Мертвые все стерпят? В каких условиях работают судмедэксперты в Киргизии
Пожалуй, морг - это самое последнее место, куда обыватель хотел бы совершить визит. Но, как говорится, «все мы там будем…». В киргизской столице имеются два морга. На их плачевное состояние общественность обратила взор после авиакатастрофы под Бишкеком 16 января этого года. Как выяснил корреспондент «Ферганы», побывавший в одном из столичных моргов, его состояние отражает целый комплекс проблем, которые испытывает институт судебно-медицинской экспертизы в Кыргызстане. Вместо чистых и светлых, как в кино, лабораторий перед глазами журналиста предстали совсем иные картины.
Слово «морг» происходит от французского слова morgue - «лицо». Энциклопедия поясняет, что первоначально моргом называлось отделение в тюрьме, где тюремщики пристально всматривались в лица вновь поступавших арестантов, чтобы запечатлеть их в памяти. Позже в эти отделения стали класть трупы неизвестных людей, чтобы прохожие могли осматривать и распознавать их. Сейчас слово «морг» употребляется лишь в разговорной речи. Официально же вскрытия проводятся в отделениях судмедэкспертизы трупов или же в паталогоанатомических отделениях.
Киргизская общественность обратила внимание на состояние моргов после крушения турецкого транспортника под Бишкеком 16 января этого года. Тогда погибли около 40 человек, тела которых для опознания были доставлены в морг РЦСМЭ. Медики и волонтеры сообщили, что у экспертов не хватает элементарных вещей для проведения исследований — перчаток, ножей, даже бумаги, чтобы писать результаты обследований. Эта информация возмутила чиновников и особенно народных избранников, которые заявили, что сотрудники морга своими жалобами портят имидж страны.
Минздрав Кыргызстана даже издал приказ, запрещающий медикам вообще общаться с журналистами и даже пользоваться интернетом. Чуть позже представитель ведомства Елена Баялинова разъяснила, что это решение было принято с целью исключить появление в СМИ недостоверной информации после авиакатастрофы, а на пресс-службу Минздрава была возложена ответственность координировать информационный поток.
«Поэтому всем службам Минздрава было рекомендовано предоставлять данные в пресс-службу для дальнейшего распространения в СМИ из единого источника информации. И это никоим образом не было ограничением предоставления информации общественности, а наоборот, целью было обеспечение общественности точной информацией во избежание введения в заблуждение», - сообщила пресс-служба.
Работа стрессовая и опасная
В столице Кыргызстана функционируют два морга — Республиканского центра судебно-медицинской экспертизы (РЦСМЭ) и небольшой морг Республиканского патологоанатомического бюро (РПАБ). В первый привозят трупы с улиц, из тюрем и других мест. Во второй — тела умерших из лечебных учреждений. Наиболее загруженным является морг РЦСМЭ, который был образован в 1987 году. За год здесь проводят до двух тысяч вскрытий тел, которые исследуются для выяснения причины смерти. Центр работает круглосуточно, здесь постоянно дежурят два эксперта — один выезжает на место происшествия, другой принимает трупы.
Работа проводится в двух помещения, в каждом из которых по два стола. Самодельные инструменты больше походят на древние орудия пыток: пила по дереву, зубила, кухонные ножи и так далее. Смрадный запах распространяется по зданию морга и окрестностям: холодильная камера работает на пределе сил, из трёх морозильных агрегатов работает только один, да и тот еле дышит. В период постройки морг был рассчитан на поступление двух тел ежедневно. Сейчас же поступают до 15 трупов в сутки.
Темные коридоры морга производят жуткое впечатление. Фото © «Фергана»
В таких условиях люди вынуждены работать без выходных и перерывов. А когда случается какое-либо ЧП — в усиленном режиме. Причем за работу в авральном режиме сотрудники не получают никаких поошрений и надбавок к своей и без того мизерной зарплате.
- Следует отметить, что к нам привозят тела для исследования и экспертизы при насильственной смерти или при подозрении на неё, - рассказывает директор РЦСМЭ Данияр Кошоков. - Если больной умер во время лечения, и родственники жалуются, что его неправильно лечили, тогда тело привозят к нам. Но это бывает очень редко. В основном родственники забирают умершего, чтобы, как положено по религии, скорее предать тело земле. Поэтому в отличие от нашего морга, в паталогоанатомическом отделении чисто и аккуратно. Там достаточно места на два-три трупа, и им этого хватает. А у нас в судмедэкспертизе ежемесячно набирается 30-40 «бесхозных» трупов. По договору со столичным муниципалитетом мы должны держать их на сохранении у себя от трех до десяти дней. А фактически держим до месяца и потом передаем их «ритуальщикам» для захоронения. Бывает, что мэрия в срок не забирает, и тогда приходится держать их дольше.
- Представляю, что творится летом… Я говорил с жителями прилегающих микрорайонов. По их словам, в жаркие дни невозможно открыть окна, потому что стоит страшная вонь.
- Вы не боитесь, что после этого интервью у вас могут начаться неприятности?
- Как руководитель Центра я знаю обо всех проблемах — их надо решать, а не молчать о них. Без помощи государства нам не решить все сложившиеся экономические вопросы. Раньше у нас хоть был спецсчет, куда поступали средства от оказания платных услуг за проведение той или иной экспертизы. С недавних пор все экспертизы стали бесплатными, а поступления из бюджета остались прежними. Я считаю, что государственные мужи должны услышать и понять, что у нас, как кто-то правильно сказал, не существует VIP-моргов. Бывает, привозят к нам умерших от СПИДа, туберкулеза и других очень опасных болезней. Несмотря на это, сотрудники центра работают и рискуют своим здоровьем. Были случаи, когда наши сотрудники заражались какой-нибудь опасной болезнью. Последний случай — эксперт заболел туберкулезом и из-за нервных стрессов совершил самоубийство, у него остались трое детей.
- Вы уверены, что заразился он здесь?
- Да, здесь во время исследования трупов. К нам же откуда только не привозят тела — с улиц, из отделений милиции, из СИЗО и тюрем. Постоянно напряжены нервы, что не идет на пользу. Я смотрю на своих сотрудников, и мне их жалко, но хочу сказать им спасибо за то, что, несмотря на мизерную зарплату и риски, выполняют свой служебный долг.
Здесь моют руки и пробирки с исследуемым материалом. Фото © «Фергана»
И здесь же обедают. Фото © «Фергана»
- Сколько сотрудников у вас работает?
- По Чуйской области и городу Бишкеку числятся 126 штатных сотрудников, в том числе 54 судебно-медицинских эксперта. Химики, биологи, гистологи, судмедэксперты общего профиля и работают в лабораториях, и вскрывают тела, и обследуют живых.
- Если не секрет, какая сумма в год выделяется Центру на заработную плату?
- Я вот как раз получил бумаги. В них говорится, что нам выделялось в год 13,6 млн сомов ($196 тысяч). После последних событий министерство здравоохранения повысило сумму до 17 млн ($245 тысяч). Надеюсь, это начало решения наших проблем.
- И сколько теперь будут получать сотрудники Центра?
- К примеру сотрудницы в лабораторной службе и медрегистратуре получали в месяц по 3,8 тысяч сомов ($55). Теперь они будут получать около 5 тысяч ($72). Чуть больше будут получать лаборанты, которым идут надбавки за вредность, за риск. У них оклад около 7 тысяч сомов ($100).
Специалисты лабораторий работают за мизерную зарплату. Фото © «Фергана»
- За вредность сколько процентов добавляется к зарплате?
- Было 30 процентов, но мы добились поднятия до 50 процентов. Но даже со всеми этими надбавками зарплата не очень большая. В качестве аргумента необходимости увеличения жалованья работникам Центра мы приводили условия в подобных организациях в соседних странах — Казахстане, России. Не секрет ведь, что работа в морге связана с постоянным тяжелым морально-психологическим стрессом. Только за этот пункт, к примеру, в Казахстане сотрудники получают надбавку 150 процентов. А есть ведь еще надбавки за риск заражения СПИДом, туберкулезом и прочими опасными болезнями. И хотя у них тоже небольшие оклады, но со всеми этими надбавками зарплата доходит до $1000. Я тоже пытался сделать так, чтобы наши сотрудники получали приличные деньги, а для этого нужно восстановить платные услуги.
Раньше наш Центр часть экспертиз проводил на платной основе. Но в январе этого года постановлением следователя прокуратуры их приостановили, хотя услуги нашего Центра находятся в реестре платных услуг, который действует с 1996 года. Это привело к затруднению работы и уменьшению заработной платы. А Центру нужны деньги на приобретение медикаментов, реагентов и химических препаратов, необходимых для проведения анализов. А были бы платные услуги, могли бы необходимые средства брать со своего спецсчета. Когда были деньги на спецсчете, мы успели сделать небольшой косметический ремонт некоторых кабинетов. Для сравнения я расскажу как обстоит дело в Казахстане — там за проведение одной экспертизы заказчик должен заплатить в пересчете на наши деньги около 4700 сомов ($68). Поэтому у них условия работы лучше, а зарплаты сотрудников — выше, - отметил Кошоков.
Ржавые скальпели и «золотой дождь» с потолка
Данияр Жарматович долго рассказывал о том, как он неоднократно обращался в госорганы с предложениями об улучшении работы РЦСМЭ, а потом решил, что лучше всех слов будет наглядно показать, как обстоят дела:
- Вот этот аппарат называется газохроматограф. Ему больше 40 лет, и он один на всю республику. Это единственный прибор, с помощью которого можно определить наличие алкоголя в крови, - показывает мне директор центра старенький прибор в одном из кабинетов. - Нам нужно новое оборудование, которое улучшило бы качество экспертиз и облегчило бы труд экспертов.
Единственный в Киргизии газохроматограф 1974 года выпуска. Фото © «Фергана»
- Сколько лабораторий в Центре?
- Четыре: гистологическая, химическая, биологическая и криминалистическая. В Танатологическом отделе трупы вскрывают и передают органы в лаборатории. Эксперты проводят нужные исследования и результаты отправляют врачу, который производил вскрытие. Тот все анализы изучает и приходит к какому-то одному выводу, который затем излагает на бумаге.
К беседе подключился заведующий танатологическим отделом Эрмек Максутов:
- Здесь даже рассказывать не надо, всё видно и без слов, - говорит Эрмек Оморбекович, сопровождая нас по длинному и темному коридору, где стоит ужасная вонь. - Часто санитары работают без горячей воды. Мы своими силами провели к разделочным столам трубы с водой. Кафель в комнатах, как видите, обвалился и не обновлялся с момента постройки Центра.
Эрмек Максутов: С советских времен ничего здесь не изменилось. Фото © «Фергана»
- Можно сфотографировать?
- Снимайте, конечно, только постарайтесь, чтобы трупы не попали в кадр. Вот холодильная камера. Как видите, она забита под завязку. Это при том, что позавчера забрали большинство трупов для захоронения. Реальная мощность камеры рассчитана на 20-25 трупов, но обычно она забита в два раза больше По стандартам температура не должна подниматься выше 2 градусов, но при такой нагрузке это нереально. В камере нет стеллажей, и иногда мы вынуждены помещать трупы буквально штабелями. Пойдемте дальше.
Из трех холодильных агрегатов в покойницкой работает только один. Фото © «Фергана»
- А какими инструментами вы работаете?
- Вот смотрите, они на столе, - Максутов указал на два стола, на которых лежали ржавые скальпели, ножи, пилы, иглы и другой инструментарий.
Этими инструментами производится вскрытие. Фото © «Фергана»
И этими тоже. Фото © «Фергана»
Меня окружали мрачные стены, покрытые плесенью. Потолок пожелтел от сырости и влаги.
- Вот эта труба канализационная, - Максутов показал на трубу в стене. - Видите, как из неё капает. Это отходы из туалетов этажами выше, и наши сотрудники стараются не попасть под этот «золотой дождь» из мочи. А теперь посмотрите под ноги — здесь трубы, которые идут в здание, и они тоже прорываются, а мы пытаемся их заделать.
Потолок и стены пропитаны канализационной водой. Фото © «Фергана»
Из ржавых и прогнивших труб постоянно течет вода. Находиться в помещении мне становится все тяжелее. Кажется, что заведующий отделом и другие работники морга не чувствуют этого смердящего запаха. А может, они привыкли к нему за время работы. Хотя вряд ли к такому можно привыкнуть.
Трубы насквозь прогнили и постоянно прорываются. Фото © «Фергана»
- Во время постройки в 1980-е годы нынешний Центр судмедэкспертизы находился на окраине Бишкека. Столица росла, строились дома и другие заведения, и сейчас морг оказался практически в центре города. Вокруг расположены кафе, детские сады и школы, магазины. Люди, которые приезжают забрать тело, вынуждены толпиться, потому что нет никаких мест ожидания. Хорошо было бы создать условия, где родственники покойного могли бы попрощаться с усопшим в спокойной обстановке, согласно своим религиозным канонам. Чтобы людям не пришлось прыгать по камням через лужи канализационных вод, чтобы не приходилось закрывать носы. Всё это сделать нам самим не под силу. Ко мне порой приходят местные жители с жалобами решить вопрос с этим ужасным запахом, с тем, что здесь постоянно завозят и вывозят трупы. В этом районе вся окружающая аура пропитана негативом. И это очень удручает, - заключил Данияр Жарматович.
Покидал я центр судмедэкспертизы с тяжелым сердцем и осознанием, что ситуация вряд ли изменится в ближайшие годы. В стране, в которой нет уважения к живым людям, вряд ли будет соответствующее отношение к покойникам. Но хочется сказать всем, от кого зависит нынешняя ситуация в морге и все, что с ним связано: memento mori, господа, memento mori.
Улугбек Бабакулов
