Рассказывает Лейла Уайт, рожденная в Фергане и ныне проживающая в США.

«Мой дедушка, Садыков Лютфи Рахматуллаевич, прожил долгую и, думаю, счастливую жизнь. Счастливую не потому что было все безоблачно и прекрасно в его жизни, а потому что умел быть счастливым в любых обстоятельствах, несмотря ни на что, и светился каким-то особенным внутренним светом.

Мой дед родился в 1908 году в большой ташкентской семье, где было пятеро детей. Прадед был учителем, прабабушка - домохозяйкой. Вот мой дед и пошел по стопам своего отца - поступил учиться в Самаркандский университет, на факультет географии и геологии. До войны преподавал в Самарканде, затем его назначили на должность ректора Ферганского педагогического института. После перевода пришлось отложить диссертацию по геологии, над которой он работал. Позже мой дед работал секретарем обкома компартии Ферганской области Узбекистана. Он был коммунистом.

Мой дед был умным, образованным, веселым и остроумным человеком, прекрасно говорил по-русски. И первой его женой была русская девушка - Александра Стожаровская, учитель русского языка и литературы, работник обкома партии в Фергане. В 1941-м деду было тридцать четыре года, он был взрослым человеком, но детей в семье не было.

Довоенная фотография Лютфи Садыкова с женой

А потом началась война.

С 42-го по 45-й год лейтенант Садыков служил политруком и писарем 8-й роты 310 гвардейского стрелкового полка Александрийской 2-й Краснознаменной ордена Суворова 2-й степени стрелковой дивизии.

Как и большинство ветеранов, дед не часто вспоминал о войне, поэтому в семье сохранилось довольно мало военных его рассказов. Вот одно из его редких воспоминаний о войне.

- В боях за Запорожье я попал в плен к немцам. Был тяжелый переход. Шли конвоем по оккупированной украинской территории до ближайшего лагеря военнопленных. От села к селу. Шли голодные, босиком, а земля была уже холодной. Вдоль дороги стояли местные жители и некоторые старались хоть что-то бросить нам - кто теплые носки, кто хлеб. Одна женщина бросила носки, я их надел и некоторое время шел в носках. Конвоир увидел, отобрал. В каждом селе нам организовывали ночлег в местных школах. Многие заболевали тифом и больных, как это ни странно, оставляли в сельских госпиталях, остальные шли дальше. В госпиталях работали санитарками украинские женщины, они ухаживали за больными, мыли и убирали помещения. Обычно тем, кто выздоравливал, выписывали аусвайс (документ, удостоверяющий личность – нем.) и отправляли догонять конвой.

Только об одном случае из военных лет дед любил рассказывать и делал это довольно часто.

- Однажды произошел удивительный случай. Нас, как обычно, поместили в школе, все военнопленные спали вповалку на полу. Было настолько тесно, что невозможно было повернуться на другую сторону, приходилось поворачиваться одновременно, по команде. В помещении была высокая печь, а я был невысокого роста, и подумал, что легко мог бы поместиться на печи и хоть немного выспаться. Попросил одного бойца высокого роста подсадить меня. Устроился, сладко уснул, и приснился мне сон. Стою в чистом поле, передо мной высокие ворота, а я не знаю, что за ними. Вдруг, откуда–то появляется прекрасный белый конь и останавливается рядом. Сажусь я на коня и скачу прямо к воротам. Приближаемся, ворота распахиваются настежь, а за ними… другие ворота, третьи - и все открываются передо мной. Сон был как будто предсказанием скорой свободы.

И вот проснувшись утром, я задумал побег. Попросил бойца посмотреть, видно ли меня снизу. Боец ответил: «Нет». И тогда я решил спрятаться тут же, на печи. Охрана дала команду на выход, но сами конвоиры не заходили в помещение - очень боялись заразиться тифом, вот никто и не заметил пропажи. Когда этап ушел, в здании появились пожилые санитарки, чтобы забрать оставшихся тут больных. Я тихонько позвал с печи: «Тетенька, тетенька, помогите мне!» Одна пожилая украинка услышала меня, помогла слезть с печи. Спросила: «Тиф?» «Нет, я спрятался, решил бежать, помогите мне!» Санитарка всплеснула руками, запричитала по-украински, но делать-то уже нечего, надо искать выход из положения. Тогда она и сказала, что заберет меня в госпиталь, но только если притворюсь тифозным. Врач был тоже украинцем, и он скрыл от немецкой охраны, что этот солдат вовсе и не больной. Никто меня не выдал.

Пролежав в госпитале положенное время, я отправился якобы догонять конвой, с аусвайсом выданным немцами. Местность неизвестная, сориентироваться, где линия фронта было трудно. На беду, ночью я столкнулся с полицаями, и меня отправили в лагерь для военнопленных…

Свобода пришла только после освобождения оккупированных территорий нашей армией. Начались жестокие проверки - как попал в плен, почему, сколько там пробыл и не был ли завербован фашистами. В итоге, дед был лишен партбилета, разжалован в рядовые и направлен в штрафной батальон. Только через несколько лет по окончании войны он был реабилитирован и восстановлен в партии. И за это пришлось побороться, но дед никогда не унывал, такой у него был характер.

Его жена, оставшаяся в Фергане, получила сначала похоронку, а потом письмо, что он пропал без вести. И это пошатнуло ее здоровье - начались проблемы с сердцем.

Наградной лист Лютфи Садыкова

А дед тем временем продолжал воевать, дошел до Чехословакии, был там тяжело ранен. После лечения, уже в самом конце войны, их дивизию перебросили на Дальний Восток, где еще не окончилась война с Японией. Дед часто вспоминал 1700-километровый переход через пустыню Гоби и хребет Хинган.

Это было одно из самых трагических его воспоминаний. Тяжело было смотреть, как умирают молодые мальчики. Они залпом выпивали всю воду, не заботясь об экономии, а потом погибали от жажды. Многие страдали от кровавых мозолей на ногах, не позаботившись посушить во время ночлега портянки и завернуть ими ноги так, чтобы не было ни одной складочки. А мой дед, поскольку был до войны геологом и имел большой опыт пеших переходов в горах и пустынях, знал и соблюдал все правила приема воды и ухода за ногами. Это и спасло ему жизнь.

Ветеран войны, коммунист Лютфи Садыков

Наконец, после окончания японской кампании дед вернулся домой. Дожив до глубокой старости, он всю жизнь страдал от артрита, у него периодически опухали суставы. Все это было результатом многочасового сидения в окопах по пояс в воде и снегу еще в самом начале войны...»

Лейла Уайт (США)

Дед был награжден медалью «За отвагу», орденом Красной Звезды, а уже в 1985 году орденом Отечественной войны 1 степени

Международное информационное агентство «Фергана»