Майли-Сай: Кладбище живых
Однако ныне Майли-Сай строго ассоциируется с опасными захоронениями урановых руд, которые могут стать причиной экологической катастрофы регионального масштаба: если заброшенные радиационные могильники сползут в реку, которая несет свои воды в Сырдарью, то под угрозой окажутся жизни миллионов людей всего центральноазиатского региона.
После того, как истощились запасы радиоактивной руды, здесь был построен электроламповый завод - МЭЛЗ, который был одним из флагманов электротехнической промышленности Советского Союза, а после развала империи стал безусловным лидером промышленности молодой республики. В годы независимости только электростанции страны и завод в Майли-Сае можно было отнести к полноценным производящим предприятиям. Но теперь, возможно, завод умрет. А вместе с ним и город.
Город-завод
Про Майли-Сай можно сказать так – город-завод или завод-город. Все его существование неразрывно связано именно с предприятием, которое до недавнего времени называли «чудом промышленности». Чудом, потому что девяносто девять процентов сырья привозилось из-за границы, но при этом завод оставался вполне рентабельным, получавшим миллионные прибыли в долларовом выражении, а его продукция шла на экспорт не только соседям, но и в Чехию, Японию, страны Персидского залива. Здесь трудилось четыре тысячи инженеров и рабочих.
Любой зарубежный менеджер подтвердит, что предприятие с почти стопроцентно привозным сырьем работать прибыльно в принципе не может. Но Николай Адольфович Мелькер, тогдашний директор электролампового завода, добился этого потрясающего результата. Именно он, с его талантом руководителя, немецкой любовью к порядку, смог спасти город от участи, постигшей другие соседние малые города типа Таш-Кумыра, Кок-Янгака, которые опустели вследствие того, что в них закрылись заводы и шахты. А руководители этих городов, назначаемые президентом, ничего абсолютно не решали. Да и не могли, при всем своем желании.
На электроламповом заводе, а значит и в городе, социализм в его лучших проявлениях не умер: рабочие получали приличные зарплаты, продукцию охотно раскупали иностранные покупатели, которые частенько приезжали посмотреть на это промышленное чудо, а в столовой завода кормили как в ресторане, но почти даром. Однако завод вскоре был продан. А вместе с ним и город, оказавшийся, фактически, собственностью иностранного инвестора.
Убить город
Сидя в кафе на центральной улице Майли-сая, Каландар Саитов и Рустам Абдувалиев - основатели своего рода инициативной группы по спасению завода - рассказывали нам о печальных событиях последних лет.
В конце 2002 года государственное имущество, именуемое электроламповым заводом, было продано холдингу В.А.В.С., владельцем которого является некто Виктор Столповских из Москвы. Состоялся тендер. Весьма странный тендер: предпочтение было отдано далеко не самому лучшему предложению. Контракт был подписан 30 декабря, в канун новогодних праздников. Однако новый владелец получил не только сам завод, но и всю его прибыль за прошедший год. Завод был продан примерно за три с лишним миллиона долларов, а прибыль предприятия составила те же три миллиона. Получилось, что новый владелец купил завод и рассчитался с государством деньгами, заработанными вчера еще государственным предприятием! То есть, завод был отдан даром.
Неужели государственные мужи не понимали, что режут курицу, несущую золотые яйца? Понимали. Однако интересы конкретных чиновников оказались гораздо выше интересов государства. Например, Саитов и Абдувалиев утверждают, что сделка была обеспечена заместителем министра внешней торговли и промышленности республики Ниной Кириченко, сын которой, как выяснилось позже, работал юристом холдинга В.А.В.С.
Электротехнический холдинг В.А.В.С. владеет также электроламповыми заводами в России - в Томске, Саранске и Уфе, - которые производят семьдесят процентов светотехнической продукции этой страны. То, как обошлись с Майли-Сайским заводом, вполне похоже на устранение невыгодного конкурента. Как говорят Саитов и Абдувалиев, на предприятии уже сменилось несколько директоров, которые управляли заводом всего по нескольку месяцев. Новые хозяева довели предприятие до грани банкротства. Потерян рынок сбыта. Например, в прошлом декабре прекратились поставки в Иран, куда МЭЛЗ ежегодно экспортировал около сорока миллионов ламп. Зарплаты, соответственно, стали выдаваться с большими задержками. Например, с начала года рабочие получили жалованье всего один раз. Ценные кадры покидают город и страну. А тех, кто не хотел уезжать и пытался бороться с существующим положением вещей, новое руководство стало преследовать, изживать.
Каландар Саитов утверждает, что ему в бытность руководителем опытно-конструкторского отдела завода не раз открыто говорили, чтобы уволился сам, но он отказывался. Тогда его должность и весь отдел сократили. Позже отдел, без которого не может существовать ни одно производство, опять восстановили, но Саитова, понятно, обратно приглашать не стали.
Саитов и Абдувалиев считают, что договор о продаже предприятия можно расторгнуть и вернуть завод государству, так как инвестор не выполнил ни одного из обязательных условий. Опыт уже есть: в Саранске местный коллектив подал в суд на В.А.В.С. и выиграл. Но у холдинга есть проблемы и с другими заводами, предприятиями и банками. Так, в 2005 году В.А.В.С. получил в Сбербанке России кредит в размере 150 миллионов долларов под залог акций и имущества своих заводов. Но платить проценты и возвратить кредит уже не может – в прошлом месяце холдинг прекратил выплаты банку. Тяжелое положение В.А.В.С. заставило его владельца Виктора Столповских попытаться его продать, но покупателей не нашлось. Сейчас он предлагает правительству купить у него от 10 до 25 акций холдинга, но сделка, видимо, не состоится: в Роспроме и Минпромэнерго сказали, что впервые слышат о таком предложении. Если же говорить конкретно о Майли-Сайском электроламповом заводе, то В.А.В.С. заложил ряд производственных цехов завода в обмен на кредит от банков Казахстана, но неизвестно, на какие цели были направлены полученные деньги.
Однако киргизская Фемида, скорее всего, не станет на сторону заводчан и жителей города – ведь в странной продаже завода были заинтересованы те, кто и после «тюльпановой революции» продолжает занимать важные государственные посты. Например, уроженец Майли-Сая Камбаралы Конгантиев - в недавнем прошлом генеральный прокурор Киргизии. Как утверждают наши собеседники, его дочь в течение двух лет работала в качестве представителя В.А.В.С. в Бишкеке.
Надо сказать, что обращения, направленные представителями инициативной группы по спасению МЭЛЗа в различные инстанции, к примеру, в министерство промышленности, не оставались без внимания. Но реакция на них была странной – авторов увольняли.
События марта 2005 года дали новую надежду коллективу завода и городу. По идее, новая власть должна быть заинтересована в восстановлении справедливости и сохранении стратегического элемента промышленного потенциала страны.
Последняя надежда - на нынешнего премьер-министра Алмаза Атамбаева, который ознакомился с делом и обещал рассмотреть его.
Свет смерти
От завода зависит жизнь целого города. При новых хозяевах из-за сокращения рабочих мест и хронических невыплат многие жители уехали на заработки или на постоянное место жительства в другие регионы республики и в другие страны. Когда-то в Майли-Сае жило тридцать пять тысяч человек, теперь – двадцать тысяч. Город тихо умирает. Красивые, уютные, утопающие в зелени деревьев кирпичные дома с симпатичными балкончиками стоят пустые и пугают разбитыми стеклами и рамами. Оставшиеся люди, потеряв работу, в поисках средств к существованию идут на заводскую свалку, которая находится в двух-трех километрах от города - в горах.
Свалка представляет собой горы битого стекла вперемешку с металлическими частями от бракованных электроламп. Здесь трудятся искатели никеля, вернее, тонких никелевых проволочек. Они сдают свои находки тут же перекупщикам, которые платят от 500 до 750 сомов ($1 = 37 сомов) за килограмм очищенных никелевых проволочек. От стеклянных крошек, грязи и камней искомый продукт очищают при помощи самодельных электрических центрифуг. Потому и стучат деловито и размеренно у подножия гор стеклянно-металлического мусора старые дизельные генераторы. Здесь же раскинулись замызганные юрты, где можно утолить голод нехитрой горячей едой, которую готовят тут же, или купить печенье и дешевые сигареты в походных «комках» под полиэтиленовыми тентами. Даже платный туалет здесь есть. Эдакий маленький «Городок-на-Свалке», или «Кумтор», как его в шутку зовут сами «копатели» (Кумтор – золоторудное месторождение в Киргизии. – Ред.).
Свалка находится рядом с радиоактивными хвостохранилищами. Спрашиваем у копателей:
- А не страшно? Можно ведь от радиации и «засветиться»?
- Может быть, и можно, - отвечает бывшая рабочая завода, представившаяся Зиной. - Никто не мерил. Есть всего один прибор в местной санэпидстанции, да и тот, говорят, не точно показывает.
С тех пор, как на свалке электролампового завода начались регулярные «раскопки», то есть почти за три года, под завалами погибли двадцать четыре человека. Это действительно опасное искусство – добывать никель. Один из «копателей», отказавшийся назвать свое настоящее имя, сообщил, что иногда трупы находят только через несколько месяцев после гибели людей. В основном, это заезжие копатели-одиночки, когда они исчезают, то никто не знает, уехали они или их завалило. А на заработки сюда приезжают не только из соседних районов, но и других областей. Даже из отдаленных городов соседней республики – из Самарканда, Бухары. Регулярно в «Городок-на-Свалке» наведываются и милиционеры – они штрафуют «иностранных» рабочих.
С наступлением тепла стеклянные холмы оживились. По осени и зимой здесь станет не так людно: пойдут дожди, стеклянно-металлическое месиво замерзнет, копать станет труднее.
Город Майли-Сай превращается в призрак. Вместе с ним призраками становятся люди, которым некуда ехать. Призраками становятся те, кто приезжает сюда за «никелевым» счастьем. Вполне реальна здесь только Смерть.
