Таможенный союз и Кыргызстан: Неразрешимых вопросов нет
Доктор экономических наук Чингиз Шамшиев в течение последнего года возглавлял в Бишкеке Национальный институт стратегических исследований Кыргызской Республики (НИСИ), который фактически и создал. На днях премьер-министр страны Омурбек Бабанов отстранил его от должности. Обращение в поддержку Шамшиева на Фейсбуке за считанные дни подписали свыше трех тысяч человек – случай невиданный в истории кыргызстанского интернет-сообщества.
Сегодня Шамшиев работает над тем, чтобы сформировать с помощью появившихся единомышленников новое общественное движение, а также планирует создать независимый Институт анализа и перспектив развития.
Один из предметов научного интереса Шамшиева – вопрос о плюсах и минусах грядущего присоединения Кыргызстана к Таможенному союзу (ТС) России, Белоруссии и Казахстана. Об этом он дал интервью агентству «Фергана».
- Чингиз Болотбекович, тема возможного вступления Кыргызстана в ТС стала в Бишкеке довольно модной. А когда это событие может реально состояться?
- Откровенно говоря, я думаю, что это случится не скоро. Переговоры по ТС с нашим правительством идут очень вяло. Но проблема не только в этом. Кыргызстан входит, как известно, в ВТО. По условиям наших обязательств в рамках этой организации вступление государства-члена ВТО в дополнительные союзы (что в принципе правила ВТО допускают) может состояться только с одобрения всех стран-членов Всемирной торговой организации. Получение этого одобрения может стать довольно долгим процессом, даже если этим активно и серьезно заниматься. Однако рано или поздно этот процесс дойдет до своего логического завершения, так что предмет для серьезного исследования реально существует.
- Кыргызстан – уже член ВТО. И Россия сейчас вступает в ВТО. За ней последует Казахстан. Зачем тогда еще Таможенный союз?
- Дело в том, что ВТО лишь обязывает участников вводить режим наибольшего благоприятствования для всех остальных участников организации. Но это не означает, что автоматически снимаются все препоны на таможне и границе, что не начисляются таможенные пошлины. А ТС предполагает снятие всех барьеров, так что это - более высокая степень интеграции.
- Этой темой занимался не только я, но и коллектив НИСИ, а также несколько известных западных макроэкономистов, привлеченных нами к этой работе. Исследование началось в августе прошлого года. Это была непростая работа, поскольку мало достоверной статистики по внешнеэкономическим связям нашей страны. Опираться на данные нацстаткома и таможни не имеет смысла, поскольку реальные цифры оказываются выше в разы. Если сравнивать их с данными наших соседей, а также ООН и Всемирного банка, то выясняются удивительные вещи: наш товарооборот с Китаем окажется выше официально заявленного Кыргызстаном в 5-9 раз, с Турцией – в 2 раза, и так далее. Просто очень велики теневые потоки.
Но мы постарались построить такую модель, чтобы на основе комплекса данных понять, как будет реагировать экономика Кыргызстана на присоединение к ТС в течение первого года (с допущением, что условия функционирования Союза и ставки таможенных пошлин останутся на нынешнем уровне). Год – это очень важный рубеж. Потому что различные комментаторы предрекают катастрофические последствия для экономики Кыргызстана прямо сразу после присоединения к Таможенному Союзу. Есть, конечно, не менее интересный вопрос о долговременных последствиях такой интеграции, но мы сосредоточились в первую очередь на прогнозируемых краткосрочных макроэффектах.
- И что показали ваши расчеты: катастрофа будет?
- Нет, не будет никакой катастрофы. Структура экономики претерпит изменения, и в целом позитивные эффекты превысят негативные. В течение первого года работы в рамках ТС мы прогнозируем для Кыргызстана небольшой, порядка 3%, разовый рост занятости населения и примерно такой же невысокий разовый прирост темпа инфляции в связи с присоединением к этой структуре.
Хотел бы заметить, что между Россией, Казахстаном и Кыргызстаном уже давно действуют договоренности о зоне свободной торговли. То есть, таможенная ставка для кыргызстанских товаров и без того нулевая. Но сама необходимость проходить таможенные формальности на границе является барьером. Кроме того, есть определенные методы воздействия на наших экспортеров – через фитосанитарный и ветеринарный контроль, например, для аграриев. Для легкой промышленности важный вопрос – где товар реально произведен и какова доля в нем кыргызстанского содержания. Это сегодня как раз и выясняют на таможне – чтобы не было скрытого реэкспорта. Иными словами, исчезновение таможенных процедур – это хороший стимул для бизнеса, ориентированного на экспорт.
- И как же изменится структура экономики?
- Тем, кто занимался реэкспортом товаров народного потребления из Китая, Эмиратов, Турции, в самом деле придется несладко. Такие базары, как Дордой в Бишкеке и Карасуу в Ошской области уже переживают сложные времена. Роль «главной барахолки Центральной Азии» нами, возможно, будет утрачена.
Вместе с тем, ряд производств получит стимул для дополнительного развития. Это будут производители сельскохозяйственной продукции (кстати говоря, запрет на ввоз картофеля из Кыргызстана в Казахстан в этом году серьезно подкосил наших фермеров – в Бишкеке картошку пришлось продавать по 6 сомов за килограмм, что не позволило даже отбить затраты), а также предприятия легкой промышленности и некоторые другие. Скажем, стекольный завод в Токмаке занимал существенную долю рынка в Казахстане. Сейчас на заводе заканчивается переоборудование, затянувшееся на два года, после чего он вступит в строй. На рынках СНГ работает в Кара-Балте Авторемонтный завод, занимающийся горной техникой, и так далее. В целом для нашего машиностроения откроются неплохие перспективы.
- А крупные вещевые рынки что же, погибнут?
- Я бы не стал так драматизировать. У кыргызов есть поговорка: вода хорошо течет по проторенному арыку. Все равно привычка останется у покупателей из других стран – из Таджикистана и Узбекистана на юге, из Казахстана – на севере, как останутся и сложившиеся торговые связи. Все будет зависеть от того, станут ли вкладывать средства в развитие инфраструктуры рынков. Вы посмотрите сейчас на Карасуу или Дордой – грязно, тесно, не очень-то безопасно, хотя там есть своя охрана. Про поборы я вообще не говорю. Возможно, если удалось бы сократить эти неформальные поборы, то и цены бы упали…
Знаменитый рынок китайских товаров в Карасуу, Ошская область Кыргызстана. Фото автора
Другой вопрос в том, что обострится конкуренция между различными направлениями транзита китайских товаров. Сейчас, например, в Россию их дешевле вести через Дальний Восток, поскольку во Владивостоке в преддверии саммита АТЭС идет большая стройка, и туда вагоны идут, загруженные стройматериалами, а обратно почти пустыми – и это заставляет снижать тарифы на перевозки грузов в европейскую часть РФ. Но в ближайшие месяцы стройка закончится. Тогда посмотрим, какое направление перевозки товаров окажется оптимальным.
Вообще работа исследователя должна сводиться не только к тому, чтобы указывать на возможные риски, а показывать возможности для их минимизации. Есть риск, связанный с тем, что часть продавцов на Дордое лишится работы? Да, есть. Но рост производства в других отраслях это компенсирует. И тут важно обеспечить компенсационные трансферты через государственный бюджет.
Хотел бы заметить, говоря о плюсах ТС, что вступление в союз приведет к росту наших таможенных сборов (хотя в первый год взрывного их роста мы тоже не ожидаем). Дело в том, что внешняя таможенная граница ТС будет контролироваться уже не только нашей таможенной службой, известной своей «неподкупностью», а совместными группами из стран-участниц. То есть контрабанды станет меньше, а за счет этого вырастет собираемость таможенных платежей.
- А что же будет с кыргызстанскими банками в условиях ТС? Их все скупят более крупные внешние игроки? Какой-нибудь Сбербанк РФ?
- Ничего плохого с ними не случится. А Сбербанк в Кыргызстане и так фигурирует в переговорах. Обанкротившийся «Залкар-банк» наше правительство очень хотело бы ему продать, только не берут… И я не открою коммерческой тайны, если скажу, что в банковском капитале нашей страны и так очень велика доля казахстанского участия. Было несколько чисто кыргызстанских по составу акционеров кредитных организаций, которые приказали долго жить. Собственно, какая разница, кто владеет банком, если он эффективно работает и кредитует экономику? Это только вопрос топ-менеджмента банка, да и то не всегда.
- Должен ли Кыргызстан настаивать на каком-то льготном периоде по пошлинам на некоторые виды товаров?
- Полагаю, что да. В первую очередь, это должно касаться автотранспорта и фармацевтических препаратов. Это – те вопросы, которые принято называть социально-чувствительными. В Кыргызстане очень много старых иномарок, и мы не можем прямо сразу взять и отказаться от их импорта. У нас ведь даже сборочного производства автомашин нет (хотя после вступления в ТС как раз оно, возможно, и появится, как появилось предприятие «Азия-Авто» в Казахстане).
Ну, и, конечно, лекарства. В Кыргызстане фармацевтическое производство существует, но в очень малом объеме. И мы не можем отказаться от импорта лекарств из-за пределов ТС. С другой стороны, и Россия, и Казахстан поставили себе целью перейти на самообеспечение лекарствами по крайней мере на уровне 50%. Тут, правда, возникает вопрос цены (которая у «Байера» в силу несопоставимых размеров производства может оказаться ниже, чем, допустим, у Чимкентского химфармзавода), а также контроля качества препаратов, изготавливаемых в странах-участницах ТС. Вопросы есть, по ним нужно искать решение. Неразрешимых вопросов мы в связи с Таможенным союзом не видим.
- Вы сказали о том, что Кыргызстан может увеличить экспорт сельхозпродукции. Но по некоторым ее видам он просто может многое потерять в конкурентной борьбе. Вот мукомольная отрасль, например, или производство сахара могут погибнуть.
- Сахар мы и так почти весь импортируем, хуже не будет. Потому что сахарные заводы в стране стоят по причине нехватки сырья. Правительство пыталось экспериментировать с пошлинами на сахар, но отрасли это не помогло абсолютно ничем. Не решается и вопрос поддержки отечественных мукомолов просто повышением таможенных тарифов на муку.
Помогать отечественным производителям мы имеем полное право и в рамках ТС. Но нужно разработать четкую отраслевую политику, определить, какие именно отрасли и предприятия нужно поддерживать и через какие механизмы. Интересно может быть изучение опыта Казахстана, который разработал программы поддержки компаний, увеличивающих «казахстанское содержание» в товарах, помощи экспортоориентированным и высокотехнологичным предприятиям, а также опыт других стран. Это может быть не только снижение налоговой нагрузки или введение льготных тарифов на электроэнергию и прочее, но и субсидирование кредитных ставок, организация за счет государства инфраструктуры для передовых предприятий, подготовка квалифицированных кадров и так далее. Но меры должны быть очень хорошо продуманными, чтобы не навредить. Ведь облегчение для кого-то налоговой нагрузки будет означать ее повышение для других.
Сам по себе Таможенный союз – не панацея, а инструмент. Мировая практика знает как успешные примеры такого рода интеграции (Европейский союз), так и провальных — латиноамериканский МЕРКОСУР. Этим инструментом не нужно бояться пользоваться. Интеграция с соседями таит в себе большие возможности, а риски вполне реально минимизировать. Это – основной вывод, к которому пришли специалисты НИСИ.
Беседовал Алексей Василивецкий
Международное информационное агентство «Фергана»
