В мае 2015 года Кыргызстан стал членом Евразийского экономического союза (ЕАЭС). Еще задолго до этого аналитики прогнозировали, что со вступлением в ЕАЭС страну ожидают серьезные потрясения: неизбежный рост цен на товары, введение более высоких таможенных пошлин из внесоюзных стран и изоляция от их рынков, сокращение объемов реэкспорта, в частности, из Китая.

Увы, прогнозы оправдались. Плюс к этому, как сказал третьего февраля 2016 года на встрече с предпринимателями вице-премьер страны Олег Панкратов, «никто не мог предвидеть, что вступление Кыргызстана в ЕАЭС совпадет с таким глобальным экономическим явлением как кризис». За день до этого премьер-министр республики Темир Сариев, выступая на государственном радио, заявил, что плюсы от вступления республики в ЕАЭС «перевесили минусы, а если бы мы не вступили, у нас ситуация была бы в два-три раза сложнее». Правда, Сариев не назвал ни эти плюсы, ни те негативные последствия, которые принесло стране членство в ЕАЭС.

На крупнейшем вещевом рынке Киргизии «Дордое», который обеспечивал рабочими местами десятки тысяч человек, торговля практически замерла. В стране резко выросли цены и курс доллара: в сентябре 2015 года киргизский сом обесценился на 26 процентов по сравнению с прошлогодним значением. А из-за кризиса в России одновременно с этим почти вдвое сократились денежные переводы в республику от киргизских трудовых мигрантов. Несмотря на все эти факты, власти предпочитают не говорить о том, что сам Кыргызстан уже находится на грани кризисной ситуации: снизились доходы населения, резко упала покупательская способность, встала торговля.

Согласно официальной статистике, в Кыргызстане работает около 60 процентов населения, 15 процентов из которых задействованы в сфере оптово-розничной торговли (правда, как считают эксперты, в реальности эта цифра значительно выше). Основные доходы эта категория граждан получает от перепродажи и реэкспорта товаров из других стран. «Фергана» побеседовала с некоторыми из частных предпринимателей, которые рассказали о том, что происходит с их бизнесом в последние месяцы.

Мирбек, продавец автозапчастей в городе Ош:

- Я торгую автозапчастями мелким оптом уже пять лет. Начиная с сентября 2015 года, торговля ухудшилась, а после Нового года практически прекратилась. Я ежедневно веду записи доходов и расходов, поэтому называю точные даты.

Автозапчасти я заказываю в Китае. До вступления в ЕАЭС растаможивание товара стоило 60 центов за килограмм, потом поднялось до $2-2,5. Но логистические фирмы, которые занимаются доставкой товара, нашли какие-то более дешевые способы поставки, и за растаможку стали брать $1 за килограмм. Но это еще не самое страшное. Падение выручки связано не только с поднятием цен, но в целом со снижением доходов населения. Сейчас все предприниматели, которых в стране большинство, стали меньше зарабатывать. Это эффект домино: начался застой в строительном секторе, стали плохо продаваться машины, теперь вот упали продажи запчастей. Один сектор тянет за собой другой.

До наступления кризиса моя выручка составляла до 30 тысяч сомов в день, из которых после всех выплат за аренду, свет и охрану я получал «чистыми» около пяти тысяч сомов (порядка $70. – Прим. «Ферганы»). Сегодня я заработал тысячу сомов, из них в качестве прибыли мне останется всего 200 сомов (менее $3). Я пока еще держусь, но некоторые контейнеры на нашем базаре автозапчастей уже начали закрываться.

На рынке автозапчастей в Оше совсем нет покупателей. Фото автора

Мои родственники, работающие в России, уже полгода не посылают денег домой. При нынешнем росте доллара и кризисе их зарплаты едва хватает на питание и оплату квартир. У моих знакомых, имеющих швейные цеха в Бишкеке, неделями нет заказов. Сотни тысяч человек в Кыргызстане, связанных с торговлей и швейным бизнесом, – на пути к банкротству.

Я считаю, что мы вошли в ЕАЭС без подготовки, поэтому за короткий срок оказались в таком кризисе. Хотя бы за три года до вступления надо было рядом с каждым городом, с каждым селом выдать предпринимателям землю для создания промышленных зон, чтобы страна перестала заниматься реэкспортом, а начала производить и продавать свою продукцию. Или нужно было создать условия для привлечения иностранных инвесторов – предоставить им площади, освободить от налогов, чтобы они создавали производственные предприятия и, соответственно, рабочие места для кыргызстанцев.

Тенденция сейчас такая, что к концу года в стране могут остаться без работы тысячи людей, и мы перейдем «точку невозврата», когда очередная смена власти уже не поможет выйти из кризиса.

Продавцов уже тоже почти не осталось

Нургуль, продавщица на небольшом рынке в Бишкеке:

- По образованию я учитель, но так как у учителей в нашей стране маленькая зарплата, мы с мужем решили, что я буду сидеть дома с детьми. Когда они немного подросли, я пошла в торговлю и пару лет назад взяла в аренду место на базарчике возле ЦУМа. Первое время торговля шла хорошо – я покупала вещи на «Дордое», добавляла к первоначальной цене 50-100 процентов, из полученных доходов платила за аренду и зарплату реализатору, и мне достаточно оставалось.

Торговля упала через несколько месяцев после вступления в ЕАЭС – встал «Дордой», а вслед за ним и мы. Например, до этого я могла заработать до $400-500 в месяц, на часть денег закупить новый товар, а часть потратить на семью. Когда в ноябре прошлого года я заработала лишь 8000 сомов ($105), я ушла с рынка и теперь сижу дома, поскольку новый товар на эти деньги не купить, и с предыдущих закупок осталось много нераспроданных вещей.

Асель, владелица швейного цеха в Бишкеке:

- В швейном производстве я работаю уже 11 лет, работаю, в основном, либо с казахами, либо с россиянами. В нашем бизнесе надо быть очень гибким и чувствовать рынок, тогда легче справляться с кризисами. Сложнее тем, кто покупает и продает, а мы производим – нам легче. Мы повысили себестоимость товара, потому что все ткани и фурнитура из Китая, но на количестве заказов это пока не сказалось.

Швейный цех Асель пока держится на плаву

Сейчас, пока в России кризис и падение курса рубля, спрос с их стороны на нашу продукцию резко упал – если и берут что-то, то небольшими партиями. Поэтому я сосредоточилась на работе с казахским рынком. Затишье с их стороны было в тот месяц, когда у них обвалился тенге, клиенты просто перестали заказывать товар, но куда им деваться – спустя некоторое время они опять вышли на наш рынок. Сейчас традиционный зимний застой, люди потратили все деньги на Новый год, у нас тишина – клиентам зимние вещи брать поздно, а весенние еще рано. Но мы не переживаем: такая ситуация повторяется каждый год, и мы готовимся к весеннему сезону.

Растаможивание готовой продукции из Китая подорожало и в Казахстане, поэтому им намного выгоднее заказывать куртки у нас, которые мы шьем сами. Разница в цене существенная. Например, себестоимость нашей куртки $15, а китайская стоит $25. Единственное – мы все зависим от курса доллара: растет курс, растут для нас цены на ткани и фурнитуру из Китая, и повышается стоимость нашей конечной продукции. И мне непонятны заявления наших властей о том, что нужно отказаться от сделок в долларах. Чем мы должны расплачиваться с Китаем и вести торговлю с Казахстаном?

Василий, экспедитор в фирме по продаже косметики:

- Наша фирма получает косметику непосредственно из Европы, поэтому товар оплачиваем в долларах, курс которого постоянно растет. А мы должны оплачивать таможенные пошлины и НДС. Естественно, что после всех выплат цена товара возрастает. В итоге, из-за увеличения таможенных пошлин и курса доллара за прошедший год цена нашей продукции выросла на 20-25 процентов. Люди не стали покупать меньше, но они начали переходить на более дешевую косметику.

Проблема не только в этом. В Кыргызстан поступает много контрабандной косметики из России, и никто с этим не борется. В одном из российских городов есть рынок, куда из Европы вагонами приходит косметика, часть ее идет на рынки нашей страны. Большинство предпочитает брать на этих рынках контрабандную косметику сомнительного качества, которая дешевле нашей. Так происходит, потому что никто не следит за поступлением товара на местные рынки. Всюду коррупция.

Некогда оживленная жизнь на рынках оптово-розничной торговли замерла

Из-за кризиса и роста цен у нас не только уменьшилось число клиентов, они стали закупать меньше товара. Нашу продукцию берут, чтобы получить сертификат качества и тестеры, а потом добирают необходимый объём контрабандным товаром. Конечно, стало невыгодно работать. Я-то работаю за фиксированную зарплату, а вот торговым агентам, которые «сидят» на процентах и за январь заработали всего по 10 тысяч сомов ($133), намного сложнее. Да и начальство уже намекнуло, что может начать распускать офис, потому что работать стало нерентабельно.

Эркин, арендатор контейнера на бишкекском рынке автозапчастей «Кудайберген»:

- Раньше мы грузы возили кубометрами, соответственно, и пошлины также рассчитывались по объёму. Сейчас пошлины начисляются на килограммы, и товар стал стоить дороже. Но больше всего на нас сказался рост курса доллара, а закупаем мы товар в Китае исключительно в долларах. Приведу пример. Если в начале 2015 года одну запчасть мы продавали за 5600 сомов, то есть примерно за $100 по тому курсу, то сейчас мы вынуждены продавать ее за 7600 сомов, иначе я не смогу закупить новый товар. То есть из-за роста курса доллара мы вынуждены поднимать цены. А люди этого не понимают и возмущаются, почему они раньше брали деталь по одной цене, а теперь дороже. Год назад моя ежедневная касса составляла 20-40 тысяч сомов, сейчас – если 3-5 тысяч наторгую – это хорошо.

Столичный рынок автозапчастей «Кудайберген» также пустует

При этом независимо от количества выручки я должен оплачивать аренду контейнера, 9000 сомов уходит на плату земельного налога, 4000 сомов – за патент, 500 – в Фонд соцзащиты. В течение дня я что-то должен есть (это еще 100-300 сомов) и, если я не выхожу торговать сам, оплатить рабочий день реализатора. Выходишь утром на базар и думаешь – продашь ты сегодня что-нибудь или нет. Сейчас очень сложно стало, клиентов почти нет. Торговля упала у всех, даже у тех, кто продает чай и еду.

Многие начали закрывать или сдавать контейнеры и уходить с базара. Есть даже те, кто готов сдать контейнер без арендной платы, лишь бы кто-то за него платил земельный налог. Уже двое из тех, кого я знал на «Кудайбергене», уехали на заработки в Корею, еще один – в Дубай, потому что даже в России сейчас нет возможности заработать. Везде кризис.

На многих торгово-складских контейнерах можно увидеть объявления о продаже или предложение об аренде

* * *

Как считают эксперты, единственный вариант выхода из все более углубляющегося кризиса – создание новых промышленных предприятий, то есть собственного производства, которое обеспечит занятость людей, снизит зависимость от колебаний курса доллара и переводов мигрантов. Но это дело не одного дня или месяца. Пока же вместо конкретных рациональных предложений по оздоровлению собственной экономики из уст чиновников кыргызстанцы слышат только восторженные речи о ЕАЭС, которые сводятся к одному посылу: не вступи мы в этот экономических союз, в стране было бы еще хуже. Хотя, кажется, куда еще хуже?

Екатерина Иващенко

Международное информационное агентство «Фергана»

Статьи по теме:

«Поворот России на Юг»: Кому это выгодно?, 2015-09-17

Экономика стран Центральной Азии: Есть ли надежда на развитие?, 2015-07-17

Экономист Елена Кузьмина - о ЕАЭС, санкциях, рейтингах и о том, зачем все это нужно , 2015-02-09