«Помогите. Мне очень нужны деньги». Так заканчивается рассказ журналиста из Оша. Когда в июне город опрокинулся в преисподнюю, парень сначала попытался вывезти семью, потом спасал женщин из горящего дома, прятался на крыше от погромщиков, тащил на себе смертельно раненых, помогая уйти, уползти от бандитов… Не сумел. Но кого-то спас. От кого-то ушел сам. И постоянно пытался рассказать о том, что происходит.

У него врожденный порок сердца. После июня с сердцем стало совсем плохо. И теперь, чтобы выжить, ему нужны деньги на операцию.

И раньше были случаи, когда «Фергана.Ру» собирала деньги для тех, кто в них нуждался, - но тогда мы публиковали все данные пострадавших и номер счета.

На этот раз все сложнее.

Мы не можем напечатать его фамилию и место работы - из соображений безопасности. Отморозков много, и невозможно предугадать - вдруг кто-то из них посчитает себя пострадавшим и захочет отомстить или просто «покуражиться», тем более что парень-сердечник - отличная мишень и груша для битья. По той же причине журналист не может открыть счет на свое имя и опубликовать его номер.

На Юге еще ничего не остыло. Все раны еще дымятся. Никто пока не может ничего забыть. И часто не хочет.

И сегодня перед каждым мыслящим человеком, который лично не убивал, не поджигал, не грабил и не избивал, но является гражданином страны, где все это произошло, - стоит проблема разделения вины и ответственности. И каждый решает ее по-своему.

Мы знаем, что киргизская интеллигенция очень трудно переживает то, что случилось на Юге в июне. И нам кажется, что возможность помочь, пожертвовать деньги на излечение тех, кто пострадал во время июньских событий, - и киргизов, и узбеков - это один из способов преодолеть тяжелый внутренний кризис национальной идентичности.

«Фергана.Ру» открывает новый проект помощи пострадавшим. Сейчас идет разработка юридических вопросов, связанных с проектом, нашими партнерами будет правозащитный центр «Граждане против коррупции» и международные организации, занимающиеся защитой прав журналистов и правозащитников. Правозащитники будут контролировать адресное расходование собранных средств, а «Фергана.Ру» - публиковать истории тех, кто нуждается в помощи.

Может быть, шапка, пущенная по кругу, сумеет объединить людей. Человек, спасенный всем миром, становится родней тем, кто ему помог, независимо от национальности, - и сближает дающих.

Мы опубликуем подробности, связанные с проектом, и номер счета, когда все формальности будут улажены. А до тех пор те, кто захочет помочь, могут писать на адрес «Ферганы.Ру».

И последнее. Мы обещали не публиковать свидетельств об июньских событиях, пока комиссия по расследованию не сделает свои выводы. Но мы не можем ждать, потому что людям нужна помощь уже сегодня. Постарайтесь увидеть в этих историях не очередное желание расковырять раны, не обвинения, - а описание трагических обстоятельств, беды, выбраться из которой можно только общими усилиями.

* * *

История первая. Журналист

«После 19 мая, когда на юге Кыргызстана был захвачен и сожжен институт Дружбы Народов, среди населения появился страх. Узбеки создали дружины и начали охранять свои махалли (места своего компактного проживания). Это продолжалось до 10 июня.

Я родился в Оше, в узбекской махалле Маджеримтал, которая находится в центре города, рядом с гостиницей «Алай». Недалеко от этого места и начались кровавые события.

10 июня, когда узбеки собрались возле гостиницы «Алай», пришли военные и окружили стоящую около гостиницы толпу узбеков. Я был в это время около старого автовокзала и не мог подойти к гостинице - вокруг стреляли. Несколько моих соседей получили огнестрельные ранения. В ночь на 11 июня мы не спали.

11 июня на территории старого автовокзала стояли две грузовых машины, КАМАЗ и ЗИЛ. Мои соседи-узбеки поставили грузовики боком возле входа в махаллю, как баррикады. Утром в городе уже никто не работал.

В нашей махалле некоторые люди пекут хлеб - лепешки, - и утром к ним пришли киргизы в гражданской одежде, чтобы купить этих лепешек. Но парни-узбеки киргизов выгнали. Об этом узнали узбекские аксакалы и отругали молодежь, и тогда узбеки сами отправились к киргизам и уговорили их снова прийти и купить лепешки. Киргизы пришли и купили, их никто из узбеков не тронул.

После жума-намаза (пятничного намаза в обеденное время) пошли слухи, что киргизы сожгли узбекский район «Черемушки». Я не смог пойти туда, чтобы посмотреть: из нашей махалли нельзя было выйти, неподалеку парни-киргизы в масках избивали узбеков.

Рядом, на пересечении улиц Навои и Масалиева, бывшая улица Кыргызстан, находится общежитие Ошского государственного университета, где жили и девушки-узбечки. Их родственники (немолодой мужчина, пожилая женщина и молодой парень) подошли к общежитию, чтобы забрать девушек домой. Но парни-киргизы стали избивать этих узбеков, облили их бензином и хотели поджечь. Но тут один киргиз велел своим отпустить узбеков, а самим узбекам посоветовал быстрей бежать в нашу махаллю. Мы вызвали им «Скорую помощь», которая их и увезла.

Страх среди людей усилился, ночью снова никто не спал. В четыре часа утра 12 июня в нашу махаллю хотели ворваться два БТРа, но врезались в грузовики. Грузовые машины не сдвинулись с места, и тогда БТРы, из которых раздавались выстрелы в воздух, уехали прочь.

Примерно в семь утра я собрался отправить моих женщин: мать, сестру, жену, тетю, невестку, соседку, а также двенадцатилетнего братишку из Оша на границу с Узбекистаном, ради их безопасности. В машину «Матиз» мне удалось впихнуть десять человек. Когда «Матиз» выехал из махалли, мне позвонили друзья и сообщили, что разъяренная толпа движется в сторону нашей махалли и может напасть на машину. Мне посоветовали, чтобы я вернул своих родных обратно - и машина вернулась.

Потом я еще дважды пытался отправить своих на узбекскую границу. И когда они в третий раз выехали на центральную дорогу на улице Навои, к нашей махалле подошла вооруженная толпа в сопровождении бэтээров. На БТР сидели вооруженные люди. Некоторые, человек пять-шесть, были одеты в военную форму, остальные были в гражданской одежде, но тоже вооруженные. Позади БТР стояло примерно 50-60 автоматчиков и 300-500 человек, по словам моих соседей-очевидцев, среди них были даже женщины. Все это выглядело как хорошо спланированная акция.

Я, еще двое мужчин и два молодых парня (братья Ойбек и Улугбек, 1985-го и 1987-го года рождения) стояли около баррикады. Нападавшие смогли сдвинуть наш ЗИЛ и вошли в махаллю...

Мы побежали. Младшему из братьев, Улугбеку, пуля попала в спину. Мы с Ойбеком подхватили парня и понесли. Но уже через пять метров пуля попала Ойбеку в ногу. Меня, наверное, бог спас. Мы положили Улугбека на землю и пошли с Ойбеком дальше, я помогал ему.

Но и у меня почти не было сил - у меня врожденный порок сердца, и я очень плохо себя чувствовал, почти не мог дышать. К тому же я сильно устал, мы же не спали уже двое суток. Из последних сил я побежал дальше один и сумел сказать нашим парням, чтобы те помогли братьям. И они им помогли.

Тогда я пошел в один из тупиков в нашей махалле, в нем расположено около тридцати частных домов. Бандиты уже ходили по кварталу и жгли дома. В том тупике дома тоже горели. В одном горящем доме заперлись несколько женщин. Они закрыли ворота изнутри, а потом в панике потеряли ключ. Я и другие соседи хотели их спасти, но не сумели открыть ворота и решили проломить стену дома кувалдой. Это удалось, мы выпустили женщин.

Толпа бандитов намеревалась еще раз зайти в этот тупик, но в это время в соседнем доме от пожара взорвался небольшой газовый баллон. Нападавшие решили, что узбеки специально что-то взрывают, и испугались.

Одновременно крыша горящего дома обрушилась на землю и завалила проход в тупик. Бандиты теперь не могли зайти - и убежали. Это нас спасло. Мы с другими парнями стали прятать женщин в подвале дома, на крыше - везде, где это было возможно.

В 7.30 утра я начал звонить в Бишкек, чтобы рассказать о происходящих событиях руководству страны, лидерам узбекской общины, просил их о помощи, но безрезультатно.

Я надеялся, что мои родные уже далеко от нашей злополучной махалли. Но когда мы стали разговаривать с соседом, то он вдруг сказал, что видел мужчину, похожего на моего отца, лежащего мертвым на центральной дороге. Я начал звонить отцу на мобильный - никто не брал трубку. Мне вдруг показалось, что все мои родные убиты, что я все потерял. Что было дальше, помню плохо. Знаю только, что поднялся на крышу одного из домов и лег, почти в бессознательном состоянии.

И вдруг раздался звонок моего телефона. Звонил отец! Он говорил очень тихо, как будто был ранен. По его словам, с ним все в порядке, он лежит на крыше нашего дома. Оказалось, что мои родные не смогли уехать из махалли, они вернулись и закрылись в нашем доме. Отец запер ворота и влез на крышу.

Вокруг творился невообразимый хаос: за те два часа, что нападавшие были в махалле, были убиты люди, подожжены дома. На улице кричали женщины, которые искали пропавших детей…

Я не мог выйти из тупика по дороге: как я уже сказал, вход в него был завален обвалившейся крышей дома. Тогда я пошел по крышам, и подошел к своему дому. Огонь уже вплотную подошел к нему, половина дома сгорела... Он бы и весь сгорел, если бы соседи не убрали с крыши шифер и тем не остановили пожар.

Дома никого не было. Отца я нашел у соседей. Он рассказал, что семья в безопасности: они убежали к соседям в 5-этажный дом. У нас есть родственники в глубине махалли, и позже моя семья перебралась к ним.

Мы с соседями ходили по махалле, вытаскивали трупы из домов. Мы вызвали «Скорую помощь», а трупы сложили в грузовую машину и отправили в морг.

Я зашел к себе домой, чтобы передохнуть. Но когда захотел снова выйти на улицу, возле ворот увидел двух молодых киргизов. Один был в маске, с длинным ножом в руке. Они начали со мной разговаривать - и посоветовали уйти от них, иначе меня зарежут. Я вернулся в дом и запер ворота. Мы с отцом отправились к родственникам через крышу.

Утро 13 июня. Я у родственников. Мы снова всю ночь не спали (вообще, мы не спали и в следующие ночи, примерно неделю). В махалле была паника, все кричали.

В махаллю заехала красная иномарка без госномера. В ней сидели вооруженные люди. Как выяснилось, они были снайперами. Один парень-узбек выглянул из своих ворот, и они его издалека подстрелили. Паника усилилась.

Мне позвонили из Бишкека и предупредили, что сейчас мне позвонит комендант Ошской области Омурбек Суваналиев. Он, действительно, позвонил. Я ему сообщил, что по нашим улицам разъезжают снайперы, и попросил прислать военных. Он отправил к нам нескольких военных, но снайперы уехали до их прибытия.

Того подстреленного парня мы отправили в больницу, но он там умер через час от ранения в спину. Надо сказать, что раненых узбеков врачи отказывались оставлять в больницах, иначе сами врачи могли пострадать от рук бандитов. Врачам приходилось делать больным перевязки и сразу отправлять их обратно домой.

В эти дни сломался мой ноутбук, так что я не мог подключать его к интернету и отправлять на радио репортажи о происходящих событиях. Я выходил сразу в прямой эфир. Со всего Оша мне звонили люди и сообщали, что происходит рядом с ними. Я перепроверял их информацию и подтвердившиеся факты озвучивал в эфире.

Я передал своим коллегам авторские фото- и видеоматериалы из Оша. Затем сразу несколько человек мне сказали, что меня ищут. В то время как раз арестовали правозащитника Аскарова, редактора Абдусаломова, и других узбеков, кто документировал межэтническую резню. Находиться в Оше для меня становилось слишком опасно.

23 июня мои коллеги с радио купили мне и моей жене билеты на самолет до Бишкека и предоставили нам для охраны трех автоматчиков, которые сопровождали нас до ошского аэропорта. Вместе с нами выехал из Оша и мой коллега Н.Н. с женой и детьми, которому тоже угрожала опасность быть убитым. До отъезда он со своей семьей вынужден был прятаться у родственников, каждый день менял адрес (жил у разных родственников), и его в это время видели сотрудники украинского телевидения, находившиеся в Оше.

По дороге в аэропорт нас сопровождал отец Н.Н., и его машину остановили на блокпосту. Они не хотели пропускать отца дальше, и ему пришлось дать им взятку 200 сом (4 доллара), чтобы ему позволили проехать. Из Бишкека Н.Н. уехал в Казахстан, а свою семью отправил на время в Россию.

Мы с женой остались в Бишкеке. Моего младшего брата родители отправили в Узбекистан. Мои родители даже после таких страшных событий не согласились покинуть родной город и живут в Оше у родственников.

Среди моих родственников погибло два племянника: одному пуля попала в ногу, после чего бандиты поймали его и зарезали, а второму выстрелили в спину. Родные его отправили в Узбекистан, он там умер и там же был похоронен. Еще огнестрельное ранение получил мой двоюродный брат. Дядин дом полностью сгорел. А наш дом, как я говорил, сгорел наполовину.

В Бишкеке у меня начались сильные головные боли, но никакие лекарства не помогали. У меня врожденный порок сердца, в 1990 году в Москве мне уже делали операцию, анастомоз (вроде шунтирования). Но после июньских событий у меня с сердцем стало очень плохо, появилась одышка. Пришлось пройти курс лечения в частном кардиологическом институте, где, кстати, я опять столкнулся с проявлениями национализма, причем со стороны медперсонала.

Мне сейчас требуется операция на сердце: зондирование, которое нужно провести в частном кардиогоспитале в Бишкеке. Стоит эта операция от 600-700 долларов и выше. А затем нужна будет еще одна операция на сердце, которую у нас хорошо не делают, только в Германии. Но она очень дорогая, 37 тысяч евро. Причем в Германию мне нужно ехать с родителями, которые должны дать письменное согласие на операцию. Всего на операцию, дорогу и временное проживание в Германии нам нужно 60 тысяч евро, которых у нас нет…

Мне очень нужны деньги. Помогите».

* * *

«Фергана.Ру» не занимается сбором пожертвований, а только информирует и координирует читателей между собой. Желающие связаться с героем статьи и помочь ему могут писать на адрес «Ферганы.Ру».