С каждым годом все более отдаляется от нас страшное и героическое время Великой Отечественной войны 1941-45 годов. Не поддаются подсчету многочисленные исторические труды, эпические романы и приключенческие кинофильмы, посвященные этому трагическому периоду истории советского народа. Однако все же немало еще «белых пятен» остается в истории. Среди них - работа на предприятиях и стройках Урала мобилизованных в трудовые армии таджиков, узбеков, туркмен и представителей других народов Центральной Азии. Как и все оставшиеся в тылу, работали они честно и самоотверженно, внеся немалый вклад в Победу над фашистскими захватчиками.

«Солдаты без оружия»

Одним из первых тему трудового подвига рабочих батальонов в годы Великой Отечественной войны на стройках Урала поднял талантливый таджикский писатель Фатех Ниязи в своем романе «Солдаты без оружия» (1982 г.). Действие разворачивается в вымышленной Белогорской области на Урале, куда прибывают призванные в трудовую армию таджикистанские рабочие и крестьяне, которые в силу возраста или увечий не могли отправиться на фронт.

Сборка артиллерийских орудий на Урале во время Великой Отечественный войны

«Трудармейцами» командует политрук Ориф Олимов, бывший секретарь горкома, который руководит строительством военного завода. Главный герой, как это свойственно литературе советского времени, - убежденный коммунист, патриот, прекрасный оратор и организатор, вникающий в каждую мелочь и в сложных ситуациях сплачивающий большой и разношерстный коллектив. Однако, несмотря на явную идеологическую нагрузку романа, автор «подробно… изображает процесс формирования трудовой армии и все трудности и лишения, которые выпали на ее долю, - отмечает в своей рецензии Ч. Гусейнов, - и бытовые, и психологические, и морально-этические, даже этническо-национальные – ведь в трудармии из Таджикистана были и узбеки, и туркмены, а еще общение с местным населением, уральцами, при котором невольно возникали «трения», в основном на почве этно-психологических различий».

Материал для своей книги, которую он писал с 1978 по 1982 годы, Фатех Ниязи собирал в Свердловске. Однако в местных архивах отложился крайне небольшой пласт документов о положении «трудармейцев». Хотели раскрыть эту тему два современных Екатеринбургских писателя С.С.Агеев и Ю.Г.Бриль в своей книге «Неизвестный Уралмаш» (Екатеринбург, «Уральское литературное агентство», 2003), но при подготовке издания не нашли достаточного количества материала и ограничились лишь упоминанием о том, что в годы войны на Уралмашзаводе работали узбекские «трудармейцы». Впрочем, обо всем по порядку.

Один из узбеков-передовиков - Мамад Эргашев, подвозчик баллонов с кислородом. Фото из газеты военных лет

«Трудовые мигранты» 1940-х…

Как рабочие из Центральной Азии вообще оказались на Урале? С началом Великой Отечественной войны значительную часть уральцев призвали в Красную армию и отправили на фронт, а на Урал массово эвакуировались предприятия оборонного значения из Центральной полосы России, где велись боевые действия. Для оставшихся и вновь прибывающих предприятий требовались рабочие руки, необходимо было возводить новые корпуса, производить изделия военного назначения. 30 июня 1941 г. при Совете народных комиссаров СССР был создан Комитет по учету и распределению рабочей силы.

Как отмечает оренбургский исследователь К.А.Моргунов в своей статье «Рабочие из республик Средней Азии на предприятиях и стройках Южного Урала в годы Великой Отечественной войны» («Этнопанорама», 2008, С. 3-4), «на местах создавались специальные бюро, с помощью которых организовывался учет неработающего населения, производилась мобилизация и направление в оборонную промышленность лиц, признанных трудоспособными. После принятия постановления СНК СССР от 23 июля 1941 г. «О предоставлении Совнаркомам республик и край(обл)исполкомам права переводить рабочих и служащих на другую работу» местные органы власти получили возможность маневрировать рабочей силой независимо от ведомственного и географического признаков».

Свободные рабочие руки решено было взять в Среднеазиатском военном округе. Уже осенью 1941 года под руководством наркомата обороны там начали формироваться строительные батальоны и рабочие колонны. В них призывали военнообязанных старших возрастов и негодных к строевой службе. «Трудармейцев», чья служба приравнивалась к военной, организовывали отрядами, которыми руководили избираемые самими рабочими бригадиры, как правило, пожилые и уважаемые люди. Несколько отрядов сводились в колонны, которые возглавляли политкомиссары или политруки - партийные работники среднего звена из национальных республик.

Призыв шел быстро, что называется, «в экстренном порядке». Бывало, что эшелоны формировались всего за три дня (как эшелон Ташкентского областного военкомата в Башкирскую АССР, включавший 1700 человек). Из-за спешки людям зачастую не выдавали теплую одежду и обувь: в военкоматах говорили, что они получат ее на заводах, а на заводах заявляли, что вещи должны были выдать на призывных пунктах. Поэтому рабочие приезжали в холодный климат в одних хлопчатобумажных халатах и тюбетейках. Лишь огромными усилиями политруков да сердоболием уральцев, приносивших одежду ушедших на фронт братьев и мужей, удавалось решать проблемы с обеспечением вновь прибывающих трудармейцев одеждой.

Согласно сведениям уральского историка А.А.Антуфьева, опубликованным в его фундаментальной работе «Уральская промышленность накануне и в годы Великой Отечественной войны» (Екатеринбург: УрО РАН; Ин-т истории и археологии, 1992. С.228), первые рабочие из Центральной Азии и Казахстана прибыли на Урал уже в конце 1941 года, а подавляющее большинство - осенью 1942 и весной 1943 годов. Чтобы представить сколь масштабной была эта инициированная властями «трудовая миграция», достаточно сказать, что только в Узбекской СССР в течение 1941-1943 годов было мобилизовано более 155 тысяч человек. Из них, по данным на 15 апреля 1943 года, на предприятиях и стройках Уральского экономического района (Башкирская АССР, Удмуртская АССР, Молотовская (Пермская), Курганская, Чкаловская (Оренбургская), Свердловская, Челябинская области) работало 32620 узбекских рабочих. С разбивкой по регионам ситуация выглядит следующим образом: в Свердловской области - 15131 узбеков, в Челябинской – 20 тыс. рабочих из разных республик Центральной Азии, в Чкаловской – 8 тыс., в Башкортостане - 3 тыс. По сведениям на тот же 1943 год, среди всех индустриальных и строительных рабочих Урала они составляли 6,4%.

Данные исследователей говорят о том, что контингент рабочих был довольно пестрым. К.А.Моргунов обращает внимание на то, что «рабочие набирались из сельской местности, из тюрем и «прямо с улицы». А челябинский историк С.И.Гресь сравнивает образовательный уровень немецких и среднеазиатских трудармейцев, работавших на Урале, и приходит к выводу, что «образовательный уровень мобилизованных немцев был выше, чем у мобилизованных из Казахстана и Средней Азии. В процессе мобилизации в рабочих колоннах оказались все слои немецкого населения, в то время как трудмобилизованные из Среднеазиатского военного округа рекрутировались в большей степени из сельской местности».

Эта ситуация была характерна для всего Урала. Исследователь из Удмуртии Т.С. Третьякова пишет о прибывших во время войны на строительный трест №51 тысяче узбеков из Бухарской и Термезской областей. Все они были разных возрастов и специальностей: от погонщиков скота, сапожников, хлеборобов - до пожарных, учителей и служащих, хотя последних было меньшинство. Поэтому неудивительно, что 73% трудмобилизованных из Центральной Азии и Казахстана работали на Урале на строительных объектах, а также предприятиях добывающей и перерабатывающей промышленности в основном в качестве разнорабочих и подсобных рабочих.

Быт...

«Мой отец Алексей Васильевич Семеновских работал кузнецом на десятитонном прессе на Уралмашзаводе, - рассказал корреспонденту «Ферганы.ру» ветеран Уралмашзавода Владимир Семеновских, - у него в подмастерьях были узбеки, они собирали окалину (нагар, налет, образующийся на поверхности раскаленного металла при ковке или прокатке). По словам отца, навыков работы у них не было, поэтому узбеков использовали на вспомогательных работах. Спали они, бывало, прямо в цеху. Я сам в то время был маленький, но не раз видел их в городе. Они ходили в полосатых халатах, очень худые и заморенные. Отец рассказывал, что они не ели столовскую еду, продавали свои порции рабочим. Очень часто умирали от недоедания. Когда их раздевали, чтобы захоронить, то находили зашитые в халаты или пояса пачки денег, которые узбеки копили, чтобы отвести домой».

Подобных историй можно найти немало в воспоминаниях и документах и заводское начальство очень долго не могло понять причину такого поведения рабочих из Центральной Азии.

«Когда я изучала положение рабочих на заводах Свердловска в годы войны, мне попалось несколько интересных документов, - рассказывает аспирант Уральского государственного университета им. А.М. Горького Вера Соловьева. – Это отчеты о жизни Центрально-Азиатских рабочих на Уралмашзаводе и ряде других предприятий Свердловской области. В этих отчетах говорилось, что «узбеки и таджики не кушают рыбы, колбасы, грибов, кислой капусты, обед же готовится только из этих продуктов». Также там отмечалось, что люди были «заворожены» возможностью накопить денег и отвезти их домой. Вот еще одна цитата - «очень многие нацмены второе блюдо продают тут же в столовой русским рабочим. Торговля обедом и хлебом принимает большие размеры». Также они продавали продуктовые карточки, в итоге, им перестали их выдавать на руки».

Когда количество летальных исходов из-за недоедания и физического истощения превысило все мыслимые пределы, на уральских предприятиях стали серьезно разбираться с причинами отказа от пищи. Выяснилось, что рабочие из Центральной Азии отказываются употреблять в пищу местные продукты, так как они не соответствовали их национальным (читай - религиозным) традициям. Они опасались, что там могут находиться, к примеру, такие продукты, как свинина, запрещенные к употреблению у мусульман.

После этого в Узбекистан и Таджикистан стали отправлять специальные бригады за продуктами, советские республики и сами посылали эшелоны с продуктовыми подарками для своих рабочих. На многих предприятиях в столовых стали готовить блюда узбекской кухни. У проходной Уралмашзавода появилась чайхана, такие же заведения были организованы в Удмуртии на тресте №51, а в Орске появилось сразу 10 чайхан, отдельные из которых были выполнены в восточном стиле. Правда, как отмечает, К.А.Моргунов, «вместо традиционного зеленого чая подавался фруктовый напиток».

Из статьи этого автора видно, в каких условиях жили «трудармейцы». «Трудмобилизованные, распределенные для работы на ТЭЦ г. Орска были размещены в темных, грязных и не отапливаемых землянках, - пишет К.А.Моргунов. - Рабочие, направленные на Чкаловский паровозоремонтный завод не были обеспечены постельными принадлежностями, в ОСМЧ-23 (Новотроицкая площадка) рабочие были размещены в достаточно хороших, но не отапливаемых общежитиях. Гораздо лучше обстояло дело с размещением среднеазиатских рабочих на Никелькомбинате. Там для них были отведены отдельные дома, установлены железные койки, все рабочие были обеспечены чистым постельным бельем. Хорошие общежития и чистую постель имели и рабочие, распределенные на Орский завод № 516».

Но так было далеко не везде. Подавляющее большинство рабочих жило в наскоро сколоченных бараках с буржуйкой в центре, которая едва согревала помещение. Впрочем, подобные лишения испытывали все, кто работал в тылу в суровые военные годы.

Как уже говорилось, рабочие из Центральной Азии были в основном выходцами из сельской местности, а, следовательно, людьми традиционной культуры, в которой доминировали религиозные представления. О том, имели ли возможность «трудармейцы» совершать предписываемые исламом религиозные обряды, сведений практически не сохранилось. Можно предполагать, что нет. Поскольку многочасовая работа под надзором военных и представителей спецслужб в постоянном напряжении не давала возможности читать намаз. Правда, в отчетах в Москву сообщается о «разлагающей деятельности мулл и басмачей», но никаких конкретных примеров или статистики на этот счет нет.

В ряде свидетельств отмечается, что нередко возникали конфликты между рабочими и русским начальством, запрещавшим хоронить умерших в соответствие с исламскими традициями. Причиной конфликтов являлось использование мусульманами при захоронении покойных савана или чистых простыней, в которые заворачивали тело умершего. Использование для этих целей дефицитных простыней власти считали напрасной тратой ресурсов. Также из воспоминаний ряда работников Уралмашзавода видно, что мусульмане из Центральной Азии вступали в контакт с представителями татаро-башкирских мусульманских общин, негласно действовавших на предприятиях.

«Мой отец Глюм Нуриманович Нуриманов работал слесарем механического цеха, - вспоминает председатель Совета старейшин мусульман Свердловской области Раис Глюмович Нуриманов. – Он был человеком глубоко религиозным: держал уразу, тайно читал намаз. Ему доводилось общаться с мусульманами из Средней Азии, которые работали на предприятии. Помню, как-то к нам домой пришел узбек, он приготовил замечательный плов, угощал нас сухофруктами. Вместе с отцом они разговаривали о вере, молились».

Естественно, подобные факты вызывали беспокойство властей. Для того чтобы вера рабочих в коммунистические идеалы не пошатнулась, отдел пропаганды и агитации Молотовского Горкома ВКП(б) поставил вопрос о проведения массово-политической работы. Для ведения агитации и поддержания трудового энтузиазма изыскивались люди, преимущественно татары, владевшие тюркскими или таджикским языками, которые назначались инструкторами. Формировались агитационные бригады, проводились беседы на темы патриотизма и интернационализма, среди рабочих организовывали самодеятельность, формировались библиотеки с книгами на родных языках, выписывались газеты. «На Орской ТЭЦ нашли оригинальный способ демонстрации узбекским рабочим кинофильмов, - пишет К.А. Моргунов. - Фильмы прокручивались в замедленном режиме, и параллельно велся перевод на узбекский язык».

Труд…

Тем не менее, оставаясь верными своим религиозным убеждениям, «трудармейцы» самоотверженно работали на предприятиях, внося свой вклад в великую Победу. По данным Г.Д.Селяниновой, по состоянию на лето 1943 г. на заводах в Перми работало: завод им. Молотова – 978 узбеков, завод им. Кирова – 200 узбеков, завод № 90 – около 800 узбеков и 60 казахов, завод №103 - 50 узбеков, 12-й Стройтрест – 70 узбеков. В Чкаловской области, по данным К.А. Моргунова, на предприятиях г. Орска работало 7 тысяч рабочих-узбеков, из них на Нефтезаводстрое 500 человек, в г. Чкалове - 700 человек, в г. Медногорске – 200.

Уральские газеты периодически сообщали о трудовых успехах рабочих узбеков и таджиков. «В механическом цехе (Уралмашзавода), где начальником тов. Голов, замечательно работают Рустам Турдиев и Асан Туктибаев, они станочники и выполняют нормы на 150 процентов. В цехе Назарова пример показывают звеньевой-грузчик Хакбердиев. Он норму перевыполняет». Далее в статье рассказывается о таджике Мардоне Нозыре и узбеке Мамаде Эргашеве, работающих в цехе Топельсона подвозчиками кислорода. Они выполняют план на 200 процентов и обещают в два раза увеличить объем своей работы, призывая своих земляков последовать их примеру» («За тяжелое машиностроение» – 09.02.1943). Уже в следующем номере газеты был опубликован ответ восьми узбеков-грузчиков из цеха Назарова о готовности принять социалистическое соревнование и выполнять 110 процентов нормы. Здесь же сообщалось о том, что «несколько месяцев тому назад из колхозов Узбекистана пришли на завод новые рабочие, никогда не видевшие производства. Многие из них с первых дней поняли огромное значение самоотверженного труда для наступления доблестных воинов. Вот 19-летний Асан Туктибаев (Узбекистан) из цеха Голова. Асан уже самостоятельно работает на расточном станке и дает по полторы нормы». («За тяжелое машиностроение» – 11.02.1943 г.).

Узбекский рабочий Мардон Нозыр. Фото из газеты военных лет

По задумке властей отправка рабочих из Центральной Азии на Урал решала сразу две проблемы: во-первых, обеспечивала трудовыми ресурсами уральские заводы, а, во-вторых, осуществляла подготовку и обучение кадров для промышленных предприятий, которые должны были быть построены в Узбекистане, Таджикистане и других республиках региона после войны.

Так, на Нижне-Салдинском заводе работало и одновременно обучалось 2500 узбекских рабочих, в основном из сельской местности. «Почти все из прибывших впервые в своей жизни видели завод. Шарап Таркашев был табельщиком в колхозе, Инеяд Юлдашев ухаживал за животными, Закиров собирал хлопок, Кадиров и Вахов работали на полях» («Уральский рабочий» - 17.04.1945)

«Я испугался, когда первый раз увидел молот, - рассказал корреспонденту «Уральского рабочего» Парход Ибрагимов. – Потом ничего, привык. Хлапсон, наш мастер, показал, как надо смазывать, включать и выключать молот, как надо следить за ним, проверять гайки. Сейчас, когда машиниста нет, я работаю за него».

Утраты…

Холодный климат, отсутствие теплой одежды, вспышки заболеваний, тяжелая и непривычная работа губительно сказывались на рабочих-«трудармейцах», многие из них умирали. Курировавший строительство Нижне-Тагильского машиностроительного завода заместитель наркома внутренних дел А.П.Завенягин в августе 1943 г. сообщал в Москву о бедственном положении работающих из Центральной Азии: «На месте лично убедился в исключительно тяжелом положении военнообязанных из Средней Азии, а также спецпоселенцев. Люди в большинстве разуты, раздеты, спят на голых нарах. Наступившие холодные дожди уже вызывают заболевания. В случае необеспечения в ближайшее время указанного контингента вещдовольствием осенью будут массовые заболевания и смертность».

Из объяснительной записки к годовому отчету Тагилстроя НКВД за 1943 год следовало, что к концу года численность среднеазиатской трудовой армии (12000 человек) на строительстве завода сократилась почти вдвое, что было вызвано значительной смертностью «трудармейцев» и отправкой их на родину из-за плохого физического состояния. Когда к осени 1943 года смертность приняла повальный характер, большие группы трудармейцев начали возвращаться домой. С ноября 1943 г. массовая мобилизация населения Средней Азии для работы за пределами своих республик прекратилась, а в 1944 г. постепенно стала проводиться общая демобилизация «трудармейцев».

Тем не менее, многие рабочие остались до конца войны. 28 мая 1945 года в Свердловске в театре оперы и балета им. А.В.Луначарского состоялось собрание рабочих среднеазиатских национальностей, работающих на предприятиях города. Приглашенный на собрание с докладом председатель ЦК КП(б) Узбекистана тов. Садыков рассказывал о благодарности узбекского народа россиянам за ту помощь, которую они оказали развитию республике в ходе предвоенного двадцатилетия и о совместной борьбе «узбекских и русских богатырей» с фашистскими захватчиками. А председательствующий тов. Головин сообщил, что специальным Указом Президиума Верховного Совета Узбекской ССР награждены почетными грамотами 70 рабочих-узбеков, стахановцев свердловских предприятий. Завершился вечер концертом, в котором принял участие ансамбль Ташкентского областного театра, самодеятельные коллективы узбекских рабочих Уральского алюминиевого завода и других предприятий города («Уральский рабочий» - 29.05.1945)

Цеха Невьянского машиностроительного завода, на котором во время войны работали казахи, киргизы и узбеки

Память…

С окончанием войны прошедшие суровую школу на уральских заводах рабочие трудармейцы вернулись домой и приняли участие в развитии машиностроения, промышленности и металлургии у себя на родине. До сих пор никто не подсчитал, сколько рабочих из Центральной Азии скончались на Урале, мало кто знает, где находятся их могилы. Однако нашелся на Урале человек, сумевший увековечить их память. Им оказался краевед из г. Невьянска Свердловской области Василий Александрович Замоткин (1921-2004).

Василий Александрович Замоткин

Как рассказала нам главный хранитель фондов историко-краеведческого музея Нина Медовщикова, хорошо знавшая Василия Александровича, в годы войны он работал на Невьянском машиностроительном заводе, возглавляя бригаду подростков из эвакуированных училищ Москвы, Харькова, Орла, Курска и других городов СССР, изготовлявшую снаряды для зенитной артиллерии. В его бригаде было и немало ребят из среднеазиатских республик, многие умерли на его глазах. Занимаясь историей родного города, он задался целью увековечить память тех, кто внес свой вклад в его развитие. Долгие годы он обивал пороги городской администрации, прося выделить средства на памятник захороненным на городском кладбище «трудармейцам». И сумел-таки добиться своего. В 1980-х годах на кладбище Невьянска появилась скромная металлическая стела, на котором написано «Здесь похоронены участники трудового фронта Великой Отечественной войны 1941-1945 из Узбекской, Кирзизской и др. республик Союза ССР». Это единственный на Урале памятник подвигу «трудармейцев»…

Надпись на стеле

Сколько их было в Невьянске, сказать сложно. В официальных документах говорится о том, что на заводе в 1943 году работало трое казахов, двое узбеков и один киргиз. Но в записях В.А.Замоткина, сделанных на основе многолетней работы в архивах, говорится, по меньшей мере, о двух казахах, 12 киргизах и 10 узбеках, работавших в Невьянске. Их средний возраст составлял 45 лет. Вероятно, их было куда больше. Краевед публиковал их имена в газетах, пытался найти родственников, но безуспешно. Но, главное, он сумел сохранить память об этих людях.

И этот пример достоин подражания. Сколь сложным ни был труд жителей Центральной Азии на Урале, пришло время сделать этот героический эпизод времен войны достоянием широкой общественности. Эта история показывает, насколько давними являются связи россиян и их южных соседей. И кто знает, не стояли ли вместе за одним станком деды таджикского торговца фруктами на екатеринбургском рынке и его русского покупателя, сегодняшнего узбекского водителя маршрутки и его пассажира? И в память тех, кто трудился в уральском тылу на благо общей Победы советского народа, сегодня нужно учиться терпению и уважению к людям, какой бы национальности они ни были.

Алексей Старостин, Екатеринбург - Невьянск. Фото автора