Кадры из фильма предоставлены «Фергане» авторами картины. Больше снимков — в Галерее.Ферганы.Ру

Премьера фильма известного узбекского режиссера Шухрата Аббасова «Дилор, Дилор, Дил ва Ор» состоялась 27 марта 2015 года в ташкентском кинотеатре имени Алишера Навои, в народе известном как «Панорамный». Зал на две тысячи мест был полон. Можно сразу сказать, что премьера удалась: столичная публика досидела до конца, не покидая своих мест, по обыкновению, в середине сеанса. В особо острых местах действия зал затаивал дыхание, а потом разражался аплодисментами. Женщины даже смахивали слезу.

Конечно же, фильм снят для нашей, узбекской публики. У нас на Востоке любят, чтобы страсти изображались сполна: любовь так любовь, страдание так страдание. С заломанными бровями, дрожащими губами, со слезами на глазах. Игра артистов соответствовала самым высоким требованиям нашей публики и отличалась мастерством и искренностью.

Действие фильма начинается в 1987 году, в период затухания советской власти – с дефицитом, сухим законом, продажей товаров из-под прилавка и пр., - и завершается, вероятно, в году эдак в 1993-94-ом, когда у людей еще оставались надежды на развитие предпринимательства и фермерства в Узбекистане.

Радует то, что Шухрату Аббасову удалось избежать излишнего пафоса и заидеологизированности. Режиссер не стал мазать черным советское прошлое, не стал и расцвечивать флуоресцентными красками эпоху независимости. Сам переход от одной формации к другой вызывает некое недоумение у главной героини Дилором.

- Что это значит - независимость? - спрашивает она у молодой чиновницы, вероятно, сотрудницы хокимията (местной администрации – ред.).

- Что теперь все изменится, - бодро отвечает чиновница.

- Изменятся ли люди? - задается главным вопросом Дилором.

Люди и впрямь не меняются со сменой общественного строя. Холмурза, упекший отца Дилором в тюрьму под шумок «хлопкового дела» Гдляна, стал местной «шишкой», который раздает фермерам землю, затем ее же отбирает, ведает распределением часов работы трактора, да и вообще жизнью в поселке. Он окружен сворой подхалимов и алкоголиков. Алкоголиков в фильме вообще немало.

(Сама сцена предательства Холмирзы совершенно довлатовская. Помните, у Сергея Довлатова есть фраза: «Мы без конца проклинаем товарища Сталина и, разумеется, за дело. И все же я хочу спросить - кто написал четыре миллиона доносов?» Так и Холмирза пишет донос на Турды, отца Дилором, приписывая ему «приписки», простите за каламбур).

Не меняются и Дилором с сестренкой Нодирой, они остаются девушками стойкими и глубоко порядочными.

История с выделением, а затем отъемом земли вообще очень реалистичная. Вначале Дилором не хотели выделять землю под предлогом отсутствия у нее высшего образования.

- Действительно, как ты будешь работать на земле и управлять дехканским хозяйством без образования? – аргументирует все та же чиновница и делает все, чтобы устроить ее в институт. Дилором, судя по ее счастливому кружению по холлу института, в него все-таки поступила, но училась ли, нам неизвестно. Во всяком случае, с книжками ее нам не покажут.

Получив землю (вероятно, она все-таки отучилась), Дилором добивается, чтобы Холмирза выделил ей трактор, на пари загнав бильярдный шар в лузу (под бурные аплодисменты публики «Панорамки»). У самодуров, как известно, свои прихоти. Трактор-то он ей выделил, но на короткий период. Ровно на один день и на одну ночь. Дилором, валясь от усталости, пашет до поздней ночи, ее сменяет влюбленный в нее Йигитали, «бизнесмен» по его собственному определению и «спекулянт» - по определению Дилором. Он пашет до утра. И все-таки они не успевают вспахать весь участок.

Тут словно из-под земли вырастает Холмирза и, со свойственной нашим чиновникам логикой, отбирает у девушки землю.

- Ты не справилась с работой на земле, значит, ты не можешь быть фермером! – и передает участок, вспаханный почти целиком, своему сыну Нормуроду, который тоже очень сильно влюблен в Дилором, но по слабости характера и по приказу отца женился на другой. Такие вот страсти, Шекспир плачет. Хотя все это наша обыденная жизнь. Авторам фильма не пришлось ничего выдумывать.

К чести авторов фильма, они не стали приукрашивать действительность и снимать узбекский вариант «Кубанских казаков». Фермерская эпопея в фильме остается незавершенной. Удалось ли Дилором вернуть свою землю, в картине не говорится.

Фильм завершается тем, что из лагеря возвращается амнистированный и контуженный Турды, отец Дилором. В лагере ему отбили память до такой степени, что он забыл свое прошлое и даже родной язык. Но после некоторого времени пребывания дома память к Турды возвращается, он в неравной схватке побеждает Холмирзу, который со всей семьёй укатывает в неизвестном направлении - вероятно, в «город».

В завершающих кадрах фильма Дилором с отцом и сестренкой счастливо обнимаются и смеются, и к ним возвращаются аисты. А надо сказать, что в начале фильма аисты погибают под распыляемыми дефолиантами над хлопковым полем. Аист, вообще, в Узбекистане птица символичная: хотя на гербе у нас другая птица, но именно аисты вьются над аркой Независимости в Ташкенте, да и в других местах достаточно изображений аиста.

И все это под прекрасную музыку Янова-Яновского.

Теперь о мелких нестыковках.

Копия, которая демонстрировалась в «Панорамном», почему-то шла с опережением звука. То есть вроде бы актёры уже все сказали, но все равно продолжают шевелить губами.

Несколько нарушен принцип единства места и времени. Для съемок был выбран прекрасный горный кишлак в Ташобласти. Зрители даже распознали Сукок с его великолепными садами, платановой рощей, живописными улочками и глинобитными домиками. Но проблема в том, что в горных районах Ташобласти хлопок не сеяли, земли здесь отдавали под сады, виноградники и огороды, чтобы обеспечить продовольствием столицу Узбекистана. Хлопок сеяли и сеют на равнине, а там другой стиль жизни, и пейзаж другой, не такой живописный, как в горах.

Впрочем, авторы фильма имеют право на художественный вымысел.

В своем интервью Шухрат Аббасов сказал, что съемки шли в течение одного месяца. И вероятно, это был месяц с середины августа по середину сентября. Весь фильм в кадрах мелькают яблони, гнущиеся от яблок, крупные кисти винограда, да и поля радуют обилием хлопка, что бывает при первом сборе, в начале сентября.

Из этого следуют два момента, не вписывающиеся в календарь полевых работ в Узбекистане. В «советской» части фильма дехкане празднуют выполнение плана в 6 млн тонн. Однако никогда не было так, чтобы план по сбору хлопка, а тем более на 6 млн тонн, был выполнен в сентябре. Те, кто жил и собирал хлопок в 80-е годы прошлого столетья, помнят, что выполнение плана происходило не раньше ноября. Людей держали на полях до середины декабря. Причем поля были уже абсолютно пусты, и в фартук пихали все, что попадалось под руку: сухие коробочки с ощипками хлопка, зеленый, зачастую замороженный, курак (нераскрывшиеся коробочки). Это называлось «подбор». Если бы авторы показали такой сбор хлопка, то одно это высветило бы трагедию народа без лишних слов.

Во-вторых, в фильме при спелых яблоках пашут землю. Обычно в Узбекистане пахота проходит либо ранней весной, в марте, либо поздней осенью, в конце ноября, либо проводят обе вспашки. Но в сентябре, когда еще не убран весь урожай?

Главная героиня собирает хлопок в легком ситцевом платье, ее роскошные косы свободно вьются по спине. Если бы актриса и впрямь прошлась с фартуком через всю грядку, то она предстала бы перед нами совершенно ободранная и растрепанная. Хлопковые кусты, знаете ли, растут плотно друг к другу, их ветки и раскрытые коробочки хлопка сухи, остры и имеют свойство цепляться за все, что проходит мимо, а также царапать нежную девичью кожу. Поэтому селянки, отправляясь на поле, надевают одежду из плотной ткани, прилегающую к телу, с длинными рукавами, чтобы не царапать руки. Волосы тщательно убираются под платок. Также стараются под платком скрыть все лицо, чтобы спасти его от палящего солнца, ветра и холода (в течение дня погода в открытом поле может резко меняться). И самое главное - уберечься от пыли и грязи, потому что сбор хлопка - это грязная и тяжелая физическая работа. А с водой в узбекских кишлаках «напряженка», водопровода во дворах чаще всего нет, горячей воды в доме и подавно, лишний раз не искупаешься. Поэтому все делается для того, чтобы на поле испачкаться как можно меньше.

Авторам фильма удалось изобразить народный характер обеих героинь. В нем и мягкость, способность прощать, и скромность, и в то же время внутренняя стойкость и уверенность в своей правоте. Так, например, Дилором отказывается от отправки к ней сватов, так как не может выйти замуж, пока отец ее сидит в тюрьме.

Тем не менее, одна сценка немного разрушает создаваемый образ Нодиры, сестренки Дилором. Видя, как Дилором уезжает покататься с Нормурадом, которого Нодира интуитивно «не переваривает», она в сердцах кидает оземь сават (большую плоскую корзину) с фруктами. Это нонсенс. Узбекам вообще свойственно крайне уважительное отношение к еде. Бросаться едой считается страшным грехом – «уввал». Тем более кидаться фруктами не станут селяне, потому что добывание всякой еды – это их тяжелый повседневный труд, а также основной способ заработать деньги. Излишек фруктов можно ведь продать, так зачем же портит товар? Селянка скорее запустит камнем в неприятного ей человека (и попадет в него в силу природной ловкости), чем станет бессмысленно бросать на землю фрукты.

По той же причине – из-за уважения к еде – в узбекских семьях не садятся НА обеденный стол. В сцене, когда Дилором уговаривает Нодиру бросить все и уехать, мы видим застывшую в своем упрямстве Нодиру верхом на хан-тахте (низенький столик). Почему постановщики ее усадили именно на стол, а не на курпачу (тонкий матрас, который стелется на пол), зачем сельскую девочку наделили городскими замашками, зрителю непонятно.

Конечно, это все мелочи, не влияющие на общий замысел картины. Но как известно, дьявол кроется в деталях, и такие неувязки – как ножом по стеклу.

О символах.

Об одном символе – аистах – уже сказано выше.

Второй символ несколько необычен и заставляет думать о многом. Это противогаз, который Рашид, братишка Дилором, надевает во время дефолиации (опрыскивание хлопковых полей специальными химикатами, после чего хлопчатник теряет листья – ред.). Однако противогаз не спасает юношу, и тот, заболев, видимо, туберкулезом (не забудем о хлопковой пыли), все же умирает.

Потом этот противогаз нам показывают в страшных снах Турды, отца Дилором: им его душит Холмирза, олицетворяющий власть при любом режиме. Тут фантазия зрителя может подняться до немыслимых высот: противогаз, не выполняющий свое прямое назначение – спасение от отравляющих веществ, - служит средством удушения. Не такова ли власть в Узбекистане: спасти народ от беды она не может, но удушить – вполне и с удовольствием. Но это чисто мое зрительское заключение. Возможно, у авторов фильма противогаз имеет абсолютно другой символический смысл, и я ни в коей мере не приписываю свою точку зрения авторам фильма. На то ведь оно и произведение искусства – каждый видит в нем то, что ему близко.

В целом, фильм хороший, и два часа его действия пролетают незаметно, вам ни разу не станет скучно.

Международное информационное агентство «Фергана»