За последние 7 лет число осужденных за экстремизм и терроризм в Кыргызстане возросло в 3,5 раза. По данным Государственной службы исполнения наказания (ГСИН), в 2009 году за такие преступления был осужден 51 человек, тогда как сегодня наказание отбывают 185 человек, включая 7 женщин. Среди этой категории заключенных 22 человека обвинены в боевых действиях в Сирии, 97 — в членстве в «Хизб-ут-Тахрир», 84 — впервые совершили преступление. 38 человек находятся в тюрьмах строгого режима. Кто эти лица? Как они оказались на скамье подсудимых?

Некоторые из них были подзащитными адвокатов нашей коллегии. Общаясь с ними и их родными, анализируя судебные процессы, мы приходили к печальным выводам: обстоятельства, в которые попали многие из этих людей, сделали из них преступников не по их вине. Расскажу о нескольких случаях из своей адвокатской практики.

Принес домой книжку — получил срок

В начале этого года к нам в офис пришел мужчина-инвалид, без одной руки по локоть. Сказал, что приехал из Бишкека. Пояснил, что в Оше за хранение экстремистских материалов задержали сына, он находится в СИЗО. Знакомый этого мужчины из одного госоргана рекомендовал обратиться к нам, сказал, что мы сможем доказать невиновность парня. К слову: именно с чиновниками этого органа мы расходимся во мнении по применению нормативных актов по борьбе с экстремизмом.

Как мог, я пояснил ему, что по статье 299-2 (приобретение, изготовление, хранение, распространение, перевозка и пересылка экстремистских материалов, а также умышленное использование символики или атрибутики экстремистских или террористических организаций) Уголовного кодекса (УК) Кыргызстана, которая инкриминируется его сыну, у нас еще не было оправдательных приговоров.

В одном советском фильме следователь допрашивает маршала, кажется, Тухачевского, говорит: «Вы немецкий шпион, работаете на Германию». «Вы ошибаетесь», - отвечает подследственный. «Наши органы никогда не ошибаются», - парирует следователь. Как это похоже на современную ситуацию в Кыргызстане, где, если уж ты попал в руки силовиков, то вряд ли из них выберешься.

В общем, я сказал мужчине, что можно хоть 10 адвокатов нанять, таких как Федор Плевако (знаменитый российский адвокат дореволюционного периода. – Прим. «Ферганы»), сына все равно осудят. Тем нее менее, за дело взялся.

Встретился в СИЗО с сыном этого мужчины. Молодой парень произвел приятное впечатление. Начитан, с довольно широким кругозором, грамотно и умно рассуждал о происшедшем с ним инциденте. Пояснил, что ходит в мечеть. Во время одного из таких посещений подошел к нему молодой человек и дал брошюру почитать. Парень принес ее домой, положил на полку, прочитать не успел, забыл. Через несколько дней пришли милиционеры, показали санкцию суда на обыск, изъяли эту книжицу. Брошюра, по заключении специалиста Госкомиссии по делам религий, относится к литературе запрещенной в Кыргызстане партии «Хизб-ут-Тахрир».

Мы говорили долго. Когда слушаешь с вниманием и пониманием своего подзащитного, он, как врачу, открывает тебе все сомнения, терзающие его душу. В конце беседы он вдруг спросил меня: «А правда ли, как мне сокамерники сказали, что брошюра — это «подстава» милиционеров, им показатели нужны?». Что я мог ему сказать? Я ведь адвокат, а не гадалка.

Следствие закончилось, начался суд. В зале судебного заседания присутствовали родственники этого молодого человека. У всех на лицах была растерянность. Переговаривались вполголоса (иногда на судебных процессах бывает возмущение, шум). Сидела жена подсудимого с грудным ребенком на руках, которого, когда он плакал, кормила грудью отвернувшись в угол зала. Краем платка вытирала набегавшие слезы, глядя на мужа, сидевшего за решеткой.

Прокурор задала подсудимому тот же вопрос, который я ему задавал в ходе следствия: «Являетесь ли вы членом “Хизб-ут-Тахрир”?». Ответ: «Не являюсь». «Поддерживаете ли вы идеи “Хизб-ут-Тахрир”?» - «Не знаю, что у них за идеи, и не поддерживаю». Приговор суда — три года колонии-поселения.

После суда ко мне подошел один из родственников, сказал, что парень мечтал работать в правоохранительных органах. Спросил, что же будет с ним дальше? Мне пришлось расстроить его, объяснить, что он теперь не сможет работать не только в правоохранительных органах, но и во многих других госструктурах. Мужчина тяжело вздохнул. Неожиданно сказал, что кыргызам нужно вернуться в тенгрианство (название доисламской и добуддистской религии тюрко-монгольских кочевников евразийских степей. – Прим. «Ферганы»).

Дело Рашода Камалова

Не так давно широкий резонанс получило дело авторитетного на юге Кыргызстана имама мечети «Ас-Сарахси» города Кара-Суу Ошской области Рашода Камалова, приговоренного к 10 годам лишения свободы с отбыванием срока в колонии усиленного режима за возбуждение межрелигиозной вражды. На судебных процессах имам заявлял, что его преследование — месть правоохранительных органов.

По словам Камалова, незадолго до его ареста в Кыргызском драматическом театре в Оше состоялся актив с участием представителей правоохранительных органов, местного самоуправления и священнослужителей, на котором обсуждался вопрос борьбы с экстремизмом. В своем выступлении Камалов сказал, что некоторые работники милиции борьбу с экстремизмом превратили в «личный бизнес», вымогая деньги у задержанных. После такого выступления некоторые доброжелатели предлагали имаму уехать за границу, но он отказался.

Процесс над Камаловым, особенно в суде первой инстанции — Кара-Сууйском районном — проходил в присутствии большого количества населения. В первые дни, власти, по-видимому, опасаясь волнений, по всему периметру здания суда выставили оцепление их работников милиции. В последующем, когда опасения отпали, их количество сократилось. Но на всех процессах зал судебного заседания был переполнен, люди стояли в проходах, за окнами и дверью, внимательно слушали.

В советские времена иногда, чтобы показать справедливость правосудия и в воспитательных целях, проводили выездные судебные процессы, на которые впускали много людей. Не знаю, убедились ли присутствующие в справедливости суда. Во всяком случае очевидно, что их симпатии были не на стороне обвинения.

Сразу же после ареста Рашода Камалова, в нарушение положений Конституции, законодательства, принципа презумпции невиновности, пресс-служба МВД Кыргызстана обвинила его в «зомбировании» людей на основании обращений 10 граждан, которые утверждали, что имам отправлял их детей в Сирию. Кроме того, были выявлены «соучастники», которые помогали имаму в этом деле. При этом обвинение по этому преступлению ни Камалову, ни его «соучастникам» так и не было предъявлено. Куда-то исчезли и «пострадавшие».

Рашод Камалов. Фото «Азаттык», 2011 г.

Месть за отказ дать долю

О том, что арест стал местью работников милиции, во всех судебных инстанциях заявлял и осужденный К., у которого был неплохой бизнес по продаже шин на Кара-Сууйском рынке. Как-то к нему подошли три работника милиции и намекнули, что надо делится прибылью. Он отказался. Через несколько дней в дом К. милиционеры пришли с обыском. Прямо у входа, в коридоре дома нашли черный пакет с брошюрой, которая экспертом Госкомрелигии была признана принадлежащей к «Хизб-ут-Тахрир».

На брошюре была надпись, адресованная некоему лицу. Такого имени в доме К. ни у кого не было. Несовершеннолетний сын К. пояснял, что этот черный пакет он нашел у входа во двор и, не посмотрев, так как торопился в школу, занес его в коридор. Пакет не вызвал у него подозрения, так как соседи постоянно им оставляли такие пакеты с пищевыми отходами для скота. Обыск в доме К. прошел с грубым нарушением конституционных и уголовно-процессуальных норм, без санкции суда. По нашей жалобе суд признал обыск незаконным.

Этому К., можно сказать, повезло. Уголовное дело против него было возбуждено до августа 2016 года, то есть до ужесточения наказания по статье 299-2 УК Кыргызстана, по которой ранее можно было получить условный срок. Мужчина не признавал свою вину и принадлежность к «Хизб-ут-Тахрир». Его осудили условно. Мы обжаловали, надеясь на оправдательный приговор. Дело дважды доходило до Верховного суда и возвращалось обратно на повторное рассмотрение.

Уже после долгих судебных тяжб я как-то спросил его, как идут дела по продаже шин. Понял, что расстроил его. Он погрустнел. Попал, говорит, бизнес. Пока был под домашним арестом, выезжать не мог, партнеры перестали сотрудничать. «Сейчас покупаю на базаре бычков, откармливаю их и продаю, - вздохнул мужчина, - надо же как-то семью кормить».

Как «шьются» дела по экстремизму

Или другое дело, тоже из недавнего прошлого, когда еще назначали условные сроки. Пришел к нам в офис молодой человек, лет 30-ти. Расстроен, в глазах — слезы. Приговорили его в суде первой инстанции к условному сроку за хранение экстремистских материалов. «Я никакого отношения к «Хизб-ут-Тахрир» не имею. Этот материал мне подбросили, - рассказал мужчина. - Я на неделю приехал домой из Южной Кореи. Работаю там, мою машины. Родители старые, один из них инвалид, четверо несовершеннолетних детей, жена не работает. Мне семью кормить надо. Теперь не смогу уехать». Спросил, каковы шансы добиться оправдания в областном суде. Я откровенно сказал ему, что шансы минимальные, ведь «наши органы не ошибаются».

У другого молодого мужчины в доме изъяли рукописи, по заключению экспертизы, относящиеся к деятельности «Хизб-ут-Тахрир». На судебных процессах обвиняемый возмущался: «Я заядлый картежник, все в Кара-Сууйском районе об этом знают. Какой из меня «Хизб-ут-Тахрир»? Подбросили мне эти рукописи». Мы попросили провести почерковедческую экспертизу, которая дала заключение, что почерк не его.

Еще в одном случае за хранение экстремистских материалов к условному наказанию приговорили старика в возрасте 70 лет. Как он пояснял на суде, найденную у него брошюру ему дали почитать, когда он ездил в Хадж. Но он ее так и не прочитал — малограмотным старик был, положил на этажерку. Пришли с обыском, изъяли. Возбудили дело, осудили.

Общественность юга Киргизии в конце 2015 — начале 2016 года всколыхнуло еще одно уголовное дело в отношении 21-летнего жителя Кара-Суу Абдулло Нурматова. Он был избит работниками милиции, подвергнут пыткам, арестован, а затем осужден условно на один год за хранение экстремистских материалов. А парень просто поставил «Класс!» в социальной сети «Одноклассники» под фотографиями осужденного имама Рашода Камалова.

Абдулло Нурматов (справа) в суде во время оглашения приговора

Не являлся, не поддерживал, не распространял, но наказан

Недавно за распространение экстремистских материалов был осужден А.Ш. Как сообщала пресс-служба Госкомитета национальной безопасности (ГКНБ) в пресс-релизе от 24 января этого года, в ходе обыска в доме у А.Ш. «обнаружено и изъято большое количество DVD-дисков с призывами к свержению конституционного строя в Кыргызской Республике». В 2015 году, находясь в Швеции, где А.Ш. работал дворником, с двумя другими работниками этой же компании он дискутировал о деятельности «Хизб-ут-Тахрир» в связи с организованными в Лондоне и Турции маршами протеста «Ислам Каримов против Ислама». Эта дискуссия была снята на видео и размещена в интернете.

В конце 2015 года А.Ш. вернулся домой в Кара-Сууйский район, где, спустя почти полтора года после той записи, был задержан органами ГКНБ. На суде защита выступила со своими аргументами. Во-первых, этот видеоролик был распространен не подсудимым. Во-вторых, если даже А.Ш. и совершил правонарушение, то это относится к юрисдикции Королевства Швеции, от которого никаких поручений не поступало. На вопросы прокурора, является ли подсудимый членом «Хизб-ут-Тахрир» и поддерживает ли идеи этой партии, А.Ш. ответил отрицательно. Тем не менее, суд приговорил его к трем годам колонии-поселения.

Что касается обнаруженных DVD-дисков якобы «с призывами к свержению конституционного строя» в Кыргызстане, то здесь пресс-служба ГКНБ несколько поспешила. Эти диски не были предъявлены суду в качестве доказательства вины А.Ш. По нашей информации, на них оказались записи эротического содержания.

К слову, в том же пресс-релизе ГКНБ обвинил сотрудников правозащитного движения «Бир Дуйно-Кыргызстан» в попытке воспрепятствовать задержанию А.Ш. и обыску в его доме, что было откровенной дезинформацией. Никаких сотрудников «Бир Дуйно-Кыргызстан» в это время на месте указанных событий не было. В Первомайский районный суд Бишкека правозащитным движением «Бир Дуйно» в середине февраля был подан иск о защите чести и достоинства. Дело до сих пор рассматривается. Но это, как говорится, уже другая история.

Закон и его применение

В конце апреля этого года я имел возможность принять участие в работе круглого стола в Бишкеке по обсуждению «Ежегодника по правам человека в Кыргызской Республике». Ежегодник начинается статьей на тему соответствия правовых основ борьбы с экстремизмом и терроризмом в Кыргызстане международным стандартам. Хорошая статья. Многое можно узнать о международных стандартах защиты прав человека в условиях борьбы с терроризмом. Жаль только, что в этой статье не представлен анализ того, как эти критерии соблюдаются в Кыргызстане, основанный на примерах из отечественной правоприменительной практики.

К примеру, в статью 299-2 УК, по которой были осуждены указанные мной лица, неоднократно вносились изменения в сторону ее ужесточения. В настоящее время эта статья сформулирована так: «Приобретение, изготовление, хранение, распространение, перевозка и пересылка экстремистских материалов, а также умышленное использование символики или атрибутики экстремистских или террористических организаций». Каждое из словосочетаний в ее названии образует отдельный состав преступления. Так, если ранее хранение экстремистских материалов увязывалось с его распространением, то изменениями, внесенными в 2013 году, «хранение» стало отдельным составом преступления. Если ранее этот вид преступления предусматривал условное осуждение, то изменениями, внесенными в августе 2016 года, условное наказание исключено. Таким образом, число отбывающих наказание в местах лишения свободы за подобные деяния теперь будет увеличиваться.

Можно ли осуждать лицо лишь за хранение экстремистских материалов? Вопрос дискуссионный. Считаю, что должен быть выявлен умысел: зачем лицо хранит этот материал? Хранение может быть для изучения, в научных целях, случайным — потому что кто-то попросил оставить на время и так далее. С таким же успехом можно обвинить сотрудников правоохранительных органов, которые держат в своих кабинетах экстремистскую литературу.

Однажды на одном из круглых столов, во время выступления работника МВД Кыргызстана, когда он, показывая динамику преступности по экстремизму, для наглядности на слайдах вместе с цифрами отобразил символику и атрибутику экстремистских и террористических организаций, я сказал, что в его материалах при желании тоже можно «усмотреть» состав преступления, подпадающего под их «хранение, распространение и изготовление». Абсурд — скажете вы. Но не абсурд ли выносить срок юноше, который лайкнул в соцсети фотографию опального религиозного деятеля?

Другой момент. Согласно статье 13 Закона «О противодействии экстремистской деятельности», который был принят 17 августа 2005 года (он практически идентичен аналогичному российскому закону), информационные материалы признаются экстремистскими судом по месту их обнаружения на основании представления прокурора. Судебное решение направляется в органы юстиции, а список экстремистских материалов подлежит опубликованию в средствах массовой информации и на официальных сайтах уполномоченных государственных органов в сфере юстиции.

На сайте Минюста Кыргызстана спустя более 11 лет после принятия указанного выше закона появился список нескольких материалов, признанных судами экстремистскими. Также опубликован список изъятых в уголовном порядке экстремистских материалов. Однако, по законодательству, экстремистским материал признается в гражданско-правовом порядке, в судах общей юрисдикции. Получается, что материалов, признанных судом экстремистскими в установленном законом порядке, нет, а людей осуждают.

Насколько я знаю, в постсоветских странах нет уголовной ответственности за хранение экстремистских материалов. В этом мы впереди планеты всей. Такая ответственность, но только административная, предусмотрена российским законодательством. И у них на сайте Минюста России имеется федеральный список экстремистских материалов — их более 4 тысяч.

А эксперты кто?

Законом «О противодействии экстремистской деятельности» предусмотрено, что для проведения экспертизы на предмет выявления экстремистского содержания в информационных материалах и устных высказываниях создается координационный экспертный комитет, Положение и состав которого утверждаются правительством Кыргызской Республики. Однако до сих пор такой орган не создан и не функционирует.

Это важно, поскольку проводимые экспертами Госкомиссии по делам религий экспертизы не соответствуют критериям, предъявляемым законодательством об экспертной деятельности. Отдельным вопросом здесь стоит компетентность экспертов, наличие у них специальных знаний. Их заключения ограничиваются несколькими предложениями, типа «Мыйзамга тура кельбейт» (не соответствует закону), «Конституцияга каршы» (противоречит конституции) и т.д. По одному и тому же материалу эти эксперты могут дать различные толкования.

Так, основным доказательством в уголовном деле упомянутого имама Рашода Камалова был изъятый диск с записями его проповедей, в которых эксперт Госкомиссии по делам религий установил призывы к межрелигиозной вражде. Однако ранее, в сентябре 2014 года, этот же диск с проповедями Камалова был изъят при обыске в доме Дильера Джумабаева. Следователь в числе прочих изъятых дисков вернул его родственникам Джумабаева, поскольку тот же эксперт Госкомиссии по делам религий не усмотрел в проповеди, записанной на этом диске, ничего противозаконного.

Этот же диск 25 марта 2015 года был изъят у журналиста, гражданина США Умара Фарука, который утверждал, что диск ему подложили работники милиции. Журналист говорил, зачем ему хранить эту проповедь, если она выложена в интернете. Примечательно, что на этот раз эксперт Госкомиссии по делам религий установил в ней призывы к межрелигиозной вражде. 28 марта Ошский городской суд депортировал из страны журналиста, указав, что «для уголовного преследования не имеется достаточных данных».

Конечно, борьба с экстремизмом и терроризмом требует самого строгого наказания за такие деяния. Об этом нет спора. Экстремизм и крайняя форма его проявления — терроризм — сегодня представляют реальную угрозу благополучному, цивилизованному существованию человеческого общества. Но можно ли только карательными мерами противостоять этому явлению? Как оградить невиновных людей от риска попасть под жернова силовой системы борьбы с экстремизмом? Это очень тонкая тема, которая требует глубокого исследования. Ведь, как показывают приведенные мной примеры, далеко не во всех случаях вина осужденных по обвинениям в экстремизме была доказанной.

Валерьян Вахитов, адвокат, член коллегии адвокатов «Юг ПроФи», город Ош

Международное информационное агентство «Фергана»