Начало - здесь.

Демократическая «инерция» августовской революции 1991 года способствовала тому, что в первые пять-семь лет президентства Ельцина Россия воспринималась как самая демократическая страна СНГ. Впрочем, отчасти она и была таковой. Это обстоятельство, а также известная условность государственных границ на пространстве бывшего СССР, неразработанность, а то и полное отсутствие национальных миграционных законодательств, общая правовая неразбериха в результате распада Советского Союза привели к тому, что на территории Российской Федерации довольно быстро сформировались сообщества политэмигрантов из бывших союзных республик. В том числе и сообщества политэмигрантов из среднеазиатских стран, где построенная по кланово-родовому признаку партхозноменклатура, превратившаяся в правящие элиты новых независимых государств, как раз приступила к расправам над местными демократическими и оппозиционными движениями.

Исходя из «политической целесообразности»

Однако в 90-е годы на территории России укрывались не только диссиденты-демократы, но и деятели совершенно противоположного толка, естественно, пользовавшиеся поддержкой и покровительством части российских правящих кругов, в первую очередь - силовых структур. Среди «политэмигрантов» такого толка можно вспомнить, например, ряд персонажей из рядов печально известных рижского и вильнюсского ОМОНов. На территории России укрывались и некоторые бывшие первые лица бывших закавказских союзных республик (Шеварднадзе, Алиев, Муталибов), которых Кремль надеялся использовать в своих целях при изменении ситуации в соответствующих странах. И использовал, вспомним, в частности, «десантирование» Шеварднадзе в Тбилиси в январе 1992 года. С середины 90-х годов в России скрывается и считавшийся главным личным врагом Шеварднадзе бывший председатель службы безопасности Грузии полковник Игорь Гиоргадзе, объявленный в международный розыск по обвинению в организации террористического заговора. Александр Литвиненко в свое время утверждал, что, будучи начальником соответствующего подразделения ФСБ, установил точное местонахождение Гиоргадзе в России и предложил руководству задержать его, но это запретили «из соображений политической целесообразности». На рубеже ХХ и ХХI веков в российской и зарубежной прессе неоднократно появлялись сообщения, правда, опровергавшиеся российской стороной, об укрывательстве в России разыскивавшихся Гаагским трибуналом и властями Белграда сербских военных преступников, а также членов семьи Слободана Милошевича. С другой стороны, лидера Курдской рабочей партии Абдаллу Оджалана из России депортировали. Видимо, такова была «политическая целесообразность».

«Политической целесообразностью» наверняка объясняется и тот факт, что не без ведома соответствующих российских инстанций еще в 90-е годы на территории Российской Федерации довольно свободно стали себя чувствовать спецслужбы среднеазиатских диктаторских режимов, которые занялись похищением политэмигрантов, в частности, из Туркмении и Узбекистана. По данным российских правозащитников, в середине 90-х в посольстве Туркмении в России был даже создан специальный отдел, отвечающий за похищения, который курировал первый секретарь посольства Рахмангулы Аллаков, глава резидентуры КНБ в Москве. Видимо, его деятельность вполне устраивала Туркменбаши, так как в 1996 году он вернулся в Ашхабад и получил повышение — должность заместителя председателя КНБ.

При Путине «политическая целесообразность» стала едва ли не основным мотивом действий российских властей в отношении политэмигрантов, претендующих на убежище в России. Причем «политически целесообразные» политэмигранты прекрасно обходятся даже без официальной просьбы о предоставлении убежища – их и так укроют, и отблагодарят, если они того заслуживают. И обязательно используют. Как использовали, например, все того же Муталибова для давления на Азербайджан, когда он вознамерился строить нефтепроводы не там, где хотелось российскому руководству. И в начале 2002 года, сразу после визита Алиева к Путину, когда Гейдар Алиев хотел получить добро на передачу власти сыну Ильхаму, Муталибову позволили провести съезд азербайджанских оппозиционеров в московском «Президент-отеле», подведомственном Управлению делами президента. В Баку сразу все поняли.

Нашел убежище в России и бывший президент Аджарии Аслан Абашидзе, обвиненный грузинскими властями в злоупотреблении служебным положением, присвоении 47 миллионов долларов, терроризме и создании незаконных вооруженных формирований. При этом Путин лично и публично разрешил приютить Абашидзе.

Опять же с личного указания Путина в России поселили свергнутого киргизского президента Аскара Акаева, после победы «тюльпановой революции» эвакуированного в Москву с российской авиабазы в Канте. А вот требования Киргизии выдать старшего сына экс-президента Айдара Акаева, обвиняемого в коррупции, понимания в Москве не нашли.

Не вызывало возражений у российских властей и присутствие на территории России некоторых политических противников Туркменбаши: бывшего главы туркменского Центробанка Худайберды Оразова и бывшего посла Туркмении в Анкаре Нурмухамеда Ханамова. На родине они были приговорены к пожизненному заключению за то, что якобы пытались устроить покушение на Ниязова. Правда, впоследствии оппозиционеры из числа бывших ниязовских высокопоставленных чиновников в большинстве своем все-таки перебрались на Запад – условия в России становились все менее комфортными.

В 2001 году из Туркмении бежала очередная группа оппозиционеров, в том числе бывший министр иностранных дел Борис Шихмурадов, обвиненный опять же в покушении на Туркменбаши. Тогда Ниязову, судя по всему, снова понадобились специфические навыки Аллакова. По данным правозщитников, его снова направили в посольство Туркмении в Москве, на этот раз под прикрытием «советника по экономическим вопросам». Вскоре Шихмурадова пытались похитить прямо на одной из московских улиц.

Если же предоставление убежища политэмигранту рассматривалось российскими властями как «политически нецелесообразное», ему, как правило, приходилось очень несладко. Как, например, туркменскому диссиденту Гулгельды Аннаниязову. На родине он был осужден в числе группы организаторов антиправительственной демонстрации в 1995 году. Отсидев четыре года в тюрьме, где его подвергали пыткам, он попросил убежища в России. Москва рассудила, что портить отношения с Туркменбаши ради простого диссидента не стоит. В убежище было отказано, и Аннаниязова депортировали – слава богу, не в Туркмению, а в Казахстан, проявивший в данном случае больше гуманности по отношению к политическому изгнаннику.

А вот другому туркменскому беженцу – Мурату Гарабаеву – пришлось гораздо хуже. Гарабаева, бывшего сотрудника Центрального банка Туркмении, туркменские власти обвинили в краже 40 миллионов долларов и потребовали его выдачи, зная, что это найдет понимание в России. И действительно, понимание было найдено – российская генпрокуратура выдала Гарабаева, несмотря на то, что он являлся российским гражданином (выдача граждан России прямо запрещена Конституцией РФ), а Туркмения признана страной, где к заключенным применяются пытки. Все апелляции российские суды отвергли, и лишь из-за вмешательства Страсбургского суда, что было чревато для России многомиллионными санкциями за нарушение Европейской конвенции и других международных соглашений, российская сторона была вынуждена потребовать от Туркмении возвращения Гарабаева. В 2003 году его вернули в Россию, где он был оправдан судом.

Хотя Туркмения, требуя выдачи Гарабаева, прибегла к легальным процедурам, без участия туркменских спецслужб дело не обошлось. Гарабаев впоследствии рассказывал, что после его задержания сотрудниками московского УБОПа при первом допросе присутствовали человек восемь туркмен - сотрудников ниязовских КНБ и МВД. И они, не стесняясь свидетелей, говорили, что доставить эмигранта в Туркмению будет несложно: дескать, «закатаем в полиэтилен и вывезем».

Без участия спецслужб, на этот раз российских, не обошлась и незаконная депортация, а вернее, похищение одного из лидеров таджикской оппозиции – председателя Демократической партии Таджикистана Махмадрузи Искандарова. В годы гражданской войны в Таджикистане Искандаров воевал в рядах Объединенной таджикской оппозиции против Эмомали Рахмонова. После достижения национального примирения он занимал пост главы МЧС республики, а потом, до 2003 года, руководил газовым гигантом «Таджикгаз». Несмотря на государственную должность, Искандаров не поддерживал важные для президента начинания. В частности, он выступил против референдума по внесению изменений в конституцию, которые позволили бы Рахмонову баллотироваться в президенты еще на два срока. В ответ в ноябре 2004 года генпрокуратура Таджикистана обвинила его в терроризме, бандитизме, незаконном хранении оружия, незаконном содержании личной гвардии, а уж заодно и в растрате.

В том же месяце по запросу Таджикистана Искандарова задержали в России, но генпрокуратура отказалась его выдать, и 4 апреля 2005 года Искандарова, к тому времени обратившегося с просьбой о политическом убежище, выпустили из тюрьмы.

Искандаров даже отправил благодарственное письмо на имя президента России со словами «в традициях моего народа помнить добро и благодарить за содеянное». Однако благодарность была явно преждевременной. Президент Рахмонов примерно в это время принимал у себя российского министра обороны Сергея Иванова по случаю совместных военных учений и, пользуясь случаем, просил передать Путину «озабоченность таджикских властей освобождением Искандарова». Наступило 15 апреля 2005 года, и вместо удовлетворения прошения об убежище Искандарова похитили в подмосковном Королеве, заковали в наручники, натянули на лицо маску и на самолете привезли в Душанбе, где он оперативно получил 23 года тюрьмы.

Впоследствии правозащитники выяснили, что Искандарова переправили в Душанбе на военно-транспортном самолете, полет которого не регистрировался в «Домодедове», и с документами на имя некого Баланина Геннадия Петровича. По факту похищения прокуратура Королева возбудила уголовное дело, но на этом все фактически и закончилось.

После Андижана

После майских событий 2005 года в Андижане, где каримовский режим устроил кровавую расправу над собственными гражданами, перепуганный ташкентский деспот резко поменял внешнюю политику. Он рассорился с Западом, не пожелавшим закрыть глаза на андижанские зверства, и переориентировался на Кремль, у которого бойня в Андижане встретила полное понимание и поддержку. Соответственно, и у спецслужб России и Узбекистана начался «активный этап дружбы», который не замедлил трагически сказаться на судьбе узбекских политэмигрантов и беженцев, хлынувших в Россию из-за жестоких репрессий каримовского режима. Причем российские власти и спецслужбы проявили исключительную готовность поставлять в узбекские тюрьмы даже граждан России, а решения об экстрадиции стали принимать в обход генпрокуратуры России -единственного органа, уполномоченного на подобные решения.

Характерным примером такого отношения к процедуре экстрадиции является дело Алишера Усманова. Узбек по национальности, в 90-х годах он получил российское гражданство. После андижанских событий узбекские власти обвинили Усманова в «посягательстве на конституционный строй» и в причастности к исламистам из «Хизб ут-Тахрир». Но российский суд это обвинение не поддержал, зато приговорил Усманова к нескольким месяцам в колонии-поселении за якобы найденную у него взрывчатку. Его лишили гражданства РФ и вновь объявили гражданином Узбекистана. Между тем, по законам Узбекистана гражданином этой страны можно стать лишь добровольно. Усманов же нигде и никогда такой доброй воли не изъявлял. Когда подошел к концу срок заключения (29 июля 2005 года Усманова должны были выпустить из СИЗО), Усманова посадили в самолет и перевезли в Узбекистан.

Правозащитный комитет «Гражданское содействие» отправил запрос по этому поводу в генпрокуратуру РФ, и выяснил, что решение об экстрадиции Усманова там не выносили. Как заявила в те дни руководитель программы «Помощь политическим беженцам из Центральной Азии» Комитета «Гражданское содействие» Елена Рябинина, «выходит, что ФСБ России и СНБ Узбекистана незаконно похитили человека и насильно вывезли его за границу». Когда правозащитники подняли шум, агентство РИА «Новости» со ссылкой на руководителя Бюро общественных связей СНБ Узбекистана Таракулова опубликовало вот такое сообщение: «Алишер Усманов этапирован из Казани в Узбекистан согласно совместному с ФСБ плану по борьбе с международным терроризмом».

Совершенно безобразный случай произошел с узбекским гражданином Рустамом Муминовым. Начиная с 2000 года, он жил в России, причем выехал с родины не как беженец. У него не было никаких проблем с властями, он работал в России, завел здесь семью, периодически ездил в Узбекистан, последний раз – в 2003 году. Но вдруг оказалось, что его там объявили в розыск и предъявили обвинения в принадлежности все к той же «Хизб ут-Тахрир». Он был объявлен в розыск в Узбекистане в апреле 2005 года, а в феврале 2006-го в России его задержали сотрудники ФСБ и УБОПа. Однако российская генеральная прокуратура отказала в экстрадиции в Узбекистан, и Муминова освободили. Он попытался сразу же зарегистрироваться, ему было отказано в Липецкой области, более того, он был предупрежден сотрудниками ФСБ о том, что если кто-либо зарегистрирует его у себя, тот будет иметь большие проблемы. Он уехал в Москву. Понимая, что отказ в регистрации означал его возможную депортацию, Муминов обратился в Верховное Управление комиссара ООН по делам беженцев, ему было назначено второе интервью в УВКБ ООН на 1 ноября 2006 года. Но в тот же день Муминов был задержан прямо в офисе «Гражданского содействия» сотрудниками российских спецслужб и исчез. После долгих проволочек и бесконечного вранья правозащитникам сказали, что решением Тверского суда он депортирован в Узбекистан как нелегал. С тех пор о его судьбе ничего не известно. Едва ли не самое важное во всей этой истории, что Муминова выслали вопреки решению Европейского суда по правам человека, запретившего его экстрадицию в Узбекистан, так как там ему грозила реальная опасность. Это, пожалуй, первый случай открытого нарушения российскими властями вердикта суда в Страсбурге. По факту незаконной высылки Муминова даже было возбуждено уголовное дело, но его динамика оставляет желать много лучшего.

Широкий резонанс получило так называемое дело «ивановских узбеков». Еще в июне 2005 года при участии узбекских спецслужб милиция Иваново арестовала 12 граждан Узбекистана, одного гражданина Киргизии и одного россиянина (все этнические узбеки), проживавших в этом городе. Основанием для ареста послужил запрос узбекской генпрокуратуры, обвинившей «ивановских узбеков» в организации андижанских беспорядков, религиозном экстремизме, убийствах и так далее. Между тем, по данным организаций «Мемориал» и «Гражданское содействие», взявших арестованных под защиту, эти обвинения сфальсифицированы. Во время событий в Андижане «ивановских узбеков» там и вообще в Узбекистане не было. По мнению защиты, двое задержанных преследуются официальным Ташкентом по политическим мотивам, так как в эмигрантских СМИ они публично осудили кровавое подавление беспорядков в Андижане, а остальных вообще взяли «за компанию».

Во многом благодаря усилиям правозащитников один из арестованных, Хатам Хаджиматов, был освобожден из-под стражи и смог выехать из России сначала на Украину, потом в Норвегию, где и получил политическое убежище. Хаджиматов заявил о пытках в ивановском СИЗО, которым подвергался и лично он, и его товарищи. В июле 2006 года Европейский суд по правам человека приостановил процедуру экстрадиции оставшихся 12 арестованных, а управление Верховного комиссара ООН по делам беженцев официально признало их «мандатными беженцами», то есть жертвами политических репрессий. Тем не менее, российские суды различных инстанций неоднократно выносили решения о депортации задержанных, игнорируя их свидетельства, например, свидетельство задержанного Алимова о пытках, которым подвергаются заключенные в Узбекистане. В частности, о случае, когда для получения показаний работники узбекской милиции в присутствии Алимова изнасиловали его жену. Оказавшись на свободе, женщина сожгла себя перед зданием прокуратуры.

Некоторый прогресс в деле «ивановских узбеков», которых к тому же еще и незаконно держали под стражей (срок истек 20 декабря прошлого года и не продлевался), появился в декабре 2006 года после вердикта Октябрьского райсуда Иваново, отменившего решение облпрокуратуры о депортации. Однако прокуратура тут же обжаловала это решение высшей инстанции, и лишь после вмешательства Страсбургского суда 5 марта «ивановские узбеки» были, наконец, освобождены.

Все вышеперечисленные факты - лишь верхушка айсберга. По мнению правозащитников, неизвестные общественности случаи незаконной депортации беженцев в Узбекистан, где людей ждут мучения, а то и гибель, исчисляются тысячами. У комитета «Гражданское содействие» есть данные, что если политэмигранта не удается получить легально, то узбекские спецслужбы его просто похищают. Не без ведома российских коллег, понятное дело. Есть случаи и прямой продажи беженцев узбекским властям коррумпированными российскими правоохранителями.

Запросы и ответы

12 декабря 2006 года палата Страсбургского суда, рассматривающая дело «ивановских узбеков», коммуницировала их жалобу. Это означает, что правительству России было предложено представить письменные соображения по вопросу приемлемости и по существу жалоб. России также было предложено подготовить ответы на вопросы Евросуда к 6 марта 2007 года. Подтвержден и запрет Страсбурга на депортацию «ивановских узбеков»

В феврале 2007 года Европейский суд по правам человека коммуницировал жалобу по делу Рустама Муминова. Правительству России был направлен список вопросов, касающихся подробностей его высылки. К 6 апреля 2007 года российские власти должны сообщить, было ли необходимым и обоснованным решение о высылке Муминова и учитывалось ли при его принятии, что в Узбекистане он может быть подвергнут пыткам и лишен права на справедливый и независимый суд.

Российские власти обычно не спешат отвечать на запросы Страсбургского суда. Зато довольно оперативно отвечает на запросы других «инстанций». Так, в конце февраля руководитель Комитета «Гражданское содействие» Светлана Ганнушкина получила предостережение от прокуратуры. Ее предупредили о «недопустимости нарушения российских законов, касающихся вынужденных переселенцев, беженцев, правового положения иностранных граждан и права граждан на свободу передвижения». Поводом послужил запрос депутата Курьяновича. Курьянович, которого за экстремизм исключили даже из ЛДПР, потребовал проверить деятельность «Гражданского содействия» как организации, которая, по его данным, «осуществляет оперативное прикрытие этнических преступных группировок». Проверка проведена. В возбуждении уголовного дела отказано. Однако предупреждение все-таки вынесено. Более того, прокуратура Москвы потребовала, чтобы комитет «Гражданское содействие» предоставил базу данных своих подопечных - тех, кому правозащитники когда-либо помогали составлять ходатайства.

Что ж, это тоже своего рода ответ на запрос Страсбурга, причем ответ весьма красноречивый.