Узбекский правозащитник Сурат Икрамов, главы из книги воспоминаний которого «Фергана» начала публиковать в декабре прошлого года, пишет не только о правозащитной деятельности: отдельным разделом идут рассказы о наиболее заметных событиях в Узбекистане, свидетелем которых ему довелось стать. Одно из них - землетрясение 1966 года.

* * *

Одно из самых ярких воспоминаний моей молодости - ташкентское землетрясение 26 апреля 1966 года. Ни гула, ни зарева, о которых говорят многие очевидцы, я не слышал и не видел. Первые толчки я просто проспал, хотя жил всего в паре километров от эпицентра землетрясения, и с рушащихся стен на меня сыпался песок из раздавленных страшной природной силой глиняных кирпичей.

Как можно проспать стихийное бедствие?

Мне только недавно исполнился 21 год, я учился на третьем курсе Ташкентского электротехнического института связи, причем - в спецгруппе, к которой предъявлялись не просто высокие, а крайне высокие требования. Был постоянный отсев студентов, до выпуска дошла только четверть от первоначального состава группы - 8 из 32 человек.

Учиться было трудно, я очень уставал. Накануне землетрясения, 25 апреля, задержался после учебы в общежитии института, где с однокурсниками готовил контрольную работу. Домой пришел в двенадцатом часу ночи, слегка перекусил и сразу лег спать.

Мы жили в Рабочем городке, в одном из сорока одноэтажных «акмаль-икрамовских» домов – первых коттеджей, построенных в Узбекистане. Коттеджи эти возвели еще в 1927 году по инициативе тогдашнего секретаря ЦК Компартии Узбекистана Акмаля Икрамова, отсюда и название.

Особых достоинств «акмаль-икрамовские» коттеджи не имели. В одном доме было пять блоков-квартир. Общий двор, в нем туалет, водопроводная колонка и сараи - по одному на каждую квартиру. До 50-х годов ни воды, ни газа в квартирах не было, готовили во дворе. Построены коттеджи были на совесть, но из глиняного кирпича. Правда, весьма солидных размеров - раз в пять больше обычного саманного кирпича.

Как потом рассказывал отец, когда начались страшные толчки, я, к его удивлению, не проснулся. Не открыл глаз и после того, как стена, у которой я спал, треснула и отошла от потолка сантиметров на шесть. Спал я и в тот момент, когда со стены на меня посыпались песок и глиняные крошки. Я только отбрасывал их во сне рукой и поворачивался на другой бок. Вот такая напряженная раньше была учеба у студентов: уставали за день так, что ночью спали без задних ног.

Эвакуация

Рассказывая о землетрясении 1966 года, не могу не рассказать о своем отце - Хатаме Икрамове. Он был известным журналистом, одним из основателей первой в республике газеты на узбекском языке «Кизил Узбекистон» («Красный Узбекистан»), которая начала издаваться в 1924 году, сейчас называется «Узбекистон овози» («Голос Узбекистана»).

В Великой Отечественной войне отец участия не принимал: в тот период был инструктором отдела пропаганды ЦК Компартии Узбекистана. Но не зря он был удостоен 17 наград - орденов и медалей. Человек по натуре очень добрый, охотно помогавший людям решать их проблемы, во время землетрясения он проявил себя как настоящий фронтовик: демонстрируя полное спокойствие, сразу же взял на себя эвакуацию всех находившихся в квартире близких.

Студенты-геофизики третьего курса Геологоразведочного факультета ТашПИ одними их первых приступили к разборке завалов и сняли часы с кинотеатра «Молодая Гвардия», чтобы сохранить их для потомков. Фото с сайта Seismos-u.ifz.ru

Больше всех тогда испугалась моя старенькая бабушка, которая накануне пришла в гости и осталась ночевать в нашем доме. Отец нашел несколько добрых слов, чтобы ее успокоить, и на руках вынес на улицу.

Последним, кого «эвакуировал» отец, был я - самый молодой и крепкий в семье. Помню, как он тормошил меня и мягким голосом говорил: «Сурат, просыпайся, нельзя спать, надо срочно покинуть дом».

Улица Касымходжаева встретила землетрясение достойно

Я проснулся и, еще не совсем понимая, в чем дело, последовал за отцом. Он вывел меня на улицу, где уже собрались все жители. Многие выскочили из домов, как и я - в том, в чем спали, только женщины, несмотря на смертельную опасность, предпочли задержаться, но накинуть на себя какую-то одежду.

Не было ни криков, ни истерик, все вели себя достойно одного из первых и несгибаемых узбекских революционеров Султанходжи Касымхаджаева, имя которого носила наша улица. Кстати, сам Касымходжаев тоже жил здесь, тогда улица называлась Мраморной. Помню, я был семилетним мальчишкой, когда к нам на Мраморную в гости к революционеру приезжал соратник Сталина Лазарь Каганович: во время Гражданской войны в 1920 году он был направлен в Туркестан, работал вместе с Касымходжаевым, а теперь решил навестить старого друга, бывшего тогда уже в почтенном возрасте. Улицу на радость нам, мальчишкам, в тот день заполонили правительственные автомобили «ЗИМ» и милиции. А сама Мраморная после этого была переименована в Касымходажаева - еще при жизни революционера.

Так вот, улица Касымходжаева была узкой, и во время землетрясения все ее жители на всякий случай собрались на середине проезжей части, подальше от стен домов. Сильных разрушений и, тем более, жертв не было, поэтому все просто стояли и обсуждали происшедшее. Некоторые даже шутили. Когда стало светать, жители потихоньку разошлись по домам: кто пошел приводить свои жилища в порядок, кто - собираться на работу.

Наша семья тоже вернулась домой, оценила масштаб повреждений. К чести «акмаль-акрамовских» коттеджей, они, хоть и были построены из глины, выдержали стихию без особых потерь. Кое-где образовались трещины, осыпались части стен, но все это можно было легко восстановить.

Забегая вперед, скажу, что коттеджи устояли и во время новых сильных подземных толчков, которые произошли спустя две недели - 10 мая. Помню, случилось это, когда вся наша семья ужинала во дворе. Отец на всякий случай поднял всех на ноги и построил во дворе - подальше от стен.

А позже наш дом был укреплен при помощи контрфорсов. Он до сих пор стоит на улице Касымходжаева, и в нем живут люди.

Землетрясение, как кара за мини-юбки

Но вернемся к тому памятному 26 апреля. Вновь ложиться спать в это раннее утро я уже не стал. Помог родственникам убрать упавшие на пол обломки кирпичей, позавтракал и отправился в институт.

Несмотря на случившиеся несколько часов назад страшные подземные толчки и появившиеся в результате них трещины на земле, город, можно сказать, жил обычной будничной жизнью. Разве что было больше похоронных процессий, чем обычно. И похороны эти все связывали с землетрясением. Одни говорили, что люди погибли под завалами, другие - от нервного стресса.

Цифру о том, сколько тогда погибло людей, власти не озвучили. В Узбекистане, как было принято уже тогда, силу толчков занизили: объявили, что было всего 6,7 балла. Но иностранные радиостанции сообщили более точную информацию - 7,4 балла в эпицентре.

Ташкент восстанавливали строители из всех союзных республик

Везде ташкентцы приняли обрушившееся на них стихийное бедствие так же достойно, как и жители моей улицы Касымходжаева. Но, конечно, были и исключения. В тот день я побывал в районе Урда, который находится в трехстах метрах от Кашгарки, где был эпицентр землетрясения, и оказался свидетелем любопытного инцидента.

Бородатый старик в чалме - видимо, очень набожный, - набросился на проходившую мимо девушку в короткой мини-юбке. «Из-за таких, как ты, Аллах послал нам землетрясение!» - кричал он. И даже успел пару раз огреть девушку своей клюкой, но прохожие оттащили его в сторону и успокоили.

В институте на переменах все обсуждали землетрясение. Помню, один из студентов признался, что теперь будет спать под столом. «Нас дедушка заставляет под столами спать, чтобы камнями не засыпало», - пояснил он. Мы тогда смеялись над дедушкой этого студента, но по большому счету тот был прав: если бы повторились такие же сильные подземные толчки, какие были 26 апреля, то столешница могла бы спасти от падающих с потолка кусков кровли.

Неунывающая Кашгарка

В те дни в институте рассказывали много историй, которые произошли во время землетрясения. И большинство из них касалось Кашгарки - того района, где был эпицентр подземных толчков.

Кашгаркой называли район, застроенный старыми глинобитными домишками. Раньше здесь жили уйгуры - выходцы из уезда Кашгар в Китае, от него район и получил такое название. Уйгуры занимались приготовлением еды на продажу, но в 1935 году произошел скандал: кого-то из них обвинили в том, что он готовил свои блюда не то из ишаков, не то из человеческого мяса. В итоге всех уйгуров переселили за пределы Ташкента, а Кашгарка стала заполняться новыми жителями - в основном, дальновидными гражданами еврейской национальности, которые, серьезно отнеслись к заявлениям Гитлера о предстоящем уничтожении евреев и предпочли заблаговременно перебраться в Ташкент из западных республик Советского Союза. А уже потом, во время войны эвакуация привела в Кашгарку основное количество беженцев-евреев.

Можно только представить, что творилось со старыми домишками на Кашгарке, которая стала эпицентром землетрясения. Но и там люди стойко встретили стихию. Больше всего мне запомнилась история, похожая на анекдот. Двадцатилетний сын тайком привел ночью в родительский дом девушку и уединился с ней в своей комнате. А когда началось землетрясение, эта девушка вместе с сыном выскочила во двор в нижнем белье. На что глава семейства заметил своей жене: «Софа, ты не поверишь, но у нас увеличилось семейство. Раньше нас было четверо - мы с тобой и сын с дочкой. А стоило немного тряхнуть, так сразу стало пятеро».

Я уверен, что это не анекдот, так и было. Люди, закаленные Великой Отечественной войной, умели находить место для юмора и в тяжелые дни.

Монумент мужества

Помню, как вечером 26 апреля по телевидению выступил тогдашний глава Узбекской ССР Шараф Рашидов. Он подбодрил жителей, пообещав, что город будет восстановлен, а людей из разрушенных и аварийных домов переселят в новостройки.

Монумент мужества, Ташкент

И слово, данное от имени руководства Советского Союза, сдержал. В те дни США и ряд государств Западной Европы предложили СССР свою помощь в восстановлении Ташкента, но советское правительство отказалось, сообщив, что страна справится своими силами. И справилась - город методом хашара восстанавливали все советские республики, возводя вместо глинобитных мазанок новые красивые дома.

Одним словом, и руководство страны, и население Ташкента встретили землетрясение 1966 года достойно. Но для многих людей, особенно пожилого возраста, пережитый стресс имел печальные последствия. Например, через год умер мой отец, и я думаю, что нервное напряжение, испытанное 26 апреля, сыграло не последнюю роль в приближении его смерти.

Так что памятник, воздвигнутый на месте разрушенной Кашгарки, не зря называется Монументом мужества. Мужества тех людей, которые не испугались стихийного бедствия и не впали в панику.

Сурат Икрамов

Международное информационное агентство «Фергана»