16 августа известный эксперт по Центральной Азии профессор Александр Князев демонстративно вышел из состава национальной комиссии Киргизской Республики по всестороннему изучению причин, последствий и выработке рекомендаций по трагическим событиям, произошедшим на юге страны в июне 2010 года. Интересно, что в самой Киргизии постарались обратить внимание лишь на «техническую» причину этого демарша — отсутствие связи Князева с комиссией, «не заметив» при этом тех политических оценок, которые сопровождали заявление профессора.

О сегодняшнем состоянии Киргизии с Александром Князевым, автором нашумевшей книги «Государственный переворот 24 марта 2005 г. в Киргизии», в настоящее время — старшим научным сотрудником Института востоковедения РАН и консультантом казахстанского Института политических решений, беседует главный редактор «Ферганы.Ру» Даниил Кислов.

Фергана.Ру: — Анализируя в своей книге события 2005-го года и их последствия, Вы не акцентируете внимания на межэтнических отношениях в республике, останавливаясь лишь на общей политической ситуации. Вы не предполагали тогда, что «запущенная мартовскими событиями хроническая нестабильность и перманентный уже вакуум власти» приведут к тем трагическим событиям, которые сейчас развернулись на киргизском юге?

Александр Князев: — Предполагать все и вся в одной небольшой, в общем-то, книге невозможно. Но этнополитические процессы — это производное от общей ситуации в социально-экономической и, особенно, в политической сферах. У меня была еще тогда идея сделать другую книгу, даже название родилось: «Крах этнократии и русский вопрос в Киргизии», но руки не дошли. Теперь это уже звучало бы по другому: крах киргизской этнократии очевиден, а существующие вопросы касаются далеко уже не одних только русских, да, судя по всему, и не их в первую очередь…

Фергана.Ру: — Да, «узбекский вопрос» сегодня более чем актуален… Но возник не сейчас. Какова, на Ваш взгляд, его эволюция?

Александр Князев: — Да, это теперь главный тест на состоятельность самой киргизской государственности. Узбеки — наиболее крупная и организованная, структурированная из этнических общностей в Киргизии, если исключить так называемый «титульный этнос». Почему «так называемый»? Это опасный по существу и глупый по форме эвфемизм, призванный оправдывать этническое доминирование, этническое превосходство, особые права этноса, чье имя было сталинскими проектировщиками национальной политики присвоено одному из административных образований бывшего СССР. Это, по большому счету, беда не одной Киргизии, но приведшая в силу специфики постсоветского развития этой республики к той ситуации краха киргизской государственности, который имеется сегодня.

Профессор А.Князев

Вообще, понятие «титульная нация» было впервые введено французским политическим деятелем националистического толка Морисом Барресом в конце XIX века в рамках известной антисемитской компании, называемой «делом Дрейфуса». Баррес понимал под ней доминирующую этническую группу, язык и культура которой становятся основой для государственной системы образования. Титульные нации он противопоставлял национальным меньшинствам и этническим диаспорам, которые, согласно этой концепции, должны сохранять лояльность государству титульной нации, причем, поддержка их из-за пределов страны исключается, хотя титульная нация должна поддерживать «свои» национальные меньшинства за границей.

Вот эта концепция и взята на вооружение практически всеми постсоветскими государствами как основа государственного строительства. Причем, как в случае с киргизами, хотя и не только с ними, безо всяких объективных на то оснований, включая и исторические. В досоветский период ферганская часть Киргизии административно входила в состав Туркестанского генерал-губернаторства с центром в Ташкенте, север — в состав Семиреченского края с центром в Верном, нынешней Алма-Ате. Это было вполне логично, учитывая экономико-географическую специфику этих регионов, сохраняющуюся и ныне.

Территориально Киргизская ССР — абсолютно придуманное, спроектированное явление, созданное без учета хотя бы малейших экономических, коммуникационных, этнокультурных оснований. Ош, Джалал-Абад, Узген, Кара-Суу, Наукат, Базар-Курган, Сузак — это все исконно узбекские города и населенные пункты. До 1917 года основную массу населения Оша составляли узбеки. Киргизов в Оше в 1900-1910 гг. было около 1000 человек, русских — 915, притом, что общая численность жителей Оша, по данным Всероссийской переписи населения 1897 года, составляла 34,2 тысячи человек.

Фергана (имеется в виду Ферганская долина. – прим. ред.), частью которой является нынешняя Южная Киргизия, никогда не была «древней киргизской землей», первое упоминание о киргизах в Фергане относится к XV веку, а появились киргизские племена в Фергане в XVII веке, когда убегали от наступавших джунгар, предков сегодняшних калмыков. Киргизы тогда заняли горы и предгорья в Ферганской долине, но ненадолго: после победы объединенных узбекско-киргизских войск над джунгарами большинство племен вернулось на север нынешней Киргизии.

Называть «древностью» период в четыре-пять веков оправдано, если есть задача чисто идеологически обосновать свои права на территорию, но с исторической точки зрения абсолютно неправомерно, даже абсурдно.

В отличие от киргизов, которые мигрировали на Тянь-Шань из долины Енисея в XV-XVII веках, узбеки — это продукт постепенной тюркизации автохтонных оседлых групп иранского происхождения, сохранивших оседло-земледельческий образ жизни. Узбеки юга Киргизии всегда были в большой степени городскими жителями (47% в 1926 году), чем киргизы-кочевники (1% в 1926 году). К слову, во всей киргизской этнодемографической статистике очень много лукавства. Наиболее честная статистика — это досоветский и советский периоды, затем начинаются фальсификации. По переписи 1999 года узбеки составляли 13,8 % населения Киргизии, хотя многие специалисты едины во мнении, что численность этнических узбеков искусственно занижена, как это можно наблюдать кроме Киргизии, например, в Таджикистане и Туркмении. Что говорить, если в Бишкеке и его окрестностях киргизы впервые в истории стали основной этнической группой после многочисленной славянской эмиграции в первой половине 1990-х годов… Первое киргизское оседлое поселение — Таш-Тюбе, еще известное как село Воронцовка, это под Бишкеком — появилось, всего-навсего, в 1907 году…

Весь этот исторический экскурс не означает, конечно, что кто-то имеет большие, а кто-то меньшие права на этих территориях. Давность проживания вообще не должна быть критерием, как, собственно, и этничность. Но это — если говорить о государстве, где равенство граждан является незыблемой догмой. К Киргизии это, увы, уже точно не относится…

Фергана.Ру: — Свой выход из состава вышеупомянутой комиссии Вы обосновали, в том числе, и протестом против политики национального шовинизма, процветающей в Киргизии…

Александр Князев: — Да, но то, что я в столь резкой форме говорю сегодня, возникло не вчера. Национализм — это определенный взгляд на реальность, в котором сама реальность структурируется по этническому признаку. Кроме того, национализм подразумевает стремление к политической власти. Ставка на национализм как идеологическую и не только основу государственности возникла с первого момента киргизской независимости, имея определенные наработки еще с советского времени. При этом произошло смещение понятий, когда, калькировав принятое на Западе понятие «нация», где оно означает чаще всего общегражданскую общность, у нас его наполнили содержанием «этничность». Вообще, это понятие имеет три уровня понимания и толкования, принципиально отличающихся между собой. Первый, самый нижний и примитивный уровень — биологический, в соответствии с которым нацией считается социум, объединенный единством крови. Такое понимание было свойственно немецкой государственности фашистского периода. В нынешней киргизской государственности присутствует именно такой подход, четко обозначенный уже в преамбуле любой из киргизских конституций. Преобладающий же на Западе и во многом действующий в России, неплохо прививающийся в Казахстане, уровень понимания и толкования понятия «нация» — это социальный уровень. То есть, нацией является социум, объединенный единством социально-политический системы. Как идеология, общегражданский национализм, особенно если он опосредован и единством духовных, моральных и нравственно-этических норм, принятых и действующих в обществе, наиболее продуктивен. История знает множество примеров позитивного и очень интенсивного развития стран, сумевших сформировать такой национализм и сделать его общим для всего общества мировоззрением.

В Киргизии формирование агрессивного национализма, апогеем которого стали Ошские события 1990-го года и, особенно, нынешние события на юге, происходило все эти десятилетия. В период президентства Аскара Акаева это носило скорее латентный характер, хотя и тогда были довольно очевидные симптомы, взять хотя бы попытку создания культа Манаса… После 2005 года уровень агрессии повысился и заметно, в немалой степени это объясняется региональным происхождением правившего клана. Северные киргизы в подавляющем большинстве более толерантны хотя бы на уровне бытового, повседневного общения. Южане растут, с детства получая повышенную дозу пассионарного национализма, в первую очередь — антиузбекского.

Боюсь, что и нынешнее поколение киргизских политиков, и само современное общество Киргизии не готово понять и принять понятие «нация» в его социально-политическом и, тем более, духовно-нравственном контексте. Ведь даже в отношении июньских событий на юге, я уверен, огромное количество киргизов в самых разных, неюжных, регионах сейчас пребывает в уверенности, что во всем виноваты узбеки. Я получаю письма — как резонанс на мои выступления в СМИ. Мне пишет девушка-киргизка, цитирую дословно: «А как вы прокомментируете то, что узбеки заранее готовились к этой войне и первые два дня стреляли в безоружных кыргызов, и про большие потери, которые понесли кыргызы. Ведь ни для кого не секрет, что правительство скрывает число погибших кыргызов дабы другая северная часть населения не поднялась. На что надеялись узбеки, когда начинали стрелять в кыргыза, какую реакцию они ждали от нас? Ведь они не должны были поддаваться бакиевским провокаторам? И не запасаться оружием? И почему в итоге геноцид? Вы пробовали жить в Узбекистане, если да, то как живут нацменьшинства там?»… Это пишет обманутый человек, но специфика этнопсихологии такова, что очень трудно убедить этого человека в том, что он обманут… Этнические чувства чаще всего иррациональны, они не нуждаются в логике или критичности…

Это — результат работы политиков и идеологов. Но поколениям, сформировавшимся с нимбом «титульной нации», иное и принять трудно, а обвинить во всем узбеков — легко и необременительно для собственной совести… На этой основе киргизский национализм стремительно становится шовинизмом, обретает наиболее одиозные формы: провозглашение национальной исключительности, противопоставление интересов одного этноса (или суперэтноса) интересам всех других этносов, распространение идей национального превосходства, национальной вражды и ненависти, силовое подавление любых проявлений некиргизской этнической идентичности. В комментариях на вашем сайте читаю — в оправдание репрессивных действий киргизских военных на юге: «…Единство армии, правительства и титульной нации — залог сохранения государства…» Это все, приехали, дальше некуда, осталось ввести для всех некиргизов обязательное ношение опознавательных знаков на одежде как в фашистских гетто для евреев…

Фергана.Ру: — Какова, по-Вашему, роль экономических факторов в этнополитическом процессе?

Александр Князев: — Экономическая специализация этнических групп всегда была главной особенностью системы этнических взаимоотношений в Киргизии. Проще всего это решалось в досоветский период: в базарные дни киргизы спускались с гор и обменивались, по сути, результатами своего животноводческого труда с земледельцами-узбеками и русскими торговцами промышленными товарами. Эту схему, которую я привожу, конечно, немного утрируя, сломала советская власть. Сначала — национально-территориальным размежеванием. «Национальный принцип в том виде, как он был проведен в жизнь при национально-государственном размежевании Средней Азии в 1924 г., был выработан западноевропейской историей XIX века и совершенно чужд местным историческим традициям», — писал в то время академик В.Бартольд. К сожалению, мнения ученых и тогда, и сейчас мало учитываются при принятии политических решений.

Одновременно началась политика насильственного осаживания кочевников — естественный демографический баланс в распределении населения был сломан, а здесь он носил еще и этнический характер… Искусственное создание «национальной интеллигенции», «национального рабочего класса», происходившее за счет ресурсов, создаваемых в основном представителями совсем других этносов, в масштабах СССР было, конечно, делом не особо затратным, но влекло мощные социальные деформации, которые не так сильно были заметны тогда, а сегодня вырываются наружу. Один из универсальных лозунгов националистов всех времен и народов — мы, дескать, живем бедно, а эти (евреи, узбеки, русские, нужное — вставить) на нашей земле жируют… В 1989-1991 году в Бишкеке были актуальны русские, которые живут в квартирах, а приехавшие из районов киргизы таковых не имеют. Но пока эти русские жили в своих квартирах, они работали на заводах и фабриках — сегодня понятие «промышленность» в Киргизии это что-то из области ненаучной фантастики… Кстати, вот сухая киргизская статистика — если и сфальсифицирована, то здесь никто извне не диктовал: согласно данным переписи, в 1999 году фиксируются различия по уровню безработицы между этническими группами: наиболее высокий уровень безработицы наблюдался среди уйгуров, казахов и узбеков, наиболее низкий — среди киргизов, дунган и турок. И кто тут «пострадавший»?

Фергана.Ру: — Ходят слухи, что межобщинный конфликт на юге мог быть спровоцирован криминалом в борьбе за собственность и сферы влияния в период безвластия? А согласно первому и, на мой взгляд, весьма торопливому докладу ГСНБ, конфликт при помощи узбеков-исламистов разжег Максим Бакиев. Ваше мнение?

Александр Князев: — Доклад ГСНБ (Государственной Службы национальной безопасности Кыргызстана. – прим. ред.), действительно, слишком уж оперативен. А конфликт многослойный, нет оснований сомневаться как в участии в нем криминала, так и в определенной роли Максима Бакиева в его разжигании. Но эти вопросы — для следователей, если таковые — честные и объективные — нашлись бы…

Сейчас важнее, как мне кажется, акцентировать внимание на том, что сделало возможным этот конфликт (как и конфликт 1990-го года) и содержит угрозу повторения… А это — ощущение этнического, национального превосходства присутствующее в умах большинства, боюсь что так, киргизского населения. Оно практически ежедневно, постоянно подпитывается рассуждениями и заявлениями большого числа политиков, представителей национальной киргизской интеллигенции, журналистами, достаточно посмотреть киргизоязычные СМИ.

Заодно усугубляющим фактором служит перманентный социально-экономический кризис, в условиях которого так легко и просто обосновать все проблемы происками узбеков или дунган, турок или уйгуров… Мне как-то недавно попутчик в такси, этнический киргиз, пытался так просто объяснить причину всех проблем и бед Киргизии в постсоветское время: дескать, при Акаеве на нашей шее сидел казах (имеется ввиду зять Аскара Акаева Адиль Тойгонбаев), а при Бакиеве — евреи (здесь речь о компании Максима Бакиева — Гуревиче, Наделе и т.д.) … И все, работать не надо, главное — освободиться от иноязычного ярма… Это жутко примитивно, но самое страшное, что эта аргументация не единична, она оказывается убедительна и действенна для огромного числа людей…

Мне кажется, что суть доклада ГСНБ вполне может соответствовать истине, сомнение вызывают некоторые слишком уж конспирологические детали — скажем, встреча Максима Бакиева с лидерами Исламского движения Узбекистана в Эмиратах… Но, в любом случае, цели близки. Одна из стратегических задач ИДУ с момента его возникновения — дестабилизация ферганской части Узбекистана, сопредельной с киргизским югом. Может быть, они не предвидели, что у руководства этой республики хватит мудрости и выдержки напрямую не вмешиваться в конфликт? Задача Бакиевых — дестабилизация ситуации в Киргизии в целом в расчете на окончательную дискредитацию нового киргизского руководства, вмешательство ОДКБ и возвращение к власти своего клана… Хотя еще более очевидны здесь интересы наркокриминальных структур, это уже ведь почти догма: регионы производства, переработки, транзитные узлы наркотрафика — это всегда и зоны конфликтов, можно вспомнить Афганистан, иракский и Турецкий Курдистан, Косово… Даже для Китая Синьцзян, хотя и больше латентно, выполняет ту же функцию. Под контролем Бакиевых транзит через Киргизию был отлажен, централизованно управляем, вся эта схема сломалась, новые руководители республики по разным причинам на диалог с наркоструктурами, судя по всему, пока не идут, значит, остается апробированный способ — дестабилизация, нарушение контрольных функций госорганов и соответствующее использование территории…

Фергана.Ру: — Многих наблюдателей сильно озадачило то, что официальный Бишкек не только не отдает под суд откровенного националиста, мэра Оша Мелиса Мырзакматова, но и «братается» с ним, посылая в Ош «на подпевку» куратора силовых структур вице-премьера Азимбека Бекназарова. Как это стоит расценивать?

Александр Князев: — Не думаю, что Бекназарова и «подпевавшего» вместе с ним Мырзакматову другого вице-премьера, Жанторо Сатыбалдиева, посылал с этой миссией официальный Бишкек. Вообще, у меня есть сомнения, что сегодня само понятие «официальный Бишкек» правомочно… Там ведь левая рука не ведает, что творит правая… Мырзакматов, по мнению узбекской общины, — один из организаторов июньских событий. Его сегодняшние действия в большинстве случаев прямо направлены на усугубление конфликта — например, идея строительства многоквартирных домов на месте сожженных узбекских махаллей… Я уже не говорю о том, что с древним городом Ош — со всем его неповторимым колоритом, который еще худо-бедно в последние годы как-то сохранялся — придется распрощаться навсегда. Это будет уже другой город на месте ушедшего в историю. Страшнее другое — я сильно сомневаюсь в том, что привыкшие к своему традиционному укладу жизни узбеки пойдут жить в эти квартиры. Нет, эти дома однозначно будут заселены маргинальным киргизским населением из районов. Вот это будет своеобразное Косово. Но это будет и еще один из факторов роста недовольства и без того ущемленного и обиженного узбекского населения города.

«Официальный Бишкек» — это набор абсолютно разных персоналий, пока не до конца понятным образом находящихся в некой взаимозависимости. Почему Азимбек Бекназаров, вызывающий раздражение любого мало-мальски цивилизованного человека — хоть в республике, хоть за ее пределами, остается в правительстве, и почему с ним вынуждены считаться? У меня пока нет ответа на этот вопрос. Когда Роза Отунбаева говорит, что, цитирую, «быть титульной нацией - большой труд. Мало представительства во всех органах власти, развития государственного языка, мало гордиться своей историей, надо научиться оберегать представителей другой национальности, проживающих в республике, в том числе, от самих себя», у меня вроде и нет оснований сомневаться в ее искренности. Вроде — потому что присутствие в правительстве Бекназарова, а на посту мэра Оша Мырзакматова - это уже основание сомневаться в искренности намерений и деклараций Розы Исаковны…

Фергана.Ру: — Вы поддержали приезд в Кыргызстан группы мониторинга от ОБСЕ и международной комиссии по расследованию событий. Что они смогут сделать в ситуации, когда центральная власть в Киргизии, кажется, совершенно не готова к поиску настоящих виновников трагедии?

Александр Князев: — Именно потому, что ни центральная власть в Киргизии, ни, тем более, местная, на юге, а заодно и правоохранительные органы, не склонны называть вещи своими именами, наказывать настоящих виновных в конкретных действиях, важны любые внешние свидетели, внешние каналы информирования о том, что происходило и происходит в действительности, какие-то наблюдатели, присутствие которых хотя бы частично мешало бы и дальше твориться беспределу со стороны и местных политиков типа Мырзакматова, и местных правоохранительных органов, и местного криминала, сращенного и с теми, и с другими… Сами по себе 52 полицейских, конечно, погоды не сделают. Но они могут оказаться как раз такими свидетелями, наблюдателями, информаторами для международной общественности… Посмотрите, узбекское население юга в целом поддерживает их прибытие. А кто выступает против? Как правило, те, кто боится лишней огласки, боится обнародования правды об июньских событиях, о том, что происходит в последующем… Это бекназаровы, мырзакматовы, исаковы, а заодно — обманутые люди, вся эта массовка типа молодежных движений и тому подобного. Ну, и еще некоторые политики, просто эксплуатирующие эту тему в своем предвыборном пиаре…

В этом контексте очень любопытны раздающиеся сейчас в киргизских СМИ возгласы о том, что, дескать, Киргизия по июньским событиям проиграла информационную войну. Во всем мире-де, сложилось неправильное представление об этих событиях, в котором узбеки представлены пострадавшей стороной, а киргизы — виновниками. В собственно киргизском общественном мнении все выглядит с точностью до наоборот. Представитель генпрокуратуры Киргизии опровергает доклад верховного комиссара ООН по правам человека, — вот уровень сегодняшней киргизской политики. Все вокруг неправы, правда она за нами, сермяжна и посконна…

Фергана.Ру: — Источники «Ферганы.Ру» сообщают о том, что какая-то часть узбекской молодежи «ушла в горы», намереваясь мстить за убитых и растерзанных сородичей, а многочисленная узбекская диаспора за рубежом готова поддержать подобные настроения деньгами. Возможно ли формирование в Кыргызстане вооруженной узбекской оппозиции наподобие ИДУ?

Александр Князев: — Оно не просто возможно, думаю, что оно уже происходит. И важно даже не столько то, что новый руководитель ИДУ Усмон Одил говорит в аудио-обращении об июньских событиях в Кыргызстане, называя их кровавой трагедией и призывая мусульман сделать правильный вывод из ситуации и пойти по пути джихада. К слову, невысокая по сравнению с узбеками религиозность киргизов всегда была предметом критики со стороны узбеков. Принципиально важно еще другое. После пика июньских событий, 11-13 июня, киргизские правоохранительные органы подвергли репрессиям десятки представителей узбекской общины из интеллигенции, духовенства, то есть, людей, способных в той или иной степени стать лидерами, влиять на настроения людей. Но эти представители узбеков — договороспособны, с ними можно было бы вести диалог, находить какие-то консенсусные решения. Их изолировали, а то пограничное состояние, в котором находится сейчас узбекская община — в смысле настроений неуверенности, страха — оно будет порождать новых лидеров, куда более радикальных и отрицающих любые формы диалога. Добавьте сюда религиозность, которая будет исключать любой диалог с этой «кафирской» властью.

Июньские события создали просто колоссальную почву для возникновения на киргизском юге многолетнего, достаточно массового антикиргизского движения наподобие палестинской интифады. Интифады, в которой исполнители — из числа местных узбеков, прежде всего — получат поддержку и ИДУ, и зарубежной узбекской диаспоры из той же Саудовской Аравии, где она составляет сотни тысяч человек и имеет неплохие позиции и в бизнес-среде и в политическом истеблишменте. Джихадистское движение, не побоюсь такого определения, станет вполне адекватным ответом и на сами июньские события, и на сегодняшнее не адекватное поведение киргизских политиков, включая руководителей республики, и силовых структур в отношении узбекской общины. А учитывая общую недееспособность сегодняшнего киргизского государства и отсутствие больших шансов, что эта дееспособность сможет как-то быстро возрасти, думаю, что это может оказаться куда страшнее палестинской, северокавказской или синцзяньской ситуации.

В случае такого развития событий важен и еще один аспект, международный или, как минимум региональный. Вот на недавнем ереванском саммите ОДКБ киргизская сторона получила заверения российской в оказании военной помощи — оружием, боеприпасами, военной техникой. Против кого будет направлено это оружие? Против собственных, по сути, граждан, насильственно вытолкнутых из нормальной жизни и взявших в руки оружие… Нужно ли это России? У меня есть в этом большие сомнения. Более того, подобное развитие событий будет провоцировать прямое вовлечение России и/или ОДКБ в конфликт на юге Киргизии. С одной стороны, дестабилизация в Ферганской долине будет действительно угрожать безопасности и России, и Узбекистана, и Казахстана… Это объективно. Но эта нестабильность формируется сегодня действиями киргизского руководства и киргизских политиков, хотя и еще есть, наверное, возможность ее избежать, предотвратить смыкание потенциальных экстремистских движений местного происхождения с уже давно вполне профессиональными боевиками того же ИДУ… Наверное, с точки зрения интересов России, Казахстана, Узбекистана было бы важнее найти способы воздействия на киргизское руководство, дабы исправить ситуацию фундаментально, устранить первопричины. Оружие — это всегда плохая политика, хорошая политика обходится без стрельбы…

Фергана.Ру: — Киргизия — член СНГ, ШОС, ОДКБ, ЕврАзЭС и т.п. В сентябре вы проводите на Иссык-Куле конференцию «Центральная Азия в постсоветской интеграции». Однако, есть ли смысл говорить об интеграции с сегодняшней Киргизией?..

Александр Князев: — … руководство которой покрывает и даже поощряет национал-шовинизм, в том числе — на межгосударственном уровне, поднимая территориально-пограничные вопросы то с Китаем, то с Казахстаном, инициирует национализацию объектов казахстанской или российской собственности…

Как и любой кризис, июньский конфликт в Оше и Джалал-Абаде обнаружил неполное совершенство действующих в регионе интеграционных объединений. На первый план вышла совершенно новая по своему характеру угроза, связанная с обеспечением социальной безопасности в ситуации, когда одна из сторон внутриполитического и межэтнического конфликта прибегает к использованию международных террористических и криминальных кругов. Поиск адекватных ответов на спонтанно изменяющуюся ситуацию в регионе становится, как мне кажется, приоритетной задачей для участников той же ШОС, если руководители стран в нее входящих не удовлетворены нынешний сугубо декларативным характером организации, а хотели бы видеть ее действенной и эффективной и отвечающей заявленным целям.

Аналогичные выводы напрашиваются и при рассмотрении реакции на киргизские события со стороны другой региональной структуры — Организации договора о коллективной безопасности. ОДКБ — это региональное объединение по борьбе с терроризмом и наркотрафиком, о чем неоднократно заявляли многие из лидеров стран-участниц, подчеркивая определенную узость специализации. Формально руководители ОДКБ, заявлявшие о невмешательстве во внутреннее дело республики, были правы: граждане страны, свергающие власть, - не террористы и не агрессоры. Тем не менее, пример с Киргизией показывает, что внутренняя нестабильность — отнюдь не только внутреннее дело одной Киргизии. Республика доведена до такого состояния, что для восстановления порядка в сфере безопасности, в экономике ей требуется внешнее участие — участие тех стран, которые реально испытывают на себе угрозы, исходящие из Киргизии: это, прежде всего, Казахстан, Россия, страны-соседи. Превращение киргизской территории в очаг нестабильности в зоне ответственности ШОС и ОДКБ окажет негативное воздействие на внутреннее развитие всех стран региона. Глобализация — не пустое слово, сугубо внутренних дел государств уже почти не бывает, поскольку все происходящее в отдельно взятой стране так или иначе проецируется на страны-соседи, на страны-партнеры…

Очевидно, нужно менять принципы принятия политических решений в рамках региональных структур, расширять понятие «безопасность» в сторону его социальной составляющей, более четко определить грань между внутренними проблемами стран-участниц и тем моментом, когда эти трудности перерастают во внешние риски. Понятие «внутреннее дело» государства для стран-участниц ОДКБ должно быть определено в максимально точных, конкретных юридических нормах с тем, чтобы избегать в будущем двусмысленных ситуаций, как это происходит сейчас вокруг ситуации киргизской, когда налицо оказывается слишком невысокая эффективность всех без исключения региональных и международных организаций. Наверное, деятельность ОДКБ должна строиться на основе более четкого разделения конфликтных ситуаций в зависимости от типов вызовов и угроз, для которых дифференцированно должны выстраиваться и механизмы реагирования, и механизмы принятия решений.

Это часть тех проблем, которые будут обсуждаться на Иссык-Куле. К слову, инициаторы конференции — российское информационное агентство «ИнфоРос» и казахстанский Институт политических решений, мне кажется, это подчеркивает ключевую роль этих двух стран — России и Казахстана — в ферганском, южнокиргизском урегулировании. Да и в преодолении кризиса в Киргизии вообще.

А говорить или не говорить с Киргизией? География — вещь статичная, нельзя взять, и убрать страну из региона. Настоящее искусство политики и состоит, в том числе, в том, чтобы найти способы возвращения той же Киргизии к нормальному состоянию, дабы она не стала источником угроз для всего региона, вторым Афганистаном. И это уже вовсе не внутреннее дело одной только Киргизии. Вот об этом, в частности, и будем говорить, и будем искать рецепты политических и экономических решений.