В ежедневной почте ИА «Фергана.Ру» среди отзывов на статьи и комментариев к спорным публикациям мы нередко обнаруживаем и личные истории наших читателей. Одним из них слишком индивидуальны, другие кажутся типичными для нынешнего времени. Перед вами – одна из последних, типичных, историй. Рассказала ее девушка из Ташкента, более десяти лет живущая в Москве, но пока не получившая российского гражданства. Этим рассказом мы открываем новую рубрику нашего сайта: «Письма читателей». Хотите предложить свое письмо для публикации? Пишите нам через контактную форму на этой странице.

* * *

«Моя история — это история нерусского человека, родившегося в русскоязычной стране и с пеленок впитавшего в себя русский язык и русскую культуру. Русской крови во мне нет ни капли, мама - татарка, папа - на четверть татарин, на три четверти - узбек. Папа — инженер, мама — учитель русского языка и литературы в школе. Мне не привили любви или хотя бы интереса ни к татарской, ни к узбекской культурам, я получила типичное советское воспитание.

Мне не повезло. Получая паспорт, чтобы не обидеть папу, я записалась узбечкой, а не татаркой. Возможно, мне не повезло еще раньше: моего деда по маме, коренного россиянина, в годы гражданской войны направили по долгу службы в Ташкент. Он работал дипломатическим курьером на туркестанском фронте, да так и остался жить в Ташкенте. Тогда этот город называли «хлебным».

Распад империи произошел в год моего совершеннолетия, я училась тогда в университете, на факультете русской филологии. Окончив его, я, как многие друзья и однокурсники, решила поехать работать в Россию.

1996 год, Ташкент В середине девяностых годов российское гражданство можно было получить за полдня. Приходишь в посольство, пишешь заявление, сдаешь его вместе с паспортом, а пару часов спустя получаешь вкладыш о гражданстве. Я сдала документы вместе со всеми, однако паспорт мне вручили без вкладыша. Представитель посольства с озадаченным лицом объяснил: «Вы — узбечка, а мы даем гражданство русским, в крайнем случае, татарам. Идите в соответствующие органы своей страны, собирайте документы, пишите ходатайство на имя президента об отказе от гражданства. Либо меняйте национальность».

Таким образом, будучи по паспорту узбечкой, я могла получить или не получить российское гражданство только при условии лишения всех своих гражданских прав на родине. Пришлось плюнуть на все. В 1996-м году вслед за мужем я приехала в Москву и стала жить здесь нелегально. Как тысячи других.

1998 год, Ташкент Принимаю решение изменить национальность — быть татаркой, по маме. Для этого необходимо поменять паспорт. Взамен красного советского я получаю зеленый узбекский паспорт. А с ним, как выяснилось позднее, получить российское гражданство невозможно по определению. Взяв зеленый паспорт, я, оказывается, автоматически отказалась от гражданства СССР, а без него путь в Россию заказан. Это касалось всех, даже русских. Да и сама процедура получения гражданства усложнилась.

2000 год, Ташкент Купили квартиру в дальнем Подмосковье. Летом приехали в Ташкент к родителям, направились в российское посольство. Здесь толпится масса народа, люди занимают очередь заранее, за несколько месяцев до приема. Приходят на переклички только ради того, чтобы сдать необходимый пакет документов.

Мы сдали свой пакет и принялись усердно ждать. Ответ пришел через два года: «Рассмотрение вашего дела о получении российского гражданства отложено до выполнения положения о трехгодичном непрерывном пребывании на территории Российской Федерации». Это на языке бюрократов. На человеческом языке сие означало следующее: «Пошли бы вы куда подальше, и без вас желающих хватает».

2002 год, Москва В подмосковных ОВИРах вопросами получения гражданства еще не занимаются. Для выяснения любого вопроса надо ехать в Москву, выстаивать многомесячную очередь (длинные списки фамилий, переклички и так далее). Когда моя очередь была на подходе, грянул «Норд-Ост». И все ходы-выходы были перекрыты, все заморожено. Никто не занимался приезжими мигрантами и желающими приехать до мая 2003 года. Какая связь между кавказскими боевиками и русскоязычными мигрантами из Средней Азии?

2003 год, Подмосковье Покупаем квартиру в ближнем Подмосковье, приходим в местный ОВИР. Там выясняется, что город, в котором мы живем, — закрытый и чтобы зарегистрироваться в нем, надо оформить специальное приглашение. «Ждете его полтора-два месяца, затем приходите с миграционной картой и прочими справками». А как жить без регистрации до тех пор? «А до этого вас здесь нет. Ваши родственники оформляют приглашение, а когда оно получено, сообщают вам, и вы приезжаете».

2004-2005 год, Подмосковье Приглашать пришлось несколько раз. Один раз приглашение было утеряно сотрудниками ОВИРа. В другой раз мы поехали отдыхать в Крым, не зная о том, что выезжать за пределы России нельзя, иначе разрешение аннулируется. Дождавшись приглашения, требовалось явиться в ОВИР со свежей миграционной картой (которая действительна в течение трех дней), и оформить временную регистрацию. Это был первый этап на пути оформления гражданства.

Ташкент — не ближний свет, туда не наездишься. Поэтому большинство мигрантов-нелегалов облюбовало российско-украинскую границу. Ехать до Киева четырнадцать часов, билет на поезд стоит относительно недорого, в придачу можно прогуляться по улицам красивейшего города Древней Руси. Пограничники — и российские, и украинские заранее враждебно настроены против людей с азиатскими паспортами — придираются к каждой запятой в паспорте. Денег хотят: мы для них — золотая жила.

2006 год, Подмосковье Получив временную регистрацию, я начинаю сбор документов для подачи на получение разрешения на временное проживание. Это второй этап. Справка из наркологического диспансера требуется даже для пятилетнего ребенка. Нотариально заверенный перевод паспорта нужен и тем, у кого в паспорте все дублируется на русском языке. «Переводить с русского на русский?» — спрашиваю я у инспектора. «Да», — с железным лицом отвечает она. Цена перевода в разных нотариальных конторах колеблется от четырехсот до шестисот рублей.

Для сбора документов, справок и прочего потребовался месяц ежедневных трудов. Справка из наркодиспансера — взыскано по тарифу 350 рублей (умножаем на три – на меня и двоих детей), из кожвендиспансера — 270 рублей и т.д и т.п. Всего на оформление регистрации и сдачу документов на временное проживание (включая поездку в Киев) истрачено около десяти тысяч российских рублей. А затем полгода ожидания, в течение которых пришлось два раза перерегистрироваться. Потом я два месяца ждала, когда мне поставят штамп в паспорте. После чего еще две недели оформляла временную прописку. Абсолютно все документы пришлось собирать в трех экземплярах, включая миграционные карты. У меня двое несовершеннолетних детей, и для них в законодательстве не предусмотрено никаких льгот. То обстоятельство, что я уже более трех лет замужем за россиянином, также нисколько не помогает.

2007 год, Подмосковье В настоящее время я собираю документы непосредственно для получения гражданства. Это третий и, надеюсь, последний этап.

Прошло одиннадцать лет, как я живу в России. Российское гражданство по-прежнему остается для меня жар-птицей, пока еще не пойманной за хвост.

Г.Нигматулина