Фото «Ферганы.Ру»

Двадцать лет назад рухнула Берлинская стена, ознаменовав этим падение «железного занавеса» и объединение Европы. Еще через пару лет последовал развал советской империи, где на одной шестой части суши Земли образовались полтора десятка государств, отгородившихся друг от друга новыми границами. Не стали исключением и бывшие советские среднеазиатские республики, на рубежах которых сегодня возводятся высокие бетонные стены, роются рвы и траншеи, а некоторые участки до сих пор «надежно» укреплены минными полями.

Между тем, жизнь продолжается. Люди, живущие по обе стороны границ, ездят друг к другу в гости. И если для поездки в Казахстан, Киргизию или Россию жителю Узбекистана достаточно купить авиа или железнодорожный билет и отправляться в путь, то с Таджикистаном дело обстоит гораздо сложнее: для путешествия в Таджикистан гражданину Узбекистана необходимо купить визу стоимостью двадцать долларов США. Обычно процедура ее оформления занимает несколько дней.

Так выглядят некоторые участки границы между Узбекистаном и Таджикистаном

Но получить визу – полдела. Железнодорожное и авиасообщение между Узбекистаном и Таджикистаном давно упразднено, поэтому, чтобы добраться до Душанбе, путешественнику приходится прежде доехать на перекладных до узбекско-таджикской границы, которая находится близ Бекабада в сотне километров от столицы Узбекистана, пересечь ее, а затем уже добираться до второго по величине города в Таджикистане – Худжанда (бывшего Ленинабада). Оттуда, перемахнув через горные хребты Тянь-Шаня, можно долететь до таджикской столицы.

Ташкентскому корреспонденту «Ферганы.Ру» с друзьями недавно довелось совершить такой вояж в Таджикистан и обратно. Путь из Ташкента в Душанбе занял один световой день. Дорога домой через пару дней отняла столько же времени.

Горы между Худжандом и Душанбе

Граница

Пропускной пункт на узбекско-таджикской границе оживлен не так, как, например, КПП «Майский» на границе Узбекистана с Казахстаном, через который нескончаемым потоком в поисках работы в соседнем государстве перемещаются трудовые мигранты. На границе с Таджикистаном все иначе. Здесь - тихий и неспешный ритм жизни. Расслаблены даже стражи государственных рубежей.

Дело в том, что согласно межгосударственным договорам жители приграничных районов обеих стран могут проходить через границу без виз, чего не позволено гражданам, живущим на остальной территории. Это иногда приводит к недоразумениям. Так случилось и с нами. Узбекский пограничник, не рассмотревший как следует наши паспорта, заявил, что мы не имеем права здесь проходить, поскольку у нас ташкентская прописка. Когда же мы обратили его внимание на наличие таджикских виз, он, понимая, что совершил ошибку, нехотя сказал, мол, «проходите, может быть, дальше вас пропустят». Видимо, за последнее время не так много проходило здесь людей с визой в паспорте: границу пересекают, в основном, местные жители.

Заполнив декларации и пройдя таможенный и паспортный контроль, мы очутились на таджикском КПП, где, как нам показалось, время совершенно замедлило свой ход. Таможенный досмотр здесь, скорее, формальность. Из всего нашего багажа осмотрели лишь один баул, после чего добродушный таможенник махнул рукой - «проходите». Расслаблены были и пограничники. Пока мы заполняли соответствующие документы и ждали оформления, один из солдатиков, перекинув за спину «калашников» и прогуливаясь, беспечно болтал по мобильному телефону со своей девушкой.

Duty Free на узбекско-таджикской границе

Наше внимание привлек небольшой, похожий на вагончик с зарешеченными окнами, запертый домик с надписью «Duty Free Shop». Мы спросили улыбчивого парнишку с автоматом: «Что там?» Он, прижав телефон к груди, ответил, что есть спиртные напитки за доллары, и что хозяин скоро будет.

Тем временем, таджикский пограничник за стеклом не спеша записывал нас в канцелярскую книгу. Рядом с ним темнел экран неработающего компьютера, что тоже было разительным контрастом с КПП на узбекской территории, поскольку и таможенный досмотр, и паспортный контроль там проводился с особой тщательностью, да и вся техника работала исправно. Несмотря на малое количество народа, переходящего границу, чувствовалась напряженная работа узбекских таможенников и пограничников.

И вот, пройдя все формальности, мы вышли за ворота таджикского КПП и оказались на краю хлопкового поля, простирающегося справа от убегающей вдаль прямой как стрела дороги. Слева вдоль трассы в неглубоком живописном овраге текла речка, за ней виднелся ряд колючей проволоки, ползущей на невысокий лишенный растительности холм. Метрах в ста от нас по бетонному мосту без перил, перекинутому через речку, шла дорога в никуда – дальше обрыв и «колючка» на холме…

Аэропорт

К нам подошли вежливые водители в высоких тюбетейках, предложили свои услуги. Минут через сорок мы были в Худжанде, затем, выехав из города, по трассе добрались до аэропорта. Нужно сказать, что аэропорт Худжанда – отдельная песня, - маленький, уютный, такой ностальгически советский. И, что самое главное, в него не запрещен вход гражданам без билетов, как в международном ташкентском аэропорту, где приняты беспрецедентные меры безопасности, и куда, обычно, не пускают провожающих.

Аэропорт Худжанда. Вид со взлетной полосы

В ожидании регистрации мы решили поменять денег. Забавно, таджикские сомони, которые намного тяжелее узбекского сума, по стоимости сравнимы с израильскими шекелями. Один доллар в аэропорту Худжанда на тот момент стоил 4 сомони и 35 дирамов (один сомони равен ста дирамам). Наши сумы здесь тоже в ходу, но не пользуются особой популярностью, и менять их на сомони весьма невыгодно. Если в Ташкенте доллар у менял стоил 1900 сумов, то в худжанском аэропорту цена переваливала уже за 2500, поэтому мы спрятали сумы подальше и поменяли на местную валюту припасенные «вечнозеленые» баксы.

У нас было еще полчаса, и мы решили перекусить, купив недорогую самбусу - здешнюю самсу (пирожки из слоеного теста с мясом и луком. - Прим. ред.), что заметил милиционер, следящий за порядком в зале. Когда мы пошли на регистрацию, он с улыбкой поинтересовался, понравилась ли нам еда, прибавив, что «в обед самбуса из тандыра – свежая и горячая, а не теплая, как сейчас, из «микроволновки». Мы вместе посмеялись, сказав, что проголодались и все благополучно проглотили – самбуса была довольно вкусной.

Дело близилось к вечеру, и сквозь стекло небольшого зала, где расположились пассажиры, ожидавшие посадки в самолет, в сгущающихся сумерках на полосе мы разглядели лишь пару-тройку самолетов, одним из которых, как нам показалось, был турбовинтовой «старичок» АН-24. Ну, думаем, наш самолет, однако ошиблись – автобус подвез нас к Боингу-737. Значительная часть пассажиров состояла, на вид, из местных бизнесменов, попадались и иностранцы. Полет длился меньше часа, большую часть пути летели над горами, которых в темноте было, к сожалению, не разглядеть.

Аэропорт Душанбе

В столичном аэропорту наблюдалось заметное оживление, много встречающих. Ночной Душанбе красив. Особенно хороши подсвеченные разноцветными огнями городские фонтаны. Говорят, что из года в год облик города меняется к лучшему, и это особенно заметно в центральной его части.

Город молодых

На следующий день город открылся нам во всей красе. Архитектура Душанбе существенно отличается от архитектуры Ташкента, в центре которого возводятся гигантские «космические» офисы из стекла и бетона, раскиданные на больших пространствах, перерезанных широкими магистралями. Внешний вид Душанбе не так «колоссален», в центральной части города преобладает «сталинская» архитектура, сохраняемая городскими властями. Улицы не широки и утопают в зелени гигантских платанов, смыкающих кроны высоко над проезжей частью. В этом отношении Душанбе несколько похож на столицу Кыргызстана Бишкек, где сохранилось множество построек сталинской эпохи.

Душанбинские дети

На центральном проспекте Рудаки выстроилась шеренга магазинчиков, напоминающая своей оживленностью торговые ряды на улице Навои в Ташкенте. Здесь есть даже бутики от Армани, где можно купить «скромный» мужской костюм за пятьсот долларов, что, конечно же, не каждому по карману в стране, не так давно пережившей гражданскую войну. Повсюду рассыпаны обменные пункты, в которых свободно покупается и продается валюта. Нет черного валютного рынка, как в Узбекистане, где немногочисленные «обменники», в которые население не сдает валюту, предпочитая менять ее по завышенному курсу на базаре, зорко охраняются стражами порядка, и не каждый может просто так подойти и купить доллары, ему просто не дадут это сделать скупщики валюты. В Узбекистане практически на всех базарах валюту покупают и продают на тридцать процентов дороже, чем по госкурсу, и нередко на виду у тех же сотрудников правоохранительных органов, опекающих «менял».

Приезжим ташкентцам бросается в глаза многолюдность центральной части города, заполненной молодежью, особенно в выходные дни, что несвойственно Ташкенту, в центре которого жизнь по выходным дням замирает и бурлит лишь на периферии в спальных районах и на многочисленных городских базарах.

Душанбе. На проспекте Рудаки

Душанбинская молодежь, по словам местных старожилов, в последние годы стала одеваться гораздо разнообразнее и свободнее. У мужской части населения преобладает преимущественно европейский стиль одежды, девушки одеваются совершенно по-разному, многие из них предпочитают национальную одежду, но адаптированную к современности.

В центральном парке имени Рудаки гуляют студенты пединститута и Национального университета. Им интересно общаться с людьми из другой страны. Ребята и девушки открытые, хотя немного стесняются. Большинство из них более-менее изъясняются по-русски.

Душанбе. Молодежь в парке Рудаки

Мы разговорились с двумя горянками из Хорога. У них совершенно удивительный непередаваемый акцент, не свойственный фарси, да и вообще языкам, распространенным в Средней Азии. В Западном Памире в Горно-Бадахшанской автономной области, откуда они родом, сохранились древние памирские языки, входящие в восточноиранскую группу языков, на которых говорят памирцы, или, как их еще называют, памирские таджики.

Первокурсницы

Девушки рассказали, что учатся на факультете биологии в педагогическом институте. На вопрос хватает ли учебников, говорят, что хватает, и что есть книги и на русском языке, по которым знающие русский могут заниматься дополнительно, что они, собственно, и делают. По их словам, в школе им хорошо преподавали русский язык, что существенно помогло девушкам в дальнейшей учебе. Обучение в институте ведется на государственном языке, говорят собеседницы, поэтому труднее всего приходится студентам из Туркмении, не знающим ни таджикского, ни русского языков, но ничего, они постепенно привыкают, смеются девчонки.

Душанбе. На проспекте Рудаки

Исмаил Самани, Будда и Шива

Далее за парком по проспекту Рудаки находится, пожалуй, главная достопримечательность таджикской столицы – тридцатиметровая арка и памятник Исмаилу Самани. Монумент установлен в 1999 году в честь празднования 1100-летия государства Саманидов - суннитской иранской династии, управлявшей Мавераннахром и Хорасаном с 875 по 999 годы.

Рядом с монументом расположен кинотеатр «Кохи Джами», возле которого толпится народ – душанбинцы любят смотреть кино на больших экранах. Спрашиваем работающих на площади перед памятниками фотографов, какие фильмы показывают, те охотно отвечают, что разные, репертуар кинотеатра постоянно обновляется.

Еще одной достопримечательностью и гордостью жителей таджикской столицы, о которой нельзя не упомянуть, является самая большая в мире четырнадцатиметровая глиняная статуя «Будды в нирване», хранящаяся в Национальном музее древностей в Душанбе. Гигантская глиняная статуя лежащего на боку Будды была найдена легендарным советским археологом Борисом Литвинским во время раскопок буддийского храма на холме Аджина-Тепа («Холм джиннов») в долине реки Вахш близ Курган-Тюбе в 1964-1968 годах.

Лежащий Будда

Как пишет ученый из Таджикистана, доктор исторических наук Виктор Дубовицкий, храм на Аджина-Тепа сильно пострадал во время арабского завоевания в VII веке: статуя была основательно изуродована завоевателями – разбиты лицо и часть груди. Бригаде реставраторов из ленинградского Эрмитажа пришлось серьезно потрудиться, чтобы собрать, закрепить специальной пропиткой и перевести в Душанбе все, что осталось от статуи – 43 части и фрагмента. Много лет все они хранились в ящиках реставрационной мастерской Института истории, археологии и этнографии имени А.Дониша Академии наук Таджикистана. За двадцать с лишним лет удалось отреставрировать лишь голову и руку статуи: в крошечном помещении лаборатории невозможно было собрать вместе даже часть гигантской фигуры. Такая возможность у реставраторов появилась, когда Институтом был построен Национальный музей древностей, где для Будды выделили самый большой зал.

По словам Виктора Дубовицкого, к этому времени в республике, пережившей гражданскую войну, к сожалению, почти не осталось реставраторов, способных выполнить сложнейшую работу по восстановлению этого шедевра. И на помощь коллегам из Таджикистана вновь пришел теперь уже петербургский Эрмитаж. Восстановление гигантской статуи заняло два сезона – в 2000 и в 2001 годах.

Сегодня, благодаря реставраторам, в Музее древностей можно увидеть и уникальную глиняную статую Шивы Парвати (V век н.э.), обнаруженную в раскопе Пенджикентского городища на севере республики.

Кортеж

Во время прогулки по городу наше внимание привлекло большое количество милиционеров, стоявших по обе стороны проспекта Рудаки с интервалом в пятьдесят-сто метров, что весьма привычно глазу ташкентца, поскольку в столице Узбекистана президентская трасса особо тщательно охраняется представителями силовых структур, а в ответственные моменты усиливается и автоматчиками.

Милиция Душанбе

Как оказалось, с минуты на минуту по проспекту должен был проехать правительственный кортеж. На наше удивление, движение не было перекрыто, как это делается в Ташкенте, где все боковые улицы отсекаются задолго до того, как промчится кортеж. Здесь же автобусы и троллейбусы были просто прижаты к обочине, и как только группа бронированных «легковушек» пронеслась мимо, движение транспорта на проспекте Рудаки моментально возобновилось, а пешеходы гуськом потянулись через переходы на перекрестках.

Милиция Душанбе

Центральная мечеть

Знакомясь с городом, мы решили заглянуть в центральную мечеть Хаджи Якуб, рядом с которой расположен Исламский университет имени имама Аъзама Абуханифы. Перед его воротами стояла стайка студентов. Они рассказали, что в университете учатся как юноши, так и девушки, только обучение происходит раздельно.

На здании мечети во внутреннем дворе висит табличка, гласящая, что «центральная мечеть была построена в период с 1997 по 2001 годы благодаря содействию президента республики Эмомали Рахмона, мэра Душанбе Махмасаида Убайдуллоева и главы Исламского центра шейха Амонулло Неъматзода».

Вход в центральную мечеть Душанбе

В настоящее время в Душанбе ведется строительство самой большой мечети в Центральной Азии, которая, по замыслу ее создателей, сможет вмещать до ста пятидесяти тысяч человек одновременно. Первый камень в основание здания заложил лично Эмомали Рахмон.

Под строительство мечети выделили семь с половиной гектаров земли. Здесь построят также минарет высотой более ста метров, а семь расписных колонн мечети будут символизировать «семь ступеней мира и семь ворот рая». На прилегающей к мечети территории построят здание исламского университета, а также библиотеку, музей и специальные залы для проведения конференций. Строительством объекта занимается компания из Объединенных Арабских Эмиратов, которая обещает завершить все работы через пять лет.

Ильичи

Пришло время возвращаться в Ташкент. Утром мы приехали в душанбинский аэропорт, прошли регистрацию, сели в автобус и подкатили… к «старичку» АН-24, который маячил два дня назад на взлетной полосе худжантского аэропорта. Он-таки догнал нас в столице. Эти двухмоторные ветераны советского самолетостроения бороздят воздушные просторы уже не один десяток лет, и, по словам знающих людей, многие самолеты давно уже отработали свой летный ресурс. Посему мы зашли во чрево аэроплана, уповая на мастерство пилотов и счастливый случай.

Посадка в Ан-24

Полет прошел на удивление гладко, нас даже не трясло над заснеженными вершинами гор, где такие небольшие самолеты, попадая в восходящие потоки воздуха, порой начинают скакать как кузнечики, проваливаясь в воздушные ямы. И пассажиры не хлопали в ладоши после удачной посадки в худжанском аэропорту, как это принято у нас по старой доброй голливудской традиции.

Сырдарья на подлете к Худжанду

По дороге из аэропорта в Худжанд мы решили проехать через город-спутник Чкаловск, который был основан в 1946 году как поселок при Ленинабадском горно-химическом комбинате. Это первенец атомной промышленности СССР. Благодаря добытому в здешних краях и обогащенному урану был запущен первый атомный реактор и сделана первая советская атомная бомба. С распадом Советского Союза начался процесс массового выезда из города, за первые двенадцать лет его покинуло 80 процентов прежнего населения.

Нам рассказали, что и в Чкаловске, и в Худжанде до сих пор сохранились памятники Ленину. Местные власти, терпимо относящиеся к прошлому, решили оставить два этих монумента в назидание потомкам. И надо отдать им должное: памятники пока находятся в приличном состоянии, хотя у ленинабадского уже начала отслаиваться от основания облицовочная плитка на постаменте, да и буквы слегка повело. Но эти монументы были построены «на века», и если даже за ними не будут следить, они простоят еще не одно десятилетие.

Мы решили навестить Ильичей. Первый из них – чкаловский – обращен спиной к проходящей мимо дороге и лицом к городскому Дворцу культуры с колоннами. Памятник и здание дворца небольшие, под стать самому Чкаловску, в котором, как нам показалось, замерло время, эдакий «город зеро».

Памятник Ленину в Чкаловске

Ленинабадского Ильича видно далеко за Сырдарьей, рассекающей город надвое. Громадная фигура вождя мирового пролетариата блестит в лучах солнца, возвышаясь вдали над зданиями и кронами деревьев на фоне величественных гор. Чтобы добраться до памятника, нужно пересечь полноводную Сырдарью по длинному автомобильному мосту. Рядом с огромным монументом чувствуются запустение и какая-то сиротливость, подчеркнутые громадной одетой в бетон наклонной площадью, плавно нисходящей к трассе. Сейчас здесь тихо и пустынно, и обитают лишь призраки былых эпох, шумных праздников, толп детей, торжественно принимаемых в октябрята и пионеры.

Памятник Ленину в Худжанде

Покинув Худжанд, мы направились к границе, где все было, как и прежде – те же лица, будто не прошло нескольких дней, и мы не уезжали вовсе. Нас опять записали в канцелярскую книгу, мы прошли два КПП, подверглись тем же процедурам, и, наконец, очутились на нашей территории среди нескончаемых хлопковых полей.

Александр Искандери (Ташкент–Худжанд–Душанбе-Худжанд-Ташкент)