Мария Омеличева – профессор политологии Канзасского Университета и автор книги «Democracy in Central Asia? Competing Perspectives and Alternate Strategies» — рассказывает в интервью CAAN о том, как правительства стран Центральной Азии эффективно используют язык демократии для легитимизации своего недемократичного правления, почему продвижение демократии оказалось неэффективным в Центральной Азии и смогут ли недемократичные государства стать демократичными?

- Пожалуйста, расскажите вкратце, о чем вы пишете в своей книге «Демократия в Центральной Азии: Соревнующиеся перспективы и альтернативные стратегии» («Democracy in Central Asia? Competing Perspectives and Alternate Strategies»), которая вышла на английском языке в прошлом году?

- В книге речь идет, в основном, о двух темах и вопросах. В главной теме вопросом является «почему продвижение демократии оказалось неэффективным в Центральной Азии»? Соединенные Штаты и Европа – два главных донора в Центральной Азии — потратили миллиарды долларов на программы по демократизации в Центральной Азии, но региональные режимы в целом показали себя устойчивыми автократиями. Возможно, Центральная Азия является регионом, где помощь Запада в сфере демократии, оказалась самой неэффективной.

Другая тема, которая менее очевидна в книге, ищет ответ на вопрос — «смогут ли недемократичные государства стать демократичными?».

Ответы на эти вопросы тесно связаны. В книге ответ на второй вопрос, о том, могут ли недемократичные страны стать демократичными, является утвердительным – могут, хотя бы в головах и дискурсах правительств и людей. Лидеры государства ЦА разработали и активно продвигали собственную «модель» демократии, предлагая ее под видом президентской демократии в Казахстане, консультативной демократии в Кыргызстане, и «узбекской модели» демократии в Узбекистане. Такие альтернативные понимания демократии оказывают сильное воздействие на население.

По первому вопросу книга утверждает, что частично ответственность за провал демократии лежит на тех, кто продвигал эту демократию. Идеи, ценности и практики, продвигаемые США и ЕС в регионе, имели небольшую отдачу в культурном плане, были непоследовательными, малозначительными, и поэтому не вызвали доверие населения и правительств в Центральной Азии.

- Как вы охарактеризуете степень демократии в каждой стране региона? Можно ли некоторые страны назвать состоявшимися султанатами?

- Очевидно, что все республики Центральной Азии не отвечают никаким стандартам демократии, хотя большинство жителей этих стран осознают важность демократического правления и, согласно опросам, им хотелось бы видеть свои страны демократичными. Что интересно — это как и почему правительства стран ЦА смогли эффективно использовать язык демократии для легитимизации своих недемократичных правлений. Другим любопытным элементом современного авторитаризма является то, что оно объединяет характеристики авторитаризма с очевидными элементами демократии. Эти режимы постоянно проводят выборы, в то же время душат реальную политическую борьбу.

Они позволяют официальным демократичным институтам существовать, но они, однако, остаются под строгим контролем государства. Они объединяют риторическое принятие демократии с важными элементами авторитаризма. Все государства в ЦА ввели и реформировали целый ряд институтов, связанных с демократией, такие как всеобщие выборы, конституционные системы сдержек и противовесов, а также многопартийная система. Они также принимают законодательства в пользу прав человека, свободы слова и гражданского общества. В то время как характер государственной власти и стабильности в странах региона варьируется под влиянием различных моделей патронажной политики, политического руководства, наличия природных ресурсов, а также международного участия, все правительства в Центральной Азии преуспели в укреплении авторитарного правления в большей или меньшей степени.

- В целом, как можно достичь демократии? От чего это зависит?

- В одной из самых влиятельных книг в сфере социальных наук «Чтобы демократия работала: Гражданские традиции в современной Италии» Роберт Патнэм аргументирует, что социальный капитал является ключом к высоким показателям институционального развития и демократии. Социальный капитал это термин для гражданского общества и местных объединений, которые распространяют нормы обобщенных принципов взаимности и доверия, формирующие необходимые части социального капитала. А это, в свою очередь, необходимо для эффективного сотрудничества между индивидуумами, также как между гражданами и государством.

В Центральной Азии, с другой стороны, чрезмерная поддержка традиционных и коллективистских ценностей, которые распространены намного шире, чем западное понятие «гражданского общества», вызывает трудности в принятии главных столпов либеральной демократии — независимости, равенства, взаимности, и доверия вместе с верой в естественную иерархию и общественные обязательства. Даже те, кто продвигают демократию, сами понимают, что единственный способ сдвинуть с места программы по предоставлению помощи в сфере демократии в регионе лежит через долгосрочные и болезненные усилия по изменению видения и подхода людей.

Другими словами, создание демократии там, где она ранее не существовала, требует основательной интеллектуальной, поведенческой и культурной трансформации обществ Центральной Азии. Такое изменение займет время и происходит через поколения, хотя современные СМИ и телекоммуникации несколько облегчают задачу.

- Какие главные причины не позволяют странам ЦА выбрать демократию? Султаны и их желание иметь все?

- Элиты Центральной Азии часто обвиняют в том, что они и есть главный тормоз на пути к демократии, но это так только частично. В деле демократизации региона существуют и другие препятствия, включая наследие советского авторитаризма и слабое гражданское общество, которое чтит силу власти и неспособно продвигать реформы. Думается, что и влиятельные традиционные институты в этих странах, и менталитет населения также затрудняют продвижение демократии. Распространенность патронажных и клановых сетей заменяет неопытное гражданское и политическое общество в этих странах.

- Как вы думаете, республики Центральной Азии когда-нибудь старались стать демократичными? Если да, то почему потерпели неудачу?

- Если этот вопрос о том, что хочет государство, то я никакой честной попытки демократизации не видела, несмотря на риторику политических реформ и либерализацию экономики. Неудачу легко можно объяснить тем, что демократизация — не в интересах правящих элит, которых могут лишить власти в случае проведения честных и прозрачных выборов и присутствия сильной оппозиции.

- После независимости республик региона и распада Советского Союза, западное общество ставило приоритетом развитие демократии, права человека, свободу слова, но сейчас даже финансовая помощь в Центральной Азии больше достается военным и государственным структурам. Почему так происходит? Считаете ли вы, что данный подход может побудить местные власти увеличить давление на гражданское общество?

- Внешняя политика западных правительств и институтов страдает от вечной проблемы конфликта краткосрочных стратегических интересов и долгосрочных нормативных обязательств. К сожалению, в Центральной Азии, как это произошло во многих других частях мира, интерес к прагматичной безопасности и проблемы, связанные с энергетикой, вытеснили цели демократизации. Отношения правительства США со странами Центральной Азии, принимающими американские военные базы или представляющими другую важность для национального интереса США, обычно политизированы. США подвергались критике за пренебрежение к отступлению демократии в Казахстане, Кыргызстане и Узбекистане из-за стремления к стратегическому пребыванию в регионе, особенно на фоне растущего влияния России и Китая в этих государствах. И это привело к подрыву усилий по демократизации в этих государствах. Сосредоточив внимание на оказании краткосрочной помощи в сфере безопасности авторитарным режимам, правительство США невольно создало благоприятные условия для экстремизма и антиамериканизма, а также вызвало и негативную реакцию против самой демократии.

- Регион является источником миграции. Пока что, миграция не оказывало влияние на процессы демократизации в регионе, как и попытки, политизировать мигрантов не принесли успехов. Смогут ли мигранты сыграть какую-нибудь роль в политических изменениях в их родных странах в ближайшем будущем?

- Насколько я понимаю ситуацию с миграцией, она в целом происходит внутри региона. Данное явление больше вызвано требованиями рынка труда. Многие мигранты являются трудовыми мигрантами (например, из Кыргызстана едут работать в Казахстан). Из Центральной Азии идет массовый поток работников в Россию. Так как первичные интересы мигрантов носят экономический характер, и сами они находятся в довольно неблагоприятных условиях, я не считаю, что мигранты выступают как ощутимая сила демократизации.

Только те индивидуумы могут влиять на политические процессы в этих странах, которые составляют так называемую «оппозицию в изгнании». Они являются оппозицией к существующим правительствам, но и их демократические намерения также вызывают сомнение.

- Каким вы видите эти пять «станов» через 10-15 лет? Официально закрепленные династии с детьми нынешних лидеров во власти, или с новыми правителями на пути к демократии?

- Очень своевременный вопрос на фоне политического транзита в Узбекистане после смерти президента Ислама Каримова. Я не думаю, что какая-нибудь из стран Центральной Азии последует примеру Азербайджана и выберет преемника внутри семьи. Туркменский сценарий более подходит, лидеры самих сильных сетей будут осуществлять переход внутри режима. Я также думаю, что «второе» поколение лидеров ЦА продолжит курс авторитаризма, что ослабит государство, но в то же время может открыть возможность для изменений.

Источник — CAA Network (Вашингтон), 16 сентября 2016 г.