Правозащитник Шухрат Рустамов – о квартирном вопросе, который испортил узбекистанцев
Помните фразу из знаменитого романа «Мастер и Маргарита» - «квартирный вопрос испортил москвичей»? Сказана она была к тому, что москвичи ради квадратных метров готовы пойти на недостойные поступки. Правовед ПАУ (Правозащитного Альянса Узбекистана) Шухрат Рустамов считает, что квартирный вопрос испортил и жителей Узбекистана. А особенно нотариусов, милиционеров и судей. Первые заверяют сомнительные документы, вторые не хотят расследовать случаи подлога, а судьи нередко и вовсе становятся на сторону преступников.
- Шухрат-ака, правозащитники во всем мире занимаются общественно значимыми проблемами: пытками, рабским трудом, свободой слова, преследованием инакомыслящих, журналистов и тех же правозащитников. Почему вы отвлекаетесь на такие, казалось бы, мелкие бытовые проблемы?
- Честно говоря, меня, как и моих коллег, возмущает пренебрежительное отношение к таким проблемам некоторых журналистов, которые брезгливо называют их «бытовухой» и категорически не хотят освещать. Ведь именно жилищные условия: наличие у людей воды, газа, отопления и уж тем более крыши над головой - и определяют качество главного права человека - права на жизнь. Поэтому среди почти трехсот дел, которыми я занимался и продолжаю заниматься, есть немало такой «бытовухи». И я, честно говоря, как правозащитник, этим горжусь.
- Но ведь квартирные споры возникают, как правило, на основе личных взаимоотношений граждан. А это уже касается их человеческих качеств - порядочности или жадности.
- Во многих случаях в начале жилищного спора эти качества, конечно, определяют проблему. Но ее мог бы по закону и справедливости решить любой гражданский суд. Вот только такое, к сожалению, происходит не так часто. В Узбекистане гражданские суды, как правило, работают не так, как показывают по местному телевидению. Их или «заинтересовывает» одна из сторон, после чего появляется самое невероятное с точки зрения юриспруденции решение. Или суды просто прикрывают предыдущие преступные действия нотариусов, а также милиции и прокуратуры, сотрудники которых, как минимум, халатно отнеслись к заявлениям граждан о фактах мошенничества с жильем.
- В мафии вся правовая система состоять не может. Есть немало тех же нотариусов, которые на предложение сжульничать с завещанием тут же напишут заявление в милицию. Но определенная часть правовой системы, причем немалая, готова пойти на незаконные действия. А честные правоохранители предпочитают такие случаи не замечать. Иначе могут лишиться своего места. Сегодня, как говорится, не их день.
- Каким образом осуществляется отъем квартир?
- Самый распространенный способ основан на безалаберности как самих владельцев квартир, так и их родственников. Например, человек живет один и беспробудно пьет. А родственники сбежали от него на съемную квартиру и махнули на своего сородича рукой. И на порядок в наследственных документах тоже. Мол, если что не так - государство разберется. В итоге обязательно найдутся ушлые люди, которые подпоят пьяницу до такого состояния, что тот не будет соображать, что делает. А явившиеся за наследством родственники с удивлением узнают - квартира давно продана. Такой вариант вполне осуществим и с пожилыми людьми, оставшимися без должного контроля.
Раньше таких людей, а тем более пьяниц, частенько просто убивали. Сейчас все делается более грамотно. Вот, например, история одной квартиры, которая по закону должна была достаться детям, но оказалась у соседки.
История Юрия Голованова
Бывший геолог, а ныне 76-летний пенсионер Юрий Георгиевич Голованов в паспорте записан как «Григорьевич». Но это не соответствует действительности. Правильное его отчество - Георгиевич, по имени отца Георгия Григорьевича Голованова.
Юрий пошел работать в пятнадцать лет, и когда наступило время получать паспорт, он находился в геологической экспедиции. Паспорт за него тогда получила мать, которая почему-то не подняла скандал из-за допущенной паспортистами ошибки, а с отцом она тогда уже была в разводе. И сам Юрий шуметь не стал: если что, государство разберется. Ведь в его метрике имена родителей написаны правильно.
Георгий Голованов умер в 1990-ом году. Его жена Людмила Макеева честно выполнила последнюю волю мужа - разделила оставшиеся после его смерти деньги между тремя наследниками: Юрием Георгиевичем и его сводными сестрами от другого брака, Верой Кузнецовой и Валентиной Лисиной.
Сама Макеева осталась женщиной одинокой, наследников не имела. И как-то само собой предполагалось, что и квартира Георгия Голованова перейдет по наследству именно Юрию Георгиевичу и его сводным сестрам. Правда, когда в Ташкенте в 1993-м году началась приватизация жилья, наследники не обратили на этот факт никакого внимания. Видимо, тоже исходили из принципа: если что не так, государство разберется. А когда спустя несколько лет на праздновании своего дня рождения Макеева сообщила, что приватизировала квартиру на свое имя, тоже не расстроились. Государство разберется. Тем более что Макеева оформила завещание на одну из сестер - Веру Кузнецову.
Вопросом, почему на одну сестру, а не на всех трех законных наследников, Юрий Георгиевич тоже задаваться не стал. Все равно делить будут на троих, как положено. А, если что не так - государство разберется.
«А ты кто такой?»
Как рассказывает Голованов, Кузнецова ухаживала за его мачехой до 2004-го года, а потом по семейным обстоятельствам переехала жить в российский город Ставрополь. Голованов и его жена предложили мачехе переехать жить к ним массив ТТЗ, а отцовскую квартиру на Ц-2 сдать в аренду или продать. Но Макеева не согласилась - рядом с Ц-2 находится правительственная поликлиника, а она пользовалась всеми льготами своего покойного супруга Голованова, который в свое время был видным партийным работником.
В итоге с 2004-го года по 2007-ой год Юрий Георгиевич (Кузнецова - в России, а Лисина и вовсе после похорон отца «потерялась») общался с мачехой, в основном, по телефону. Но звонил часто. И никаких проблем у старушки не было. Она даже категорически отказывалась, чтобы за ней ухаживали. А о смерти мачехи узнал, когда осенью вернулся и рейса (выйдя на пенсию, опытный водитель подрабатывал «дальнобойщиком»), и попытался дозвониться до Макеевой. Телефон не отвечал, обеспокоенный Юрий Георгиевич сам поехал на Ц-2, а там выяснилось, что старушка умерла еще 17 июля, в квартире отца полным ходом идет ремонт, и там совсем другие хозяева.
Затем выяснились подробности. Оказывается, Макеева продала свою квартиру в 2004-ом году своей соседке Адибе Алимходжаевой. А за полтора месяца до смерти - 1 июня 2007 года - на нее же оформила завещание на все остальное свое имущество, включая вклады на сберегательных книжках.
По словам Юрия Георгиевича, Алимходжаева была не столько соседкой ее мачехи, сколько владельцем соседней квартиры - сама жила в собственном доме, а свою квартиру на Ц-2 сдавала иностранцам. И после смерти старушки тут же перепродала полученное по наследству жилье постороннему человеку.
Тут, вроде, пришло время разбираться государству. Голованов, уверенный в незаконности сделок, отправился в милицию, но там его переадресовали в гражданский суд. А в суде иск не приняли, вполне справедливо спросив: «А ты, собственно, кто такой?»
Повезло, не повезло…
Поняв, что государство ни в чем разбираться не собирается, Голованов сам стал решать свои проблемы. И дальнейшая его жизнь стала зависеть от двух слов: «повезло» и «не повезло».
С доказательствами родства с родным отцом повезло - казалось, навеки утерянные метрики случайно обнаружились при повторном перебирании документов, оставшихся от умершей матери. Зато не повезло с поисками третьей наследницы - Валентины Лисиной. По адресу, записанному у Юрия Георгиевича, ее не обнаружилось. Соседи сказали - сначала дочка уехала куда-то в Германию, а затем мать продала квартиру и выписалась. А в горсправке, куда обратился Голованов, сообщили, что по новому месту жительства, если таковое есть, Лисина не прописывалась.
Зато повезло со второй сестрой Верой Кузнецовой: она прислала Юрию Георгиевичу из России доверенность, по которой он мог отстаивать ее интересы в суде. Но не повезло с поисками завещания, что написала Макеева на имя Веры. На все запросы органы Минюста отвечали, что следов завещания найти не удалось. А сама Кузнецова, хоть и держала оригинал завещания в руках, в свое время постеснялась снять ксерокопию.
Зато повезло в гражданском суде Мирзо-Улугбекского района столицы - иск там в ноябре 2013-го года, наконец, приняли. Однако не повезло на самом судебном разбирательстве. Суд не принял во внимание тот факт, что жительница центра Ташкента почему-то оформила завещание на соседку фактически в пригороде - Кибрайском районе. И роспись там ее почему-то сделана не чернилами, а карандашом. Не смутил судей и тот факт, что завещание и вовсе было оформлено в городе Самарканде, а подпись там даже близко не похожа на подпись Макеевой.
Одним словом, суд, даже не утруждая себя назначением экспертиз, признал законность всех сделок. Его решение подтвердила и апелляционная инстанция Ташкентского городского суда. И куда бы потом не жаловался Голованов, везде ему отвечали, что суд все решил правильно.
Правда, после того, как Вера Кузнецова, как нынешняя гражданка России, написала жалобу на имя президента Узбекистана, дело запросил Верховный суд. Так что опять повезло. Но вот повезет ли дальше?
- Шухрат-ака, - спрашиваем у Шухрата Рустамова, - а вы как думаете: повезет Юрию Георгиевичу с получением наследства?
- Людям, что донимают чиновников своими проблемами, обычно везет редко. Особенно если речь идет о квартире на Ц-2, которая может стоить чуть ли не сотню тысяч долларов. Могу привести в пример другой случай - прокуратура по своей инициативе вступилась за инвалида Абдусамата Сабирова, 1955 года рождения, которого, чтобы оставить без крыши над головой, родственники ухитрились оформить как умершего. Случай потрясающий, но прокуратуре противостоят другие государственные структуры…
История Абдусамата Сабирова
Как говорит сам Абдусамат Сабиров, он всегда отличался гордым характером, в связи с чем «посылал подальше всех спесивых начальников». Этот характер подвел его во время службы в армии, где он сначала попал в дисциплинарный батальон, а оттуда был комиссован с тяжелой черепно-мозговой травмой.
Врачи признали, что травма привела к развитию шизофрении, и Абдусамат стал получать по инвалидности бессрочную военную пенсию. Имел он тогда и законную крышу над головой - жил с двумя сестрами в квартире матери. А в 1993-м году принял участие в приватизации жилья.
Но не то гордый характер, не то болезнь, полученная в армии, а, скорее всего, и то и другое вместе стали подводить Сабирова и дальше, закрутив его по зонам и психиатрическим клиникам.
Родственники не хотят жить с преступниками
По закону за гражданами, попавшими в тюрьму, сохраняется их жилплощадь. Что не всегда нравится их родственникам, которых страшит перспектива проживания под одной крышей с вышедшим из зоны преступником. Наверняка такая перспектива беспокоила и близких Абдусамата, в результате чего они рискнули пойти на самое настоящее преступление.
В 1996-м году родственники выписали Сабирова из квартиры по статье 67 Жилищного кодекса Узбекской ССР - как нанимателя жилья, полгода в нем не проживающего. А для верности еще и нотариально заверили его… смерть. Что, кстати, автоматически лишило Абдусамата не только жилья, но и военной пенсии.
Кто именно из родственников стал инициатором подлога, сейчас выяснить трудно. По словам Сабирова, к тому времени мать уже скончалась, а старшая сестра Зайтуна переехала в Коканд. Хозяевами квартиры фактически оставалась старшая сестра Мадина со своим мужем Шавкатом Таировым, ныне оба покойные. Сейчас хозяевами здесь племянницы Сабирова, которые по молодости лет к событиям 1996-го года никакого отношения не имеют.
Гражданин имеет право на жилье
- У меня не такая биография, чтобы ей гордиться, - говорит Сабиров. - Однако я тоже человек и гражданин. А раз так, то имею право на крышу над головой.
Мнение своего подопечного полностью разделила и администрация больницы, призванная заботиться о дальнейшей социальной реабилитации своих подопечных. Она не стала проводить следствие по поводу того, куда делась военная пенсия их больного, идущего на поправку, а похлопотала в 2010-ом году о назначении обычной пенсии, как инвалиду второй группы. И заодно озаботилась вопросом: по какому адресу эту пенсию Абдусамат будет получать, выйдя на свободу?
Узнав, что Сабиров выписан из своей квартиры, и выписан явно незаконно, администрация больницы вышла на прокуратуру Мирзо-Улугбекского района, а та выступила истцом в суде о вселении и определении доли в жилье. Суд по гражданским делам тогда иск удовлетворил полностью. Но на деле особой радости бывшему больному это обстоятельство не принесло. Родственники, живущие в квартире, категорически отказались пускать его на порог.
Как рассказывает Сабиров, в 2011 году он был признан вменяемым и выпущен на свободу. Из больницы тогда почти полностью слепого Абдусамата (у него катаракта обоих глаз) забрал его племянник - сын сестры Зайтуны, живущей в Коканде. Несколько дней Сабиров провел в Коканде, где Зайтуна, являющаяся почетным ветераном труда и бывшим народным заседателем, посоветовала ему по поводу проблемы с квартирой обратиться в прокуратуру.
Суды вместо квартиры
В итоге Абдусамата вселяли в квартиру при помощи судебных исполнителей. Но через пару дней, когда Сабиров неосмотрительно вышел в магазин, родственники захлопнули дверь и больше ему не открывали.
Заодно выяснилась и другая проблема. Паспортный стол Юнусабадского района придрался к двояко толкуемому слову «белгалансин» в решении суда. С узбекского языка его можно перевести и как «прописка», и как «регистрация». В паспортном столе решили, что именно «регистрация», и в прописке отказали.
В результате Абдусамат, не имеющий возможности без прописки получать пенсию, был вынужден написать в Ташкентский городской суд по гражданским делам жалобу по надзору. Президиум суда в 2012-ом году жалобу удовлетворил, отправил дело на новое рассмотрение, где, наконец, прописка была оговорена словами, другого толкования не имеющими.
Летом того же года стороны заключили в том же Мирзо-Улугбекском суде мировое соглашение, сводящееся к тому, что племянницы в течение трех лет покупают своему дяде однокомнатную квартиру, а до тех пор оплачивают его проживание на съемной квартире.
По словам Сабирова, квартиру ему племянницы в январе 2015-го года, действительно, сняли, но никаких действий для приобретения однокомнатной квартиры не предприняли. Да и нет у них для этого денег. Люди они небогатые, значительная часть зарплаты уходит на оплату съемной квартиры. По совести было бы продать свою четырехкомнатную, а с вырученных денег купить и себе новую квартиру, и дяде.
Прокуратура Юнусабадского района посчитала так же и 25 марта 2015-го года вынесла протест на определение суда, утвердившего мировое соглашение: прокуратура заявила, что соглашение ущемляет права истца. Сейчас в Мирзо-Улугбекском суде по этому поводу идет новый процесс, и чем он закончится, неизвестно.
Излишне говорить, что за незаконную выписку и объявление Сабирова покойником, хотя по этому поводу было написано немало жалоб, никто из должностных лиц не ответил. Как будто такое - в порядке вещей.
- Шухрат-ака, разве по случаю объявления живого человека мертвым в корыстных целях не возбуждено уголовное дело? - спрашиваем у Шухрата Рустамова по поводу ситуации Абдусамата Сабирова.
- Как ни удивительно, нет. Я лично писал по этому поводу в Генеральную прокуратуру жалобу. Но все без толку.
- Почему?!
- Я думаю, здесь все очень просто. Раньше срок для возбуждения уголовного дела был установлен в трое суток, но в 1996-ом году - в момент обновления всех кодексов - его продлили до десяти суток. Это дало возможность недобросовестным прокурорам и следователям найти за это время главное «заинтересованное» лицо и с ним договориться. В итоге в возбуждении уголовного дела и отказали. Видимо, «договорились».
- Получается, квартирным мошенникам в Узбекистане сейчас раздолье. А как быть законопослушным гражданам, чтобы уберечь свою жилплощадь от подобных захватов?
- Одиноким людям надо помнить, что, действительно, есть квартирная мафия, и в преступной цепочке немалую роль играют нечистоплотные участковые милиционеры и председатели махаллинских комитетов, которые выискивают одиноких людей и выясняют их связи с родственниками. Поэтому одиноким лучше всего найти честного и бескорыстного человека, которому они доверяют, прописать его в квартире, оформить на него завещание. И предать этот факт широкой гласности - вплоть до вручения ксерокопии завещания председателю махаллинского комитета. Это, как минимум, сохранит жизнь одиноких граждан от «случайной» смерти.
Другим же гражданам могу посоветовать изучать законодательство, чтобы усвоить свои процессуальные права. А самое главное - держать все свои документы в порядке. И ежедневно поддерживать связь со своими престарелыми родственниками.
- А что нужно сделать государственным органам, чтобы исключить случаи мошенничества с квартирами?
- На мой взгляд, нужно внести изменения в Закон «О нотариате», где особо оговорить правила совершения нотариальных действий в отношении пожилых людей. Например, определить, что оформление завещания людьми, достигших возраста 70 лет, должно осуществляться в присутствии не менее двух близких родственников. А за неимением таковых - незаинтересованных соседей или доверенных лиц.
Особый разговор - о купле-продаже квартир. Здесь тоже должны быть ужесточены правила совершения сделок, вплоть до запрещения сделки, если на ней со стороны продавца не присутствуют родственники или какие-то должностные лица.
Наивность и патернализм, свойственные многим жителям Узбекистана, оборачиваются для них серьезными проблемами. Сегодня нельзя рассчитывать на то, что «государство разберется»; нельзя пренебрегать рутинным оформлением прав; нельзя рассчитывать, что найдется ангел, который все исправит в твою пользу просто потому, что ты неплохой человек. А правозащитника Шухрата Рустамова, который берется за запутанные невыигрышные дела, пытаясь добиться законного решения, - на всех, у кого могут отнять квартиры, точно не хватит.
Соб.инф.
