Заметка "Мухаммад Салих призывает Запад поддержать «мирную революцию» в Узбекистане" и комментарии российских экспертов, прозвучавшие в ней, вызвали активную реакцию публики. Мы признательны всем читателям, которые поделились с нами мнениями о публикации. К сожалению, многие из присланных комментариев не могут быть опубликованы по причине их чрезмерной эмоциональности. Однако ответ героя данной статьи Мухаммада Салиха, присланный непосредственно в редакцию самим автором, мы помещаем здесь без изменений. Мы также приглашаем высказаться других представителей узбекской оппозиции, ученых, исследователей и представителей власти. "Фергана.Ру" готова предоставить всем им открытую площадку для дискуссии.

Бальзам для диктатора

Мухаммад Салих

Критики упрекают узбекскую оппозиции в том, что она приукрашивает ситуацию в Узбекистане, называя её предреволюционной. По мнению авторитетных экспертов (как представил их сайт "Фергана.Ру") по Средней Азии, в Узбекистане люди не готовы к демократическим преобразованиям, а режим Каримова прочен, более того, способен к реформированию. Такая моральная поддержка каримовскому режиму идёт со стороны вроде бы либерального крыла русской общественности.

Можно было отнестись к подобным выступлениям как и к любым другим свободным рассуждениям, если бы эти выступления не делались в то время, когда Россия в лице Путина в буквальном смысле прибрала к рукам бразды правления в Узбекистане, одном из центральноазиатских государств.

Президент России использовал момент "Каримовского страха перед революцией" в своих "национальных интересах". Узбекский президент в панике как будто потерял рассудок. В этом контексте инициатива России сравнима разве что со злоупотреблением положения умалишённого.

Как видим, андижанскую бойню не осудил не только Путин, она не осуждается и русской общественностью. Ни демократическая оппозиция, ни либеральная интеллигенция не подняла голос против преступления Каримова. Мало того, режим Каримова поощряется аналитиками стратегических центров, их анализ "ситуации" становится бальзамом, задерживающим эрозию легитимности государственного террора каримовского режима.

Русские аналитики, как и узбекский президент, пугают мир исламским фундаментализмом. Прогнозируя будущее Узбекистана, [они] никого кроме исламских радикалов не видят как альтернативу режиму Каримова. Самое удивительное, [они] не приводят при этом ни единого аргумента, почему именно исламские радикалы, а не другие силы придут, если уйдёт Каримов?

Некогда славная интеллигенция России в последние десять лет всё более склоняется к великодержавным фантазиям. Уже нет или просто "отошли в сторону" от борьбы те диссиденты идеалисты "шестидесятники" и "семидесятники", которые в труднейших условиях защищали права человека и универсальные ценности в тоталитарном государстве.

После распада СССР отношение русской общественной мысли к демократическим преобразованиям в Центральной Азии было стабильно равнодушным, иногда, может быть, заинтересованным и оживлённым, но никогда сострадательным и демократическим - как бывало в Советское время.

Я помню сбор Московского "андеграунда" в доме моего друга Натальи Михайловны Зимяниной, музыкального критика и дочери Секретаря ЦК КПСС по идеологии Михаиля Зимянина. Тогда мои друзья, поэты и художники (Дмитрий Пригов, Александр Ерёменко, Иван Жданов, Алексей Парщиков и др.) больше интересовались событиями в Средней Азии, чем сегодня специалисты по Центральной Азии. Мы были едины в стремлении к свободе, и никто не помнил о своей языковой, культурной или этнической принадлежности. Тем более, не было различия социального статуса - все были интеллигенты, люди свободомыслящие и никто не боялся говорить против режима Горбачёва в доме его заместителя.

Год был 1986 и Перестройка ещё не вышла наружу, она была в наших мыслях, но уже звучала вслух. Российская интеллигенция лидерствовала в общественной и культурной мысли советской империи и самые передовые идеи мы получали из первых рук в центре этой империи.

Мы были оппозиционерами как и полагалось интеллигенции. Иначе и быть не могло, потому что мы хотели быть свободными и были ими. Нас могли не издавать, подслушивать, преследовать, но не могли нас заставить воспевать идеалы коммунизма, в которые мы не верили.

Куда пропал тот задор мысли московской, русской?

Впрочем, не только русской, не видно его и в узбекской среде.

Я лично так и не смог стать политиком-реалистом ни тогда, ни теперь, потому что "реальная политика" означала смирение с положением вещей. А положение вещей таково: становление диктатуры, подобной сталинской.

Некоторые иронизируют по поводу романтизма узбекских оппозиционеров. На деле же романтики - как раз те, кто умудряется видеть режим Каримова способным к демократическим реформам.

Мы, представители узбекской оппозиции, не ставим цели показать нашим сторонникам силу и возможности каримовского режима в приуменьшенной форме. Наоборот, всегда стремились быть объективными в оценке агрессивного режима, дабы не быть причиной неподготовленных выступлений и кровопролития.

Мы говорим, что не следует приукрашивать прочность и способность к выживанию каримовского режима. Этот режим пока что не получил организованный и массовый отпор в ответ на свои репрессивные действия. При умной организации протестного потенциала масс можно будет показать, что этот режим не настоящий, а всего лишь бумажный тигр и нет у него стабильной поддержки даже внутри собственных силовых структур.

К тому же, подобные режимы одиноки, особенно в наше время, в XXI веке. Ими пользуются иногда великие державы в определённы периоды, но никогда они не будут восприняты всерьёз как партнеры, как союзники, несмотря на подписанные договоры. Великие державы всегда готовы отказаться от них, если это потребует конъюнктура или дело коснётся международного престижа.

Эти режимы одиноки даже в окружении "своих".

Если собрать вместе всех тиранов мира, сколько их будет Каримовых и Саддамов на всём белом свете?

По определению американского еженедельнего журнала "Parade" их оказалось всего десять. Узбекский диктатор Ислам Каримов занимает по рейтингу 5-ое место в этом ряду.

Воистину, прав был покойный Мартин Лютер Кинг, когда изрёк: "Зло на земле творится меньшинством людей, при преступном попустительстве и молчании большинства".

Узбекский президент Каримов, совершивший геноцид против узбекского народа, удостоился самого большего молчания мировых лидеров и самого широкого попустительства мировой общественности.

Преступлением являются не только его свершения, но и равнодушие по отношению к совершившему преступления. К сожалению "преступное попустительство" не является нарушением закона, а всего лишь нарушением этики, к которой относятся в нашем реальном мире с иронией.

Президент Каримов и после андижанской бойни продолжает заседать в международных форумах и саммитах, участвует в инаугурациях президентов соседних государств.

Наблюдая инаугурационную церемонию Президента Казахстана, я увидел вдруг необычное выражение благодушия на лице Президента России Путина, обращённого в сторону президента Узбекистана Каримова.

По правде говоря, мне стало не по себе. Выражение благодушия на лице Путина символизировало ментальный мир политического истеблишмента постсоветского пространства. Большинство лидеров этого пространства попустительствуют преступлению Каримова в Андижане. Президент России даже не просто молчал как другие, он открыто защитил преступника. И это было неэтично.

Хотя, как отмечено, государства и их правители не нуждаются в этической платформе в той мере, в какой они нуждаются в платформе экономической или политической.

А вы знаете, что одна из главных причин Крымской войны (1853) была чисто этической (говоря политической терминологией - защитой прав человека)? Краткая история такова: Россия требует у Османской Империи выдачи Венгерских сопротивленцев, бежавших от русских и австрийских войск под покровительство турок. Однако, Турецкий Султан считает бесчеловечным отдать на верную смерть беззащитных людей и отказывает русским. Тогда русские войска нападают на османские корабли в Синопе и начинается Крымская война.

Существует ли в мире хоть одно государство, теперь придающее подобное значение этическим ценностям?

Нет такого государства.

Нет ни друзей, ни врагов, есть только национальные интересы. С такой постановкой дилеммы соглашаются очень многие политики. Призрак Макиавелли, неизменный суфлёр за кулисами, подсказывает политикам правила "реальной политики".

Государство нуждается в сильной экономике, но не в этике. В модернизации вооружений, но не в “устаревшей” морали.

Мир настолько отвык видеть политику человеческой, что приходит в замешательство от любого человеческого поступка какого-нибудь политика. Например, многие люди неожиданно были тронуты поступком Президента Клинтона, уступившего свою лежанку Президенту Бушу Старшему в самолёте, когда они летели к пострадавшим от цунами в Индонезию. Я субъективно считаю этот поступок Клинтона самым значительным в истории личной жизни политиков Северной Америки.

Я с большим вниманием слушал инаугурационную речь Президента Буша, когда он вступал на второй срок своего президентства. Его риторика в тот холодный день звучала очень искренно. Президент говорил о свободе во всем мире, и эфир отражал каждое его слово в полном объёме, усиливая его правдивость. Или это было слуховая иллюзия?

Как бы то ни было, когда сенаторы Джон Маккейн (John McCain) и Джозеф Либерман (Joseph Lieberman) и два члена Палаты Представителей - Том Лантос (Tom Lantos) и Фред Вулф (Fred Wоlf) внесли в Конгресс проект "Закона о распространении демократии и демократических ценностей в недемократических странах" ("Advance Democratic Values, Address Nondemocratic Countries, and Enhance Democracy Act"), я понял что демократия во всём мире не может быть слуховой иллюзией.

Конгресс США в рамке этого проекта мог бы принять резолюцию "об ограничении поля передвижения диктаторов Центральной Азии". А Европейскому Совету [следовало бы] принять резолюцию об ограничении передвижений не только чиновников администрации правительства, но и самого Каримова, заморозить все банковские счета его и близких ему чиновников.

Никто не требует и не желает повесить Каримова. Но важно, чтобы он не чувствовал себя победителем после Андижана, не чувствовал себя переигравшим международное сообщество и не строил мечты о безоблачном остатке жизни.

Очень важно, чтобы он боялся возмездия за своё преступление.

Полная изоляция диктатора изменила бы положение внутри правительства в пользу прогрессивных сил. Там они есть, эти силы. Тогда может быть и выражение на лице президента России, смотрящего на узбекского деспота, не было бы таким благодушным. А главное, крепла бы вера людей в возможность победы демократии на нашем континенте.