В феврале 2009 года во двор ташкентского дома Закира Карабаева вошли две девочки, восьмилетняя Мадина и десятилетняя Омина. Они вернулись из Красноярска, где жили с 2003 года – сначала с матерью, а потом – в детском приюте «Росток». Усилиями и волей начальника управления Федеральной миграционной службы по Красноярскому краю Владимира Катречко и с помощью Генерального консульства Узбекистана в Новосибирске девочек вернули на родину. К отцу.

История эта длинная и довольно драматичная. В 1983 году Закир Карабаев женился на русской девушке Наталье, приехавшей в Ташкент из Красноярска. Наталья работала ткачихой на ташкентском текстильном комбинате. Молодые жили дружно, в семье родилось трое мальчишек. Но с рождением младшего сына Наталья, как осторожно сказал Закир, связалась с плохой компанией. Загуляла, начала выпивать. Закир приходил домой с работы и допоздна ждал жену. Молча терпел, желая сохранить семью, хотя со временем становилось все хуже. Дети уже перестали спрашивать, где мама. В доме было нехорошо.

Однако в 1999 году родилась Омина, через два года – Мадина. Рождение дочерей не изменило образ жизни Натальи. Ее подруг взяли на наркотиках. Экспертиза не обнаружила наркотических веществ в крови Натальи, и ее не привлекли к ответственности. Но этот случай стал последней каплей, переполнившей чашу терпения Закира. Наркотиков в доме, где растут дети, быть не должно. Закир велел Наталье собрать свои вещи и убираться прочь.

И та, прихватив маленьких дочерей, уехала к маме в Красноярск.

- Почему вы позволили жене взять дочерей? – спросил я.

- А вы бы отняли? Как отнимешь у матери маленьких детей? Сыновья – те уже большие были, они сами не захотели с ней ехать. А девочки… Да… - Закир обреченно машет рукой. – Я потом ночей не спал, все думал – почему так разрешил уехать? Почему не отнял дочек? Не мог простить себе… Да что теперь говорить…

Закир Карабаев с дочерьми и средним сыном Диером. Фото ИА «Фергана.Ру»

Карабаевы развелись, когда Наталья уже жила у матери в Красноярске. Наталья быстро нашла себе мужика, о дочерях забыла. Мать Натальи писала в Ташкент Закиру: «Забери детей, твои же дети, пропадут они здесь…» Наталья водила в материнскую квартиру приятелей-наркоманов, устраивала там пьяные дебоши. Орала на мать так, что стекла дрожали. Немудрено, что когда мать умерла, Наталью обвинили в смерти старой женщины и даже посадили в следственный изолятор. Но Закир с самого начала был уверен, что Наталья не виновна, а потом это доказал и адвокат: старая женщина умерла своей смертью. Хотя, конечно, тревоги за внучек и разгульная жизнь дочери здоровья женщине не прибавили.

Органы опеки Красноярска забрали Омину и Мадину в детприемник «Росток». Наталья устроила в квартире, доставшейся ей после смерти матери, наркопритон, ее судили, лишили материнских прав и депортировали в Узбекистан, поскольку Наталья Карабаева оставалась гражданкой Узбекистана.

Девочки остались в детприемнике.

«У них не было никаких документов, даже свидетельств о рождении, - рассказывает Зафар Сафаров, заместитель председателя красноярского узбекского национально-культурного центра «Дустлик» («Дружба»). - И ни мы, ни приют четыре года ничего не могли сделать с этими девочками. В российский детдом отдать нельзя – они же граждане Узбекистана. И отправить на родину тоже нельзя – нет документов. Кому мы только не писали, куда только не обращались… И только когда пришел новый начальник УФМС по Красноярскому краю, Катречко Владимир Николаевич, - он сумел быстро решить эту проблему, кажется, месяца за два-три. Подключилось узбекское Генеральное консульство в Новосибирске, и при содействии Генерального консула Абдурахима Рашидовича Каюмова и первого секретаря консульства Сироджидина Нортожиевича Яхшиликова у девочек, наконец-то, появились документы. А мы сумели найти людей, которые отвезли девочек в Ташкент и вручили отцу».

Закир не смог приехать за дочерьми из-за дикого стечения обстоятельств. Мужчина попал в автомобильную аварию, стал инвалидом, два года не вставал с кровати. У него не было ни сил, ни здоровья, ни денег, чтобы ехать в Красноярск за детьми. «Напишите отказ от детей, и мы сможем дать девочкам российское гражданство и устроить их здесь в детский дом», - предлагали ему россияне. Закир в отчаянии качал головой: «Как я могу отказаться от собственных детей?»

Он показал увесистую папку, в которой хранит свою переписку с российскими властями: бланки, счета за телефонные переговоры, квитанции, ответы… Он говорит, что «выиграл дело», его не лишили заочно родительских прав, его дочери остались гражданками Узбекистана. Зафар Сафаров рассказывает: «Когда девочек провожали, приют им насобирал целые сумки одежды, подарков… Некоторые говорили, что лучше бы им было остаться в России, даже в детском доме – ведь неизвестно, как им придется в Узбекистане. Они и по-узбекски не понимали ни слова… Но мы думаем, что девочкам в любом случае лучше дома. Тем более там отец, братья, бабушка…»

- Сейчас я через день работаю ночным сторожем, - рассказывает Закир Карабаев. – Однажды, когда я вернулся утром с работы, ко мне подошла женщина: «Вы – Закир-ака? Это ваши девочки в Красноярске?». Я очень удивился и спросил, откуда у нее мой адрес. Оказалось, это у этой женщины есть родственница, Малика, которая живет в Красноярске. Малика откуда-то узнала о нашей истории и вызвалась помочь привезти дочерей в Ташкент.

Родственница Малики спросила, хочу ли я, чтобы дети ко мне вернулись. Я сначала даже говорить не мог – так обрадовался. Просто в шоке был. Я безмерно благодарен тем людям – и Малике, и ее брату Давлату, - которые привезли мне детей, - говорит З.Карабаев.

На новом месте

Девочки рассказали, что в приюте «Росток» было не более десятка девочек разных возрастов, но состав постоянно менялся: одних забирали, новых привозили. Кормили четыре раза в день, иногда давали фрукты и конфеты. Девочки говорят, что все жили дружно, никто их не обижал.

Закир рассказал, что несколько раз созванивался с директором приюта Яной Борисовной, разговаривал с воспитательницами. Омина и Мадина с особой теплотой вспоминают воспитателя Светлану Ильиничну. Учились девочки в красноярской школе №70, куда ходили в обязательном сопровождении воспитателя, и в школе у них было полно друзей. Мадина с гордостью показала грамоту, которую получила на районной выставке «Краски планеты-2008» за второе место в номинации «изобразительное искусство».

Закир Карабаев с дочками. Мадина показывает грамоту за рисунок, Омина – фотографию своего класса. Фото ИА «Фергана.Ру»

Девочки вспоминают, как однажды к ним пришла женщина. Сказала, что ее зовут Малика, и что они поедут в Ташкент к папе. Папу девочки совсем не помнили, ничего о нем не знали. По-узбекски они тоже не разговаривали…

Но не прошло и полугода, как девочки, играя с детьми в махалле Чарх Камолон, где живет Закир, стали понемногу понимать узбекскую речь. «Благодаря моим детям дочка брата уже начала говорить по-русски, - улыбается Карабаев. – Брат считает, что я хорошо сделал, вернув девочек домой: глядишь, и другие дети в махалле будут лучше знать русский язык».

Сейчас девочки уже привыкли к узбекской еде, а поначалу отцу приходилось отпаивать их кислым молоком. «Правда, думбу (бараний курдючный жир – ред.) дочери не едят, мне отдают, - качает головой отец, - но думаю, скоро привыкнут и к этому. К нашим обычаям тоже постепенно их приучаю. Утром встают, двор подметают, как и в других семьях. Им это нетрудно. Там, где они жили, был четкий распорядок дня, а здесь – вольно, спокойно. На земле под виноградником все же лучше. Правда, они еще не испытали чиллю (самое жаркое время лета – ред.), но и к этому можно привыкнуть. Главное – мы снова вместе».

Сейчас у Закира возникла проблема с пропиской младшей дочери Мадины. Несколько дней назад Мадине исполнилось восемь лет, она должна пойти во второй класс. Но из-за бюрократических проволочек с пропиской пока ничего не получается, в Шейхантаурском РОВД требуют сделать запрос в Россию. Закир надеется, что в скором времени этот вопрос все же решится.

Где сейчас мать девочек – неизвестно. Говорят, бомжует, пробавляется на помойках. «Она как-то приходила – но я ее в дом не пустил, - говорит Закир. - У нас, у узбеков, к таким вещам строго относятся, тем более мы живем в махалле на виду у всех. Наталье в этом году исполнилось сорок шесть лет, ее паспорт давно просрочен. Я предлагал ей помочь его поменять, но все бесполезно. Единственное – я забрал у нее документы на двухкомнатную квартиру, оставшуюся ей от матери в Красноярске, и хотел бы эту квартиру продать, чтобы сделать на эти деньги что-то для детей… Но я боюсь, что квартира за это время могла пропасть…»

Деньги семье нужны, это правда. Старшие сыновья Зафар и Диер работают, младший – Джамшид – учится. Живы родители Закира, пенсионеры Юсуф-ака, участник Великой Отечественной войны, и мама, Мамлакат. Закир говорит, что сейчас хочет женить старших сыновей, постепенно собирает материалы, чтобы строить новый дом.

Павел Кравец (Ташкент)