небольшие накопления был отремонтирован дом Саодат. Хотя заработанных средств хватает только на мелкие нужды (продукты, обеспечение детей необходимыми вещами), мать очень довольна, что сыновья поддерживают ее и невесток, тем более что у самой Саодат недавно умер муж.

У этой семьи хорошее хозяйство - огород и абрикосовый сад, за которым они ухаживают сами. Тем не менее, заработок сыновей в России является очень значительным подспорьем.

«Как бы мы жили, если бы не сын?»

У этой шайданской семьи почти нет подсобного хозяйства. Кроме маленького огорода во дворе, иной земли тоже нет. Все пятеро сыновей Дурпачох работают в России. Основным кормильцем является старший сын. Его заработок - строительство и мелкий ремонт квартир в Барнауле. Он поддерживает мать (глава семьи недавно умер), работает на выезде только в сезон, каждую зиму возвращаясь домой к матери и семье. «Как бы мы жили, если бы не сын?», - восклицает Дурпачох.

Из пятерых сыновей Дурпачох трое работают в Барнауле, по одному - в Тольятти и Москве. «Москвич» уже пять лет не может вернуться домой, попав в ситуацию тяжелой денежной кабалы (видимо, фактического рабства). Его труд очень тяжел: чтобы отдать долги, он разгружает вагоны на железной дороге.

Другой сын, Зариф, почти 15 лет живет в Тольятти, работая на ВАЗе. Его история такова: после службы в армии Зариф хотел поступить в душанбинский вуз, но провалился на экзаменах. Домой после неудачи возвращаться было неудобно, а знакомые посоветовали поехать в Тольятти. От завода Зарифу сначала дали прописку в городе, а затем он получил и гражданство РФ. Он официально оформлен на работе по трудовой книжке, у семьи своя квартира в городе, дети ходят в школу. Родители (оба таджики) говорят с детьми по-русски, чтобы у них не возникало проблем в общении в школе и на улице. Когда этим летом Зариф приехал с семьей домой в отпуск, его дети за месяц свободно заговорили по-таджикски.

«Мне лучше, чтобы муж был дома»

Муж этой энергичной женщины, по профессии педагог, уезжал на заработки в Барнаул три года назад, но вернулся. Его жена говорит: «Мы сейчас нормально живем. У меня свой маленький бизнес, привозим вещи и торгуем. Мне лучше, чтобы муж был здесь, помогал. А заработки здесь у нас больше, чем в России».

Он сам не рад, но вынужден ездить

Имомназар ездит на заработки в Барнаул уже восемь лет. В Шайдане у него есть жена Мухиба и трое детей. Мухиба отмечает: «Здесь жизнь не идет как следует, работы нет, пусть ездит. Мы живем на деньги мужа, но хватает только на продукты, расходы на школу старшему сыну. Купить что-то «лишнее» я не могу себе позволить. Муж ездит с друзьями и возвращается каждую зиму. Как они живут там, какое жилье снимают, мне неизвестно. Деньги передает через знакомых и звонит. Имомназар и сам не рад, но вынужден ездить...»

Кроме официальных цифр и данных собственных исследований, о широком масштабе трудовой миграции могу судить по некоторым косвенным свидетельствам. Как уже отмечалось в предыдущих статьях, правительство Таджикистана признает наличие проблемы и предпринимает целый ряд шагов для выполнения межправительственных соглашений по регулированию миграции, заключению договоров по направлению трудовой силы и т.д. В том числе, прилагаются усилия даже по медицинскому просвещению населения. К примеру, в Шайдане читают лекции о СПИДе школьникам 8-11 классов, поскольку очень многие ребята уезжают на лето с отцами на заработки. А еще мне довелось увидеть интересную социальную рекламу по телевидению в Канибадаме. Ее сюжет таков: муж возвращается домой после работы в другой стране. Его встречает семья - жена и дети. Детям он дарит игрушки, что-то еще. За кадром звучит фраза: «А жене - особый подарок!» И муж демонстрирует счастливой жене справку об отсутствии венерических заболеваний и СПИДа...

Напоследок мне хотелось бы привести некоторые цифры, любезно предоставленные Аштским Комитетом по делам молодежи. Всего в районе около 40 тысяч молодых людей до 30 лет, из них 20 тысяч составляют мужчины. По оценкам Комитета, порядка 12 тысяч человек из общего числа молодежи выезжают на заработки в Россию. 90 процентов из них пока не женаты. Многие молодые люди, имеющие семью и детей, не возвращаются домой по два-три года, но с той или иной регулярностью присылают деньги. Данные о бедственном положении их семей появляются в администрации только тогда, когда жены обращаются за гуманитарной помощью.

Несмотря на то, что в числе государственных приоритетов в Таджикистане значится удержание молодежи дома, добиться этого пока весьма сложно. Необходимо выделить участки земли, обеспечить первоначальным капиталом и, главное, - работой. В настоящий же момент, по оценочным данным Комитета по делам молодежи:

- 80 процентов населения района живут за счет денег трудовых мигрантов, заработанных в России;

- 15 процентов населения живет за счет «старых запасов» - земли, абрикосовых деревьев;

- 5 процентов населения живет за счет своего мелкого бизнеса – частный развоз (такси), торговля вещами и т.д.;

Отмечу также, что мигранты Аштского района в основном едут зарабатывать на стройки Барнаула, Орска, Тюменской области, Перми и Москвы. Кроме того, они отправляются в Сургут на вахтовые и дорожные работы.

Об авторе: Зотова Наталья Александровна – шеф-редактор ИА «Фергана.Ру», кандидат исторических наук, научный сотрудник Института этнологии и антропологии РАН. Живет в Москве.