Узники Гуантанамо: Вернуть нельзя оставить
На фото слева – тюрьма Гуантанамо. Фото © Reuters. Авторство других снимков указано отдельно
Сейчас можно с уверенностью сказать, что, по крайней мере, одно свое предвыборное обещание президент США Барак Обама не выполнил – речь идет о тюрьме в Гуантанамо на Кубе, которую Обама обещал закрыть к 22 января текущего года. Уже на второй день своего пребывания в должности (21 января 2009 года) он подписал приказ о расформировании тюрьмы в течение года, но год прошел, а тюрьма до сих пор не закрыта. И не закрыта она главным образом по весьма «деликатной» причине - именно из-за той части заключенных, к которым у США особых претензий нет.
Однако просто отправить их на родину американцы не могут – это будет выглядеть, мягко говоря, неприлично, так как в своих странах этих заключенных ждут преследования, пытки, а то и смертная казнь. По крайней мере, так утверждают многие из самих заключенных Гуантанамо. Ситуацию усугубляет еще и то обстоятельство, что ряд стран не признают некоторых подлежащих освобождению своими гражданами и не желает их принимать. Кроме того, часть заключенных вообще не имеет никакого гражданства. В то же время оставить их всех в США американцы по понятным соображениям не хотят.
Вот и получается почти неразрешимая загадка, в которой предлагается поставить в нужном месте запятую во фразе: «Вернуть нельзя оставить». США пытаются разгадать эту загадку, игнорируя «запятую» и пристраивая «невозвратных» заключенных в третьих странах. Частично это удается, но не так быстро и не в таких масштабах, как этого хотелось бы Вашингтону.
Заключенные после прибытия на базу Гуантанамо в 2002 году. Обширная информация о тюрьме на базе Гуантанамо содержится в Wikipedia
США в «деликатном» положении
Надо сказать, что в «деликатную» ситуацию США попали с того самого момента, когда в январе 2002 года в Гуантанамо стали поступать первые партии захваченных в ходе боевых действий в Афганистане лиц, подозреваемых в связях с «Аль-Каидой» и «Талибаном». Американцы вполне оправдано отказались признавать за ними статус военнопленных, на которых распространяется действие Женевской конвенции, поскольку они не состояли на службе в регулярных вооруженных формированиях, не носили военной формы и т.д.. В то же время в Вашингтоне не хотели, чтобы подозреваемые в терроризме иностранцы попали под юрисдикцию обыкновенных американских судов и могли бы пользоваться правами и гарантиями, предоставляемыми гражданским правосудием США.
Собственно, именно поэтому захваченных в Афганистане (а несколько позднее и в Ираке) отправили не на территорию самих США, а на американскую базу на Кубе, полагая, что данный шаг выводит подозреваемых из-под сферы действия «обычного» судебного права. Кроме того, в качестве правовой базы для заключения подозреваемых под стражу были использованы чрезвычайные нормативные акты, принятые после террористической атаки 11 сентября 2001 года.
Заключенным в Гуантанамо был присвоен статус боевиков-«вражеских комбатантов» (enemy combatant) - участников незаконных вооруженных формирований, позволяющий на неопределенное время во внесудебном порядке удерживать подозреваемых в тюрьме без предъявления обвинения и доступа к адвокатам. Дела «вражеских комбатантов» были переданы специально созданным министерством обороны США военным трибуналам («военным комиссиям»), действующим в военно-судебном порядке, когда ряд норм гражданского правосудия не применяются.
Военная база и тюрьма Гуантанамо находятся на юге острова Куба. Просмотреть увеличенную карту
Всего на Гуантанамо было доставлено примерно 800 человек, имевших гражданство 43 стран (наиболее многочисленными были граждане Афганистана, Йемена, Саудовской Аравии и Ирака). Впрочем, фамилии узников, их гражданство и иную информацию США держали в тайне четыре года. Лишь в 2006 году, после того, как примерно 300 заключенных были либо освобождены и репатриированы, либо переданы для разбирательства и отбытия наказания властям других государств, были обнародованы первые официальные сведения о них. В тот список были включены фамилии лишь 558 человек, статус которых рассматривался «военными комиссиями» в 2004-2005 годах. Они были представителями 41 страны. Самая большая группа - 132 человека - из Саудовской Аравии. Афганцев было 125 человек, йеменцев - 107.
Надо сказать, что правовой статус заключенных Гуантанамо был с самого начала поставлен под сомнение, как рядом представителей американской юстиции, так и многочисленными правозащитными организациями. Еще 19 декабря 2003 года Федеральный апелляционный суд США, рассмотрев дело заключенного в Гуантанамо ливийского гражданина Хамди (при всех прочих утеснениях, заключенные Гуантанамо, тем не менее, получили право оспаривать правомерность своего задержания в американских судах) постановил, что заключенные Гуантанамо на Кубе имеют право на доступ к адвокатам, а их дела должны рассматриваться американскими судами общей юрисдикции.
Это фактически лишало власти США возможности держать этих заключенных под арестом неопределенное время без суда, обвинения и доступа к адвокату. Используя кассационные процедуры, американская администрация не допустила вступления этого решения в силу, однако последовали новые судебные разбирательства (дела Расула, Хамдана, Бумедьена), в ходе которых уже Верховный Суд США поддержал право заключенных Гуантанамо на процедуру habeas corpus (арест только по постановлению суда, предельный срок предъявления обвинения, право на защиту и открытое разбирательство с участием сторон).
Правда, в 2006 году Конгресс принял специальный закон, подтверждающий правомерность лишения боевиков-иностранцев права на habeas corpus. Но спустя два года Верховный Суд признал применение этого закона нарушающим норму конституции США о допустимой «приостановке» права habeas corpus. Суд также не счел уважительной аргументацию правительства, согласно которой действие американской конституции не распространяется на Гуантанамо. Впрочем, опять же из-за кассационных процедур единственным реальным и в то же время парадоксальным следствием этого вердикта стало то, что американских солдат, воюющих в Афганистане и Ираке, обязали при задержании боевиков зачитывать им права – знаменитое «Вы имеете право хранить молчание…» и т.д.
Параллельно с юридическими спорами кампанию по обвинению американских властей в жестоком обращении с заключенными в Гуантанамо (все это развивалось параллельно со скандалом вокруг издевательств над заключенными багдадской тюрьмы «Абу-Грейб») развернули правозащитники. Источником обвинений были главным образом сами бывшие заключенные, уже освобожденные из тюрьмы. В основном это были обладатели паспортов Великобритании, Франции, Германии и ряда других европейских стран, выпущенные из тюрьмы по настойчивым ходатайствам правительств этих государств (большинство заключенных с западными паспортами освободили еще 2003-2004 годах), которые давали пространные интервью в многочисленных западных СМИ о том, как плохо с ними обращались американцы. Впрочем, подтверждения из других источников, в том числе и во время организованных американцами посещений Гуантанамо журналистами и правозащитниками, эти сведения тогда не получили.
Режим охраны в тюрьме Гуантанамо – особый. Так, к примеру, транспортируют заключенного на допрос. Фото с веб-сайта RushPRnews.com
Позднее, в 2008 году, Вашингтон был вынужден признать, что к заключенным Гуантанамо применялись санкционированные правительством и президентом США «особые методы допроса» в виде имитации утопления, лишения сна, воздействия громкой музыки. При этом американские власти заявили, что такое отношение нельзя квалифицировать как «бесчеловечное», подчеркнув, что считают правомерным даже казнить террористов, давших признательные показания под воздействием «особых методов».
Уже после победы Обамы на выборах бывший вице-президент Чейни заявил, что использование критикуемых сейчас методов допроса позволило спасти жизни американцев. «Я ежедневно принимал участие в работе администрации Буша, и при тех же обстоятельствах я повторил бы все снова точно так же», - сказал Чейни.
Лишь совсем недавно ежемесячник Harper’s обнародовал данные, основанные на показаниях бывших охранников тюрьмы, утверждавших, что трое заключенных (37-летний йеменец и двое саудовцев в возрасте 30 и 22 лет), официально объявленных самоубийцами, якобы были замучены в ходе допросов на некоем спецобъекте, прозванном охраной в Гуантанамо «лагерем Нет». При этом дело было замято, виновные наказания не понесли, а служебные расследования сошлись на версии самоубийства.
В феврале 2008 года началось, пожалуй, самое резонансное судебное разбирательство, из инициированных против заключенных Гуантанамо специальными трибуналами - министерство обороны США предъявило шестерым заключенным во главе с Халидом Шейхом Мохаммедом обвинения в убийстве и совершении военных преступлений в рамках расследования терактов 11 сентября. При этом Мохаммед был назван главным организатором этих терактов - еще в ходе предварительного расследования он демонстративно заявил, что был в «Аль-Каиде» самым активным лицом по планированию операций. Он признался также, что лично обезглавил в 2002 году в Пакистане американского журналиста Дэниела Перла, а также сообщил о своей причастности еще к 30 атакам террористов, в результате которых погибли тысячи человек. Обвинение объявило, что намерено добиваться смертной казни для всех шестерых подсудимых.
Между тем, резкая критика США за тюрьму в Гуантанамо только нарастала. Не помогло даже заявление Джорджа Буша накануне саммита НАТО 2-4 апреля 2008 года в Бухаресте о том, что вскоре тюрьма будет закрыта. Правительство США рассматривало возможность переброски наиболее опасных узников в одну или несколько американских военных тюрем строгого режима, включая расположенную в Форт-Ливенуорте (штат Канзас). Тем не менее, «тюремная проблема» стала одной из главных тем предвыборной кампании Барака Обамы. Он обвинял администрацию Буша в нарушении прав заключенных, в дискредитации американской правовой системы, в том, что тюрьма в Гаунтанамо «выгодна только «Аль-Каиде», и обещал закрыть ее, переместив заключенных Гуантанамо на территорию США, под юрисдикцию общих судов.
Неприятная дилемма
Выиграв выборы, новый президент издал уже упоминавшийся приказ о закрытии тюрьмы, в феврале 2009 года были приостановлены все судебные процессы в спецтрибуналах. Президент сформировал комиссию, призванную разработать детальный план закрытия тюрьмы. Но сразу же выяснилось, что просто так закрыть тюрьму невозможно. Оказалось, что часть заключенных придется по-прежнему держать под стражей без суда - примерно от 50 до 100 человек слишком опасны, чтобы отпустить их на свободу, тогда как следствие не располагает необходимыми материалами для предания их суду. При этом они прошли подготовку в лагерях «Аль-Каиды» и участвовали в боевых действиях на стороне «Талибана».
В мае 2009 года Обама выступил с пространной речью, в которой рассказал о том, что станет с подозреваемыми после закрытия тюрьмы в Гуантанамо. Он заверил американцев, что ни один человек, представляющий угрозу безопасности страны, не выйдет на свободу. При этом президент отметил, что примерно 500 заключенных покинули Гуантанамо еще при Буше, и к моменту вступления Обамы в должность в тюрьме оставались лишь 240 человек. По словам Обамы, дела всех заключенных, которых обвиняют в нарушении американского уголовного законодательства, будут переданы федеральному суду, а те, кто совершил военные преступления, подлежат трибуналу.
Обама отметил, что заключенные, с которых снимут обвинения, выйдут на свободу, и те из них, кто может безопасно вернуться в свои страны, будут вывезены туда. Остальных оправданных постараются отправить в третьи страны. Самым сложным аспектом закрытия тюрьмы Обама назвал опять же то, что даже после пересмотра дел всех заключенных останется группа людей, которые, несомненно, представляют угрозу, но не могут быть осуждены. Этих заключенных Обама пообещал поместить в наиболее охраняемые тюрьмы, уточнив, что никому еще не удавалось из них убежать. Лишь в том случае, если им будет гарантировано справедливое и законное судебное разбирательство на родине, их передадут властям соответствующих стран.
Президент заявил, что по отношению к подозреваемым в терроризме никогда не будут использоваться «не одобренные правительством методы допроса». Тем не менее, Обама отказался создавать специальную комиссию для расследования злоупотреблений в Гуантанамо, заверив, что министерство юстиции США и суды справятся с проведением расследования и наказанием виновных. Президент отменил решение опубликовать фотоматериалы о правонарушениях в американских военных тюрьмах в Афганистане и Ираке. Отказ от решения, которого добивались правозащитники, Обама мотивировал заботой о безопасности американских военнослужащих.
В июне 2009 года было объявлено, что дела по меньшей мере 56 узников тюрьмы будут рассматриваться в военных или гражданских судах в зависимости от того, какие преступления они совершили. Однако тогда не оговаривалось, смогут ли они все предстать перед судом в Гуантанамо или некоторых из них придется отправить в США для судебного процесса, после того, как тюрьма будет закрыта. Было объявлено также, что остальных заключенных предполагается освободить.
Но вскоре выяснилось, что особой ясности в судьбе заключенных не прибавилось. В июле специальная комиссия, готовившая по приказу Обамы план закрытия тюрьмы, запросила еще полгода на доработку собственных инициатив. У администрации появилась насущная потребность как можно дольше удерживать под стражей подозреваемых в терроризме во внесудебном порядке. Пошли слухи, что Обама намерен представить на утверждение Конгресса новый законопроект, санкционирующий внесудебное заключение, а также проект создания для заключенных Гуантанамо специальной судебной инстанции (некого особого «суда национальной безопасности»). Однако эти слухи не подтвердились. От новшеств Обама отказался и вместо этого решил воспользоваться теми же инструментами, которые были у Буша - все той же резолюцией Конгресса, принятой после терактов 11 сентября.
А уже в начале осени 2009-го было объявлено, что США возобновят деятельность спецтрибуналов и ведущихся ими судебных процессов, приостановленных Обамой в феврале. Правда, президент попросил законодателей пересмотреть механизм работы трибуналов, с тем, чтобы лучше обеспечить защиту прав подсудимых. Впрочем, в любом случае стало ясно, что при столкновении с реальной действительностью Обама «скорректикровал» свои благие намерения.
Наконец, в октябре прошлого года Конгресс одобрил законопроект, подготовленный администрацией в ходе долгих и весьма сложных консультаций с обеими фракциями в сенате и палате представителей. Новый закон разрешил перевозить заключенных с базы Гуантанамо для суда в США, но запретил отпускать их, даже оправданных, на территории страны и тем более оставлять в США на временное или постоянное жительство. Правительство должно извещать законодателей о планируемом переводе подозреваемых в терроризме за 45 дней и подготовить оценку связанных с этим рисков.
Затем, в декабре 2009 года, Обама принял принципиальное решение перевести более 100 заключенных тюрьмы Гуантанамо, подлежащих суду, в исправительную колонию Thomson Correctional Centre в штате Иллинойс. Между тем, доклад о закрытии тюрьмы вновь не успели подготовить к назначенному сроку.
Однако еще в сентябре специальная комиссия дала добро на освобождение 75 из 223 имевшихся на тот момент заключенных в Гуантанамо. В их число попали, в частности, свыше 60 заключенных, которых постановили выпустить на волю американские суды. 62 заключенных, намеченных к освобождению, отказались вернуться на родину, заявив, что там их ждут преследования, пытки, а, может быть, и смерть. В числе этих заключенных было 17 китайских граждан-уйгуров, по одному гражданину Азербайджана, Афганистана, Алжира, Египта, Эфиопии, России и Таджикистана, 10 граждан Алжира, 3 палестинца, 9 сирийцев, 10 граждан Туниса и 4 гражданина Узбекистана.
Перед Вашингтоном встала весьма неприятная дилемма – либо выдача их на расправу «родным» властям, либо дальнейшее бессудное и бессрочное содержание неизвестно где и неизвестно на каких основаниях. В этой ситуации США ничего не оставалось, кроме как обратиться к другим странам с просьбой принять этих «невозвратных» узников.
Правозащитная атака на Вашингтон
В первые годы после открытия тюрьмы в Гуантанамо американская практика депортации заключенных на родину, в общем, не вызывала особых нареканий со стороны международной общественности. Во многом это объяснялось тем, что правозащитные организации не обладали полным объемом информации, так как, сообщая о депортации экс-узников, американские власти не раскрывали их имен. К тому же, как было заявлено, США не вели целенаправленного наблюдения за дальнейшей судьбой бывших заключенных Гуантанамо.
Лишь в марте 2006 года появились первые официальные итоговые данные о числе депортированных на тот момент - 267 человек, из которых со 187 человек были сняты обвинения в участии в террористической деятельности, а еще 80 заключенных были переданы отбывать срок в родные страны, в том числе, в Афганистан, Саудовскую Аравию, Марокко, Бахрейн и Россию. В декабре того же года американцы обнародовали обновленные данные, согласно которым за время существования тюрьмы из нее были освобождены около 380 человек, из них 114 только за 2006 год.
В числе последних, кстати, были все содержавшиеся в Гуантанамо граждане Казахстана - Магрупов Абдулла, Абаханов Якуб и Керимбакиев Абдулрахим. В том же году (в октябре) в числе партии из 38 человек, которых американцы решили освободить как не представляющих более угрозу для безопасности США и других стран, был первый гражданин Узбекистана (имя не называлось), отправленный, однако, не на родину, а в Албанию. Особенно крупные партии депортированных отправлялись в Афганистан и Саудовскую Аравию (оно и понятно – афганский и саудовский «контингенты» были в Гуантанамо в числе самых крупных), причем американцы особенно хвалили саудовскую «программу реабилитации» бывших заключенных. Об этом, в частности, в одном из заявлений министерства юстиции США говорилось: «Отправленные в Саудовскую Аравию персоны должны сначала пройти проверку на соответствие собственных действий местному уголовному законодательству. В случае, если претензий к указанным людям не будет, они могут добиваться реабилитации». Да и совсем недавно, летом 2009 года, министр обороны США Роберт Гейтс во время визита в Эр-Рияд также высоко отозвался о саудовской «программе реабилитации». В американских экспертных кругах долгое время обсуждалась возможность отправки в Саудовскую Аравию заключенных-йеменцев.
И все это, несмотря на то, что еще в декабре 2006 года вышло основанное на разных источниках исследование, проведенное Associated Press, cогласно которому вырисовывалась уже совсем «благостная» картина, причем уровень «благостности» явно достигал того предела, за которым становилось непонятно: а зачем вообще надо было ловить столько подозрительных, а зачастую и откровенно опасных типов и везти их на Кубу? Оказалось, что большинство людей, которых США подозревали в причастности к терроризму, вскоре после депортации и прибытия на родину оказывались на свободе. Причем это касается и тех бывших заключенных, которых депортировали на родину для отбытия дальнейшего наказания.
Так, на середину 2006 года 205 из 245 бывших заключенных Гуантанамо, депортированных на родину, сразу же были освобождены. Обвинения с этих людей либо были сняты, либо вообще не предъявлялись. В частности, всех 83 депортированных из Гуантанамо граждан Афганистана после прибытия на родину выпустили. А из 70 депортированных пакистанцев судебное преследование было продолжено лишь против троих человек. Примерно такое же соотношение наблюдалось и в Саудовской Аравии.
Однако эти данные остались фактически незамеченными на фоне набиравшего силу скандала, в результате которого на США со всех сторон посыпались обвинения в грубом и умышленном нарушении статьи 3 Международной конвенции о запрете пыток, запрещающей выдачу людей той стране, где пытки практикуются. Речь шла о судьбе выданных России в феврале 2004 года семи «российских талибов», захваченных американцами в Афганистане и вывезенных в Гуантанамо. Это Шамиль Хаджиев и Равиль Гумаров из Башкирии, Расул Кудаев и Руслан Одижев из Кабардино-Балкарии, Айрат Вахитов из Татарстана, Рустам Ахмяров из Челябинска и Тимур Ишмурадов из Тюменской области.
Еще до передачи российским властям воевавших против американцев россиян генпрокуратура РФ отмечала, что всем им может быть предъявлено обвинение по статьям 322 (незаконное пересечение госграницы), 359 (наемничество) и 210-й ("Организация преступного сообщества") УК РФ с максимальным сроком лишения свободы до 7 лет. Что и было сделано, сразу после того, как по прибытии в Россию семеро экстрадированных были помещены в пятигорский СИЗО «Белый лебедь». Однако в июне 2004 года обвинения были сняты, и экс-узников Гуантанамо отпустили по домам.
Общаясь с журналистами, они говорили, что американская тюрьма на Кубе по сравнению с российским СИЗО – «санаторий». Правозащитники, ссылаясь на Айрата Вахитова, утверждали, что депортированных начали избивать с момента прибытия в Россию. Так, по словам Вахитова, «в аэропорту нас тащили по снегу за ноги, при этом избивая ногами». Потом, когда «российских талибов» посадили в другой самолет, их, как утверждал Вахитов, «снова избили ногами и спросили, кто из нас ранен, и те, кто показали им свои раны, получили удары ногами прямо по ранам».
Вместе с тем, по данным правозащитников, в ходе трехмесячного заключения уже в самом СИЗО никаких нарушений в отношении подозреваемых не было.
На свободе бывшие узники Гуантанамо, однако, оставались недолго. Первым из них в декабре 2004 года был задержан Шамиль Хаджиев Его взяли в Уфе по подозрению в причастности к деятельности экстремистской организации «Хизб ут-Тахрир». На квартире организации оперативники якобы нашли патроны, гранаты и несколько самодельных бомб. Хаджиева, тем не менее, отпустили за неимением улик. После этого он занялся бизнесом, а в апреле 2007 года, прилетев в Амстердам, попросил политического убежища. Хаджиев пожаловался властям Нидерландов на притеснения со стороны российских спецслужб. В ФСБ его заявление назвали «безосновательным».
Гумаров и Ишмуратов были вновь арестованы осенью 2005 года по обвинению в организации в январе того же года взрыва газопровода неподалеку от здания УФСБ в Бугульме. По данным правозащитников из Human Rights Watch (HRW), основанных в основном на сообщениях председателя исламского комитета России Гейдара Джемаля, в ходе предварительного следствия их опять пытали. И все же первая коллегия присяжных Верховного суда Татарстана в сентябре 2005 года оправдала Ишмуратова и Гумарова. Однако по протесту прокуратуры Верховный суд РФ отменил приговор. В мае 2006 года вторая коллегия присяжных признала их виновными в организации теракта и приговорила Гумарова – к 13, а Ишмуратова – к 11 годам лишения свободы.
В августе 2006 года были арестованы Вахитов и Ахмяров. Причем власти отказывались сообщить, к каким конкретно терактам имеют отношение двое задержанных, заявляя, что причина ареста – «причастность к взрывам на территории Республики Татарстан». Затем теракты отставили и предъявили «разжигание межнациональной и межрелигиозной розни» и причастность к набережночелнинскому подразделению организации «Хизб-ут-Тахрир аль-Ислами». Убедительных доказательств, однако, представлено не было, и оба были отпущены.
Приговор же Гумарову и Ишмуратову побудил Human Rights Watch выступить со специальным заявлением, в котором говорилось, что «уголовное преследование российскими властями двух бывших узников Гуантанамо по делу о взрыве газопровода изобилует процессуальными нарушениями и сопровождается заявлениями о недозволенном обращении».
Вместе с тем, как пояснила директор российского бюро HRW Эллисон Гилл, «во-первых, смысл нашего заявления в том, что оно адресовано американскому правительству, которое в нарушение статьи 3 международной конвенции о запрете пыток выдало людей той стране, где эти методы практикуются, а потом не поинтересовалось их судьбой». О том же заявил и заместитель директора HRW Кэрролл Богерт: «США знали о том, что эти люди, скорее всего, будут подвержены пыткам - это стандартная практика в отношении подозреваемых, находящихся в заключении в российских следственных изоляторах. Тем не менее, американцы отправили их в Россию». Правозащитникам также стало известно, что «российские талибы» прямо-таки «умоляли» американцев не выдавать их России. Отсюда последовал вывод: «Принудительное возвращение бывших задержанных в условия, чреватые таким произволом, прямо противоречит нормам международного права. Узникам Гуантанамо должна быть предоставлена возможность обжаловать репатриацию».
В марте 2007 года Human Rights Watch подготовила доклад, где отмечалось, что, помимо России, бывшие узники попадали и в другие страны, известные негуманным отношением к подозреваемым. В их числе названы Египет, Иордания, Йемен, Китай, Марокко, Сирия, Туркменистан, Турция и Узбекистан.
Свой доклад подготовила и правозащитная организация Amnesty International. В нем говорилось, что США не только депортировали заключенных в «неблагополучные» в плане соблюдения прав человека страны, но и специально отправляли туда из Гуантанамо узников, чтобы в тамошних застенках их пытали. Со ссылкой на бывшего главу антитеррористического центра ЦРУ Винсента Каннистраро, утверждалось, в частности, что содержавшийся в Гуантанамо один из руководителей «Аль-Каиды», поначалу отказавшийся сотрудничать со следствием, «заговорил в Каире после того, как ему по-быстрому оторвали пальцы». Интересно, что в качестве одного из их транзитных пунктов, где совершали посадки самолеты ЦРУ с узниками, упоминается и Москва. Правда, только один раз. Доклад также упоминает посадки в Узбекистане, Азербайджане, Ливии, на Кипре и во многих других странах.
Наконец, летом 2009 года специальный докладчик ООН и эксперт в области международного права Мартин Шейнин в своем ежегодном отчете, представленном Комиссии ООН по правам человека, подчеркивал особую роль США в создании «всеобъемлющей системы» выдачи и задержания подозреваемых в терроризме. Шейнин ссылался на «убедительные сообщения» о том, что в число стран, так или иначе участвовавших в практике «чрезвычайной выдачи» входят Босния и Герцеговина, Великобритания, Канада, Хорватия, Грузия, Индонезия, Кения, Македония и Пакистан. Подозреваемых якобы передавали в отдаленные места заключения в Афганистане, Египте, Эфиопии, Иордании, Пакистане, Марокко, Саудовской Аравии, Йемене, Сирии, Таиланде, Узбекистане или «другие места заключения, находящиеся под прикрытием ЦРУ», которые правозащитники называют «темными пятнами».
За право на «отказничество»
Естественно, столь массированная правозащитная «атака» на США не могла не найти отклика и в самой Америке. В марте 2006 года стало известно, что заключенные Гуантанамо из числа граждан Китая, Саудовской Аравии, Алжира, Сирии и Узбекистана неоднократно заявляли о своем нежелании вернуться на родину, опасаясь, что с ними там расправятся. Причем часть заключенных утверждала, что по возвращении домой власти обвинят их не в терроризме, а в сотрудничестве с США или предъявят им другие обвинения, никак не связанные с причиной, по которой они оказались на базе Гуантанамо. Узнав об этом, многие американцы выступили в поддержку заключенных-«отказников».
Но особенно сильное впечатление произвела информация о китайских гражданах-уйгурах. Они рассказывали, что оказались в Афганистане, спасаясь от преследований китайских коммунистов, и никогда не были врагами США. При этом, как сообщали американские СМИ, уйгуры были столь напуганы перспективой возвращения в Китай, что во время слушания их дела военным трибуналом специально оговорили себя. Преобладающее мнение выразил конгрессмен Эдвард Марки, заявивший, что депортация этих бывших заключенных будет «прямым нарушением прав человека со стороны властей США». В результате возвращение на родину бывших заключенных Гуантанамо фактически приобрело добровольный характер – те, кто не желал ехать на родину, оставались в тюрьме на Кубе.
Это сказалось и на судьбе последнего российского заключенного Гуантанамо – Равиля Мингазова из Татарстана. По сообщениям СМИ, этот «бывший танцор армейского танцевального ансамбля», дезертировавший из российской армии, был в 2001 году задержан в лагере беженцев в Пакистане (как и почему он там оказался – неясно), довольно далеко от района военных действий и передан американцам, которые отправили его на Кубу. После депортации семи россиян из Гуантанамо постоянно появлялись сообщения, что американские власти вот-вот отправят в Россию и Мингазова. С российской же стороны говорилось, что у нее «пока нет по этому человеку документов», и основанием «для более предметного рассмотрения вопроса Мингазова мог бы стать запрос от его родственников или знакомых, но такового не поступало». Так продолжалось до февраля 2009 года, когда от имени британского правозащитного фонда Reprieve был заявлено: Равиль Мингазов на родину не вернется, предпочитая обосноваться в Европе.
Европу родине предпочел и единственный остававшийся в Гуантанамо азербайджанский гражданин - это 33-летний Полад Сиpаджев, о грядущем освобождении которого было объявлено в сентябре 2009 года. Сираджов окончил экономический факультет Университета Эрджиез в турецком городе Кайсери и некоторое время работал в российском филиале одной турецкой компании. Он вышел из дому в начале 2001 года и больше не возвращался. В январе 2002 года семья получила извещение о том, что Сираджов арестован вместе с талибами и заключен в Гуантанамо.
Куда вывозить?
Симпатии американцев к узникам-уйгурам не простирались, впрочем, столь далеко, чтобы позволить им остаться в США, не говоря уже о бывших заключенных из других стран. В июне 2009 года, после того, как освободили четырех уйгуров и приняли принципиальное решение об освобождении еще 17 уйгуров, встал вопрос: а что же с ними делать? Уйгуры, разумеется, выразили желание остаться в Америке, Но, как говорится, хотеть не вредно. Власти США, конечно же, могли оставить эту небольшую группу в стране, тем более, что уйгурская община в штате Вирджиния выражала готовность присматривать за ними. Однако нельзя было создавать прецедент для остальных узников.
Для начала конгрессмен от Вирджинии Фрэнк Вулф выступил не только против того, чтобы четырех уйгуров оставили в его штате, но и потребовал отменить решение об освобождении остальных 17 уйгуров. «Я получил информацию, - заявил конгрессмен, - что 17 заключённых уйгуров опаснее, чем мы думаем». В итоге 8 октября Апелляционный окружной суд Вашингтона временно заблокировал решение о немедленном освобождении 17 уйгуров. Правда, 20 октября Верховный суд США принял к рассмотрению их жалобу с требованием разрешить им остаться в стране, но принятое в том же месяце постановление Конгресса, запрещающее бывшим узникам Гуантанамо жить в Америке, похоже, лишило это дело судебной перспективы. В общем, США были вынуждены подыскивать для уйгуров и, естественно, для всех остальных «невозвратных» узников другое место жительство. Вполне естественно, что наиболее вероятным из таких мест выглядели западноевропейские страны, общественность которых больше всех ругала Америку за тюрьму в Гуантанамо.
В Европе поначалу с большим энтузиазмом восприняли решение Обамы закрыть тюрьму, перевернув, по выражению уже упоминавшегося Шейнина, это «мрачную страницу американской истории». Уже весной Европарламент призвал страны ЕС принять заключенных Гуантанамо. Но когда дело дошло до конкретики, энтузиазм быстро пошел на спад. Так, глава внешнеполитического ведомства Европейского Союза Хавьер Солана довольно прохладно заметил в этой связи: «Проблема Гуантанамо – это прежде всего проблема США. Нам очень хотелось бы, чтобы она была решена как можно скорее, и новой американской администрации этого тоже хотелось бы. И если мы можем что-то сделать, то мы попытаемся помочь».
В апреле 2009 года, после встречи министров внутренних дел стран ЕС, еврокомиссар по вопросам юстиции, свободы и безопасности Жак Барро заявил, что «принимать у себя заключенных из Гуантанамо или нет, каждое государство-член ЕС решит самостоятельно». Швеция, Австрия, Дания и Нидерланды отказались сразу. Латвия, Литва и Эстония, поначалу пообещав Вашингтону принять заключенных, вскоре взяли назад свое обещание из-за резко отрицательной позиции парламентов. В Германии развернулась дискуссия, в ходе которой одни политики призывали принять бывших узников, ссылаясь на американские заверения, что они абсолютно неопасны, а другие едко вопрошали: «Почему же тогда американцы отказались оставить их у себя?» К согласию так и не пришли.
Первой принять бывших сидельцев Гуантанамо согласилась Италия, затем к ней присоединились Великобритания, Франция, Испания, Португалия, Ирландия, Бельгия и Венгрия. Еще четыре государства ЕС в частном порядке сообщили Белому дому о готовности помочь. В августе об этом заявила Грузия, но пока дальше слов дело не пошло.
Впрочем, конкретики вообще было мало. Как ни странно, но труднее всего оказалось пристроить в Европе, казалось бы, самую очевидную по своей «невозвратности» категорию бывших узников – все тех же уйгуров. Правда, объясняется все довольно просто - МИД Китая неоднократно заявлял, что уйгуры из Гуантанмо «являются членами «Исламского движения Восточного Туркестана», признанного ООН террористической организацией», а потому Пекин «решительно против того, чтобы какая-либо страна приняла этих людей» и требует их выдачи китайским властям. Ссориться с Китаем никому из европейцев, понятное дело, не хотелось, так же, как этого не хотелось и Австралии, сначала согласившейся принять уйгуров, а потом отказавшейся сделать это. Аналогичную позицию заняла и Канада.
Но американцы все-таки нашли выход - освобожденных в июне четырех уйгуров (38-летнего Хузайфу Пархата, 32-летнего Абдулу Семета, 32-летнего Абдулу Нассера и 29-летнего Жалала Жалаладина) согласились принять власти Бермудских островов – самоуправляемой заморской территории Великобритании. Причем решение поселить уйгуров на Бермудах вызвало заметное недовольство Лондона, усомнившегося, что решение таких вопросов находится в компетенции бермудских властей. Тем не менее, уйгурам предоставили статус гастарбайтеров и поселили в одной из местных гостиниц – в коттеджах на пляже. И все это за счет американских налогоплательщиков. «Когда ни одна страна не хотела принимать нас, когда все боялись нас, Бермуды нашли достаточно смелости, чтобы принять нас, - заявил журналистам один из бывших заключенных - Мы никуда не уедем отсюда». Еще бы, ведь Бермуды – поистине райское место.
В ноябре удалось пристроить еще шестерых уйгуров в другом райском местечке - в островном тихоокеанском мини-государстве Палау. В январе уже этого года не менее привлекательная Швейцария объявила о готовности принять и поселить в районе Женевы двух уйгуров из Гуантанамо. Но тут из Пекина вновь раздался гневный протест. В ответ министерство юстиции Швейцарии проинформировало Китай, что «тщательнейшим образом изучит все аспекты проблемы прежде, чем принять окончательное решение», подчеркнув также, что последнее слово будет за властями кантона Женева.
Еще одной очевидно «невозвратной» категорией заключенных Гуантанамо являются граждане Узбекистана. По мнению Amnesty International, в случае возвращения на родину «их будут ожидать пытки, несправедливый суд, жестокие приговоры и содержание в бесчеловечных условиях». По американским данным от 2006 года, в Гуантанамо находились шестеро граждан Узбекистана: Абу Бакр Джамалудинович, Алишер Хамидулла, Шахрух Хамидов, Ойбек Джаббаров, Камалиддин Касымбеков и Абдулла Мухаммад Хан. По данным от 2009 года их там было всего четыре (можно, правда, заметить, что такие имена, как Абу Бакр Джамалудинович и Абдулла Мухаммад Хан звучат как-то не по-узбекски) причем Amnesty International из них известны только трое.
Больше всего информации о 30-летнем уроженце Наманганской области Ойбеке Джаббарове, члене Исламского движения Узбекистана (ИДУ), проживавшем с семьей с 1999 года в Мазари-Шарифе. Он был захвачен американцами на севере Афганистана в 2001 году и отправлен в Гуантанамо. Решение о его освобождении власти США приняли еще в 2008 году, но из-за невозможности отправиться в Узбекистан, при том, что ни одна из стран мира не захотела его принять, в начале 2009 года он все еще оставался в заключении. Считая себя «невиновным», Джаббаров сообщил в письме, опубликованном на сайте Радио Свобода», что в Гуантанамо подвергался жестокому обращению, но не осуждает народ США за ошибки его правительства, и в «его сердце нет ненависти». Далее он пишет: «Я не могу вернуться на мою родину Узбекистан, потому что это небезопасно для меня, моей жены и двух моих сыновей».
В октябре 2009 года двух узбеков из Гуантанамо согласилась принять Ирландия. В декабре прошлого года правительство Швейцарии объявило о том, что готово поселить в стране бывшего узника Гуантанамо из Узбекистана, находившегося в тюрьме с 2005 года. Он был задержан по подозрению в связях с террористическими организациями, но его вина не была доказана. Его хотели выпустить тогда же в 2005-м, но оставили в Гуантанамо из-за высокой вероятности преследований на родине. США заверили Швейцарию, что этот узбек не представляет угрозы. Швейцарские власти, в свою очередь, заявили, что не получали от каких-либо спецслужб сведений, которые могли бы воспрепятствовать переселению этого человека в Швейцарию.
Проблема «рецидива» или «За что боролись?»
Несмотря на все новые и новые проблемы, возникавшие на пути ликвидации тюрьмы в Гуантанамо, в 2009 году депортация заключенных продолжалась полным ходом. В начале года депортировали последнего жителя Великобритании, эфиопского гражданина с британским видом на жительство Биньяма Мухаммеда - передали британским властям, а те после допроса его освободили. В июне двух тунисцев забрала к себе Италия, а Португалия приняла несколько сирийцев. В том же месяце были освобождены гражданин Чада и гражданин Ирака. Оба они были чартерными рейсами доставлены каждый к себе на родину. Чадцу Мухаммаду Эль-Гарани, схваченному в Пакистане в 2001 году, было в то время всего 14 лет. Он был самым молодым заключенным в Гуантанамо. В том же месяце на родину было отправлено три гражданина Саудовской Аравии. Как подчеркивалось, там они могут быть «реабилитированы».
В конце сентября 75 заключенных были включены в еще один список на освобождение, в их числе 26 граждан Йемена, 9 граждан Туниса, 7 – Алжира, по 4 - Сирии, Ливии и Саудовской Аравии, по 2 - Египта и Кувейта и один из Таджикистана. Кроме того США вели переговоры с Саудовской Аравией о приеме ею около 100 йеменцев. Об этом же США договаривались также и с Австралией. Наконец, в самом конце прошлого года были переданы властям Афганистана, Йемена и Сомали (?!), соответственно, четверо афганцев, шесть йеменцев и два сомалийца. При этом, как было заявлено, «американские спецслужбы тщательно проанализировали дело каждого переданного лица и оценили возможную угрозу для США от этого решения». В 20-х числах января уже текущего года на родину были возвращены двое алжирцев. В Гуантанамо осталось 198 заключенных.
Между тем, в СМИ все чаще стали появляться сообщения о случаях «рецидива», то есть о том, что многие заключенные, депортированные из Гуантанамо, вернулись к террористической деятельности.
По данным Пентагона, обнародованным в начале 2009 года, за период с 2002 года известен 61 подобный случай. В 18 случаях участие бывших заключенных в терактах подтверждено официально, в 43 случаях речь пока идет о подозрениях. Первым американские власти публично назвали имя гражданин Кувейта Абдаллаха Салих аль-Аджми, которой освободился из Гуантанамо в 2005 году, а в апреле 2008 года стал террористом-смертником, подорвав себя в Ираке.
В январе прошлого года газета Al-Hayat, сославшись на чиновника саудовского МВД, сообщила, что двое отпущенных ранее на свободу саудовских узников Гуантанамо фигурируют в одном из недавних видеопосланий «Аль-Каиды». Это подтвердил также директор разведывательных служб США Денис Блэр, заявивший, что как минимум двое подданных Саудовской Аравии оказались в рядах боевиков «Аль-Каиды» в Йемене после того, как были переведены на родину из Гуантанамо и прошли саудовскую «программу реабилитации», которую, кстати, финансируют США. В развитие этой темы ряд СМИ рассказали о саудовце, депортированном в 2007 году из Гуантанамо, и неожиданно всплывшем на интернет-сайте исламистской организации в Йемене в качестве заместителя командира йеменского крыла «Аль-Каиды». Группу подозревают в организации теракта против посольства США в Сане в сентябре 2008 года. Еще один бывший саудовец-заключенный Гуантанамо исчез из своего дома в королевстве тоже в 2008 году, опять же сразу после того, как прошел «программу реабилитации».
Недавно официальный представитель Пентагона Джефф Моррелл признал наличие явной тенденции к росту «рецидива» среди бывших заключенных Гуантанамо, сославшись при этом на внутриведомственный доклад, который готовится к обнародованию. По данным на апрель 2009 года, число отпущенных на свободу и вернувшихся к прежней деятельности, составляло 14 процентов. На начало 2008 года эта цифра была 11 процентов.
Причем в качестве одного из примеров «рецидива» в докладе приводятся имена бывших российских узников Гуантанамо Руслана Одижева, находившегося во всероссийском розыске по обвинению в участии в нападении на Нальчик в октябре 2005 года и застреленного российскими «силовиками» в июне 2007 года, и задержанного в Кабардино-Балкарии осенью 2005 года по тому же обвинению Расула Кудаева. Правда, в этой связи правозащитники из HRW выступили с заявлением, обвинив министерство обороны США в том, что когда оно говорит о «рецидивистской деятельности» Кудаева, то основывается не на объективных фактах, а на «признаниях, полученных российскими властями под пытками».
По сообщениям американских СМИ, США прекратили переговоры об отправке йеменцев в Саудовскую Аравию, так как считают ее «программу реабилитации» ненадежной и к тому же решили воздержаться от дальнейшей отправки заключенных из Гуантанамо собственно в Йемен. Особенно после того, как выяснилось, что нигериец Умар Фарук Абдулмуталлаб, пытавшийся взорвать самолет рейса Амстердам – Детройт, проходил подготовку в лагерях «Аль-Каиды» именно в Йемене.
Наконец, еще весной прошлого года стал известен, может быть, самый «вопиющий» случай - один из ведущих командиров «Талибана» Абдулла Гулям Расул – тоже бывший заключенный Гуантанамо за №008. В конце 2007 года он был освобожден по решению военного трибунала как «не представляющий опасности» и направлен в афганскую тюрьму Пул-и-Шарки, откуда вышел на свободу в начале 2008 года. Теперь Абдулла Расул, называющий себя «мулла Абдулла Закир», командует талибскими отрядами в провинции Гильменд.
Как выяснилось, в 2001 году Абдулла Гулям Расул был захвачен в плен в городе Кундуз во время массовой сдачи талибов в плен к моджахедам Северного альянса. При аресте он находился в автомобиле муллы Мухаммеда Факиля — заместителя министра обороны в правительстве талибов (ныне все еще сидит в Гуантанамо). Несмотря на многочисленные свидетельства того, что Абдулла Гулям Расул сражался в рядах «Талибана» с 1995 года и даже занимал должность командующего в провинции Тахар, американские военные судьи поверили его утверждениям, что он был всего лишь водителем муллы Факиля. Никого также не насторожил тот факт, что в Гуантанамо Абдулла постоянно нарушал режим, конфликтовал с охраной, участвовал в голодовках и регулярно попадал в одиночку. В своем последнем слове на суде он завил, что хотел бы «отправиться домой к семье и работать на своей земле». На этом основании судьи единогласно решили отправить его в Афганистан, где он оказался в тюрьме Пул-и-Шарки, в блоке D, специально построенном американцами для боевиков. Как он вышел на свободу – совершенно непонятно.
Особенно раздражена всей этой историей Великобритания, потому что именно британским войскам приходится иметь дело с «муллой Абдуллой Закиром» в провинции Гильменд. Форин Офис обратился со специальным запросом по поводу освобождения Расула к правительству Хамида Карзая, но никакого внятного ответа пока не получил.
Ладно Афганистан, однако, нет никакой гарантии, что переведенных из Гуантанамо террористов можно надежно упрятать за решетку даже в тех странах, которые, казалось бы, имеют и желание, и возможности сделать это в отношении «своих» террористов. Так, весной 2009 года Индонезия и Малайзия объявили о готовности принять заключенных Гуантанамо, среди которых находятся три лидера индонезийско-малайзийской террористической организации «Джемаа исламия» - главарь этой группировки Ридуан Исамуддин больше известный как Хамбали, и еще два видных террориста - Лили и Зубар. На их счету, в частности, теракт в ночном клубе осенью 2002 года на Бали, унесший жизни более 200 человек. Известно, что «Джемаа исламия» имеет широкую террористическую сеть и тесные связи с «Аль-Каидой».
Однако эксперты сомневаются в том, что обе страны действительно способны надежно предотвратить возможность «рецидива» со стороны переданных им из Гуантанамо террористов. Например, Сидней Джонс из Международной кризисной группы заявил: «Вряд ли террористы смогут вернуться. Для этого необходимо гарантировать, что они будут сурово наказаны. Полной гарантии этого нет, так что передача узников не должна состояться». Руководитель Международного центра изучения политического насилия и терроризма Рохан Гунаратна считает, что возвращение трех террористов в Малайзию и Индонезию может быть даже опасным: «Надо сначала создать необходимую юридическую базу, чтобы посадить их за решетку. Пока этого нет. Конечно, радикальные исламистские силы встретят этих людей как героев. Думаю, что в Малайзии СМИ вряд ли получат к ним доступ, а вот в Индонезии можно ожидать, что террористы получат широкие возможности для пиара».
Эксперты напоминают об истории с духовным лидером «Джемаа исламия» Абу-Бакаром Баширом, в свое время умело «пропиарившим» не только свое заключение после терактов на Бали, но и последующее освобождение. Сегодня, находясь на свободе, он по-прежнему зовет к «джихаду».
На одном из недавних брифингов пресс-секретарь Белого дома Роберт Гиббс намекнул, что закрытие тюрьмы может еще дольше затянуться, так как «это будет непросто». Непросто уже сейчас – в США все громче задают вопросы: Какие цели преследует администрация Обамы, ликвидируя именно таким образом тюрьму в Гуантнамо? Как она дальше собирается бороться с терроризмом, если террористов выпускают на свободу, и они вновь принимаются за старое? Другими словами - за что боролись?
Михаил Калишевский
