В Узбекистане в обстановке полной секретности продолжается серия закрытых судебных процессов по "андижанскому делу". После того, как в середине ноября Верховный суд Узбекистана вынес приговор первой партии подсудимых, состоящей из 15 человек, в республике состоялись еще четыре процесса, на которых в тайне от общественности были признаны виновными и осуждены четыре группы обвиняемых в организации мятежа, всего - 58 человек. Все они приговорены к заключению на срок от 12 до 22 лет.

Показательно, что последующие процессы проходили уже не в Ташкенте, а в маленьких городках, отдаленных от столицы на несколько десятков километров: в Той-Тепа и Янгибазаре (Ташкентская область), а также в Янгиере и Гулистане (Сырдарьинская область). Суды были проведены поистине в рекордные сроки - если первый суд тянулся почти два месяца, то ни один из процессов, перенесенных в провинцию, не занял более двух недель.

Другой отличительной особенностью этих процессов стала их полная закрытость: на них не допускались ни правозащитники, ни зарубежные журналисты, ни родственники подсудимых. И если отчеты с первого процесса (пусть даже и официозные) регулярно публиковались в местных газетах, о нем рассказывали по государственному телевидению, то о последующих не упомянула ни одна газета, ни одна телепередача. О том, что они начались, не сообщили ни Генеральная прокуратура, ни Верховный суд. Возможно, о начале этих процессов никто бы и не узнал, если бы не близкие родственники обвиняемых, обратившиеся за помощью к правозащитникам. В результате стали известные некоторые детали "спрятанных" судов.

К примеру, выступавшие на этих процессах свидетели под охраной доставлялись на автобусах из Андижана, при этом им не разрешалось общаться с посторонними. Их фамилии, так же как и то, о чем они рассказывали, остаются неизвестными. Не разглашается состав суда, фамилии судей и прокуроров, а также выделенных государством адвокатов.

По сведениям Инициативной группы независимых правозащитников Узбекистана (ИГНПУ), каждый из государственных адвокатов, допущенных к участию в процессах, предупрежден о неразглашении того, что на них происходит. Некоторые из этих адвокатов месяц назад уже участвовали в процессе, проходящем в Верховном суде, а год назад те же адвокаты защищали обвиняемых в причастности к взрывам в Ташкенте в начале 2004 года. Тогда их подзащитные точно так же признали свою вину и покаялись, после чего дружно отправились за решетку.

Уже после того, как правозащитники обнаружили проводящиеся на периферии суды и забили тревогу, официальные ведомства республики вынуждены были признать этот факт. Однако общение до сих пор остается односторонним - давать какие-либо комментарии эти ведомства избегают, отделываясь редкими заявлениями своих пресс-служб. Так в заявлении пресс-службы Верховного суда за 1 декабря, излагается причина, по которой проходящие суды являются закрытыми: "Учитывая масштабное передвижение большого количества потерпевших и свидетелей в связи с судебными процессами, с целью обеспечения их безопасности, указанные уголовные дела рассматриваются на закрытых судебных процессах". Далее говорится: "Рассмотрение материалов уголовного дела в отношении и других участников андижанских событий не является попыткой скрыть от мирового сообщества каких-либо сведений или обстоятельств, как это пытаются преподнести некоторые зарубежные СМИ и международные правозащитные организации, а является мерой предосторожности, направленной на обеспечение безопасности жизни и здоровья потерпевших и свидетелей".

Кто именно угрожает свидетелям и потерпевшим, и почему их безопасность не может быть обеспечена в столице, как это было во время процесса в Верховном суде, а может быть обеспечена только в отдаленных провинциальных городках, официальные власти не сообщают. В то же время у правозащитников на этот счет имеется свое мнение:

- Они скрывают правду, - говорит Аллисон Гилл, представитель "Хьюман Райтс Вотч" в Узбекистане. - Правительство не хочет, чтобы мир узнал о том, что произошло в Андижане на самом деле, поэтому оно не готово рисковать, допустив, что на этих процессах будет сказано что-то, выходящее из-под его контроля. Если вы помните, после взрывов в Ташкенте в марте прошлого года в Верховном суде тоже проводился спектакль, когда судили 15 человек, в котором принимала участие та же группа адвокатов. Потом шли маленькие процессы в районных судах и в городском суде. И на этих процессах нам удалось узнать очень многое, потому что в них участвовали и хорошие адвокаты, и наблюдатели. Подсудимые рассказывали, как жестоко с ними обращались, говорили, что не всю вину признают. По всей видимости, власти хорошо усвоили этот урок и сейчас стремятся не допустить этого.

Еще до того, как было объявлено, что проходящие процессы являются закрытыми, сотрудники "Хьюман Райтс Вотч" попытались попасть на них в качестве наблюдателей. Они направили запросы в соответствующие инстанции и, подготовив официальные обращения, прибыли к зданию суда в городе Той-Тепа, где проходил очередной процесс в рамках "андижанского дела". Однако здание было оцеплено и правозащитников к нему не пропустили (видимо, в целях безопасности свидетелей и потерпевших).

Милиционеры сообщили, что для участия в процессе надо представить разрешение Верховного суда. Та же история повторилась в Янгибазаре, только там председатель суда потребовал разрешение Министерства юстиции. Когда представители правозащитной организации обратились за требуемыми разрешениями, Министерство юстиции переадресовало их в Верховный суд, в Верховном суде заявили, что эти вопросы находятся в ведении председателей судов верхнечирчикского и среднечирчикского районов ташкентской области, а Министерство иностранных дел уклонилось от ответа. Словом, все ведомства, имеющие отношение к проходящим судам, отказались давать разрешение на присутствие правозащитников.

Сотрудникам "Хьюман Райтс Вотч" удалось только увидеть, как в залы суда доставляются подсудимые. У всех руки связаны за спиной, выгрузив их из машины, милиционеры или военные руками наклоняют им головы, и в этом полусогнутом положении вводят в здание суда. Вокруг образовано кольцо оцепления - милиционеры с овчарками, военные, эсэнбэшники (сотрудники Службы национальной безопасности Узбекистана). Пробиться сквозь это кольцо пока не удается и близким родственникам подсудимых. На судебные заседания их не только не допускают, но, по словам правозащитников, даже не уведомляют о начале процессов. Как рассказали сотрудникам "Хьюман Райтс Вотч" некоторые родственники обвиняемых, вскоре над их близкими должны начаться суды, но где и когда они будут проводиться, им неизвестно. Поэтому родственники подсудимых и их адвокаты бегают, пытаясь это выяснить. Правда, от нанятых адвокатов толку немного: еще до начала первого процесса власти запретили им даже появляться возле здания Верховного суда...

Как и ожидалось, ни один из участников андижанских событий, представших перед судом, оправдан не был. Все они были приговорены к длительным срокам заключения. Такова особенность узбекского правосудия - оправдательные приговоры не выносятся практически никогда.

По словам Аллисон Гилл, работающей в Узбекистане два года, за все это время ей не довелось услышать ни одного оправдательного приговора. Что касается идущих ныне процессов по "андижанскому делу", то она очень удивлена тем, что ташкентский городской суд приговорил некоторых обвиняемых к лишению свободы на 22 года, поскольку в Уголовном кодексе Узбекистана такой срок не предусматривается. Максимальный срок лишения свободы, установленный законодательством республики - 20 лет, следующая степень наказания - смертная казнь.

Тем временем на подходе еще несколько судебных процессов. Как ранее сообщала Генеральная прокуратура Узбекистана, всего перед судом предстанет 121 участник андижанских событий. На пяти завершившихся процессах осуждено в общей сложности 73 человека, так что своей очереди дожидается еще как минимум 48 задержанных.

Вряд ли стоит сомневаться, что остальные процессы пройдут примерно в том же духе. Поскольку показательный процесс в Верховном суде мировое сообщество признало постановкой, проведенной по образцу сталинских процессов тридцатых годов, то правительство внесло корректировки и последующие суды проходят без посторонних глаз. Каримов вполне может это себе позволить: после заключения договора о союзнических отношениях с Россией он обезопасил себя от излишнего давления со стороны третьих стран, а, следовательно, разыгрывать спектакли, изображая некую цивилизованность, больше нет необходимости.