Мороз под 30 градусов. Люди в шубах, пряча носы в шарфах и втягивая руки поглубже в рукава, бегом спешат на остановку: не потому, что опаздывают, а чтобы окончательно не замерзнуть. И только маленький мальчик лет шести сидит на покрытой льдом земле, подложив под себя лишь кусок картона. Азиатское лицо, драная мало напоминающая зимнюю одежда, протянутая за милостыней ручонка. Перед мальчиком коробка с накиданной на дно мелочью.

Знакомая картина. В люто холодные месяцы нынешней зимы таких маленьких истуканчиков можно было увидеть практически во всех многолюдных местах областного центра: по проспекту Ленина, на Центральном рынке и так далее. Это таджикские цыгане, которые появились в Иванове несколько лет назад и за это время стали неотъемлемой частью городского пейзажа. Время от времени они ненадолго исчезают, потом появляются вновь. Так и в этом году: с зимы цыгане пропали, а сейчас, когда наступила апрельская оттепель, высыпали на улицы вновь. Но не заблуждайтесь, это уже совсем другие люди.

* * *

Наша машина без опознавательных милицейских знаков остановилась в начале улицы Богдана Хмельницкого, не доезжая пары сотен метров до Центрального рынка - именно здесь на тротуаре мы увидели первую "скульптурную композицию" из мамаши с младенцем на руках, а рядом пацан лет пяти-шести. Мы - это участники общегородского рейда по пресечению незаконной миграции: сотрудники подразделений по делам несовершеннолетних и спецприемника, наряд ОМОН, представитель миграционной службы, а также я и фотокорреспондент Виктор Боровков. Такие рейды проводятся регулярно, вопреки утверждениям скептиков, что ничего в Иванове для наведения порядка с заезжими нищими не делается. В ходе этих рейдов у таджиков проверяется наличие документов и временной регистрации в Иванове. Паспорта, как правило, имеют все, а вот регистрацией и не пахнет.

При виде приближающихся сотрудников милиции таджикское семейство бросилось врассыпную: мать с младенцем в одну сторону, ребенок постарше - в другую. Поймали и усадили в подъехавшую машину. Дальше мы уже пешком пошли к рынку, зная, что сейчас на пути будет еще одна постоянная точка, где сидят и попрошайничают цыганята. Впрочем, сидели они раньше, пока не освоились. Теперь же, повесив на грудь картонную табличку с надписью: "Подайте, пожалуйста, на хлеб и молоко. Спасибо", пристают к прохожим, дергают их за полы одежды и твердят: "Дай".

Пока мы шли, по другой стороне улицы, пытаясь опередить нас, уже бежала другая таджикская семья, наблюдавшая "задержание", и, крича в голос на непонятном языке, старалась предупредить соплеменников о приближающейся опасности. Но мы уже были рядом, когда кучка мальчишек и девчонок метались из стороны в сторону, соображая, куда спрятаться. Однако, на удивление, когда сотрудники милиции их все-таки задержали и также усадили в машину, на лицах детей и намека не было на расстройство. Похоже, это для них было неожиданное приключение на фоне однообразных нищенских будней. Все галдели, хихикали, наперебой торопились сообщить инспекторам свои имя и фамилии и рассказывали о том, как они здесь живут. Живут не сладко - все таджики, которых сейчас в Иванове около трехсот человек, ютятся в двух частных домах где-то на Завокзальных улицах. Подаянием каждый ребенок зарабатывает за день всего около 20-30 рублей, которых хватает только на хлеб и молоко. Когда я спросила про конфеты и игрушки, дети только отрицательно мотали головой. Не моются, не учатся в школе, не умеют ни читать, ни писать.

Всего в результате рейда сотрудникам милиции удалось забрать с улиц 17 детей в возрасте от трех до 14 лет. А 17 человек отвезли в одну из больниц города. Когда дети узнали, что их будут мыть и дадут обед, все их эмоции уместились в восхищенном повторении одного слова: "вода, вода" и нетерпеливых вопросах: "когда покормят?".

* * *

Дальнейшая судьба этих детей туманна. Будь у них русские родители, последних можно было бы привлечь к уголовной ответственности за привлечение своих чад к антиобщественной деятельности, а самих чад определить по приютам. На граждан Таджикистана наш Уголовный кодекс не распространяется. Депортировать таджикских цыган на родину тоже нельзя, поскольку российским бюджетом такая услуга иностранцам не предусмотрена - выдворение производится на счет самих выдворяемых, а они все утверждают, что неплатежеспособны. Но цыгане сами скоро уедут: они же кочевники и испокон веков не могли долго сидеть на одном месте. Маршрут уже проторен и известен даже самому маленькому цыганенку: Челябинск, Новосибирск, Питер. Везде их ждут родственники, такие же кочевники, которые с их прибытием снимутся с якоря и так же отправятся в путешествие. А в Иваново приедут другие таджики, потому что там у них, как они сами говорят, работать негде и подают мало. И мы снова увидим у Центрального рынка азиатского мальчика с табличкой на груди: "Подайте, пожалуйста, на хлеб и молоко. Спасибо".