«Фергана» продолжает рассказывать о жизни пожилых людей в Кыргызстане. Мы уже писали о Центре дневного пребывания для пожилых людей в Балыкчы и жизни одиноких пенсионеров. Теперь корреспондент «Ферганы» отправился по государственным домам престарелых, чтобы посмотреть, в каких условиях живут люди, и послушать, почему они там оказались.

По данным Минсоцразвития Кыргызстана, 6,9% населения страны составляют пожилые граждане. Прожиточный минимум для пенсионеров на конец 2015 года составил 4.419 сома ($64), а средний размер пенсий – 4.804 сома ($69,6). В стране действует шесть социальных стационарных учреждений для пожилых граждан и лиц с инвалидностью. С 1 января 2014 года там улучшили питание: теперь кормят не на 55, а на 100 сомов в день (или $43,5 в месяц), на лекарства выделяется по 12 сомов в день (или $5,2 в месяц).

Я посетила два из шести учреждений для пожилых лиц и ЛОВЗ (лиц с ограниченными возможностями здоровья – ред.). Первым – бишкекское городское стационарное учреждение общего типа для пожилых и лиц с ограниченными возможностями (или просто дом-интернат), которому в этом году исполняется 55 лет. Я спокойно захожу в открытые ворота и вижу десятки пожилых людей, которые вышли во двор и греются на солнце. Вход в здание тоже свободный - это дом открытого типа, и люди могут его покидать, если уведомят администрацию. Внутри чисто, стены увешаны стендами с фотографиями, свободный вход даже в кабинет директора.

Экскурсию по корпусам мне провела старшая медсестра Эрдиана Уркасымова.

Когда человек приходит, чтобы поселиться в интернате, сначала он попадает в медблок для осмотра. Затем его на 10-14 дней помещают в адаптационную комнату, где наблюдают за его поведением, и только затем решают, куда его направить: в обычное отделение или отделение для ЛОВЗ.

В интернате есть процедурный кабинет, кабинет стоматолога и лечебной физкультуры. Персонал – около 50 человек, в том числе четыре врача: заведующий отделением, невролог, физиотерапевт и стоматолог. В доме живут 212 постояльцев, в том числе 63 инвалида. Есть прачечная, столовая, молитвенная комната и комната для чтения намаза, библиотека и актовый зал.

В бишкекском доме-интернате. Фото © «Фергана»

Пока ходим по медицинским кабинетам, Эрдиана рассказывает, что некоторые люди живут здесь по 15-17 лет, а самому пожилому их подопечному скоро исполнится 100 лет. Много тех, кто попадает сюда из-за афер с жильем. Например, пациентка паллиативного отделения 60-летняя Ольга Петровна Решетина, которая уже шесть лет находится здесь. «Отец работал в аэропорту, был бортовым радистом и в 1961 году получил квартиру в Бишкеке, - начала свой рассказа женщина. - Когда родители умерли, мне стало плохо, я опасалась, что если умру, то квартиру отберут, и переписала ее на брата. Брат был первоклассным летчиком, личным пилотом Акаева, а как человек оказался не очень… Через два месяца, как переписала на него квартиру, я очутилась здесь…»

После паллиативного отделения мы прошли в корпус для пожилых постояльцев. Ничем не отличаются от комнат в квартире, только живут здесь по одному, по двое или по трое. Видно, что люди приносят с собой домашнюю утварь и мебель: ковры, чайные сервизы, покрывала, иконы и даже шкафы. И везде фотографии детей или внуков… Про себя отметила, что бабушки из дома престарелых выглядят лучше, чем те, кто живет в семьях или в собственных домах: выглаженная одежда, украшения, некоторые даже немного подкрашены, волосы на голове уложены.

Уголок Александры Поповой увешан фотографиями 30-летнего внука, который живет в Германии. Александра к внуку ездила, но у нее там внезапно отказали руки и ноги. Почему – непонятно. Женщина вернулась домой – и снова начала ходить. Здесь ей нравится: туалет рядом, еду готовить не надо, да и родственники иногда навещают.

Александра Попова c фотографией внука. Фото © «Фергана»

В отдельной комнате проживает Гуля Байзакова, которая занимается рукоделием и постоянно участвует в выставках. Гуля может и связать платье, и сшить, зарабатывая таким образом дополнительные к пенсии деньги. Здесь она находится по состоянию здоровья, но родственники ее навещают.

Гуля Байзакова. Фото © «Фергана»

Захожу в уставленную живыми цветами комнату 78-летней Гулипы Алиевны Майнанкуловой. Она ветеран труда и председатель местного Совета ветеранов.

Гулипа Майнанкулова. Фото © «Фергана»

Гулипа Алиевна рассказала, что еще пять лет назад здесь было одиннадцать ветеранов Великой Отечественной, а сейчас осталось двое. Ветеранов труда было 64, сейчас 20. «Мы писали властям, чтобы нам дали прибавку к пенсии, но нам пришел ответ, что с развалом СССР наш труд забыт. Если ветераны находятся тут, значит, государство им не выделило жилья, - объяснила женщина. - Моя пенсия равна 5.700 сомов, и это при наличии 40-летнего стажа работы, по специальности я технолог легкой промышленности. С 1957 года работала во Фрунзе, тут же вышла замуж. У меня трое детей. Дочь вышла замуж, у нее своя семья, живет со свекровью. Сын живет в однокомнатной «хрущевке» со своей семьей. Третьего сына, с которым я должна была жить, сбила машина, я осталась одна и вот уже семь лет здесь. Почему я не перееду к детям? А зачем я буду им мешать, когда можно хорошо жить здесь? Я всем довольна, только на лекарства выделяется мало денег. Да хорошие врачи и не идут сюда работать из-за маленькой зарплаты, но медсестры опытные, все могут сделать сами».

На вопрос, какая помощь ей нужна от государства, Гулипа Алиевна мудро пожелала государству восстановить заводы и фабрики, чтобы люди не уезжали в поисках работы, а получали квартиры в своей стране и не бросали стариков.

Несмотря на то, что мужчин в интернате больше, женщины оказались намного общительнее и гостеприимнее, мужчины не показывали свои комнаты и не рассказывали истории. Много здесь и таких, кто создает пары, им сразу выделяют отдельную комнату. Я отправилась к «молодоженам».

Александра Владимировна Сашенкина уже два года живет в интернате, где нашла свою любовь. Супруг Владимир Малышев на десять лет моложе жены, когда я зашла, он был на обеде. 10 сентября 2014 года они расписались в ЗАГСе и начали жить вместе. Сашенкина родилась в Смоленской области, а в Киргизию приехала работать на заводах. Дети умерли, муж тоже, дом пропал, и она пришла сюда. В 1992 году ей начислили пенсию в 90 сомов, потом она выросла до 5.000.

Еще одна семейная пара - Мунира Маматсырова и Азгам Саетов. Фотографировать разрешили только при условии, что я пообедаю с ними. Обед семейные пары приносят из столовой, едят у себя. Поженились Мунира и Азгам шесть лет назад. У них в комнате из казенной мебели только кровати и шкаф, остальное: холодильник, телевизор, посуду - купили сами. Пока беседуем, Азгам наливает мне кофе и ставит на стол вазочку с печеньем. Чувствую себя, как будто пришла в гости к дедушке с бабушкой.

Азгам и Мунира. Фото © «Фергана»

«Я родом из Джалал-Абада, - рассказывает Мунира. - Отучилась на медика и отправилась в отдаленное село работать акушером, потом работала в Андижане, потом опять в Джалал-Абад, в роддом, а в 1967 году приехала во Фрунзе, вышла замуж и родила троих детей. Мужа похоронила, а четыре года назад погиб сын. Одна дочь живет в Подмосковье, вторая в Бишкеке. Да, у нее есть жилье, а у меня нет, но так бывает».

«Азгам очаровал меня своей заботой, – продолжает женщина. - В этом же доме престарелых я работала в медпункте, и он однажды пришел измерить давление. И начал за мной ухаживать. Я познакомила его с детьми. Потом у меня погиб сын, и я осталась здесь жить, Азгам всегда был рядом. Он тоже одинокий, работал пожарным в Бишкеке, супруги его не стало, а детей они не родили. Потом мы расписались, и только спустя три года после гибели сына Азгам рассказал, что мой сын, оказывается, всегда просил его за мной присматривать».

Напоследок я заглянула в столовую. На обед давали овощной суп без мяса, котлеты и макароны с подливкой. Самым вкусным оказался суп…

Обед. Фото © «Фергана»

Освободилась директор интерната Эркингуль Курманалиева, которую шесть лет назад судьба привела сюда работать: «В 25 лет я потеряла обоих родителей. Для меня родители – это настолько святое, что я не понимаю, как можно их сдавать в дома престарелых, - объяснила Эркингуль. - Я получила два образования, экономическое и педагогическое. Работала преподавателем, потом изучала влияние экономических факторов на социально-уязвимые слои населения, знала, сколько у нас брошенных детей и стариков, была знакома с этой проблемой. И когда мне предложили возглавить интернат - я согласилась».

Директор бишкекского интерната Эркингуль Курманалиева. Фото © «Фергана»

Рассказывая про этнический состав интерната (здесь 114 русских, 59 киргизов, 11 украинцев, еще 28 представителей других национальностей), Курманалиева отметила, что сейчас «сдают» стариков независимо от национальности. «Основная причина, почему старики в домах престарелых, а дети в детдомах – трудовая миграция. Молодое поколение уезжает в Россию, потому что им надо кормить свои семьи, и бросает стариков. Бывает по-другому, когда дети сначала выселяют родителей в комнату, потом в сарай, затем отбирают пенсию и выгоняют из дома, так они попадают к нам. Было, что стариков привозили на машине и оставляли у ворот с узелком, в котором документы, медали… Видно, что их специально собирали сюда. Самое обидное, что многие дети приезжают в интернат в день пенсии. Первое время я с ними воевала, а потом поняла - бесполезно».

По словам Эркингуль, иногда дети забирают родителей, но это редкость, один-три случая в год, и как правило, люди опять возвращаются сюда. Либо пожилые не могут ужиться с детьми, либо дети не рассчитывают свои силы и не могут обеспечить должного ухода родителям.

Как пояснила Эркингуль Курманалиева, после того, как человек попадает в дом-интернат, Соцфонд перестает начислять ему базовую часть пенсии (1900 сомов), потому что человек находится под опекой государства. Напомним, что пенсия в Кыргызстане состоит из двух частей: базовой, которую государство гарантированно перечисляет независимо от того, работал человек или нет, и накопительной, размер которой зависит от рабочего стажа.

«Серафимовка»

Следующим я посетила Нижне-Серафимовское социальное стационарное учреждение для пожилых людей и ЛОВЗ. Расположенный в 100 километрах от Бишкека в красивом месте у гор, интернат занимает площадь в 22 гектара и считается крупнейшим в Центральной Азии. Здесь есть пруд с лягушками, директор как раз ищет спонсора, чтобы почистить пруд и разводить в нем форель, и большая роща. Пейзажи, свежий воздух. Однако внутри Нижне-Серафимовского интерната все намного хуже, чем в Бишкеке.

Построенный в 1972 году интернат производит удручающее впечатление. За 44 года работы здесь ни разу не проводили ремонт. Только однажды, когда в одном из трех корпусов случился пожар, его немного подчистили. И все.

Сюда ни разу не приезжали ни президент, ни депутаты, а следовало бы посмотреть, как живут те, кто по сорок лет отработал на государство. Видно, что выделяемых ежегодно 43 миллионов сомов ($623.188) на полное содержание интерната, рассчитанного на 500 мест, - катастрофически не хватает.

Донорской помощи тоже мало. Как и в случае с детскими домами, находящийся на периферии дом престарелых разительно отличается от столичного. У нас в стране благотворительная помощь приходит не туда, где она нужнее, а туда, где ближе. Старое синее здание, плохо одетые люди, бедно обставленные комнаты с обваливающейся штукатуркой, не работающая канализация. Никаких ковров, сервизов или женских украшений. Здание нуждается в капитальном ремонте, мебель – в обновлении: сейчас интернат обставлен покосившимися и скрипучими шкафами, а полки, кровати и столы – ровесники дома престарелых.

В интернате проживает 375 человек (238 мужчин и 137 женщин), среди которых 183 русских, 124 киргиза, 20 казахов. 166 инвалидов – 78 человек первой группы, 81 человек – второй. 53 инвалида нуждаются в постоянном уходе. На всех – 210 человек персонала, включая администрацию.

С жизнью этого дома-интерната меня знакомили заведующая медицинским отделением Айнагуль Осмонова и комендант Зоя Закирова.

Пока идем к первому корпусу, Айнагуль рассказывает, что здесь работают три врача (по одному на корпус) и еще один врач на полставки, который приезжает по вызову ночью или в выходные. «Согласно разнарядке Миздрава, на каждого врача приходится 150 больных, и мы не можем доказать, что это очень много и нам нужны еще врачи и, самое главное, психиатр. Здесь есть поликлиника и аптека, процедурный кабинет и кабинет социального работника, кабинет лечебной физкультуры. Катастрофически не хватает лекарств. Ну что такое 12 сомов в месяц для больного человека? Мы выкручиваемся, потому что из десяти заболевает, например, один, и его лечим из «общих» средств», - говорит Айнагуль.

Затем мне показывают главную гордость интерната – большой пандус, который тянется на все три этажа здания и позволяет людям с ограниченными возможностями самостоятельно выходить на прогулку. Правда, именно пандус вызвал ощущение полной безнадежности, потому что видишь, как по нему ползет муравьиная тропа старых больных людей, кто на колясках, кто на костылях, кто просто держась друг за друга.

Пандус и свет в конце туннеля. Фото © «Фергана»

Самой пожилой постоялице заведения 92 года, это единственный оставшийся здесь ветеран Великой Отечественной – Любовь Ивановна Фисенко. Здесь она уже 15 лет, ее пенсия - 10 тысяч сомов. Любовь Ивановна живет в своей комнате одна и уже нуждается в постоянном уходе, но это скорее исключение. Как правило, люди живут по несколько человек в комнате.

В каждой комнате – дверь в туалет с раковиной. На этажах есть ванные комнаты, а раз в десять дней топится баня.

Захожу в палату к 42-летней Оксане Романтеевой, женщине с удивительной историей. Супруга военного, она работала швеей. В 2000 году у нее неожиданно умерли супруг, отец, мать и свекровь. Оксана осталась с дочерью и свекром. Потом приехал крестный отец дочери из Владивостока и предложил Оксане продать дом и переехать во Владивосток, где ей как вдове военного полагались льготы. Но тут резко ухудшилось здоровье свекра, врачи говорили, что жить ему осталось максимум неделю. Оксана решила отправить дочь во Владивосток вместе с крестным, потому что начинался новый учебный год, а сама осталась ухаживать за свекром. Свекор прожил еще несколько лет, а в 2007 году Оксана попала под машину и получила травму позвоночника. Пока она лежала в больнице, за неделю до своего 90-летия свекор умер. Год Оксана пролежала в бишкекской 4-й Горбольнице.

Оксана Романтеева. Фото © «Фергана»

«Так как у меня не было денег, в Бишкеке операцию мне сделали плохо, тело отторгало пластины, которые вставили в позвоночник. В итоге их вытащили, и позвоночник согнулся под углом 90 градусов, я не могла даже сидеть. Мне вообще не давали шансов выжить. Так и говорили у меня за спиной: «Она сгниет». На операцию нужно было 4 тысячи долларов, у меня их не было, на помощь я не надеялась, понимала, что мало кто сможет помочь. Но я верующий человек, и я верила в чудо. И вдруг через Diesel-форум мне нашли спонсора для операции. В сентябре 2014 года позвонили, чтобы узнать, какая операция требуется, и мой спонсор пригласил врачей из другой страны. Мне назначили операцию. Я отказывалась, потому что понимала, что никогда не смогу вернуть долг или хоть чем-то отплатить этому человеку. Но Алексей, которого я никогда не видела (он из Кыргызстана, переехал в Германию, а здесь ведет бизнес), помог мне. Операцию провели успешно, позвоночник начал работать, потом Алексей купил мне специальную кровать и коляску. Но после операции у меня начались проблемы с кишечником, я начала резко худеть. И Алексей снова помог сделать еще одну операцию и спас меня второй раз».

Оксана является инвалидом первой группы и получает социальную помощь в размере… 500 сомов ($7,2). Она не сидит сложа руки: вяжет и продает вещи. Однажды она выступала перед киргизскими чиновниками, которым объясняла, что это ненормально - выделять 50 сомов на питание и еще 6 сомов на лекарства в день человеку, который проработал всю жизнь. «Если бы можно было хотя бы на день привести чиновников сюда, может, они что-то поняли бы и начали менять ситуацию», - уверена Оксана.

Оксана буквально счастлива, что попала в Серафимовку, где честный и отзывчивый персонал. «Знаете, в 4-й горбольнице мне воды не давали, нянечка прямо говорила - заплати, потом дам. И когда я попала сюда, а меня обмыли, дали умыться и почистить зубы, я решила, что попала в рай». Благодаря помощи спонсоров комната Оксаны побелена и обставлена: новая кровать, мебель, занавески, ноутбук и телевизор.

Сейчас Оксана осталась одна, дочь, которая вернулась в Киргизию, к ней не приходит. «Пока я год лежала в бишкекской больнице, у нас с дочерью не было связи, мы очень редко общались. Потом она вернулась сюда, но ко мне не приезжает, и сейчас мы изредка общаемся по телефону», – рассказала Оксана, которая считает, что виновата перед дочерью, что не бросила тогда свекра и не уехала вместе с ней.

А что касается сбившего Оксану человека… Она его простила. А милиционеры, которые уголовное дело возбудили, не стали настаивать и быстро закрыли дело. Виталий, так зовут виновника ДТП, приходил к Оксане первые три дня, пока она лежала в реанимации, а потом исчез: «Если бы он сел в тюрьму - это ничего бы не изменило, я бы ноги не вернули, ходить бы не стала. А ему будущее бы испортила. А ведь он и так наказан на всю жизнь…»

Раздумывая о том, что история Оксаны демонстрирует отношение государства к социально незащищенным гражданам (отношение в больницах к безденежным пациентам, отсутствие неотвратимого наказания за ДТП, безалаберность водителей, мизерные пособия и т.д.) я отправилась дальше по интернату. И увидела новые телевизоры. Оказывается, в 2014 году ко Дню пожилых граждан президент Атамбаев выделил денежные сертификаты для шести домов престарелых. В Серафимовке на эти деньги были куплены телевизоры, стиральные машины и частично обновлено кухонное оборудование.

Новый телевизор «от Атамбаева» отлично вписался в антураж. Фото © «Фергана»

Заходим в следующую крохотную комнату. Голые стены, железная кровать. У 86-летней Бабукуш Иманалиевой, которая всю жизнь проработала в совхозе «Искра» и выращивала свеклу, пенсия 3.200 сомов. Этих денег ни на что не хватает, поэтому Бабукуш продолжает работать, несмотря на возраст: вязать и продавать связанное.

Бабукуш Иманалиева. Фото © «Фергана»

Потом мы посетили ветерана труда - Анну Михайловну Толстоусову. «Меня зовут баба Аня, и это мое последнее имя», - пошутила бабушка, которой недавно исполнился 91 год. В ее скромно обставленной комнате стоит фотография умершего сына, больше у нее никого нет. Лишь изредка к ней приезжают внучатые племянники. Баба Аня, пенсия которой равна 5.000 сомов, более 30 лет проработала шеф-поваром столовой этого дома-интерната.

«У меня нет специальности, но я везде работала на передовой. Пошла работать дояркой, стала лучшей, потом торговала, и в колхозе работала, потом стала поваром. У меня было все, а потом все забрали», - рассказала бабушка.

Далее мне показали этаж семейных пар, здесь их около 20. Первая интернациональная. 80-летний Турсун Усенов - уйгур, а его супруга, Зинаида Селецкая, - украинка. У Турсуна очень интересная история, он работал киномехаником и показывал кино чабанам в Нарынской области - на Торугарте.

«С Зиной мы познакомились, когда жили в селе Маловодное, а вот сошлись здесь. У моей жены тоже никого нет. Чем она мне понравилась? Она хорошая, всегда мне помогает. Да, у меня двое детей, но они уехали еще в 1984 году, и с тех пор я их не видел».

Следующая семейная пара вместе уже девять месяцев. Два года назад Асыл Узубекова приехала из Ак-Суу (Иссык-Кульская область), она инвалид, не могла ходить. Однако благодаря местным врачам встала на ноги. А заодно и устроила личную жизнь, познакомившись с Женишем Байчериковым, который приехал из Нарына (у него нет обеих ног), в кабинете ЛФК. У Асыл есть сестры, они ее навещают. У Жениша есть один ребенок, но он в гости не приходит. Асыл работала продавцом в магазине, потом заболела и получила инвалидность первой группы. Ее пенсия 2.400 сомов, но из-за удержания она получает на руки 500 сомов. Жениш до травмы работал в колхозе, он получает 3.000 сомов. Вместе они копят деньги, чтобы обставить свою комнату, и уже купили чайник и телевизор.

Асыл Узубекова и Жениш Байчериков. Фото © «Фергана»

«Конечно, мне здесь нравится, здесь я встретила Жениша», - говорит Асыл. Вместе им удобно, каждое утро после завтрака они идут гулять к пруду, Асыл толкает коляску мужа и опирается на нее, так ей легче ходить. На вопрос, чего бы им хотелось, пара отвечает: на курорт, подлечиться.

Пока идем по корпусам, комендант Зоя рассказывает, что в здании давно пора провести капитальный ремонт. Это заметно невооруженным глазом, здесь все очень-очень ветхое.

«Наши подопечные вкладывают пенсию в обустройство комнат: покупают телевизоры, посуду, занавески. И мы по мере сил стараемся что-то делать. Вот повара по своей инициативе украсили столовую. А мне, знаете, иногда даже стыдно, но я прошу у сына денег, мол, дай мне тысячу сомов, а я краску куплю на работу», – рассказывает Айнагуль.

Персонал Серафимовки. Вторая справа - Айнагуль Осмонова. Фото © «Фергана»

Персонал здесь работает удивительный. Такого доброго и внимательного, не показного отношения к пациентам я больше нигде не встречала. Врачи поднимают больных на ноги, нянечки постоянно спрашивают у своих подопечных, что им нужно. Но не все постояльцы отвечают взаимностью. «Мы не только лечим, мы учим людей и жить нормально, и добром делиться. Контингент у нас разный, есть и бомжи, и те, кто сидел, и пьющие. Придут в столовую и не нормально едят, а стараются утащить куда-то и съесть в одиночку, да и слова доброго никогда не скажут». Правда, на приход журналиста реагировали люди очень хорошо и постоянно просили их сфотографировать.

За разговорами мы дошли до так называемых «ванных комнат». «Ванные комнаты» представляют собой маленькое помещение с ванной времен СССР, где нет ни смесителей, ни душа, больного привозят сюда на коляске, ванщица (она так и сказала, что ее должность – «ванщица») пересаживает его на стул, раздевает, наливает воду в таз из разных кранов, опускает туда ноги человека и начинает обмывать больного, зачерпывая воду из второго таза, потому что душа здесь нет. Чтобы люди не мерзли, здесь всегда работают обогреватели. И так надо помыть 166 больных человек! Главное пожелание и персонала, и больных людей - чтобы им оборудовали ванные комнаты. Кстати, за свою работу ванщица Татьяна Лысенко получает 5.300 сомов, и это полторы ставки!

Ванщица Татьяна Лысенко. Фото © «Фергана»

Двигаемся дальше. В одном из коридоров женщина на инвалидной коляске отзывает меня в сторону и просит о помощи. Ирина Евгеньевна Лебедева приехала в Киргизию из России в 1982 году, вышла здесь замуж. В селе Ленинском работала дояркой. Потом мужа не стало, жилья своего тоже не было. После перенесенного инсульта она получила инвалидность (сейчас передвигается только на инвалидной коляске), попала сюда. Пенсии у нее нет, потому что Ирина Евгеньевна потеряла паспорт. Сейчас работники интерната работают над его восстановлением, но дело это по непонятным причинам затягивается. И это не единственная история, когда людей лишают даже пособия в $10 из-за утери документов. У Ирины есть дочь - Ольга Юрьевна Лебедева, которую последний раз она видела после инсульта в 2012 году. Женщина чувствует себя виноватой перед дочерью, которой 14 мая исполнится 26 лет, и просит ее найти. Все, что она о ней знает, - дочь живет в Бишкеке и работает парикмахером. От дочери ей не надо никакой помощи, хотя бы фото…

Заходим в столовую, она же - актовый зал для ходячих, их в интернате 110 человек. Здесь впервые вкусно запахло едой. Хлеб в интернате пекут сами. Что касается обеда, то в этот день людей кормили отварным картофелем с подливкой и тефтелями. Попросила накормить и меня – не отказали. Я съела все – очень вкусно!

Шеф-повар Жанара Аманкулова рассказала, что в каждой смене (три дня через три) работает по три повара, три кухработника и один пекарь. Зарплата поваров 4.000 сомов, у кухработников – 3.000 сомов. Кстати, на 370 человек повара ежедневно вручную чистят и режут овощи, лепят манты и крутят лапшу. Частично оборудование им заменили в 2014 году, но хорошо бы докупить кухонный инвентарь и починить вытяжки, обновить столы и стулья.

Далее мы идем в корпус ходячих. 64-летняя Евгения Шурыгина уже четыре года находится здесь. Во время работы дворником в Бишкеке она получила сильное обморожение и осталась без работы. Так как своего жилья у нее не было, а на пенсию в 2.000 сомов прожить невозможно, ее отправили сюда. У нее сестра, которая живет в Мурманске, они созваниваются. И Евгения даже хочет уехать к сестре, только у нее нет 200 долларов на билет.

В соседней комнате я познакомилась с Татьяной Петровой, которая оказалась здесь из-за перестройки. «В восьмидесятых годах вместе с мужем по приглашению родственников я приехала в Киргизию из Красноярского края. Вместе мы 10 лет отработали на шахте в Жыргалане (Иссык-Кульская область), потом переехали в Кант для работы на цементно-шиферном заводе, где встали на очередь на получение квартиры. Началась перестройка, нас сократили, квартиру никто не дал, а потом у меня умер муж. Какое-то время я прожила у брата, но у него своя семья, и я переехала сюда. Пенсия равна 4.500 сомов, ее я трачу на продукты или одежду. И постоянно откладываю на покупку чего-то необходимого, например, кастрюли, а сейчас коплю на холодильник».

Последними я посетила семейную пару: 72-летнюю Венеру Сафиулину и 69-летнего Валерия Цигельного. Он инвалид первой группы, не видит, познакомился с Венерой (она тоже инвалид) 10 лет назад в интернате для пожилых в селе Маловодном, и Венера сама предложила ему помогать. Айнагуль рассказала, что два года назад к ней подошел Валерий и попросил достать цветы на 8 марта для Венеры. Врачи достали для них фикус, который теперь является настоящей гордостью Валерия, потому что из одного листика он разросся до огромных размеров.

«По специальности я слесарь-наладчик, работал на заводе «Физприборы» во Фрунзе, – рассказал Валерий. - 13 лет назад у меня полностью упало зрение. Моя пенсия равна 4.500 сомам: 3.500 пенсия и еще 1000 надбавка за инвалидность». В пресс-службе Минсоцразвития пояснили, что в Кыргызстане пособие по инвалидности, действительно, составляет от одной до трех тысяч сомов.

Инвалид детства Венера получает и того меньше – лишь социальное пособие в размере 250 сомов. Но эти люди не жаловались, и на вопрос, чего бы они хотели, ответили, что у них все есть.

* * *

Мы вышли на улицу, где под тёплым солнцем сидели группками пенсионеры и слушали, как поют лягушки в местном пруду. И жизнь уже не казалась такой мрачной и безысходной, но печальные мысли еще долго не оставляли. Люди, проработавшие десятки лет, не должны так жить. Мы все состаримся и когда-нибудь умрем, и хотя в мечтах все мы умираем счастливыми, богатыми, очень-очень старыми и в окружении десятков детей и внуков, - вполне возможно, что наши последние годы пройдут именно в интернате для престарелых.

Екатерина Иващенко

Международное информационное агентство «Фергана»