Молодая писательница из Норвегии Эрика Фатланд, лауреат престижной норвежской премии Тарьея Весоса за лучший дебют и обладатель диплома магистра по социальной антропологии университета Осло, получила двухнедельную визу в Туркменистан, купила билет на самолет и отправилась изучать бывшую советскую Центральную Азию.

Туркменистан, Узбекистан, Таджикистан, Казахстан и Кыргызстан - пять республик. Эрика посетила пять столиц, побывала на брошенном ядерном полигоне, стояла у края «Врат ада», изучала коллекцию русского авангарда на берегу высохшего Аральского моря, послушала язык, на котором жители древней Бактрии вели переговоры с Александром Македонским, и попробовала верблюжье молоко. Из дневниковых записок родилась книга «Советистан».

Права на издание уже приобрели двенадцать стран, включая Германию, Францию и Россию. «Фергана» раньше всех прочитала русский перевод книги и взяла интервью у писательницы, когда она была в Москве.

- Как следует относиться к вашей книге? Это академическая работа, нечто вроде «Аргонавтов западной части Тихого океана» Бронислава Малиновского или «Нуэров» Эванса-Причарда? Или это дневники путешественника?

- Дневники путешественника, разумеется. У меня есть диплом магистра социальной антропологии, но учёным я, конечно, не являюсь. Я литератор с гуманитарным дипломом. Все мои профессиональные достижения относятся к сфере литературы. Если говорить о полке, на которую следует поставить мою книгу, то, наверно, не рядом с трудами Малиновского и Эванса-Причард. Моя книга не для академиков. Полагаю, академики найдут ее «слишком субъективной» и «чересчур поверхностной». В этом нет ничего дурного. Речь идёт о разных жанрах.

Моя книга для тех, кто планирует путешествие в Центральную Азию. Кто желает заранее знать, с чем ему предстоит столкнуться и на что следует обратить внимание, чтобы не упустить важного. Кроме того, она и для тех, кто предпочитает путешествовать по миру, не покидая удобного домашнего кресла, с книгой в руке, как жюльверновский профессор Паганель. К счастью для литераторов, они до сих пор существуют и охотно покупают толстые бумажные книги.

- Когда вы решили, что должны написать путеводитель по Центральной Азии?

- Я много путешествовала по Южной и Юго-Восточной Азии и везде встречала европейцев с роскошными путеводителями в рюкзаках. У этих путеводителей длинная родословная, начиная с дневников Марко Поло. Европейцы уже семь веков описывают страны на берегу Индийского и Тихого океанов. Библиотека путевых заметок об Индии и Тайланде просто огромна. Вы можете увидеть Индию глазами поэтов, пилигримов, бизнесменов, ученых, солдатов удачи. На любой вкус. Как показывает практика, познавая мир, нам важно получить не просто информацию о стране, но и ее эмоции. Если я чувствую себя пилигримом, я ищу путевые заметки пилигрима и по ним изучаю страну. У Индии с такими заметками все хорошо. Настолько, что даже скучно.

- В каком смысле скучно?

- Путевых заметок, романов, философских дневников об Индии так много, что возникает вопрос: хочу ли я быть как все? Ты приехал в Индию, и тебе кажется, что твои переживания уникальны. Но вот ты случайно и наугад открываешь записки каких-нибудь голландских поэтов, посещавших те же места в середине прошлого веке. Голландцы точь-в-точь описывают твои эмоции. Это скучно, согласитесь.

- То есть Южная Азия показалось вам слишком изученной и исхоженной, и вы решили посетить Центральную Азию?

- Да. Грубо говоря, это настолько известный роман, что у тебя не возникает никакого желания его читать. Зачем? Слишком много спойлеров. И тогда я обратила внимание на Центральную Азию. Почему нет?

Там был Александр Македонский со своей армией. Древняя Согдиана, покоренная им, располагалась на территории современного Узбекистана. Там был Достоевский. Там есть замечательный музей русского авангарда в Нукусе. История Великого Шелкового пути, история монгольских походов, замок Кыз-Кала в Туркменистане, остатки грандиозного советского эксперимента. На первый взгляд, выглядит очень привлекательно.

Но когда я попыталась найти путеводители по Центральной Азии, выяснилось, что их нет. Есть академические книги, написанные специалистами для специалистов. И совсем нет обычных путеводителей. Как будто туда никто не ездит. Европейцы знакомы с регионом либо профессионально, как ученые. В крайнем случае, как дипломаты. Либо совсем не знакомы, что, конечно, удивительно. Лично для меня это было открытием.

Мы живем в двадцать первом веке, но на планете есть регион, о котором знают только профессионалы. И это не Северная Корея и не Амазония, хотя про Пхеньян и племена, живущие в джунглях, у нас есть дневники и целые документальные фильмы. Чего не скажешь про Центральную Азию. Что происходит в Ашхабаде? Чем Кыргызстан отличается от Таджикистана? Стоит ли пробовать узбекскую кухню? У нас просто нет рекомендаций.

Единственным источником сведений о Центральной Азии остается, прошу прощения, комедия Саши Коэна «Борат: изучение американской культуры на благо славного народа Казахстана». Если вы норвежец и вдруг заинтересуетесь Казахстаном, у вас будет комедия Коэна и академические исследования, чтение которых потребует времени, усилий и компетенций. Это невероятно.

- Насколько ваша книга будет интересна российским читателям?

- Об этом нужно спрашивать у российского издательства. Я, признаться, была удивлена интересом россиян к моей книге. Центральная Азия долгое время была частью российской, а потом советской империи. Мне казалось, у российского читателя достаточно своих дневников, написанных за многовековую историю культурного обмена. Эмоции норвежки вряд ли будут им интересны. И ошиблась, как видите. С другой стороны, во время моих странствий я не встретила путешественников из России. Там вообще было мало путешественников. Те, кого мне повезло встретить, были из Италии, Германии, США. Из этого я делаю вывод, что несмотря на общее прошлое, россияне не очень знают Центральную Азию, и моя книга, вопреки ожиданиям, может быть полезна и им.

- Об эмоциях норвежки: в своей книге вы не выносите моральных оценок тому, что видите. Это сознательная позиция?

- Да. Я хотела описать то, что вижу, избегая оценки. Я стараюсь вести себя как социальный антрополог: как исследователь, а не как миссионер и крестоносец. Мне важно быть бесстрастной, не превращаться в проповедника.

- Например?

- Например, когда я описываю влияние Российской Империи на страны Центральной Азии, я пишу и о насилии, которого было очень много. И о советской модернизации, которая, как мне кажется, была благом. Женщины получили равные права с мужчиной, религия была отодвинута на второй план. Были построены города, созданы университеты, промышленные предприятия.

Тот факт, что современная Центральная Азия не чувствительна к радикальному исламу, хотя Афганистан совсем рядом, является следствием советского влияния. С другой стороны, Казахстан был местом ссылки для целых народов. Специфическая советская экономика убила Аральское море и уничтожала земледелие ради хлопковых плантаций. Я упоминаю и о насилии, и о модернизации, и об экологических катастрофах, не переходя к оценке. При этом я не скрываю, что мне нравятся правозащитники, и я восхищаюсь их мужеством. И да, мне комфортней там, где нет полиции нравов, есть быстрый интернет, книжные магазины, такси и торговые центры, кафе.

Брошенные рыболовецкие суда на Арале. Фото из архива «Ферганы»

- А где вам было комфортней?

- В первую очередь, я обращала внимание на то, как люди говорят о политике: похоже это на Норвегию или не похоже? Это самое простой критерий, как мне кажется. Просто задай вопрос и смотри.

- И что получилось?

- В одних странах люди говорят охотно и много, не оглядываясь по сторонам и не понижая голос. В других говорят шепотом. В третьих - громко и бодро, но не то, что думают, а то, что должны думать. В этом отношении Кыргызстан показался мне в общем комфортным, а Туркменистан - абсолютно некомфортным. В Киргизии люди легко говорят о том, что им не нравится их президент и что они подозревают его во всяких темных делах. В Туркменистане совсем наоборот. Туркмены говорят о своей власти с придыханием. В книге я упоминаю о том, как открыла в Ашхабаде газету и прочитала интервью с собой, которого не давала. Якобы я в восторге от Туркменистана и его президента. Такое возможно в Норвегии, но только как шутка, как розыгрыш. В Ашхабаде все было крайне серьёзно. Не понимаю, зачем им это?

- А кроме критики власти?

- Статуи, портреты и титул президента. Как я поняла, в Центральной Азии возможность критиковать власть тесно связана с изображением президента страны. В Туркменистане президент везде. Чтобы встретиться с ним глазами, мне нужно было просто оглянуться. Золотая статуя, многометровые портреты на каждом углу. В Казахстане изображений меньше, и они не такие навязчивые, как мне показалось. В Кыргызстане их совсем не было. Если бы мне нужно было общение, я бы выбрала Киргизию, конечно.

- В главе о Кыргызстане вы много пишите о воровстве невест.

- Да, и это второй критерий - безопасность. В одних странах ты опасаешься бандитов, в других - специальные службы. В Узбекистане, например, я не боялась, что меня ограбят. Как и в Туркменистане. Зато я была уверена в том, что их специальные службы подглядывали за мной в гостиничном номере, прослушивали телефон и в конце дня мои гиды отчитывались перед ними о моем поведении. В отношении безопасности мне было комфортней в новой столице Казахстана, наверно.

- Что-нибудь, кроме статуй и уличных разговоров?

- Книжные магазины, пожалуй. Чтобы там ни говорили о новых электронных медиа, бумажная книга и книжный магазин до сих пор живы. Глядя на полки в книжном магазине, ты сразу понимаешь, чем заняты умы. В Туркменистане в книжном было просто пусто. Даже самой главной туркменской книжки не оказалось. Что, на мой взгляд, не очень хорошо.

- Рядом с Москвой находится Беларусь, которой вот уже третий десяток лет правит Лукашенко. Он пока не догнал Назарбаева по числу сроков, проведенных в президентском кресле, но явно стремится. До недавнего времени его называли «последним диктатором Европы». Россияне часто бывают в Белоруссии. Насколько Беларусь похожа на Узбекистан и Таджикистан? Можно ли сказать, что если ты был в Беларуси, то представляешь, что такое Центральная Азия?

- Я путешествовала по Беларуси. Не уверена, что это сопоставимый опыт. Я не увидела статуй президента. Лукашенко много говорит по телевизору. Но золотых статуй в свою честь он не ставит. Не помню, чтобы его называли «Великий», «Отец народа» или что-нибудь в том же духе. Насколько я знаю, он не пишет книг и не заставляет школьников сдавать по ним экзамен. За мной не ходил ничего не знающий гид с военной выправкой. Я легко попала в страну и легко ее покинула. Мне не нужно было согласовывать мой маршрут с чиновником. Мои собеседники открыто критиковали власть. Вообще, у меня сложилось впечатление, что в Беларуси нет никого, кто бы поддерживал Лукашенко. Не понимаю, как он держится. Да, Беларусь не похоже на Норвегию. Но она и не Туркменистан.

Я не аналитик, повторюсь. Я путешественник. С точки зрения человека, который перемещается по стране от одного культурного объекта к другому, обрывочно общаясь по пути с водителями, Беларусь не похожа на Центральную Азию. Конечно, если у вас сильное воображение, вы можете достроить Беларусь до Туркменистана. Представьте, что в центре Минска стоит большая статуя Лукашенко и минские школьники со слезами на глазах цитирую отрывки из его книги, в которой сказано, как жить правильно.

Эрика Фатланд и обложка книги «Советистан». Фото с сайта Ecodeluingiana.it

- И последний вопрос: ваша книга начинается с главы «Врата ада», в которой вы описываете свою прогулку к газовому кратеру у туркменской деревни Дарваза. Описание очень напоминает путешествие хоббита Фродо к вулкану Ородруин. Это сознательная аллюзия? Вы - отважный норвежский хоббит. Вы отправились в полное опасностей путешествие. За плечами у вас ваш уютный норвежский Хоббитшир. Впереди - неведомые земли, населенные драконами, гномами, эльфами и орками.

- Я не читала Толкиена (смущается и сильно краснеет). Мне ближе аналогия с Одиссеем и его путешествием из Трои, но я подумаю над вашими словами.

Максим Горюнов

Международное информационное агентство «Фергана»