Центральная Азия: Военный баланс
Совсем недавно президент Узбекистана Ислам Каримов, явно имея в виду разногласия между центральноазиатскими странами по проблеме строительства Рогунской ГЭС и ряда других гидроэнергетических объектов, заявил, что «водные ресурсы могут стать проблемой, вокруг которой обострятся отношения». Более того, подчеркнул Каримов, «все может усугубиться настолько, что это может вызвать (...) войну».
Впрочем, большинство экспертов к возможности возникновения масштабного вооруженного конфликта между какими-либо центральноазиатскими странами отнеслись весьма скептически. Основная угроза стабильности в Центральной Азии, как полагают многие обозреватели, коренится не в межгосударственных разногласиях по «водной» или по какой-нибудь другой проблеме, а в тяжелой социально-экономической и политической ситуации, сложившейся внутри самих центральноазиатских государств. Заявление же Каримова расценивается как пропагандистский шаг, призванный создать негативную атмосферу вокруг поддержки известных гидроэнергетических проектов в Киргизии и Таджикистане со стороны России.
Тем не менее, сегодняшняя Центральная Азия – это настоящий клубок противоречий (экономических, экологических, этнических, религиозных, территориальных и прочих), и вряд ли можно дать стопроцентную гарантию, что у политической элиты ряда стран не возникнет желания разрешить эти противоречия самым «простым» способом, то есть, вооруженным путем. К тому же геополитическое и геоэкономическое значение Центральной Азии возрастает, можно сказать, с каждым днем. Она все больше превращается в поле для новой «Большой игры» (по аналогии с «Большой игрой» между Российской и Британской империями в XIX веке). Частью этой «игры», причем далеко не последней по значению, является соперничество в области военно-технического сотрудничества. От того, кто станет основным партнером в этой области для той или иной страны региона, в значительной степени зависит соответствующий геополитический «расклад». Следовательно, состояние и перспективы развития вооруженных сил постсоветских государств Центральной Азии не могут не привлекать пристального внимания наблюдателей.
Особенности национального военного строительства
После распада СССР и образования на территории бывшей советской Средней Азии пяти новых независимых государств почти вся советская боевая техника и вооружение, оказавшиеся к тому времени на территории этих стран, за исключением ядерного оружия и стратегических ракет, стали основой для создания национальных вооруженных сил новых независимых республик. Исключением являлся лишь Таджикистан, который не получил в наследство практически ничего из вооружения бывшей советской армии. Вместо этого, в условиях развернувшейся в республике кровавой гражданской войны министерство обороны России взяло под контроль дислоцированную в Душанбе 201-ю мотострелковую дивизию (в настоящее время 201 военная база России в составе Центрального военного округа РФ). Фактически в российское подчинение был переведен и крупный контингент советских пограничных войск, который в дальнейшем комплектовался российским офицерским составом и таджикскими призывниками. Собственно вооруженные силы Таджикистана, в отличие от армий других центральноазиатских стран, созданных на основе Среднеазиатского и Туркестанского военных округов, «выросли» из вооруженных формирований Народного фронта, то есть из разрозненных боевых отрядов, возглавляемых полевыми командирами.
На территории региона оказалось совершенно избыточное количество советского оружия и техники. И если сначала, реализуя свои суверенные права на долю военного имущества СССР, лидеры новых государств стремились заполучить как можно больше вооружений, то через пару лет стало ясно, что всего этого оружия чудовищно много, и молодые национальные армии просто не могут его «проглотить». Вернее, они не знали, как им распорядиться, потому что такое количество вооружений явно превышало потребности и возможности создаваемых вооруженных сил. К тому же расходы по охране и поддержанию в нормальном состоянии огромных арсеналов легли непосильным бременем на бюджеты, а часть этого имущества стала представлять собой прямую угрозу населению близлежащих населенных пунктов. (И до сих пор представляет, как показали недавние катастрофические взрывы на военных складах в Туркмении и в Узбекистане.)
Ударными темпами была проведена инвентаризация военного имущества, на основе которой и формировались новые арсеналы. И несмотря на то, что в каждой из стран данный процесс имел свои особенности, все же в основу его были положены схожие принципы. Так, с учетом реальной численности вооруженных сил в каждой из республик были сформированы две группы вооружений. Одна – учебно-боевая, которая использовалась для подготовки личного состава. Вторая – боевая, которая хранилась на территориях воинских частей и которая должна была использоваться в условиях военного конфликта. Определенная часть вооружений была разобрана на запчасти и определена на хранение с целью дальнейшего использования при необходимости ремонта или замены частей идентичного вооружения. То, что было лишним, продавалось в другие страны, а то, что уже было непригодно к использованию, подлежало уничтожению. Немного позже, когда советское оружие устарело как морально, так и физически, остро встал вопрос о проведении ремонта и модернизации данной техники, а также о необходимости закупок более современного вооружения.
Практически во всех странах региона были проведены и продолжают проводиться военные реформы. И это естественно, ведь доставшаяся ценнтральноазиатским государствам в наследство от СССР военная инфраструктура и система командования совершенно не соответствовала новым реальностям. Поэтому в каждой из стран была создана собственная инфраструктура и система командования, проведена передислокация войск, разработана военная доктрина, призванная отвечать новым военно-политическим условиям и национальным интересам независимых государств, по крайней мере, в понимании этих интересов правящими элитами.
Безусловно, каждая из молодых национальных армий столкнулась и продолжает сталкиваться со сложнейшей проблемой нехватки квалифицированных офицерских кадров и военно-технических специалистов, вызванной массовым оттоком из бывшей советской Средней Азии офицеров и специалистов «европейского происхождения». Для решения этой проблемы в каждой республике был создана национальная система военного образования. Первопроходцем в этом деле выступил Узбекистан, где в 1995 году была образована Академия Вооруженных сил Республики Узбекистан (первая в Центральной Азии), которая предназначена для подготовки командного состава для всех силовых структур страны. Однако возможности национальных военных учебных заведений все-таки ограничены, а поэтому в рамках программ двустороннего и многостороннего международного военного сотрудничества тысячи офицеров и кандидатов в офицеры из стран Центральной Азии прошли и проходят подготовку в России, Украине, Белоруссии, а, начиная с середины 90-х годов, еще и в США, Турции, Германии, Великобритании, Франции, других странах НАТО, а также в Китае и Индии. И все-таки «кадровая проблема» своей остроты не потеряла, особенно для армий Таджикистана, Туркмении и Кыргызстана.
В целом же военные преобразования в странах Центральной Азии во многом ограничивались и ограничиваются реорганизацией уже существующих подразделений путем их трансформации (слияния/разделения). Хотя у каждого центральноазиатского государства опять же имеется своя специфика в этой области, но и здесь у всех можно обнаружить много общего. В структурном плане наиболее важным преобразованием можно считать отход от советской дивизионной модели и переход на бригадную основу комплектования, более характерную для армий НАТО. В наибольшей степени в этом направлении продвинулся Казахстан, где с 2000 по 2003 год был полностью осуществлен переход на бригадную основу. Несколько позже аналогичный переход был реализован и в армии Узбекистана.
Другим более-менее общим «трендом» для развития вооруженных сил всех центральноазиатских стран стало формирование мобильных сил немедленного реагирования, призванных находиться в готовности к оперативному развертыванию на угрожаемых направлениях и территориях - как для усиления защиты границ в приграничном конфликте любого масштаба, так и для антитеррористических операций (и, естественно, контрповстанческих действий).
В Казахстане, например, появились «Аэромобильные войска». В их состав вошли десантно-штурмовые части. В принципе, новый род войск фактически является теми же самыми ВДВ, но с некой претензией на модернизацию. В Узбекистане были сформированы «Силы специального назначения», созданные на базе ряда спецподразделений бывшей советской армии. В Кыргызстане появились «Силы немедленного реагирования», в состав которых вошли мобильные отряды специального назначения министерства обороны, МВД, МЧС, Национальной гвардии и службы безопасности. Таджикистан также внес свой вклад: в 2003 году там были образованы Мобильные войска, укомплектованные десантными и горнострелковыми подразделениями.
Надо сказать, что в Центральной Азии вообще появилась самая настоящая мода на разнообразные и довольно многочисленные спецназы с «крутой» символикой, спецснаряжением и камуфляжем, который, однако, не может закамуфлировать тот факт, что одна из главных функций этих подразделений имеет чисто полицейский характер – поддержание «законности и порядка», «стабильности» и так далее. Разве что Туркменистан является единственной страной региона, которая не стала переименовывать свои войска в соответствии с веяниями времени и моды, но и там, по некоторым данным, предпринимаются попытки проведения аналогичных военных реформ.
Вместе с тем, несмотря на все преобразования, армии центральноазиатских государств во многом продолжают напоминать советскую армию со всеми присущими ей «родимыми пятнами», включая пресловутую дедовщину. Основой для комплектования национальных армий по-прежнему остается всеобщий призыв, который тоже не утратил присущей советским временам «специфики». Лишь в Казахстане и Кыргызстане контрактники составляют заметную часть военнослужащих. А вот в Туркмении и в Таджикистане с начала «нулевых» годов институт контрактной военной службы и вовсе был ликвидирован.
Стоит, правда, отдельно отметить Узбекистан, который является одним из немногих государств, где в армию берут по конкурсу. По заявлениям официальных лиц, служить в вооруженных силах этой страны стало престижно. Это, якобы, обусловлено, во-первых, высоким уровнем самих вооруженных сил. Во-вторых, предоставляемые государством льготы для военнослужащих являются существенной помощью их семьям. В-третьих, армия для многих молодых людей стала хорошим трамплином для дальнейшей трудовой деятельности, как в государственных органах, так и в негосударственных структурах. Повторим, что это официальная трактовка существующего положения.
Военные расходы центральноазиатских государств постоянно растут, что позволяет говорить о милитаризации региона. Но если сравнивать военные расходы отдельных стран, сразу выявятся совершенно разные «весовые категории».
Так, по данным лондонского International Institute for Strategic Studies (IISS), военные расходы Казахстана и Узбекистана сегодня составляют по 1,4 млрд долларов в год, что в 20 раз больше, чем военный бюджет Таджикистана и в 45 раз — Киргизии. На оборону Туркмении, согласно официальным данным, идет 1,5 процента расходной части бюджета - порядка 130 млн долларов. Однако, по альтернативным подсчетам, на оборону и безопасность Туркмения тратит не менее 500-600 млн долларов в год.
Надо сказать, что все доступные данные по военному потенциалу стран Центральной Азии носят весьма приблизительный характер – режим секретности в большинстве центральноазиатских стран мало чем отличается от советского, и определить с достаточной точностью, скажем, число единиц и уровень боеспособности того или иного вида боевой техники, находящейся на вооружении, достаточно сложно. Мы будем, в основном, ссылаться на данные уже упоминавшегося британского IISS, опубликованные в его авторитетном ежегодном издании The Military Balance.
Казахстан
При общей численности личного состава в 70 тысяч человек армия Казахстана делится на три вида вооруженных сил: Сухопутные Войска (47.000), Силы Воздушной Обороны (20.000) и ВМС (около 3000). В свою очередь, сухопутные войска подразделяются на отдельные рода войск (Аэромобильные войска, Ракетные войска и Артиллерия, Тыл и Специальные войска (инженерные войска и войска РХБ защиты). Дополнительные военизированные формирования включают в себя войска четырех ведомств - МВД (Внутренние войска – 25.000), Комитета национальной безопасности (Пограничные войска – 15.000), Управления делами президента (Республиканская гвардия - 2000), МЧС (1500).
Как уже отмечалось, армия Казахстана переведена на бригадную структуру. Всего имеется десять отдельных мотострелковых бригад и шесть бригад в аэромобильных войсках. (Три отдельные десантно-штурмовые бригады, одна мотострелковая, КазБриг - миротворческая бригада, подготовленная по стандартам ООН, и одна бригада специального назначения. Именно из состава аэромобильных войск должен выделяться казахстанский контингент для Коллективных сил быстрого развертывания ОДКБ). Кроме того, сформированы реактивная артиллерийская бригада, три зенитно-ракетные бригады, пушечная артиллерийская бригада и отдельная инженерно-саперная бригада.
Внутренние войска тоже переведены на бригадную основу и организационно состоят из семи соединений. В последние годы полностью расформированы специальные моторизованные воинские части ВВ, а функции охраны общественного порядка возложены на воинские части оперативного назначения, которые ежедневно патрулируют улицы 17 крупных городов Казахстана. Республиканская гвардия, подчиненная лично президенту, состоит из двух бригад (в Астане и в Алма-Ате) и трех отдельных батальонов (церемониального, учебного и снабжения).
На вооружении вооруженных сил Казахстана находится более 2,2 тысяч БТР и БМП, порядка 980 танков (главным образом, Т-72 и Т-62), около 2,5 тысяч орудий и минометов (в том числе 150 122-мм и 152-мм САУ), 147 РСЗО («Град», «Ураган», «Смерч»), 12 пусковых установок тактических ракет «земля-земля» («Точка»). Силы Воздушной Обороны Казахстана располагают 280 боевыми самолетами (фронтовые истребители МиГ-29, штурмовики Су-25, фронтовые бомбардировщики Су-24, истребители Су-27, перехватчики МиГ-31 и МиГ-25, истребители-бомбардировщики МиГ-27, учебно-боевые самолёты L-39), а также примерно 300 вертолетами различного назначения (Ми-24, Ми-8, Ми-17, Ми-26).
Ряд экспертов считает ВВС Казахстана лучшими по уровню подготовки среди стран СНГ - средний налет на одного летчика свыше 100 часов (в странах НАТО 160—180 часов, в Китае 60-70 часов). По некоторым данным, это высший показатель в СНГ. На вооружении частей ПВО имеются установки С-300.
В состав ВМФ входят Каспийская флотилия, бригада морской пехоты и береговая артиллерия. До 2004 года Казахстан располагал лишь несколькими катерами и одним сторожевым кораблем. Позднее Украина продала ему несколько катеров типа «Гриф» и четыре патрульных катера типа «Калкан». Сейчас имеется 16 патрульных катеров, два тральщика, два гидрографических катера. В Актау и Атырау находятся аэродромы базирования морской авиации (вертолеты Ми-8, Ми-2). В 2006 году из Южной Кореи поступили три артиллерийских катера типа «Sеa Dоlphin». Четыре десантных катера передали Казахстану ВМС США. Планируется покупка в России шести ракетно-артиллерийских кораблей проекта 21632 «Торнадо». В 2012 году в Уральске на воду спустили ракетно-артиллерийский корабль «Казахстан» водоизмещением около 250 тонн. Корабль оснащается ракетно-артиллерийским вооружением, современными средствами связи, навигационным и штурманским вооружением.
Узбекистан
Вооруженные силы Узбекистана общей численностью в 50-60 тысяч человек подразделяются на Сухопутные войска (40.000), ВВС и Войска ПВО (15.000), Силы специального назначения (2000) и Национальную гвардию (1000). Сухопутные войска имеют один танковый корпус, десять моторизированных, одну легкую горную, одну воздушно-десантную, три воздушно-штурмовые и четыре инженерные бригады. ВВС - семь авиационных и вертолетных полков.
Силы специального назначения были сформированы на базе действовавшей в советское время 15-й бригады специального назначения, 459-й отдельной роты специального назначения, а также учебного полка специального назначения (в полку проходили подготовку военнослужащие, отправлявшиеся в Афганистан). Свою помощь в подготовке спецподразделений Узбекистану оказывали Германия, Великобритания, Италия и Турция. Но наиболее активно с Узбекистаном в данном направлении сотрудничали США (до середины «нулевых» годов) и Россия (в 2005–2010 годах). По официальным оценкам, особая система подготовки подразделений Сил специального назначения, а также оснащенность современными видами вооружения делают их мобильными, готовыми выполнить задачи по локализации вооруженных отрядов, незаконно проникших на территорию Узбекистана.
Национальная гвардия имеет в своем распоряжении одну бригаду, ее подразделения защищают стратегические базы и объекты.
На вооружении сухопутных войск Узбекистана состоят 340 танков Т-62, Т-64, Т-72 (по некоторым данным, около 2000 танков находятся на хранении), 700 БТР и БМП, свыше 500 орудий (в том числе около 140 САУ), 108 РСЗО («Град», «Ураган»), пять пусковых установок тактических ракет «земля-земля» («Точка»). ВВС Узбекистана насчитывают порядка 140 боевых самолетов. Среди них фронтовые бомбардировщики Су-17 (10 единиц) и Су-24 (23), штурмовики Су-25 (20), многоцелевые истребители Су-27 (25) и МиГ-29 (60). Группировка армейской авиации располагает примерно 40 вертолетами боевой поддержки Ми-24 и транспортных Ми-8. На вооружении ПВО около 50 зенитно-ракетных комплексов, в том числе системы С-200.
Туркменистан
Собственно вооруженные силы Туркменистана, то есть войска и силы, подчиняющиеся министерству обороны, насчитывают порядка 25 тысяч человек. Однако с учетом специализированных производственно-обслуживающих формирований, занятых в гражданском секторе экономики (руководство ими осуществляет управление специальных формирований генштаба), их общую численность можно оценить примерно в 50 тысяч человек. Вооруженные силы состоят из Сухопутных войск (примерно 20.000), ВВС и ПВО (до 4000) и ВМС (до 2000). Кроме того, имеются формирования МВД (27.000, включая внутренние войска), Государственной пограничной службы (около 15.000), Комитета национальной безопасности и Службы охраны президента (2500 - 4000).
В туркменской армии начался переход с дивизионной системы на бригадную, и в настоящее время сухопутные войска имеют смешанную структуру. Однако соединения в большинстве своем являются кадрированными: они полностью комплектуются личным составом только при мобилизации. Из-за устойчивости родоплеменных традиций в туркменском обществе комплектование вооруженных сил призывниками производится на основе принципа экстерриториальности, а командный состав (включая высший) подвергается частой ротации, а то и репрессиям. Тем самым руководство страны не допускает возникновения потенциально опасных для себя связей между личным составом и населением конкретной местности, поскольку они принадлежат к разным племенным группам. Впрочем, сохраняющиеся родоплеменные и клановые противоречия, в той или иной мере свойственны и другим армиям постсоветской Центральной Азии.
В соответствии с установками правящего в Ашхабаде режима, взят курс на продовольственное самообеспечение вооруженных сил, а боевая подготовка личного состава сведена к минимуму. В производственно-обслуживающих формированиях она вряд ли вообще имеет место. По мнению ряда специалистов, туркменская армия занята не столько боевой подготовкой, сколько принудительным трудом в различных отраслях народного хозяйства. Как заявлял в свое время сам Туркменбаши, до трети всех призывников отправлялось на работу в гражданские организации. Вряд ли что-нибудь принципиально изменилось после смерти Ниязова в 2006 году.
В настоящее время проблему нехватки квалифицированных специалистов пытаются решать за счет подготовки национальных офицерских кадров в собственных и зарубежных военно-учебных заведениях, однако профессионализм основной массы офицеров-туркмен оценивается весьма низко, особенно в специальностях, связанных с эксплуатацией сложной военной техники.
На вооружении частей и подразделений сухопутных войск состоит до 680 танков Т-72 и порядка 10 Т-90, около 2000 БМП и БТР, около 500 единиц артиллерии калибром свыше 100 миллиметров, 120 РСЗО и 10 пусковых установок оперативно-тактических ракет. ВВС насчитывают свыше 120 боевых самолетов (в том числе 22 МиГ-29, 43 Су-25, 65 Су-17) и 28 вертолетов. Какая часть всей этой боевой техники боеспособна – определить трудно. Число летчиков туркменских ВВС, способных в полном объеме выполнять боевые задачи, крайне невелико. До недавнего времени в туркменских вооруженных силах имелись лишь несколько пилотов «коренной» национальности. В 2009 году количество летчиков, способных в полном объеме выполнять боевые задачи, оценивалось рядом экспертов в 10-15 человек.
В рамках модернизации системы ПВО сухопутных войск были закуплены у Украины новейшие радиолокационные станции «Кольчуга», способные незаметно для аппаратуры слежения противника находить надводные, воздушные и наземные цели. Стоит отметить также тот факт, что Туркмения — единственная из стран СНГ, не подписавшая соглашение о мерах по контролю над распространением переносных зенитно-ракетных комплексов «Игла» и «Стрела» в странах Содружества. В то же время известно, что значительная часть имевшейся у Туркмении военной техники продана (в том числе путем контрабанды) в третьи страны.
ВМФ Туркмении подчинен командованию пограничных войск. В 2002 году на вооружение сил береговой охраны на Каспии поступили 14 новых патрульных катеров, приобретенных у Украины («Калкан» и «Гриф»). В 2003 году Иран передал Туркмении в долгосрочную аренду семь катеров береговой охраны. Кроме того, на вооружение ВМФ Туркменистана поступил американский патрульный катер типа Point Jackson. Россия передала два патрульных катера типа «Соболь». В 2011 году на вооружение были приняты два ракетных катера советского проекта 12418.
В феврале 2012 года в Ашхабаде на заседании Государственного совета безопасности Туркмении была озвучена информация о создании на судостроительном и судоремонтном предприятии Государственной пограничной службы погранично-сторожевого корабля «Аркадаг». Тем не менее, на данный момент туркменский ВМФ считается самым слабым по сравнению с ВМС других прикаспийских государств.
Кыргызстан
Вооруженные силы Киргизии состоят из соединений министерства обороны (сухопутных войск, ВВС и сил воздушной обороны общей численностью в 12.000 человек). Кроме того, имеются внутренние войска МВД (3600), пограничные войска Государственного комитета национальной безопасности (5000), Национальная гвардия (1500) и ряд других военизированных структур.
Сухопутные войска (8000 человек) имеют в своем составе сокращенную мотострелковую дивизию, горнострелковую бригаду, отдельную мотострелковую бригаду, а также три пулеметно-артиллерийских батальона. В соответствии с военной доктриной Кыргызстана созданы Силы немедленного реагирования (СНР), в состав которых вошли мобильные подразделения специального назначения министерства обороны, МВД, ГКНБ и Национальной гвардии. Основа СНР - отдельные бригады специального назначения «Скорпион» и «Илбирс». К операциям в составе СНР могут привлекаться Отряд специального назначения МВД «Шер», действующие в составе Национальной гвардии десантно-штурмовое подразделение «Пантера» и разведрота «Барс», а также антитеррористические подразделения ГКНБ «Альфа» и «Калкан». Отряды спецназа состоят из профессионально подготовленных офицеров и прапорщиков, проходивших спецподготовку в Турции, Китае, США и России. Один батальон из состава СНР приписан к Коллективным силам быстрого развертывания ОДКБ. Личный состав вооруженных сил Кыргызстана на 70-75 процентов укомплектован контрактниками, а в спецподразделениях их доля достигает 100 процентов.
На вооружении сухопутных войск состоят 150 танков Т-72, 375 БТР и БМП, 21 РСЗО «Град» и «Ураган», свыше 200 орудий и минометов (в том числе 30 САУ). Киргизские ВВС насчитывают 54 самолета (из них 48 Миг-29) и 32 вертолета. В силах ПВО зенитно-артиллерийская бригада - 30 57-мм зенитных пушек, столько же 100-мм зенитных пушек, четыре четырехствольных зенитных установки «Шилка», переносные зенитно-ракетные комплексы.
Таджикистан
Вооружённые силы Таджикистана юридически появились только в апреле 1994 года, хотя датой отсчета считается 23 февраля 1993 года, когда отряды Народного фронта прошли торжественным маршем по Душанбе. На протяжении 90-х годов таджикская армия была плохо управляема - дело доходило до вооруженных столкновений между частями, сформированными на базе отрядов различных полевых командиров. Впоследствии правительство пыталось дисциплинировать армию, но добилось лишь частичного успеха.
В настоящее время вооруженные силы Таджикистана (около 16.000 человек) состоят из Сухопутных войск (7000 –10.000), ВВС и ПВО (2000), Мобильных войск, Президентской гвардии (1000), Внутренних (3500) и Пограничных (1500) войск. В составе Сухопутных войск имеются две мотострелковые бригады, артиллерийская бригада, десантно-штурмовая бригада. Мобильные войска были созданы в сентябре 2003 года без увеличения общей численности вооруженных сил из числа десантных подразделений, сил специального назначения и других спецподразделений. В их состав вошли все десантные подразделения, силы специального назначения, горнострелковые, а также некоторые другие части. Три батальона входят в состав Коллективных сил быстрого развертывания ОДКБ.
Внутренние войска имеют одну отдельную бригаду, одну оперативную бригаду особого назначения, два спецотряда - горных егерей и горнолыжников.
На вооружении Сухопутных войск состоят порядка 30 танков Т-72 (по некоторым данным, боеспособны всего 3), около 100 БТР и БМП, двенадцать 122-мм гаубиц и десять 120-мм минометов, три установки РСЗО «Град». На вооружении подразделений МВД находятся 10 танков Т-72, 36 БМП и БТР.
ВВС состоит из одного отдельного вертолетного полка, куда входят 19 вертолетов (семь ударных Ми-24, двенадцать транспортно-боевых Ми-8). В состав ПВО входит один зенитно-ракетный полк, на вооружении которого состоят 20 зенитно-ракетных комплексов С-75/125, а также некоторое количество ПЗРК «Стрела» и «Стингер».
Безоговорочного лидера нет
Сегодня можно утверждать, что безоговорочного военного лидера среди стран Центральной Азии не существует. При этом военные потенциалы Казахстана и Узбекистана намного превосходят военные возможности центральноазиатских «аутсайдеров» Киргизии и Таджикистана, а также Туркмении, несмотря на то, что по парку военной авиации и запасам бронетехники последняя вроде бы занимает весомое место в регионе. Правда, в Центральной Азии количественные характеристики не могут служить объективным критерием боеспособности той или иной армии. Узбекистан, например, уступает армии Казахстана по ряду параметров, но у узбекских военнослужащих, в отличие от казахстанских, имеется практический опыт ведения боевых действий (в частности, во время гражданской войны в Таджикистане), что является более значимым показателем боеготовности. Казахстан, Узбекистан и Туркменистан, имея в своем распоряжении значительные запасы вооружений, не в состоянии полностью их использовать по причине нехватки специалистов, а также за неимением соответствующей ремонтно-восстановительной базы.
С другой стороны, вооруженные силы Таджикистана во многом несопоставимы с армией Узбекистана, имеющей в своем распоряжении относительно мощные танковые подразделения. Но в условиях горной местности и ограниченной видимости бронетанковая техника становится малоэффективной. В данном случае большую роль играет человеческий фактор, то есть подготовленность военнослужащих к действиям на пересеченной местности в условиях гор. Немногочисленные, но хорошо подготовленные подразделения Таджикистана в принципе могли бы на равных конкурировать с вооруженными силами сопредельных государств, где финансирование и техническая оснащенность на несколько порядков выше, чем в этой горной стране. Ряд экспертов, ссылаясь на результаты совместных учений, утверждают, что отличительной чертой армии Таджикистана является подготовленность к ведению боевых действий в горной местности, в условиях ограниченной видимости и маневра, в случае возникновения локальных вооруженных конфликтов, а также в борьбе с бандформированиями. Правда, есть и альтернативная информация, свидетельствующая, что во время вооруженных столкновений с объединенными отрядами непримиримой оппозиции летом и осенью 2010 года, а также в ходе недавних событий в Горном Бадахшане подразделения таджикской армии показали себя далеко не лучшим образом. К тому же имеются сведения едва ли не о бедственном положении основной массы таджикских призывников, страдающих от недоедания и подвергающихся издевательствам со стороны «дедов» и офицеров.
Еще один пример «относительности» количественных преимуществ в центральноазиатском регионе – Кыргызстан, у которого очень маленькие ВВС. Однако это не пугает Бишкек, так как размеры республики позволяют современному истребителю-перехватчику ВВС России, размещенному на базе в Канте, покрыть территорию за несколько минут, что затрудняет выполнение боевой задачи самолетам подобного класса.
Впрочем, вышеуказанные обстоятельства говорят еще и о том, что наиболее слабые в военном (и не только в военном) отношении Таджикистан и Кыргызстан не могут в обозримой перспективе обойтись без военной помощи внерегиональных «игроков», прежде всего, России. О чем во время последних визитов Путина в Бишкек и Душанбе недвусмысленно свидетельствовала их уступчивость относительно долговременного присутствия российских военных баз в этих странах.
Диверсификация, но умеренная
В целом, тот факт, что почти все страны региона являются членами той или иной региональной организации, в задачи которых входит защита своих членов от всякого рода рисков и угроз, служит очередным доказательством, что центральноазиатские государства пока не в состоянии рассчитывать на собственные силы в случае возникновения чрезвычайных ситуаций у своих границ или внутри самих этих стран.
С учетом тесной военной кооперации большинства государств региона с Россией (советское и российское происхождение почти всего оружия, состоящего на вооружении национальных армий; льготные цены на боеприпасы, новые вооружения, запчасти и ГСМ в рамках СНГ и ОДКБ; российская помощь в подготовке национальных военных кадров) тенденция к укреплению и развитию военно-технического сотрудничества с Москвой объективно имеет весьма долговременную перспективу. Но одновременно отмечается стремление центральноазиатских государств к постепенной диверсификации своих военных и военно-технических связей.
Во-первых, для этого уже создана неплохая база, в частности, в ходе весьма интенсивного участия центральноазиатских стран в программе «Партнерство во имя мира» и целом ряде других проектов военного и военно-технического сотрудничества, включая пусть и ограниченные поставки западных вооружений и снаряжения для центральноазиатских армий. Во-вторых, такие связи в последнее время стимулируются весьма выгодными предложениями со стороны США и других западных стран, особенно после того, как обозначились сроки вывода войск коалиции из Афганистана. Обсуждается, например, вопрос о безвозмездной передаче части оружия и боевой техники коалиции странам Центральной Азии.
Так, в конце ноября 2011 года во время визита в Душанбе и Ташкент командующего Центральным командованием сухопутных войск США генерал-лейтенанта Винсента Брукса говорилось о передаче Узбекистану и Таджикистану в больших объемах приборов, аппаратов и каналов виртуальной разведки, в том числе беспилотных летальных аппаратов, цифровых радиостанций, комплектов индивидуальной экипировки, оснащенных навигаторами GPS, бронированных автомобилей, бронетранспортеров, средств ПВО, танков и ракетно-артиллерийских систем со средствами космической топопривязки, а также стрелкового оружия, оборудованного прицелами ночного видения.
Во время визита Брукса обсуждались также предложения Пентагона по созданию в Таджикистане и Узбекистане на долговременной основе сети учебных центров, где войска стран Центральной Азии могли бы осваивать передаваемые им из группировки альянса в Афганистане оружие и боевую технику. В Таджикистане уже действует поддерживаемый США учебный центр, который дислоцируется в Фахрабаде. Как сообщает посольство США в Таджикистане, местным силовикам было передано 300 комплектов индивидуального снаряжения и оборудование для групп специального назначения, которых американские инструкторы готовят в Фахрабаде.
Безусловно, наиболее заметна активизация военного сотрудничества США и НАТО с Узбекистаном, совершившим очередной крутой внешнеполитический разворот и покинувшим ОДКБ. Американцы поставили для силовых структур Узбекистана партию бронежилетов, намечено передать американские приборы ночного видения и навигационные системы, которые, по мнению Вашингтона, будут способствовать обеспечению большей безопасности путей доставки грузов в Афганистан. Специалисты обратили внимание на налаживание Ташкентом военного сотрудничества с Германией, которая предлагает закупить некоторые виды военной техники, в частности, тренировочные самолеты «Альфа-джет» из арсеналов Бундесвера. Армия Узбекистана уже использует военное снаряжение бывшей ГДР. Узбекистан, а также Казахстан, посетили несколько военных делегаций из Великобритании, тоже обсуждавших возможности расширения военно-технического сотрудничества.
В стремлении диверсифицировать свои военно-технические связи замечен не только Узбекистан. Правительство Казахстана, уже закупившее для своей армии американские и турецкие разведывательные бронеавтомобили, а также другое западное снаряжение, недавно заявило о намерении приобрести 20 тактических транспортных вертолетов EC725 Super Cougar для нужд своего министерства обороны. Добавим к этому, что сотрудничество Казахстана с НАТО развивается в соответствии с «Индивидуальным планом партнерства».
Впрочем, к активизации военно-технического сотрудничества со странами региона стремятся не только страны НАТО. Например, Индия проявляет заинтересованность в использовании таджикского аэродрома Айни, она также пригласила к себе для обучения и повышения квалификации таджикских вертолетчиков. Добавим, что на оружейном рынке стран Центральной Азии пытаются активно закрепиться Израиль, Южная Корея, Китай и ряд других стран.
Понятно, что наметившаяся диверсификация военно-технических связей стран региона, мягко говоря, не вызывает восторгов в России. Тревожит Москву и возможность сохранения американской базы в Киргизии (Манас) и гипотетическая перспектива создания еще нескольких баз в Узбекистане и Таджикистане. Но и в самих столицах центральноазиатских государств пытаются обозначить пределы, дальше которых углубление военных связей с США и Западом пойти не должно. В частности, страны региона опасаются быть втянутыми в конфронтацию вокруг Ирана. Кроме того, авторитарные режимы региона испытывают подозрения, что у США и их союзников со временем возникнет желание устроить в их странах «цветные революции». По крайней мере, Москва постоянно пытается внушить им именно такие подозрения.
В общем, руководители постсоветских государств региона пытаются строить свои отношения с западными партнерами на сугубо прагматичной платформе - допускается лишь закупка высокотехнологичной продукции, которую не может предложить Россия. Дальше умеренной диверсификации источников вооружений речь пока не идет.
Михаил Калишевский
