Процесс по ноокатским событиям завершен. Обвиняемые осуждены на сроки от пяти до двадцати лет лишения свободы. В газете «Репортер-Бишкек» сегодня, 22 мая, опубликовано интервью с общественным защитником обвиняемых, руководителем фонда «Открытая позиция» Дмитрием Кабаком. По мнению правозащитников, обвинения были необоснованны, а назначенные наказания поразили своей бессмысленной жестокостью. «Фергана.Ру» предлагает своим читателям беседу с Д.Кабаком.

Д.Кабак. Интервью газете «Репортер-Бишкек», 22 мая 2009 г.

- Ноокатские массовые беспорядки – далеко не первые в Киргизии. Почему же людей осудили на столь большие сроки? Раньше власти были более лояльны к так называемым религиозным активистам?

- В правовом государстве любое правонарушение должно преследоваться на основе единообразного применения закона. Можно сопоставить последствия событий в Ноокате с событиями в Искре или Петровке, чтобы увидеть разную правоприменительную практику. Если совершено противозаконное деяние, за которое предусмотрено наказание, то виновное лицо должно нести ответственность по закону. Разумеется, если вина доказана. По поводу ноокатских событий мы должны задаться вопросом: а кто, собственно, виновен и какова степень вины того или иного человека? Здесь и находится краеугольный камень, потому что материалы дела практически не выявляют наличия и степени вины каждого из осужденных. С самого начала противостояния кто-то кидал камни, и нужно выяснить: действительно ли их кидали те, кто оказался впоследствии на скамье подсудимых? Что спровоцировало недовольство и столкновения? Можно ли утверждать, что это были организованные беспорядки, если стихийный митинг возник из-за закрытия стадиона, на котором должен был пройти праздник, а закидывание камнями стало ответом на применение милицией силы? Если кто-то действительно призывал к свержению существующего строя, то нужно выяснить, кто именно это делал. В нашем случае всем тридцати двум осужденным инкриминировались одни и те же статьи. Что, все эти тридцать два человека призывали к отделению части Кыргызстана? Или одновременно совершали все семь преступлений, в которых их признали виновными? Известно, что у партии «Хизб ут-тахрир», действительно, есть цель создать халифат. Но где связь между этой партией и данными людьми?

- А почему суд решил, что все они являются членами «Хизб ут-тахрир», какие доказательства этому были представлены в суде?

- Наличие причинно-следственной связи между партией и столкновением как раз и вызывает у меня большие сомнения. Линия обвинения была выстроена на основании решения районного суда Бишкека, которым партия «Хизб ут-тахрир» признана экстремистской и запрещенной. Но как связать произошедшие в Ноокате волнения с этой партией и конкретно с осужденными? Все эти люди пришли на празднование религиозного праздника Орозо Айт, считающегося государственным. Но может ли местная власть отменить государственный праздник? Еще более абсурдно то, что местные управы формируют списки людей, которые, по их мнению, являются членами «Хизб ут-тахрир». Это, надо полагать, и стало одним из доказательств причастности людей к запрещенной партии. Также людей заставляли писать доносы и указывать до двадцати имен так называемых членов этой партии. Все это напоминает мне времена сталинских репрессий.

- Были ли представлены в суде реальные доказательства вины этих людей?

- В материалах уголовного дела есть записи, сделанные камерами видеонаблюдения – камеры эти были заранее установлены в месте проведения будущего праздника. По этим кадрам при желании можно определить, есть ли на них люди, осужденные сегодня по ноокатскому делу. Следственные органы это проверяли, и значительной части ныне осужденных не оказалось ни на одной записи. И даже если бы они оказались на какой-то из записей, то их присутствие перед акимиатом (зданием местной администрации) - еще не доказательство совершения преступления. Более того, согласно объяснениям, которые получила комиссия при омбудсмене, примерно двадцати человек из ныне осужденных вообще не было во время беспорядков ни в центре Нооката, ни даже в самом Ноокате. Почему-то органы следствия и даже суды не стремились к тому, чтобы установить истину.

- А что спровоцировало противостояние?

- В момент выступления акима (главы местной администрации) района несколько людей были схвачены и заведены в здание акимиата. Спустя некоторое время они вышли оттуда окровавленными. Остальные, увидев это, не смогли остаться равнодушными. Но ведь кто-то же дал команду применить силу. Милиция начала разгонять людей, они добежали до ближайшей стройки (напротив акимиата строилось здание президентской партии «Ак Жол») и начали хватать камни, стройматериалы – словом, все, что попадалось под руку. Опять же к вопросу об организации беспорядков: кто организатор, если щебень брали со стройки «Ак Жола»?

- Почему именно тридцать два человека оказались на скамье подсудимых, ведь в беспорядках участвовало намного больше людей, да и задержанных первоначально было значительно больше?

- Работая в составе комиссии, мы наблюдали много подобных противоречий. Огромное число людей, связанных с этим делом, указывало на факты вымогательства со стороны правоохранительных органов, некоторые говорили, что во время следствия проверялись их телефоны - имеются ли видеозаписи разгона людей или других действий в отношении подследственных. Возможно, кто-то откупился. 17-летний мальчик оказался за решеткой потому, что заступился за своего дедушку. Другой осужденный вообще 1 октября пришел на празднование Дня пожилых людей, которое местные власти решили срочно провести в том месте, где всегда проводили Орозо Айт. Представители администрации сами попросили старика увести детей подальше от места, где уже начиналось противостояние. Он повел детей в сторону стадиона. И этот мужчина сегодня тоже осужден и сидит в колонии.

- Решение Верховного суда окончательное и обжалованию не подлежит. Что же теперь? Есть ли у этих осужденных возможность для помилования?

- Ситуация сложная. Есть возможность просить помилования, которое считается прерогативой Президента. Но некоторые склонны полагать, что просить о помиловании – это уже некое признание вины. Не каждый пойдет на такое. Вопрос в том, нужно ли смотреть на просьбу о помиловании как на покаяние? Как быть тем людям, которые ничего не совершали, а на них просто «повесили» обвинение? Правозащитники рассчитывали на верховенство закона, на то, что суд рассмотрит эти дела по существу. Но даже государственный обвинитель сказал страшную вещь: если люди кричат «Аллах акбар!», это и есть доказательство их принадлежности к «Хизб ут-тахрир». И что, следуя такой логике, каждого мусульманина, произносящего «Аллах акбар!», нужно посадить за экстремизм? В русском языке тоже есть похожее выражение – «Слава богу!»

- Что теперь намерены делать правозащитники?

- До сих пор все пытались использовать правовые механизмы, существующие в самом Кыргызстане. Но решение Верховного суда считается окончательным – правда, если не будут обнаружены какие-то новые обстоятельства дела. Остается обращаться в международные институты защиты. Но это займет очень много времени, в течение которого люди будут отбывать наказание.

- Что касается проведения теологической экспертизы. Вы не уверены в том, что эксперт обладал достаточными знаниями и опытом?

- Я подавал ходатайство, чтобы суд запросил сведения об образовании человека, проводившего экспертизу, ведь теологическую экспертизу должен проводить тот, у кого есть соответствующее образование, кто способен сделать выводы о принадлежности тех или иных листовок или текстов к «Хизб ут-тахрир». Экспертизу проводил сотрудник местного отделения Госагентства по делам религий, об образовании которого в материалах дела сказано не было. Кроме того, он не ответил на поставленные вопросы. Если провести независимую экспертизу, возможно, результат будет иным. У двоих осужденных образование три класса, а трое из них вообще не учились в школе. Непонятно, как они вообще могли подписываться под документами и осознавать, что происходит. Документы были на кыргызском и русском языках, но большинство осужденных – этнические узбеки, и некоторые из них совершенно не понимают письменного кыргызского языка, не говоря уже о русском. Переводчик им не был предоставлен.

- Почему в Кыргызстан не впустили Виталия Пономарева?

- Каждое государство может весьма широко трактовать интересы национальной безопасности. Наверное, Кыргызстан увидел в приезде Пономарева какую-то угрозу. То, что Пономарева не впустили, многие связывают с отчетом по ноокатскому делу, который «Мемориал» опубликовал в России сразу после ноокатских событий. В нем раскрыты многие неприглядные факты, включая пытки и то, что ни во время следствия, ни в ходе судебных слушаний не соблюдались права человека.

- У этих людей есть хоть какой-то шанс выйти на свободу до истечения сроков заключения?

- Будем надеяться. Ноокатское дело уже привлекло международное внимание, а после избрания Кыргызстана членом Совета ООН по правам человека отсутствие справедливого судебного разбирательства не особо красит государство.

- Назовите окончательные сроки заключения для осужденных.

- После пересмотра решения в Верховном суде двум женщинам сроки были сокращены до семи лет лишения свободы, несовершеннолетним – до пяти лет. Остальным мужчинам сократили ненамного, главным образом исключив наказание за умышленное уничтожение или повреждение имущества, а также посчитав недоказанным факт вовлечения несовершеннолетних в совершение преступления. Остается вопрос: была ли доказана вина по другим преступлениям? После пересмотра максимальный срок составил 17 лет (четыре человека). По шестнадцать лет получили шестеро осужденных, по пятнадцать – пятеро, по четырнадцать – трое. Четверым дали по тринадцать лет заключения, четверым – по двенадцать. Суммарный срок наказания тридцати двух осужденных составляет 428 лет.

Ирина Дудка, «Репортер-Бишкек»