На фото - министр юстиции Кыргызстана Аида Салянова

19 ноября 2010 года адвокаты, защищающие подсудимых по делу об апрельских событиях, были вызваны в Министерство юстиции Кыргызстана. Вчера, 18 ноября, прошла информация, что адвокатов вызывают для вручения повесток. Однако выяснилось, что глава Минюста Аида Салянова (на фото) хотела обсудить с адвокатами вопросы безопасности и предстоящего вызова адвокатов на квалификационную комиссию.

В Министерство юстиции пришли восемь адвокатов, общественный защитник обвиняемых, глава правовой клиники «Адилет» Чолпон Джакупова и известная правозащитница Азиза Абдирасулова.

Перед началом встречи Чолпон Джакупова сказала адвокатам, что получила от СМИ видео судебного процесса 17 ноября и намерена ходатайствовать о возбуждении уголовного дела.

Встреча началась с запозданием. Глава министерства юстиции Аида Салянова сказала, что встреча созвана в связи с обращениями адвокатов о том, что на суде не приняты должные меры безопасности. А.Салянова предложила участникам встречи обсудить меры безопасности на суде и внести свои предложения по этому вопросу.

Первой от адвокатов выступила Галина Малахова, которая подробно рассказала о недостатках судебного процесса: как на суде в адвокатов полетело что-то тяжелое, как их оскорбляли родственники пострадавших в уборных, угрожали им, выкрикивали в их адрес националистические оскорбления.

«Я русская и не знаю киргизский язык, а то бы у меня на месте случился инфаркт, - сказала Малахова. - Мне уже потом пересказали: они говорили, что русских надо убрать, что русские продажные и так далее. Когда адвокат Бакиева назвала, кого она защищает, ей сказали, что убьют ее. Судья или прокурор должны были объяснить залу, что сама адвокат Бакиева не видела, что он ее не нанимал. Я 20 лет отработала в прокуратуре, я была судьей и знаю, что судья должен был принимать адекватные меры, реагировать на подобные выкрики. В зале сидел прокурор, но он дремал, вытянув ноги. Я даже просила заснять такого прокурора. Я просто возмущена, что на изучение шестидесяти томов дела нам дали только три дня. Нам не дают защищать своих подзащитных надлежащим образом», - заключила Малахова.

«Я понимаю ваше беспокойство, но в части полномочий судьи я не вольна вмешиваться, - ответила Салянова. - Вы мне назвали несколько моментов, которые касаются вопросов отдельного входа [в суд для подсудимых], давайте о них и поговорим. Как я знаю, вчера дали распоряжение об отдельных туалетах. По поводу выкрикиваний с зала идет работа с пострадавшими и потерпевшими. Но если даже это будет - вы все юристы, грамотные люди, в принципе, это прогнозируемый процесс, какие-то выкрикивания могут быть, вы же понимали, на что шли. Сказать, что не будет вообще выкриков… Понятно, что люди неадекватны, и по-человечески надо с пониманием отнестись к их горю. Но каких-то реальных угроз, попыток к применению насилия быть не должно. Вот этот вопрос давайте и обсудим…

В принципе, в мои обязанности это не входит, но я разговаривала с председательствующим [суда], что на самом деле должны приниматься меры в отношении тех, кто допускает недопустимые вещи в зале суда, и он пообещал, что если на следующем заседании это будет, он примет меры», - добавила Салянова.

Адвокат Артем Иванов отметил, что «обязанность обеспечения безопасности в зале суда возложена не только на судью, но и на участвовавших в деле прокуроров, однако ни один из 12 прокуроров не прокомментировал происходящее на процессе». А.Иванов предположил, что на прокуроров оказывается давление, и если бы они сказали хоть слово, то вся агрессия перекинулась бы и на них.

«У меня есть предложение, - сказал Иванов. - Нужно увеличить количество адвокатов потерпевших, пусть их будет не два, а десять; сократить количество участников процесса (выкрики потерпевших не являются показаниями), перенести процесс в другое место, а гласность процесса обеспечить установлением в зале суда камер Национального телевидения». Салянова ответила, что вопрос об увеличении количества адвокатов потерпевших уже решается: «Акцент будет сделан на увеличении числа защитников и, скорее всего, они будут полноправными участниками процесса, но сказать, что все присутствующие не будут принимать участие в суде, нельзя», - ответила министр юстиции.

Чолпон Джакупова затронула тему возможного лишения адвокатов лицензии. «Если Генпрокуратура не будет должным образом реагировать на заявления адвокатов в отношении реальных угроз, - спросила Джакупова, - будет ли Минюст в состоянии сделать публичное заявление в защиту адвокатов?»

«По каждому случаю будет объективное рассмотрение дела и служебное расследование», - ответила министр юстиции.

Здесь адвокат Хурниса Махаддинова спросила, какие противоправные действия адвокатов стали причиной рассмотрения их дел на квалификационной комиссии. «В течение четырех часов нас оскорбляли, мы тоже люди, и у нас есть нервы, и если мы говорили громче, чем говорим обычно, то почему это воспринимается, как срыв процесса? Потом прошла информация, что мы демонстративно зал покинули. Но нас эвакуировали - военные кричали, чтобы мы быстро собирали вещи и уходили. И сейчас мы должны идти на квалификационную комиссию?!»

«Вы в любом случае должны будете придти на квалификационную комиссию, - отрезала Салянова. - Обращение официального органа, то есть прокуратуры, должно быть рассмотрено в любом случае. Но это не говорит о том, что в результате рассмотрения вопроса на квалификационной комиссии адвокат будет обязательно лишен лицензии».

«Мы вчера отправили ходатайство, где обосновали, в чем наша тревога по поводу недостаточного уровня безопасности, - возразила Джакупова. - Однако вы, Минюст, на это не реагируете. Однако стоило надзорному ведомству написать, вы тут же нас приглашаете и назначаете разбирательство. И после этого вы говорите, что защищаете интересы адвокатов? Я вам не верю…»

«Сегодняшнее заявление - не первая попытка связаться с адвокатами, - парировала Салянова. - Два дня назад мы обзванивали адвокатов, чтобы спросить, были ли какие-то вопросы, которые надо обсудить, есть ли угроза безопасности и что мы можем сделать. Некоторые адвокаты стали возмущаться в плане того, кто мы такие и зачем звоним и почему печемся об их безопасности. Вчера мы вам опять звонили».

Здесь снова начали выяснять, кто кому звонил. Адвокаты заявили, что им никто не звонил и о встрече они узнали от своих клиентов. А сотрудница Минюста, присутствовавшая на встрече, заявила, что адвокатам звонили их сотрудники: и чтобы пригласить на встречу, и чтобы сообщить о заседании 18 ноября.

Однако скоро разговор снова вернулся к поведению адвокатов на процессе. То, что Минюст остро интересуется именно этим вопросом, выяснилось, когда заговорили о приглашении адвоката Михаила Заумана в министерство накануне вечером.

Замминистра юстиции Жылдыз Мамбеталиева объяснила: «После первого заседания, когда начались эти беспорядки и прервался процесс, к нам поступила информация, что были выкрикивания со стороны адвокатов, которые спровоцировали ответную реакцию потерпевших (курсив наш - ред.). Там стояли камеры, и к нам поступила информация, что одним из кричавших был Зауман. Еще называли фамилии Измайловой и Махаддиновой, но до Махаддиновой мы не дозвонились, а Зауман и Измайлова пришли на встречу. Мы с ними побеседовали. При беседе нами было сказано, что вы адвокаты, участники процесса, и не надо равнять себя с потерпевшими. Если они выкрикивают, выкрикивать оскорбления в ответ не надо…»

Слово «оскорбления» вызвало протест, и адвокаты попросили Мамбеталиеву предъявить доказательства: где были оскорбления со стороны адвокатов?

Мамбеталиева ушла от конкретного ответа. «Те выкрикивания, из-за которых это все произошло, были во время перерыва, - сказала она. - Секретари судебных заседаний были свидетелями того, что произошла перепалка. Мы попросили адвокатов не поддаваться провокациям и эмоциям и попросили Заумана передать эту просьбу другим адвокатам. Каких-то угроз или других бесед у нас с ним не было», - закончила речь Мамбеталиева.

Но Джакупова не захотела заминать вопрос «оскорблений» со стороны адвокатов: «К вам поступило заявление, что адвокаты спровоцировали конфликт. А в этих заявлениях сказано, что именно сказали адвокаты, когда именно и каким образом они кого оскорбили? Что инкриминируется адвокатам?». Мамбеталиева ответила, что были общие выкрикивания в зал, высказывания про политическое шоу, а затем последовала обратная реакция со стороны потерпевших, которые полезли на сцену.

«У вас есть видеозаписи, - возразила Джакупова, - и вы можете сравнить, что выкрикивалось в адрес адвокатов и какие провокации были со стороны адвокатов». Мамбеталиева ответила, что «адвокат – это процессуальная фигура, и не надо сравнивать их с людьми, которые пришли в зал просто поглазеть. У адвокатов есть законные методы, то же самое ходатайство. И вчера произошел срыв процесса по вине адвокатов (курсив наш - ред.)».

«Срыва не было, мы официально принесли ходатайство», - стояла на своем Чолпон Джакупова.

Далее слово предоставили Азизе Абдирасуловой, которая отметила, что лично ее на процессе не было, но информацию она получала непосредственно с процесса.

«Через полтора часа мой сотрудник попросил меня разрешить ему покинуть суд. Я поняла, что там страшно, и разрешила ему уйти. Я не знаю, как процесс закончился, но первые два часа процесса мне сообщали, что обстановка накаляется, родственники поднимаются, выкрикивают. Я начала беспокоиться, когда мне сообщили: судья требует, чтобы подсудимые повторяли свои адреса, и были угрозы сжечь их дома. Если бы адвокаты в ответ начали кричать, что тоже найдут и убьют пострадавших, то да, это было бы нетактично, я понимаю. Но этого не было. Насколько я понимаю, в начале несколько адвокатов внесли ходатайства, и этого оказалось достаточно, чтобы потерпевшие начали выкрикивать, что процесс откладывать не надо, и не давали судье принимать решение. Они ему кричали, чтобы не откладывал, то есть оказывали давление и на него…

Что касается политизации процесса, то это не адвокаты сделали его политическим, - продолжила А.Абдирасулова. - Почитайте вышедшие накануне интервью Азимбека Бекназарова, который заявил, что это политический процесс. Это висит на всех сайтах, это говорит вице-премьер-министр, должностное лицо…»

Но тут министр юстиции прервала правозащитницу, отметив, что «вопрос не о характере процесса, а о том, чтобы адвокаты не выходили за рамки своих функциональных обязанностей, а каждый волен называть этот процесс по-разному».

«Я это говорю к тому, что авторы политизации не адвокаты, а политики, - возразила правозащитница. - И еще. Насчет организации судебного процесса у меня претензии, которые я накануне высказала Эмилю Каптагаеву (руководитель Администрации президента). Как я понимаю, организацией любого судебного процесса должны заниматься судебные органы. Определять стороны процесса, отправлять приглашения должны судебные органы, но никак не Минюст и не Администрация президента. 14 августа лично мне позвонили из Администрации и спрашивали о моем участии в процессе, они составляли списки. Это и есть политизация судебного процесса. Такие же звонки поступили и другим правозащитникам».

Абдирасулова отметила, что данный процесс ей напоминает судебный процесс по Ноокатским событиям, когда адвокатам также поступали звонки из Минюста. «Я не хотела бы, чтобы сегодня тень падала на Минюст, - сказала Абдирасулова. - Мы это все отслеживаем».

В заключение своего выступления правозащитница высказала свои рекомендации: «Во-первых, я хочу, чтобы сегодняшняя встреча стала не бичеванием, а беседой Минюста и адвокатами. Я хочу, чтобы вы периодически встречались со всеми адвокатами, в том числе и по южным вопросам, мы готовы с вами сотрудничать. Во-вторых, до квалификационной комиссии необходимо созвать другую комиссию от Минюста, чтобы изучить видеоматериалы, потому что Минюст - это тот орган, который должен защищать права адвокатов. В-третьих, начинайте разъяснительные передачи по радио и телевидению, что такое судебные процесс, какие обязанности у адвокатов, прокуроров, как должна вести себя потерпевшая и обвиняемая стороны».

Адвокат Виталий Остриков сказал: «Я понимаю, что пострадавших невозможно успокоить, они испытывают горечь и боль, но если судья будет вести процесс согласно уголовно-процессуальному кодексу, то все станет на свои места, то есть процесс не будет превращаться в общее собрание… 17 ноября процесс начался с общего собрания. Процессуальные нормы были забыты, ни генпрокуратура, ни судья на это не обратили внимание. Председательствующему никто не запрещает сделать замечание потерпевшим в зале, но именно конкретному человеку. Когда судья допустил, когда все потерпевшие начали скопом идти к микрофону, когда им слова никто не давал, это обострило ситуацию. Все гособвинители молчали… Когда привезли обвиняемого на носилках Данияра Дунганова и попросили отложить процесс, так как без его участия нельзя вести процесс, со стороны обвинения было сказано, что неявка Дунганова никак не повлияет на исход процесса… Когда в первый день молодые адвокаты пришли осуществлять защиту по статье 46 (их назначает государство, так как у любого обвиняемого должна быть защита) и попросили ознакомиться с материалами дела, судья им этого не дал. Тогда я заявил ходатайство. Отказали. Кто накалял обстановку: председательствующий или адвокаты?» - уточнил В.Остриков.

В свою очередь адвокат Любовь Иванова сказала: «У меня очень большой опыт работы. Я в недоумении от того, что стану предметом рассмотрения на квалификационной комиссии, неважно, каков будет результат. Я полагаю, что вы объективно разберетесь в ситуации и вопрос решите, но непонятен сам факт, что я стану предметом разборок только потому, что участвую в этом деле и только потому, что заинтересованные органы извращают факты и говорят, что адвокаты демонстративно покинули зал заседания. Извините, когда судья ушел в совещательную комнату, я не поняла, что происходит… Меня схватил командир спецназа и увел из зала, потом нас на тонированном автобусе с решетками вывезли в безопасное место - а потом говорят, что мы демонстративно покинули зал. И мне непонятно, почему я должна приходить и оправдываться в том, что я не делала?!»

«Вы будете приходить и давать объяснение, - ответила министр юстиции. - Но до этого будет проведено предварительное расследование».

Еще один адвокат (он даже не назвал своего имени, потому что не хотел общаться с журналистами), выступил с предложением, чтобы человек из Минюста сидел на каждом заседании суда и фиксировал все нарушения. Кроме того, он поднял вопрос качественного перевода: «Насчет переводчика. Адвокат Малахова заявила, что из всех погибших только девять человек погибли от выстрелов с дальнего расстояния, и мы просим пригласить эксперта. Человек перевел: «Только девять человек погибли от пуль». Стали говорить, что якобы Малахова провоцирует. Я сказал переводчику, чтобы он переводил нормально, он ответил, что зал гудит и плохо слышно… Вопрос с переводчиком надо решить до процесса, потому что если мы заявим отвод переводчику на суде, нас опять обвинят в затягивании процесса… За этим процессом следит весь мир, про нас могут начать говорить нехорошие слова. Больного на каталке будут судить? Адвокат просил отложить процесс из-за того, что подсудимый болен. Это как получается: больной человек лежит на каталке, а его еще добивают, судят… »

«Этот процесс называют демократичным, так давайте мы его с помощью адвокатов и проведем хорошо, - подхватил Артем Иванов. - Здесь все адвокаты с большим опытом и каждый шаг судьи надо выравнивать согласно УПК, тогда этот процесс пройдет образцово-показательно. Это в наших интересах, так как мы уверены в невиновности своих подсудимых. Другое дело, что еще до суда мы говорили, что государство не сможет обеспечить нормальное проведение процесса. Здесь говорят, что мы должны понять потерпевших, но они такая же процессуальная сторона, как адвокаты и подсудимые, и у них есть не только права, но и обязанности. Ходатайства адвокатов помогут и судье, и прокуратуре, чтобы потом не было претензий по процессуальному ведению процесса. По вопросу виновности или невиновности у каждого может быть своя точка зрения, но что касается процесса, он прописан, и здесь позиции прокуратуры, суда и адвокатуры должны совпадать на 100 процентов», - сказал Артем Иванов.

«Я хочу извиниться за излишнюю эмоциональность беседы,- сказала Джакупова в завершении встречи, - но постарайтесь нас понять правильно. Люди в течение трех с лишним часов подвергались унижению, которое продолжается и сегодня. Сегодня все киргизоязычные газеты вышли с моим портретом, идет травля меня только на том основании, что я попросила судью в связи с угрозами обеспечить тайну адресов подсудимых. Это единственное, что я себе позволила сделать - и в результате этого я подверглась нападкам. Все это на глазах у Генпрокурора… Они по-киргизски говорили в адрес Малаховой: «Вот эту белобрысую русскую свинью стащить со сцены и растерзать»… По поводу этой встречи нам действительно не звонили из Минюста. Мне позвонили коллеги и рассказали, что их вызывают в Минюст. Когда я спросила о предмете разговора, мне ответили, что дело касается вручения повесток в суд. То есть получается, кто-то в ГСНБ получил информацию, интерпретировал ее по-своему или неправильно довел до подчиненного, а потом это пришло ко мне. Честно говорю, я была в бешенстве».

«Самое главное, чтобы вы нас поняли: мы вызвали вас не для того, чтобы оказать давление, - сказала Аида Салянова. - Мы ваши самые ближайшие единомышленники. Я не верю, что адвокаты хотят затянуть процесс, как это пишется в СМИ. И чтобы не было этой негативной картины в отношении адвокатов, мы собрались здесь», - сказала Аида Салянова.

Но тут адвокаты снова подняли вопрос о безопасности. Малахова рассказала, что вначале всех входящих во дворец спорта проверяли, однако после перерыва, когда люди могли выходить, их заново не досматривали. Так, брат подзащитного адвоката Малаховой слышал, как пострадавшие говорили между собой, что надо взять камни и яйца.

«Нельзя закрывать глаза на очевидное: меры безопасности были приняты. А то, что будут нападки – это прогнозируемо. Чтобы этого не допустить, стоят силы безопасности. 18 ноября с вопросами безопасности было лучше, и будем надеяться, что следующее заседание будет еще более качественным…», - сказала Салянова и перешла к вопросу транспортировки адвокатов.

Было решено, что адвокаты будут отправляться на суд из Министерства юстиции.

Екатерина Иващенко