«Милиция — это семья». Сторонники обвиняемых в убийстве узбека-россиянина оказывают давление на вдову и ее адвокатов
29 сентября начался суд над сотрудниками милиции Кыргызстана, которые обвиняются в насильственной смерти гражданина России, этнического узбека Усманжана Халмирзаева, скончавшегося в результате пыток. Начало процесса показывает, что о межэтническом мире в Кыргызстане пока можно лишь мечтать. О каком отсутствии национализма можно говорить, когда родственники подсудимых прямо в зале суда презрительно называют узбеков «сартами» и призывают СМИ не раздувать трагедию «из-за смерти какого-то узбека».
Официальные данные
7 августа 2011 года трое сотрудников Базор-Коргонского отдела внутренних дел Джалал-Абадской области Кыргызстана избили гражданина России Усманжана Халмирзаева, требуя у него 6 тысяч долларов США. От полученных травм россиянин скончался в больнице 9 августа. По данным Генпрокуратуры, причиной смерти Халмирзаева стал поперечный перелом грудины с разрывом сердца, повлекший внутреннее кровоизлияние. 9 августа Базар-Коргонской прокуратурой по факту смерти Халмирзаева было возбуждено уголовное дело в отношении четверых милиционеров.
Как установила Генпрокуратура, 7 августа милиционеры решили проверить причастность Халмирзаева к массовым беспорядкам в июне 2010 года и доставили его в РОВД, откуда он вернулся домой в 20:00 того же дня с жалобами на плохое самочувствие и насилие со стороны сотрудников милиции. На следующий день примерно в 13:00 Халмирзаев был госпитализирован в Базар-Коргонскую территориальную больницу с предварительным диагнозом «тупая травма грудной клетки, закрытый перелом груди, ушиб органов, посттравматический шок». 9 августа в 03:00 Халмирзаев скончался.
«Мужу велели говорить, что на него упал бетон»
Для выяснения подробностей дела «Фергана» встретилась с вдовой погибшего – Зульфией Халмирзаевой, которая рассказала, что 7 августа к ним в дом вошел неизвестный ей парень примерно 25 лет, вызвал ее супруга на улицу, где Усманжана насильно посадили в машину. Далее Зульфия рассказывает со слов мужа.
«Эти люди были без формы. Не предъявив удостоверений, они заявили, что они из уголовного розыска, и увезли мужа в РОВД. Там была большая комната для пыток - с противогазами и другими пыточными приспособлениями. В этой комнате уже находился еще один узбек, его задержали на рынке, тоже якобы за причастность к июньским событиям. Милиционеры начали их пытать и вымогать деньги. На моего мужа надели противогаз, а затем трое милиционеров начали его бить. Когда муж упал, один из них трижды коленями прыгнул на его грудь (экспертиза потом доказала, что у мужа был перелом грудной клетки).
Когда муж сказал: «Не бейте меня, я гражданин России», ему ответили: «Тогда с тобой можно договориться». Продолжая бить, милиционеры начали требовать у моего мужа 6 тысяч долларов США. Он ответил, что таких денег у него нет. Они договорились на цифре в 100 тысяч сомов (примерно 2.222 доллара США). Муж должен был принести 30 тысяч сомов в этот же день, а в течение месяца - еще 70 тысяч сомов». (Представители защиты потерпевших рассказали, что второй избитый в тот день милиционерами узбек также дал им взятку, и пообещали привести его на суд в качестве свидетеля. - Прим. ред.).
Еще в РОВД милиционеры пригрозили мужу, что если он кому-то скажет, что его избили, то они убьют его и его семью. И велели говорить всем, что на него дома упал бетон. Какой бетон, если мы даже ремонт не делали?!
Взяв 30 тысяч, они поехали с моим мужем в шашлычную, где продолжали издеваться над ним, избитым и еле сидевшим. Поев шашлык, они заставили его расплатиться по счету, повторили угрозу и отпустили.
Примерно в 20:00 мой супруг в тяжелом состоянии вернулся домой, спустя два часа мы отвезли его в больницу, сделали рентген, который показал перелом грудной клетки. После оказания мужу первой медицинской помощи я забрала его домой, так как он был очень напуган милицейскими угрозами. На следующий день его состояние ухудшилось, в реанимацию мы привезли его уже в коме. Ночью мой муж скончался. Вскрытие показало, что помимо разбитой грудной клетки у него также было повреждено сердце и произошло внутреннее кровоизлияние».
На вопрос, поступали ли ей какие-нибудь угрозы, Зульфия ответила отрицательно. «Но как только об этом деле заговорили, мне стали звонить неизвестные с издевательскими предложениями: «Девушка, давайте познакомимся». В моем доме в Базар-Коргоне пока все спокойно, но я никуда не выхожу. Как только процесс закончится, я надеюсь уехать обратно в Россию», - сказала Зульфия.
Усманжан Халмирзаев работал, в основном, в России, а когда приезжал в Базар-Коргон, торговал автозапчастями. Он был единственным кормильцем семьи, состоящей из супруги, троих детей, его пожилого отца и двух незамужних сестер.
Отметим, что даже несмотря на то, что допрос без адвоката уже являются нарушением прав Халмирзаева, есть еще одно неоспоримое доказательство того, что его не должны были задерживать. Халмирзаев и его семья уехали в Россию сразу после июньских событий 2010 года, предварительно собрав все необходимые документы, в том числе и справку из РОВД о том, что Усманжан не находится в розыске. Все справки Зульфия сохранила и передала следствию. Примечательно, что Халмирзаев вернулся в Базар-Коргон в феврале 2011 года - из-за тяжелой болезни отца, и до августа их никто не беспокоил.
Дал показания и пропал
Судебный процесс по делу Халмирзаева перенесли на север Киргизии - для исключения воздействия на судей, он проходит в Сокулукском районном суде Чуйской области. За решеткой находятся четверо милиционеров: замначальника по оперативной работе Базар-Коргонского РОВД Кубан Нуриев, оперуполномоченные этого же РОВД Нургазы Туташев и Уларбек Исмаилов, оперуполномоченный УВД Джалал-Абадской области Мунарбек Маматалиев.
Маматалиеву инкриминируются статьи 105 ч.2 п.2,3,5, 305-1 и 313, минимальный срок наказания - 17 лет; Нуриеву - статьи 304 ч.2 («Злоупотребление должностным положением с целью извлечения выгод и преимуществ для себя или других лиц, а также иной личной заинтересованности») и 339 ч.2 («Укрывательство преступления»), наказание может составить 9 лет лишения свободы, но в его случае судья волен применить альтернативный приговор - условное наказание или штраф.
Обвиняемых содержат в СИЗО №1 Бишкека, на время судебных заседаний их привозят в ИВС Сокулукского РОВД. У милиционеров три адвоката. Интересы потерпевших защищают Бектурсун Калманов от правозащитного центра «Справедливость» и Динара Медетова из правозащитного центра «Кылым-Шамы». Председательствующий на процессе - судья Сокулукского районного суда Курманбек Зулушев. Процесс ведется на киргизском языке.
Первое рассмотрение дела прошло 29 сентября 2011 года. В этот день, по данным правозащитников, возле здания суда собрались около шестидесяти сторонников подсудимых.
В ходе процесса свидетельское показание дал участковый инспектор Базар-Коргонского РОВД Кайрат Алиев. Он рассказал, что обвиняемые передали через него родственникам погибшего 30.000 сомов (вечером 7 августа вернули 20 тысяч сомов, а после смерти Халмирзаева - оставшиеся 10 тысяч). Правозащитники со ссылкой на Зульфию Халмирзаеву объяснили, что когда истерзанный Усманжан вернулся домой, его жена пошла к главе айыл-окмоту (сельской управы), рассказала ему о случившемся в РОВД и попросила разобраться. Тот пошел к милиционерам, которые, узнав, что Халмирзаев находится в тяжелом состоянии, передали его семье 20 тысяч сомов, а когда Усманжан умер — оставшееся из той суммы, которую он им дал.
Когда Алиев выступал в суде, родственники обвиняемых осыпали его угрозами и проклятиями, всячески стараясь сорвать процесс.
Примечательно, что, вернувшись домой, Алиев подал начальнику УВД Джалал-Абадской области два рапорта с просьбой перевести его на другую работу в целях безопасности членов его семьи. Потом Алиев пропал, его местонахождение неизвестно.
В зале стоял крик, никаких мер безопасности
Второе заседание, на котором корреспондент «Ферганы» побывал лично, состоялось 19 октября. Желающие лично следить за процессом еле разместились в небольшом зале суда (шесть на восемь метров). Подавляющее большинство собравшихся (более пятидесяти человек) составляли родственники подсудимых, часть из них следила за процессом стоя. Потерпевших и их защитников было всего десять человек. На заседание приехали несколько журналистов, а также представители Американского посольства, ОБСЕ, УВКЧП ООН, Human Rights Watch и местные правозащитники.
Суд начался на сорок минут позже назначенного времени. Воспользовавшись задержкой, один из родственников подсудимых обратился к представителям СМИ с просьбой быть объективными при освещении процесса, так как на юге погибли и киргизы, и конфликт между двумя народами должен быть забыт. Он сообщил, что известная правозащитница Азиза Абдирасулова еще до суда заявляла о виновности милиционеров, и попытался надавить на жалость: «Подсудимые находятся вдали от своего дома. Их родственники вынуждены тратить большие деньги и изредка приезжать сюда. Им даже никто не приносит передачи. К ним не приходят правозащитники и омбудсмен».
Однако замученными или голодными сидевших на скамье подсудимых назвать было трудно, наоборот, даже находясь за решеткой, они выглядели сытыми и холеными. Не исключено, что условия содержания милиционеров отличаются от условий для прочих подозреваемых. Обвиняемые были спокойны, ухмылялись и, судя по их поведению, совсем не чувствовали своей вины. Они даже формально не извинились перед Зульфией, но ранее предлагали ей деньги за то, чтобы она забрала свое заявление.
Далее выступающего, как говорится, «понесло», а вместе с ним понесло и остальных сторонников подсудимых. Журналистов стали обвинять в том, что они раздувают из мухи слона, что обычную драку могут подать как межнациональный конфликт, что СМИ защищают только узбеков, а кыргызов никто и не собирается, и так далее. Кто-то заявил о том, что узбеки, якобы, требовали автономию, хотя этот слух давно опровергли все комиссии, исследовавшие июньский конфликт.
Обстановка накалялась все больше и больше, в зале стоял крик, никто даже не пытался унять распоясавшихся людей, никаких мер безопасности предпринято не было. Накричав на журналистов, сторонники подсудимых, чувствуя свою безнаказанность, взялись за родственников Халмирзаева. Стали обвинять узбеков в том, что в июне прошлого года было убито очень много кыргызов, «а тут из-за одного узбека шум раздувают». Обзывали узбеков «сартами». Несколько вопивших женщин стали называть вдову Халмирзаева «сучкой»...
«Милиция — это семья»
Наконец, появился судья. На часах — 10.40. Процесс начался. Адвокат подсудимого Нуриева попросил изменить последнему меру пресечения, ссылаясь на то, что тот не препятствует следствию, вовремя является на заседания, не оказывает давления на потерпевших, а также имеет справку из районной больницы о том, что у него повышенное давление. Адвокат предоставил суду соответствующее ходатайство депутатов Джалал-Абадского городского Кенеша (совета). Ранее, 4 октября, были представлены ходатайства об изменении меры пресечения трем другим подсудимым.
Прокурор дал свое согласие, аргументируя это тем, что предъявленные Нуриеву и Маматалиеву обвинения относятся к менее тяжким. Тут следует напомнить, что к «менее тяжким преступлениям», согласно ст. 11 Уголовного Кодекса Кыргызстана относятся умышленные преступления, за которые предусмотрено наказание в виде лишения свободы не свыше пяти лет. А все подсудимые обвиняются в совершении тяжких преступлений…
Для принятия решения судья удалился на перерыв, вернувшись с которого, заявил об изменении меры пресечения Нуриеву и Маматалиеву с содержания под стражей на подписку о невыезде.
Затем начался допрос свидетелей подсудимых. Первым был инспектор по делам несовершеннолетних Базар-Коргонского РОВД Толонбаев, который дал показания на выступавшего 29 сентября свидетеля потерпевших - участкового инспектора Кайрата Алиева. Толонбаев рассказал, что, якобы, «Алиев предлагал ему отказаться поддерживать подсудимых, потому что надо, чтобы начальника-кыргыза осудили, и тогда узбеки смогут нормально работать».
Адвокат потерпевших Динара Медетова поинтересовалась, почему сегодняшние показания Толонбаева не совпадают с его же нотариально заверенными показаниями, которые он давал до суда. Толонбаев ответил, что тогда он «спешил и неправильно написал».
Медетова спросила у Толонбаева, почему милиционеры выходят на дороги и устраивают пикеты (кстати, сторонники милиционеров периодически перекрывают стратегическую трассу Ош-Бишкек, это же они проделали и накануне второго судебного заседания. - Прим. авт.). Толонбаев поправил Медетову, сказав, что это не пикеты, а «выражение мнения членов семьи, потому что милиция – это семья».
Затем перед судом предстал реаниматолог-анестезиолог Базар-Коргонской больницы Эгемберди Капаров. Примечательно, что ранее, в ходе следствия, его не допрашивали. По внешнему виду и голосу Капарова чувствовалось, что его очень сильно запугали. Ни на один вопрос он не дал четкого, внятного ответа. Сообщил, что историю болезни Халмирзаева не помнит. Судя по словам реаниматолога, когда человек поступает в больницу, врачи записывают не то, что показывает обследование, а то, что им рассказывает больной. Халмирзаев сказал, что на него упал бетон. Жалоб на то, что его избили милиционеры, не было. На вопрос, мог ли Халмирзаев прожить с полученными ранами какое-то время, Капаров ответил, что не знает.
Адвокат потерпевших спросила у него, бывает ли, что больные говорят неправду о том, где и как получили телесные повреждения. Капаров повторил, что врачи записывают то, что им рассказывают больные.
Затем был допрошен еще один свидетель подсудимых - сотрудник ИДН Базар-Коргонского района Ажиматов. Больше свидетелей на этом заседании суда не оказалось. Адвокаты подсудимых потребовали суд обеспечить явку свидетелей со стороны потерпевших. В свою очередь, защита потерпевших объяснила судье, что свидетели боятся приезжать на процесс, и попросила судью учесть показания, которые те давали в ходе следствия. Адвокаты подсудимых не согласились, заявив, что свидетельских показаний, данных в период следствия, недостаточно, свидетелей надо допросить лично. В итоге судья постановил отправить в Базар-Коргонское РОВД распоряжение о том, чтобы свидетели со стороны потерпевших были доставлены на следующее заседание суда, которое назначено на 10 утра 2 ноября.
Зульфия Халмирзаева осталась крайне недовольна вторым днем процесса. «Решение суда отпустить двоих милиционеров под подписку о невыезде меня не удовлетворило. Я буду добиваться, чтобы их тоже посадили. И я очень надеюсь, что суд будет справедливым. А как оскорбляют меня - вы видели сами», - сказала она «Фергане».
«Вину милиционеров следствие полностью доказало»
После заседания «Фергана» встретилась с адвокатом Маматалиева - Саматом Каиповым, который не изъявил особого желания отвечать на вопросы. По поводу предъявленного его подзащитному обвинения ничего сказать не смог. На вопрос, какие у него есть доказательства невиновности его подзащитного, ответил, что «пока никаких доказательств нет», но даже если они будут, он о них ничего не расскажет. На следующий вопрос, на чем тогда основывается его защита, ответил, что «на доказательствах, которые будут предоставлены суду позже».
Несколько вопросов по процессу «Фергана» задала и адвокату потерпевших Динаре Медетовой.
- Как Вы оцените начавшийся процесс?
- Первое судебное слушание родственники подсудимых попытались сорвать. Но судья хорошо на это отреагировал: пригрозил удалением из зала суда и административными штрафами, после чего эти люди немного успокоились. Меня они тоже оскорбляли, говорили, как я, кыргызка, могу защищать сартов?! Я пыталась им объяснить, что я - не националист, а юрист, который не разделяет людей по национальному признаку. Как прошло сегодняшнее заседание, вы видели сами. Агрессия со стороны родственников подсудимых опять имела место.
- Вы не боитесь за свою безопасность?
- Опасения есть, неприятно слышать угрозы в свой адрес. Но если ты боишься, то должен не работать, а сидеть дома и никуда не выходить. Хорошо, что процесс проходит на севере страны. Я слышала, какое давление оказывается на моих коллег на юге.
- Как Вы оцениваете свои шансы?
- Я считаю, что вина милиционеров доказана следствием полностью. У меня на руках есть все материалы этого дела, и меня устраивает, как было проведено следствие.
Доказательства применения пыток тоже есть. Плохо, что свидетели защиты боятся приходить на судебные заседания. Видимо, их запугивают. Один свидетель рассказал всю правду и уже сбежал. Однако я хочу отметить, что в случае неявки свидетелей закон позволяет огласить показания, данные ими в ходе следствия.
Что касается свидетелей противоположной стороны, то это - родственники и коллеги милиционеров, которые, естественно, будут выступать в их пользу. Сегодня они пытались доказать, что давший показания в нашу пользу участковый лжет.
Особо подчеркну, что милиционеры провели допрос Халмирзаева в отсутствие следователя и соответствующего разрешения. Уже один этот факт доказывает их вину. А насчет участия Халмирзаева в массовых беспорядках, то об этом милиционерам заявил какой-то парень, который, якобы, просто видел его во время июньских событий. Но ведь это не означает, что погибший совершал что-то противозаконное. В те дни на месте событий были все южане, но это не значит, что теперь всех надо пересажать.
Жаль, что широкий резонанс вызвал только один печальный факт националистических проявлений в Кыргызстане, незаконных задержаний и применения пыток, которые активно отрицаются местными силовиками. Такое внимание к процессу привлечено лишь потому, что скончавшийся от пыток человек был гражданином другой страны, посольство которой потребовало расследовать этот инцидент. А сколько еще попавших под «пыточное колесо» узбеков, которые молчат из-за страха?
Остается лишь надеяться, что хотя бы этот процесс по делу о насилии и применении сотрудниками правоохранительных органов пыток к этническому узбеку будет доведен до конца и суд вынесет справедливый приговор «озверевшим ментам», как их назвала сама президент Киргизии Роза Отунбаева.
«Фергана» продолжает следить за процессом.
Екатерина Иващенко
