На фото слева: Кадр из видеообращения Г.Халимова

Исчезнувший в апреле командир отряда милиции особого назначения (ОМОН) МВД Таджикистана, полковник Гульмурод (Гулмурод) Халимов неожиданно появился в видеоролике, выложенном на сервисе YouTube 27 мая. В своем видеообращении бывший командир ОМОНа признался, что присоединился к группировке «Исламское государство» (ИГ, ИГИЛ, ISIS, IS, Daesh), и заявил, что «братья вернутся с оружием» и будут бороться с теми, кто подавляет ислам. Он призвал земляков и, в частности, трудовых мигрантов в России «не быть рабами», а «примкнуть к джихаду». Халимов рассказал, что работая в органах власти, он разочаровался в своих коллегах и руководстве страны, которые ложью и клеветой пытаются очернить ислам. Как сообщала ранее «Азия-плюс», в последнее время Халимов, по словам его знакомых, «заболел» идеями ИГИЛ: собрал в интернете всю информацию о деятельности этой организации, ее боевых структурах и начал распространять эти идеи.

Гульмурод Халимов, отец восьмерых детей (по другим данным, у него 14 детей, еще шестеро от второй жены. – Прим. ред.), ушел из дома 23 апреля 2015 года, но так и не вернулся. В СМИ появилась информация о том, что он якобы был замечен в аэропорту «Шереметьево». Родственники утверждали, что ничего не знают о его местонахождении. Руководство МВД Таджикистана воздерживалось от комментариев, говоря, что информация о местонахождении Халимова проверяется.

Видеообращение Халимова всколыхнуло все экспертное сообщество в Таджикистане и за его пределами. Не остались безучастными и власти республики, которые отреагировали на появившуюся в интернете видеозапись весьма привычным способом – заблокировав в Таджикистане доступ к соцсетям и некоторым информационным ресурсам. Однако никаких официальных заявлений по поводу появления пропавшего полковника пока не сделано. Кроме сообщения Генпрокуратуры о создании штаба по изучению всей имеющейся информации в отношении командира ОМОН, в который вошли сотрудники МВД, Генпрокуратуры и Госкомитета нацбезопасности.

Своими мыслями о том, какие выводы следуют из резонансного появления командира таджикского ОМОНа в рядах ИГИЛ, «Фергана» попросила поделиться аналитиков из России и Таджикистана.

* * *

Музаффар Олимов, эксперт исследовательского центра «Шарк»:

- Честно говоря, эта новость меня просто шокировала, и в течение дня 28 мая я ждал хоть какой-то реакции от руководства МВД. Думал, что министр после такого инцидента подаст в отставку, но этого не произошло. Судя по заявлению Халимова, он очень подкован в исламе и прошел три тренинга в США. Также стало понятно, что у него были личные проблемы с руководством МВД. Но все равно остается много непонятных вопросов. Как человека трижды посылали на тренинги в США, если он, как выяснилось, и ранее был замечен в причастности к движению «Салафия»? Или в руководстве МВД так плохо относятся к своим обязанностям, что направляют на учебу неблагонадежного, или же сами американцы его и завербовали. Так как ИГИЛ – это и есть американский проект. В любом случае, это позорное явление для Таджикистана. Хотя нам особенно и нечем гордиться, но такой позор – это уже слишком. Я уверен, что Халимов – не единственный человек из офицерского состава силовых ведомств Таджикистана, кто примкнул к ИГИЛ. В скором времени мы еще узнаем имена и других людей, причастных к этой организации.

* * *

Хикматулло Сайфуллозода, политолог, эксперт по исламу:

- У нас много говорят о симпатиях молодёжи к экстремистским группам, но ни один государственный орган не говорит о том, что является причиной этого. А даже если и говорят, то их объяснения далеки от реальности. Например, некоторое время назад причину роста экстремизма видели в обучении таджикских студентов за рубежом, в результате – возвратили их назад, домой. Но те, кто сегодня примкнул к экстремистам из Таджикистана, - ни один из них не является выходцем из медресе в Пакистане, Йемене или другой исламской страны. Почему власти не спрашивают себя: как так получилось, что сегодня много молодёжи именно из Хатлонской области, особенно из Куляба, включая детей командиров бывшего Народного Фронта, поддерживают экстремистов? Почему не признают реальной причины, когда имеет место пропажа военных из министерств, в частности, полковника Халимова? Соответствует ли поведение чиновников в отношении исламских ценностей в таких силовых ведомствах желаниям и верованиям молодых солдат и офицеров? Когда они думают остановить распространение исламского радикализма, они должны вспомнить: когда салафиты заявили о себе в Таджикистане, их использовали для того, чтобы оказать давление на Партию исламского возрождения Таджикистана (ПИВТ), чтобы уменьшить популярность партии в Таджикистане. Им даже дали для этого трибуну на телевидении, чтобы обратиться к главе государства.

Теперь салафиты признаны экстремистами и превратились в серьёзную проблему, а исламская молодёжь из-за социально-экономических проблем, а также давления и преследования со стороны государства начинает смотреть в сторону экстремистских группировок. И опять чиновники винят во всем исламских улемов (авторитетные знатоки ислама. – Прим. ред.). Посмотрите, сегодня власти проводят конференции и множество мероприятий, посвященных религии и мазхабу (направление в исламе. – Прим. ред.), и неосознанно противопоставляют национальную культуру религии. Но почему, выражая озабоченность проблемами радикализма, они оказывают давление и преследуют членов и последователей ПИВТ? Почему они не приглашают на свои мероприятия известных улемов из общества, к которым прислушивается народ? Разве это не светский экстремизм? Это не дискриминация исламской партии и уважаемых улемов? Власти не хотят видеть истинные причины существующих проблем, и это очень опасно.

* * *

Мавлон Мухторов, эксперт по религиозным вопросам:

- Очень плохо, что офицер такого уровня сбежал в Сирию, это наносит большой урон имиджу Таджикистана на мировой арене. И вообще я считаю, что участвовать в джихаде и убивать других мусульман – преступление, где бы это ни совершалось. Я осуждаю его поступок. Конечно, дело правоохранительных органов дать юридическую оценку его действиям, но идти в чужую страну, чтобы убивать других мусульман, - это кощунство, тем более, если так поступает высокопоставленный офицер.

Что предпримут таджикские власти? Если Гулмурод Халимов останется в живых и вернется на родину, власти, конечно же, не оставят без наказания его действия, так как уголовный кодекс страны запрещает участие в военных действиях в другом государстве. Халимов – военнообязанный, он давал присягу, и теперь он ее нарушил.

* * *

Рахматилло Зойиров, лидер Социал-демократической партии Таджикистана:

- В факте дезертирства командира ОМОН Халимова в Сирию можно найти комплекс причин, но существенными представляются следующие. Прежде всего, клановая кадровая политика правительства, особенно в правоохранительной сфере и судебной системе, и это уже около 15 лет, то есть с 2000-го года, выступает мощным фактором дезориентации государственных служащих, не принадлежащих определенному клану и вынужденных делать соответствующие выводы о своем будущем. Дезертирство – только одно из проявлений этой дезориентации и поиска своего пути в жизни. Многие люди просто увольняются, не видя для себя перспективы карьерного роста и продвижения, или уезжают в другую страну, но поскольку этот процесс проходит «без особого шума», то он остается вне нашего внимания.

С другой стороны, Халимов – тот командир, который, во-первых, мусульманин со своим пониманием ислама и того же ИГИЛ, во-вторых, на его восприятие сущности ИГИЛ и идеи борьбы за идеалы ислама повлияли как устойчивые стереотипы, так и жизненные трудности. Например, несколько лет назад он был уволен из правоохранительных органов за причастность к запрещенному движению «Салафия», но позднее снова вернулся в органы, и естественно, его положение всегда было бы омрачено подозрением. В-третьих, ясно, что Халимов не согласен с политикой государственной власти в Таджикистане в отношении ислама, как он эту политику понимает. И в-четвертых, конечно же, он имел и существенные материальные затруднения в его понимании, то есть его отъезд можно оценивать как с этно-религиозных, так и с материально-финансовых позиций.

Трудно ответить, какие выводы должны сделать власти Таджикистана из факта перехода командира ОМОН на сторону ИГИЛ, потому что в таджикском правительстве очень мало адекватно и ясно мыслящих. Скажу просто: последнее время, особенно последние год-два, правительство Таджикистана все глубже копает себе яму: речь идет о результатах выборов 2010-го, 2013-го и, особенно, 2015 годов, преследовании инакомыслия, клановой кадровой политике, коррумпированности государственной власти, о полном отстранении оппозиции и ее преследованиях, об ущемлении прав верующих. Чтобы выправить положение, власти (как центральной, так и местной) нужно уйти в отставку, особенно тем, кто многие годы только пересаживался из одного кресла в другое. Если этого не произойдет, а вероятность – 99%, то правительство и дальше будет не выводить страну из системного кризиса, а только углублять его. И тогда предречения и угрозы не только полковника Халимова о том, что он «вернется в Таджикистан с джихадом» (это тоже идеологический клич, ибо сам он, один, этого, естественно, сделать не сможет), но и ОДКБ и прочих, что на Таджикистан надвигается исламский джихад, может получить реальные очертания. Очень жаль, что правительство пока далеко от реальной оценки ситуации в стране и за рубежом.

Аждар Куртов, главный редактор журнала «Проблемы национальной стратегии» Российского института стратегических исследований:

- Выводы, конечно, должны последовать, но я, честно говоря, очень скептически настроен. Для правительства Таджикистана, равно как и большинства правительств центральноазиатских государств, элемент пропаганды в отношении всего того, что происходит в обществе, превалирует над рациональными соображениями.

А выводы следующие. Во-первых, этот факт очень неприятный, поскольку он имеет, как минимум, пропагандистское значение: представитель силовых структур, призванных по службе бороться с терроризмом, перешел на сторону террористов – и это не какой-то рядовой сотрудник правоохранительных органов, а полковник, награжденный государственными наградами, по всей видимости, за активное участие в защите общественного порядка. Такого рода примеры всегда являются притягательными, поскольку, если их удачно раскрутить – и в СМИ, которыми располагают и таджикская, и исламская оппозиция, - то этот факт будет привлекать в ИГИЛ все новых и новых сторонников, прежде всего и скорее всего из самого Таджикистана. Это означает, что таджикская официальная власть должна, как минимум, подумать над тем, как нейтрализовать последствия этой притягательности.

Таджикская власть, равно как и все центральноазиатские государства, любит помпезные мероприятия. Например, проводить встречи с Ага Ханом, или, как в Казахстане, - съезды лидеров мировых религий. Я не отрицаю полезности этих мероприятий, но нужно понимать, что они очень далеки от того, чем живет простой, обычный человек, рядовой мусульманин. И если у такого человека появляются проблемы, то, как знать, не начнет ли он искать их решение, обращаясь к радикальному исламу.

Мне трудно сказать, что толкнуло полковника Халимова к переходу на сторону ИГИЛ, но наверное, одним из мотивов было то, что он видел в работе правоохранительных органов и вообще в работе органов государственной власти Таджикистана некую фальшь, некое расхождение между декларируемыми красивыми принципами и целями и реальными действиями со стороны властей. Обычно люди видят фальшь и обращаются к исламу, который имеет очень большой потенциал социальной справедливости. Если предполагать, что реакция властей будет традиционно-советской, то есть будет проведена чистка правоохранительных органов, переаттестация, проверки дополнительные, то я не думаю, что это даст большой эффект. В конце концов, не только люди из силовых структур могут воспринимать идеи ИГИЛ, но и из других слоев общества, а подвергнуть все население Таджикистана тотальным проверкам и люстрациям невозможно, тем более что значительная часть населения находится за пределами республики, зарабатывая деньги. И есть свидетельства того, что именно среди диаспоры очень активно работают вербовщики ИГИЛ и других радикальных структур.

Честно говоря, я считаю, что после распада Советского Союза регион Центральной Азии обречен на сползание в сторону ислама, причем ислама радикального. Это связано с тем, что регион является периферией исламского мира, после отказа от прежней идеологии коммунизма, планового хозяйства и интернационализма образовавшийся вакуум очень легко стал заполняться другими привлекательными идеями, в том числе идеями радикального ислама. А неофиты, как правило, более радикальны, чем те, кто уже давно находится в той или иной структуре. Поэтому мы и видим эти всплески радикальных проявлений в Центральной Азии.

Кроме того, регион Центральной Азии, и Таджикистан в частности, граничит с Афганистаном, не самым благополучным в исламском мире, и хочешь не хочешь, но фактор географии нельзя преодолеть – нельзя построить какую-то «великую китайскую стену» между Афганистаном и Таджикистаном, да и намерений таких нет ни у Кабула, ни у Душанбе. А раз так, то большинство афганских проблем, причем труднорешаемых, будут в той или иной степени характерны и для Таджикистана. И чем дальше Таджикистан будет становиться частью именно исламского мира, а не постсоветского пространства, тем больше эти проблемы будут характерны для этой республики. А в числе этих проблем всегда есть проблема нейтрализации радикального ислама.

Вся история Ислама как великого вероучения связана с тем, что какие бы меры власти ни предпринимали, всегда от некоей внешне благополучной ветви вероучения «отпочковывались» течения, исповедующие радикальные, в том числе экстремистские, методы интерпретации вероучения пророка. Поэтому Таджикистан, честно говоря, обречен на то, чтобы этот раздражающий фактор, этот риск, эта угроза всегда присутствовала – в том случае, если Таджикистан будет независимым государством, если понимать независимость и как самостоятельность в принятии решений. Если у правительства нет надлежащих ресурсов для принятия наиболее оптимального решения проблемы, то эта проблема будет давать о себе знать постоянно.

* * *

Аркадий Дубнов, журналист, эксперт по Центральной Азии:

- Видеообращение полковника Гулмурода Халимова – документ редкостной силы эмоционального воздействия. Оно аутентичное, это не подделка. Достаточно посмотреть на выражение лица этого человека, оценить знание им таджикских реалий, чтобы понять: полковник знает, о чем говорит. Его лицо кажется свирепым лицом «настоящего полковника», но это лицо гордого человека, абсолютно чувствующего свою правоту. Люди, его знающие, утверждают, что сегодня его выражение лица гораздо естественней, чем то, с каким его привыкли видеть в Душанбе.

Полковник Халимов – человек с сильной харизмой, энергетикой, которая особенно завораживает людей одного с ним возраста. Заговорило поколение сорокалетних, которое не имеет значительного опыта жизни в советском Таджикистане, а получило образование и воспиталось в постсоветской Центральной Азии. И это очень важный момент. Эти люди оскорблены лживостью, цинизмом и вседозволенностью власти – в первую очередь, речь идет о таджикской власти. И тем более ценно это высказанное оскорбление, если принять во внимание пост и происхождение этого полковника. Командир ОМОН в Таджикистане – очень серьезная должность, его семья и близкие наверняка были обеспечены более чем достаточно и могли считаться преуспевающими людьми. И, несмотря на это, Халимов бросил вызов руководству страны.

Люди, знающие, как складывалась карьера полковника, утверждают – и это самая важная деталь в происходящем, - что своим карьерным ростом и назначением на должность начальника ОМОН он был обязан сыну президента Эмомали Рахмона – Рустаму. Именно Рустам, который в последнее время получил неограниченные полномочия и создал собственные силовые структуры, увидел в Халимове очень серьезного и профессионального руководителя – дерзкого, бесстрашного, зарекомендовавшего себя в операциях двухлетней давности в Горном Бадахшане, где он умело расставлял бойцов, руководил снайперами. И эти качества дали Рустаму основания взять Халимова под свою опеку. И возможно, именно в Рустаме полковник увидел воплощение всего того, что он сегодня так обвиняет и ненавидит.

Случилось то, что и должно было произойти: глупость и лживость таджикской официальной пропаганды, преследующей мусульман, оскорбляющей религиозные чувства, причем прямым действием, буквально – это вам не карикатуры. Имеется в виду запрет носить женщинам хиджабы, запрет детям посещать мечеть, запрет совершать намаз, наконец, политические преследования мусульман: Партия исламского возрождения не была допущена в парламент, и сейчас идет торг о закрытии ее деятельности. Не дай бог, если ответом официального Душанбе на это видеообращение станет попытка давления на родственников Халимова. Не дай бог, если оргвыводами станут преследования людей, служивших вместе с полковником. Но если учесть, что его непосредственным начальником был сын президента, то даже интересно будет посмотреть, кого официальный Душанбе назначит виновным в происшествии «козлом отпущения».

Отдельно надо сказать, что действие этого обращения гораздо шире: оно повлияет не только на соотечественников полковника, но и на мусульман Узбекистана и южного Кыргызстана. А его обращение к таджикам, работающим в России, с призывом фактически повернуть оружие против их нанимателей-кяфиров (неверных) и совершить хиджру (переселение. – Прим. ред.) в ИГИЛ и оттуда начать джихад, с оружием в руках отстаивая справедливость исламских верований, – это еще и серьезный вызов российской официальной пропаганде, которая не гнушается прямым оскорблением чувств верующих и вообще всех чужих: полковник напоминает, как называют мигрантов российские ксенофобы, – «чурками».

Это видеообращение – сильнейший документ политический, человеческий, религиозный, который может иметь серьезное влияние на ближайшее будущее. Оно будет способствовать распространению популярности идей ИГИЛ – особенно среди молодых мусульман как в Таджикистане, так и по всему СНГ. И нет сомнений, что вместе с полковником в ряды ИГИЛ уже влились несколько его соратников, имеющих серьезный боевой опыт и представляющих не только МВД, но и другие силовые структуры республики. И я думаю, мы очень скоро об этом узнаем. Самый трудный вопрос – как реагировать на это обращение. Самым неумным ответом стала бы попытка заклеймить его как террориста, подавшегося в ряды ИГИЛ, чтобы найти там славу и возможность получить полномочия военачальника. Если таджикские власти начнут искать на него компромат, будучи неспособны ответить по существу на его обвинения, то это лишь подтвердит правоту полковника и увеличит его влияние на умы соотечественников, что приведет к увеличению желающих вступить в ИГИЛ. Здесь должна быть точная, мудрая и выверенная тактика, сопряженная с экспертным анализом ситуации, но боюсь, что в среде таджикской элиты вряд ли кто-то готов к такому публичному профессиональному разговору.

* * *

Анонимный источник «Ферганы», представитель экспертных кругов Таджикистана:

- Гулмурод Халимов являлся одним из видных офицеров таджикских силовых структур, имел очень хорошую репутацию, заслужил должность командира ОМОН МВД. В прежние годы он активно участвовал в подавлении мятежа бывших боевиков исламской оппозиции в Гармском районе. Он активно участвовал в разрешении кризиса на Памире в 2012 году - после убийства замначальника ГКНБ Таджикистана и выступления молодежи против политики центральных властей. Более того, он прошел обучающие курсы в США и России, был ценен для МВД как профессиональный боец.

Думаю, власти никак не ожидали дезертирства такого надежного «борца» в ИГИЛ. Некоторые источники утверждают, что Халимов отправился в Сирию вместе с десятью своими сослуживцами. Доподлинно известно пока об исчезновении одного сотрудника Службы надзора за исправительными учреждениями. Тем не менее, возникает вопрос, а много ли таких сотрудников в системе правоохранительных органов, готовых воевать за «исламское государство»? Думаю, что таковых наберется немало. И виной тому, как отмечают политики, является ухудшающаяся ситуация в экономике и недовольство кадровой политикой президента страны. Если это так, то в таджикском обществе сильно обеспокоены намерениями ИГИЛ продвигать свой проект под названием «Хорасан», куда входит и Таджикистан. Ведь боевики ИГИЛ уже сосредоточены на севере Афганистана, который граничит с Таджикистаном. И есть ли гарантия, что в случае попыток прорыва ими госграницы правоохранительные и силовые структуры Таджикистана будут активно противостоять им? Этот вопрос после дезертирства командира ОМОН МВД теперь вызывает большие сомнения.

Подготовила Мария Яновская

Международное информационное агентство «Фергана»