Онколечение в Кыргызстане: Ни денег, ни оборудования, ни реактивов
12 января 2016 года Общественный Фонд «Эргэнэ» организовал пресс-тур для журналистов в Национальный центр онкологии в Бишкеке. Этот Центр был построен в семидесятых годах прошлого века – и похоже, что с тех пор ничего не изменилось. Нуждающиеся в ремонте (а лучше бы в сносе и постройке заново) здания, кривые косяки, скрипучие двери и советская мебель.
По данным Фонда «Эргэнэ», ежегодно в стране у 5.5 тысячи человек диагностируются онкозаболевания, примерно 3200 человек, или 58 процентов из них, умирает в течение ближайшего года. В Национальном центре онкологии (НЦО) за год получают лечение более 7.000 человек. Но эти данные не окончательные: есть те, кто лечится в частных клиниках или за рубежом, а есть и те, кто умирает от рака, так и не узнав о диагнозе или не успев пройти всю нужную диагностику, потому что слишком поздно обратился за помощью.
Онкологическая служба – самая недофинансируемая в стране. В среднем потребность онкобольного в медикаментах, не включая препараты на проведение химиотерапии, определена в размере 22.500 сомов, но из средств республиканского бюджета и обязательного медицинского страхования приходит в среднем 2.475 сомов на больного – это 11% необходимого финансирования.
Поздняя диагностика
В «раковом корпусе» нас встречают врачи. Они рассказывают, что бороться с раком нужно начинать на местах, при центрах семейной медицины или в фельдшерско-акушерских службах, и это – дело правительства. Последние годы все онкослужбы были переведены в областные больницы, и людям дорого, а иногда и невозможно доехать до врача в Оше или Бишкеке. В результате в НЦО чаще всего попадают пациенты с последней стадией рака.
В Национальном онкоцентре. Фото © ИА «Фергана»
Бывает, что приходят вовремя, им делают операцию, но у людей нет денег на дальнейшее лечение и диагностику. Они уезжают домой, вскоре наступает рецидив – и они возвращаются в НЦО уже с четвертой стадией, когда почти невозможно помочь.
Самыми распространенными формами рака в Кыргызстане являются: рак желудка, молочной железы, легких и шейки матки.
«Получается, что две самые распространенные формы рака относятся к женской онкологии. При этом в нашей стране нет даже госпрограммы по ранней диагностике рака груди, - рассказала в интервью «Фергане» волонтер движения «Мы за Кыргызстан без рака» Алма Карсымбек. – Так же у нас нет государственной стратегии или национальной программы по развитию онкологической службы. По туризму есть, да по чему угодно есть – но не по онкологии. Наша госполитика в отношении онкологии – это политика невмешательства. Власти не регулируют цены на лекарства, не закупают оборудование, не выдают препараты. Власти отмахнулись от онколечения много лет назад, приняв Закон «Об онкологической помощи населению», который гарантирует бесплатное лечение онкобольных – но он не работает. Больной приходит в НЦО и говорит, что у него есть законное право на бесплатное лечение. А врач говорит, что ему нечем лечить. Получается, что и пациент, и врач становятся заложниками декларативного закона и политики невмешательства», - отметила Карсымбек.
Устаревшее оборудование
Если лекарства в Кыргызстане еще как-то можно достать, в том числе и морфин (об этом «Фергана» подробно писала в статье «Детская онкология в Кыргызстане: О паллиативе, хосписе и обезболивании»), то с получением лучевой терапии ситуация гораздо сложнее и трагичнее.
Чтобы взглянуть на лучевую аппаратуру, журналисты отправились в радиологический корпус НЦО. Обычная советская одноэтажная постройка, где самое современное – это пластиковые двери и окна. Внутри такое же беспросветный «совок»: узкие больничные коридоры с выкрашенными в бледно-зеленый цвет стенами, неуютные больничные палаты, грустные пациенты по углам. Мебель времен СССР, стенды с информацией об онкологических заболеваниях и фотографиями персонала и бумажные снежинки – для красоты.
В коридоре радиологического корпуса. Фото © ИА «Фергана»
Для нас открыли специальный кабинет и показали аппарат для внутриполостной лучевой терапии 1981 (!) года выпуска, который не работает с апреля 2013 года.
«Аппарат устарел, но его можно починить, если заменить радиоактивные колбы и множество других деталей. Его уже не раз чинили. Да, аналог существует, он производится в России и стоит 32 миллиона рублей (около $420.000). Починка этого аппарата обойдется в $150 тысяч. Сейчас мы вынуждены отправлять женщин в другие страны (чаще всего в Казахстан), но не все могут себе позволить выезд из страны и лечение там за деньги», - рассказала «Фергане» заведующая отделением радиогинекологии НЦО Чинара Батырканова.
Чинара Батырканова. Фото © ИА «Фергана»
По словам врача, без получения лучевой терапии женщина умирает в течение одного-двух лет. «Из-за неработающего аппарата у больных раком женщин Кыргызстана два пути: ехать лечиться в другую страну или умереть», - заключила Батырканова.
Чуть лучше ситуация с гамма-аппаратом статического облучения АГАТ-С (1984 года выпуска), который журналистам показал руководитель клиники радиационной онкологии НЦО Рахат Аралбаев.
«Радиоисточник с химикатами данного аппарата имеет период полураспада сроком в 5,5 лет. Последний раз его перезаряжали в 2001 году, то есть сейчас он работает третий срок подряд. Денег на его замену нет, поэтому он работает на низкой мощности, один сеанс вместо 3-5 минут длится 20. Пропускная способность и качество лечения резко снизились. В день мы облучаем лишь 20 больных вместо 80. Мы подавали запрос в ОАО «Изотоп» России в 2013 году, там нам ответили, что замена радиоисточника обойдется $70-80 тысяч. Аналог такого аппарата и в России стоит около $300 тысяч долларов. Этих денег в нашем онкоцентре нет».
Рахат Аралбаев. Фото © ИА «Фергана»
Дороговизна лечения
Мне удалось побеседовать с пациенткой отделения Сураей Хамидовой. В отличие от многих других, ей повезло – рак был выявлен на ранней стадии, операцию ей сделали бесплатно, а лучевую терапию она может получить в стране.
«Лечат нас хорошо, но нам нужны лазеры. Сколько здесь было девочек, которым нужна была качественная лучевая терапия, и они были вынуждены ездить в Алма-Ату. А что делать, если денег нет?! Для меня сейчас проблемой является покупка лекарств, потому что у меня маленькая пенсия. На лекарства уходит много – одно 500 сомов, другое 450, а потом выходят тысячи сомов. Одна «химия» стоит 1500 сомов, а мне их надо четыре. Причем сразу предупредили, что лучше покупать российские лекарства, чем аналоги из других стран СНГ, они дороже, но с покупкой обещала помочь дочь».
История Сураи выглядит обнадеживающе: и операцию сделали бесплатно, и в другие страны для лечения ездить не пришлось. Но мой друг, у которого мать заболела раком, рассказал иную историю: «В прошлом году за одну «химию» мы отдавали 25.000 сомов. После каждой процедуры идет долгий период восстановления: капельницы, уколы, другое лечение, которое обходится примерно по цене одной «химии». И таких курсов, лечения и восстановления, надо пройти 4-6. Когда мама заболела раком первый раз несколько лет назад, мы брали курсы «химии» по $1000 каждый. Нам также была назначена лучевая терапия, мы ее получали в Бишкеке. Но в онкоцентре старая аппаратура, лучи не точечно воздействуют, а обжигают все ткани вокруг, и мы от нее отказались. Заболеть раком в Кыргызстане – очень дорого, и все, кто с этим сталкивался, вынуждены продавать машины и дома, чтобы вылечить родных».
Препараты для химиотерапии в Кыргызстане можно достать, но не все, и с огромной наценкой. Бывшая онкобольная, теперь помогающая побороть рак другим женщинам Гульмира Абдразакова (подробно ее историю можно прочесть здесь) рассказала мне, что цены на лекарства в Кыргызстане никаким образом не регулируются. «Например, если в России лекарство стоит 500 рублей, у нас его цена может доходить до 2500 сомов (сегодня стоимость рубля и сома приблизительно равны. – Прим. «Ферганы»). У нас процветает «сумочный бизнес» по химиопрепаратам: лекарства ввозят в страну частные лица, а потом перепродают. Еще одна проблема в том, что в нашей стране можно продавать только запатентованные оригиналы, которые значительно дороже дженериков».
Нет реагентов
В 2010 году Швейцарское бюро по сотрудничеству подарило Кыргызстану иммуногистохимическую лабораторию для точной онкодиагностики, которая является залогом эффективности лечения. Но эта лаборатория не работает уже более четырех лет: нет реактивов.
Глава «Эргэнэ» Таалайгуль Сабырбекова рассказала «Фергане»: «Один реагент, которого хватает на 50 человек, стоит 600-800 долларов. По нашим расчетам, полный анализ одного человека будет обходиться в $150. Сейчас, если человеку надо пройти это исследование, врачи отправляют его в Казахстан, где оно стоит в два раза дороже, не считая расходов на транспорт и проживание. Закупить реактивы и сделать исследования платными в Кыргызстане власти не могут, потому что есть закон о бесплатном лечении онкобольных. Да, бесплатное лечение – это хорошо и так должно быть, но реальная жизнь показала, что бесплатного лечения и так нет, и закон не работает (подробнее о данном законе и почему его надо изменить, «Фергана» писала в статье «Раковый корпус Кыргызстана» ). Мы говорим властям: измените закон, сделайте так, чтобы он работал, но пока это не получается», - отметила Сабырбекова.
Новая иммуногистохимическая лаборатория, открытая специально для журналистов. Фото © ИА «Фергана»
Собственная лаборатория НЦО была построена пятьдесят лет назад. «Она работает, но все наше оборудование – семидесятых годов. В новой лабораторной комнате было проведено ровно 27 исследований для женщин с диагнозом «рак молочной железы», затем она была закрыта, - рассказала «Фергане» заведующая отделом морфологических методов исследования Бермет Шаймурзаева. - Конечно, было бы хорошо, если бы она заработала. Для начала нам надо проводить хотя бы 500 исследований в год, и это только по раку молочной железы».
Лаборатория НЦО, работающая с советских времен. Фото © ИА «Фергана»
Депутатам важнее собственная …?
Когда в стране разгорелся скандал по поводу закупки для депутатов нового созыва парламента «120 кожаных кресел с механизмом качания и способных выдержать вес в 120 килограмм» на 2,6 миллиона сомов (около $34.210), правозащитники написали петицию. В ней говорилось: «Выделяемая на кресла сумма говорит о том, что у онкобольных в Кыргызстане есть надежда на получение адекватного лечения. Надо всего лишь разумно распорядиться народными деньгами. Сейчас более половины пациентов умирают, не прожив и года после постановки диагноза, а самое страшное, что рак «помолодел», средний возраст онкобольных – 35 лет, и страна теряет будущее трудоспособное население, человеческий капитал».
Правозащитники подсчитали, что, в среднем, потребность на медикаменты на одного больного, не включая препараты на проведение химиотерапии, составляет 22.500 сомов. Для сравнения: сумма, выделяемая на обновление одного депутатского кресла, была около 22.000 сомов.
Под давлением общественности новые кресла не были закуплены, но пока неизвестно, куда будут направлены деньги. Правозащитники встречались и со спикером, и с депутатами, прося передать освободившиеся деньги в НЦО, но безрезультатно.
«Бюджет страны на 2016 год уже принят, но расходы на приобретение оборудования для онкологической службы туда не вошли. В марте будут рассматривать поправки в бюджет, и мы надеемся, что на нас обратят внимание. Например, Жогорку Кенеш (парламент) планирует сокращение своих расходов до 100 миллионов сомов, в бюджете эти деньги не учтены и будут «свободными», пусть хотя бы их отдадут НЦО», - говорит Гульмира Абдразакова.
Удивительно, что в госбюджете Кыргызстана заложены миллионы сомов на содержание госаппарата и совершенно не учитываются реальные нужды населения. Ведь даже для бедного Кыргызстана суммы в триста и пятьсот тысяч долларов на покупку аппаратуры не являются критичными. Однако пока в стране депутатские кресла с механизмом качания остаются приоритетом.
Екатерина Иващенко
