Авторы нашумевшего фильма «Бремя девственности» Олег Карпов и Умида Ахмедова сняли документальную дилогию о русских в Узбекистане: «Жить и умереть в Самарканде» и «Жить и жить в Фергане». Создателей фильмов интересовало, как себя ощущают сегодня русские интеллигенты, живущие в этих городах, почему не собираются уезжать, в чем видят смысл своего присутствия на земле Туркестана… Премьера дилогии состоялась недавно в Фергане, в зале Областной библиотеки, при содействии ферганского арт-кафе «Браво». С Умидой Ахмедовой и Олегом Карповым встретился корреспондент «Ферганы.Ру».

Умида Ахмедова и Олег Карпов

Умида Ахмедова: - Изначально у нас была идея снять фильм о взаимопроникновении культур, ведь в свое время в Самарканде жили такие художники, как Петров-Водкин, Буре и другие представители русской культуры, оставившие в Центральной Азии неизгладимый след… Можно сказать, что они посеяли зерно, которое проросло - и дает плоды и сегодня. Среди этих людей был и известный самаркандский художник Григорий Улько – заслуженный художник Узбекской ССР, профессор, автор герба Самарканда, живописец, график, один из самых талантливых художников Узбекистана, который работал в Самарканде с Буре, Волковым, Мальтом. Все началось, когда два года назад я близко познакомилась с сыном Григория Улько, Алексеем – художником, переводчиком, лингвистом, консультантом Британского Совета, - и с его друзьями: филологами Александром Благонравовым и Валерием Низаметдиновым.

«Фергана.Ру»: - В фильме показан старый самаркандский дворик, где герои сидят и размышляют о жизни за круглым столом, уютно расположившись в тени садовых деревьев…

Умида Ахмедова: - Во время долгих бесед с нашими героями - Алексеем Улько и его друзьями-единомышленниками - получилось так, что они «перехватили инициативу». Они поняли, чего именно мне хочется, и у нас вышел неплохой, на мой взгляд, фильм. Самаркандцы близки мне по духу, это мои друзья, с которыми мы можем разговаривать до рассвета. Я много раз приезжала в Самарканд, и мы подолгу беседовали с ребятами, но мой голос остался за кадром. Но все же у нас был диалог.

Если бы мы взялись за эти фильмы в другое время, то нас наверняка обвинили бы в конъюнктуре: мол, воспеваем «старшего брата» и все такое. Но сегодня многие русские уехали, их осталось мало, и пора оглянуться на то, что у нас было, и посмотреть, что происходит сейчас. А ведь были серьезные художники, писатели, историки, музыканты - личности, обладающие творческим началом, все те, кто, являясь проводниками мировой культуры, внесли неоценимый вклад в культуру Узбекистана.

Начиная два года назад съемки фильма «Жить и умереть в Самарканде», я и не думала о том, что в конечном итоге получится диптих. Но это произошло: я привезла фильм в Фергану и показала его тамошнему сообществу творческой интеллигенции – группе художников, собирающихся в арт-кафе «Браво». Название второго фильма родилось в момент его съемок, когда известный ферганский культуролог и краевед, гуру и вдохновитель «ферганской школы», интеллектуал и философ «до кончиков своих ницшеанских усов», как сказано в книге «Поэзия и Фергана», Александр Куприн, смотря фильм о самаркандцах, воскликнул: «Нет! Жить да жить в Фергане!»

Кадр из фильма Умиды Ахмедовой и Олега Карпова

Александр Иванович Куприн - интереснейший человек. Смотря фильм о самаркандцах, он размышлял вслух. И так получилось, что все те вопросы, которые мы обсуждали с самаркандскими ребятами, мы обсудили и с ним во время показа. Тема была одна, но раскрывалась по-разному. А в конечном итоге получился своеобразный диалог фильмов. Интересно, что уже после того, как были сняты и показаны эти фильмы, мы встретились в Ташкенте с Алексеем Улько, который очень живо интересовался реакцией ферганцев. В итоге тот виртуальный диалог, которые вели между собой не знакомые друг с другом герои из этих очень разных городов, продолжился и дальше. Более того, у меня родилась идея привезти Алексея Улько в арт-кафе «Браво» и снять уже настоящий диалог представителей Самарканда и Ферганы.

Олег Карпов: - Фергана и Самарканд, действительно очень разные города, как «ин» и «янь». Самаркандские русские жестче, ферганцы – мягче. Это стало ясно, когда облекался в форму отснятый и отобранный материал.

«Фергана.Ру»: - В чем же заключается «мягкость» и «жесткость» ваших героев?

Олег Карпов: - Если ферганец Куприн растворился, влился в эту азиатскую жизнь и является азиатом больше, чем даже многие узбеки, и границы культур для него стерты, то самаркандцы являют собой русский «островок», омываемый со всех сторон, и они себя так позиционируют, на том стоят. Эдакие «последние солдаты империи», подобные герою Павла Луспекаева в фильме «Белое солнце пустыни». Именно благодаря этой разнице ферганцев и самаркандцев и получился диптих.

Кадр из фильма Умиды Ахмедовой и Олега Карпова

«Фергана.Ру»: - И все же через ваши фильмы красной нитью проходит мысль о взаимопроникновении культур.

Умида Ахмедова: - Я русскоязычная, но не оторвавшаяся от родных корней узбечка. Мне не чужда родная культура, как многим русскоязычным узбекам, которые, порой не чувствуют и не понимают узбекскую классику. В этой связи я хотела бы сказать о классике узбекской поэзии Фуркате, который, увидев спектакль про Суворова, написал стихотворение «Суворов». Это и есть пример интереса одной культуры к другой, пример их взаимообогащения и взаимопроникновения. Слава Богу, есть русские и русскоязычные люди, которые об этом могут говорить, и которые в момент тотальной миграции будут здесь жить и никуда не уедут, потому что в них есть их собственный внутренний стержень. Вот откуда это – «жить и жить в Фергане». Поэтому в них и сохраняется то духовное зерно, которое засеяно еще их дедами и прадедами.

Так получилось, что фильм «Жить и жить в Фергане» вылился в монолог Куприна, в то же время фильм был не о нем, а о той русскости, которая сохранилась до сих пор. Куприн говорит, что наши русские, уезжая в Россию, хотят увезти все хорошее, что получили здесь, но там они получают все же совершенно иное, отличное от здешнего. Мы любим этих людей и не хотим, чтобы наши друзья уезжали, и это естественно. С Олегом мы много говорили на эту тему. Ведь, например, тот же Куприн не замкнулся, не сказал: «Вот остался десяток русских, с кем я буду общаться?». Преподавая в Ферганском колледже искусств, он приводит в киноклуб узбекских ребят, приучает своих учеников смотреть хорошие фильмы, классику кинематографа. И он не хочет «уезжать к березкам». Он прекрасно знает узбекский язык и преподает на нем. Более того, будучи от природы музыкальным, он не просто знает, но великолепно чувствует музыку узбекского языка. Мне даже кажется, что он чувствует узбекский лучше, чем я, находя общий язык со своими учениками, продолжая то, что русские начинали здесь полтора века назад. Видимо, поэтому его так любят многие ферганцы.

Кадр из фильма Умиды Ахмедовой и Олега Карпова

«Фергана.Ру»: - Умида, вы – оператор, вы собираете материал, а затем вместе с Олегом монтируете фильмы…

Умида Ахмедова: - У нас своеобразный тандем. Я, снимая, руководствуюсь больше чувствами, эмоциями, увлекаюсь процессом съемки, меня интересует буквально все, что происходит вокруг. В силу своей эмоциональности, энергетики, я беру камеру и иду «в люди». Фильм про самаркандцев начинается с увертюры – моих наблюдений. Это весна, будто нарисованное небо, Регистан. Тогда я хотела снимать женщин, но они куда-то исчезли, и вдруг, как ангелочки, появились дети с воздушными змеями. У меня стоит камера, дети попадают в кадр и один из мальчиков кричит по-таджикски: «Сережа, иди сюда!». И тут в объектив заглядывает улыбающийся конопатый русский мальчик, который сразу же задает тон фильму. Мне всегда везет. И это не случайные «случайности».

Олег при монтаже отбирает только то, что необходимо для фильма, точнее, мы делаем это вместе, он советуется со мной. Когда Олег просматривает отснятый материал и показывает его мне, то я иногда удивляюсь, неужели все это снимала я (смеется). И этот мой «хаос» Олег упорядочивает. Хотя, конечно же, это не хаос, поскольку ты, как профессионал, знаешь, о чем у тебя должен быть фильм, и понимаешь, что, где и как снимать. Другое дело, что сам процесс съемки у меня очень эмоционален. Это не заказные фильмы, а внутренняя потребность делать кино. И я не остановлюсь на русских. Здесь интересно влияние любой культуры, например, татарских джадидов. Будучи переводчиками, они были мостом между культурами, проводниками русской культуры в этих краях.

«Фергана.Ру»: - Как бы вы назвали жанр, в котором работаете?

Олег Карпов: - Большинство наших фильмов - от небольших, длящихся несколько минут, до получасовых, - мы показываем на регулярно проводящемся в Ташкенте фестивале видеоарта. Мы снимаем и документальное кино, и видеоарт, и кино, в котором происходит смешение разных жанров. На самом деле, современное документальное кино, российское или любое другое, тяжело классифицировать. Эклектика стала привычным и само собой разумеющимся явлением в мировом кинематографе. Другое дело - что бы ни снимали в Узбекистане, получается поэтическое кино. Это плюс и одновременно минус узбекского кинематографа, который не может вырасти из «коротких штанишек» поэтического кино 1960-х, которое себя более или менее исчерпало. Это касается и кинодокументалистики, и игрового кино, и клипов. Может быть, это зависит и от природы? Постмодерн тоже не прошел бесследно для нас, запав нам в головы. Хотим мы того или нет, у нас уже другое мышление.

Кадр из фильма Умиды Ахмедовой и Олега Карпова

Кроме того, наши фильмы - это чистое наблюдение, когда ничего не придумываешь, а просто ставишь камеру и снимаешь происходящее вокруг. У меня была идея поставить камеру и не выключать ее двадцать четыре часа, и я на сто процентов уверен, что смогу найти какую-то историю, какой-то сюжет из снятого, вырезав лишнее. На одном из фестивалей видео-арта мы показали «Нечеловеческое видео», по поводу чего развернулась дискуссия, нужен ли вообще автор в кино. У нас получилось, что Умида чисто случайно забыла выключить камеру, с которой она просто ходила. И все что зафиксировала камера, было органично ритмизировано. Вокруг выступали маскарабозы (уличные актеры), звучала музыка, да и сами движения камеры, которая захватывала какие-то камушки, предметы, создавали ритм. Вырезав и показав для примера этот кусок как самостоятельный сюжет, имеющий начало и конец, мы развернули дискуссию, во время которой присутствующие согласились, что кино без участия автора тоже имеет право на жизнь. Интересно, что практически во всех наших фильмах есть эпизоды, где Умида забывала выключить камеру (хохочут). Такое постоянно случается.

«Фергана.Ру»: - Монтируя фильмы, вы иногда вставляете эпизоды одного фильма в другой…

Олег Карпов: - Первый раз это получилось спонтанно. Потом стало периодически повторяться, превратившись в один из наших приемов. В психиатрии есть такое понятие, как вуайеризм (подглядывание), так вот мы и этот прием используем, создавая наши фильмы. Собственно, все реалити-шоу построены на склонности подглядывать. У нас есть получасовой фильм: мы сняли вид из нашего окна, когда женщина просто подметала улицу. Шел дождь, женщина проходила участок дороги метров в десять, потом возвращалась, и так продолжалось в течение получаса. Когда фильм показывался на экране Музея кино, с людьми творилось что-то совершенно фантастическое. Минималистское действие вызвало самые разнообразные реакции – от полного неприятия до желания вглядываться в мельчайшие детали. Зрители обсуждали фильм во время показа, и возникал своеобразный диалог с экраном. А в Бишкеке на бьеннале к экрану телевизора подошел один голландец и стоял, не двигаясь, полчаса, а потом говорит: «Да, хороший перформанс! Гуд!». Умида ему: «Это вовсе не перформанс, все реально!». Он задумался - и ушел. Думаю, что не поверил. Это и понятно – в отличие от западного мира, для нас перформанс нечто другое – мозги у нас работают иначе.

Кадр из фильма Умиды Ахмедовой и Олега Карпова

Умида Ахмедова: - С другой стороны, наши фильмы могут выглядеть как домашнее видео, как кухонные разговоры. А почему бы нет? Сегодня язык документального кино совершенно другой. Возвращаясь к нашим последним фильмам, скажу, что в Фергане некоторые люди, особенно представители старшего поколения, задавали вопрос: «А где же сам город, где его интересные места?». Но мы объясняли, что задача была иной, не как в советском кино, где обязательно должен быть адресный план с узнаваемыми местами. Мы показали скорее психологический срез, один из пластов культуры. Показали – кто эти люди, чем они живут, о чем думают.

«Фергана.Ру»: - Вы снимаете свои фильмы минимальными средствами?

Умида Ахмедова: - Будучи кинодокументалистом, еще с советских времен я знаю, что есть вещи, которые иногда невозможно сделать, когда в съемочной группе много людей. Одно дело, когда стоит камера, про которую уже все забыли и свободно общаются, и совсем другое, когда присутствуют оператор, режиссер, осветитель. И такое количество людей просто сбивает с толку тех, кого снимают. Когда я начинаю беседу, мне доверяют - и разговор идет естественно. Но когда в группе два человека, и у каждого – свое видение, это может помешать. Олег очень тонко это почувствовал, и я ему благодарна за то, что мы разделились – я оказалась не просто оператором, но и действующим лицом, остающимся за кадром. Общение с героями фильмов было основано на доверии, искренности, чего нельзя было бы добиться, если бы кто-то еще присутствовал на съемках. Документальное кино, впрочем, как и документальная фотография, требуют осторожности, где главный принцип – не навредить.

Олег Карпов: - Мы, действительно, сначала что-то делаем, а потом начинаем думать, для чего это нужно. И знаете, такая спонтанность приводит к лучшим результатам – часто сам материал диктует, что из него сделать. Обычно как происходит монтаж? Идея чаще абстрактна и начинается с того, что находишь кусок, который тебя зацепил, который выбивается из всего остального. Он-то и идет на «монтажный стол». Дальше появляется другое, и ты словно пазлы складываешь, подбирая для каждого куска его единственно возможное место. Но бывает, что какой-то кусок вроде бы не сочетается, но его почему-то хочется вставить. В результате складывается мозаика – и тогда ты начинаешь видеть и понимать, что именно у тебя получается.

Кадр из фильма Умиды Ахмедовой и Олега Карпова

«Фергана.Ру»: - Можно сказать, что изначальная идея фильма трансформируется в процессе монтажа?

Олег Карпов: - Сама съемка, сами персонажи диктуют, что будет. А не так, что мы приехали и жестко сказали: хотим снять таких-то людей или то-то и то-то. Поэтому мы приветствуем любые случайности. Когда идешь снимать одно, а снимаешь другое, часто оказывается, что именно это-то и нужно. Изначально нам было интересно, а почему остались именно эти русские, когда многие другие уехали. И тут же возникает извечный вопрос о завоевании Туркестана полтора века назад Российской империей. Ну, завоевали, и что дальше? В России сегодня говорят: «А зачем нам все это было нужно?». Многие россияне даже не знают, где эта «Азия» находится - им это, действительно, не нужно. На самом же деле за тем, что мы сняли в Самарканде и Фергане, кроется больший смысл, выходящий за рамки этих городов. Зачем мы нужны России, зачем Россия нужна нам? В чем смысл возникновения и распада империй? И этот смысл потихонечку выкристаллизовывается из размышлений наших героев.

«Фергана.Ру»: - Вы сняли фильм про русских в двух городах, хотя, по большому счету, их немного осталось и в других городах Узбекистана, в том числе и в столице…

Олег Карпов: - В момент присоединения Туркестана к России русских здесь было считанное количество. Ташкент спокойно занял отряд в две тысячи человек. Все было на авось, удивляюсь, как удержали власть, когда администрация, включая губернатора, состояла всего из четырех человек. И несмотря на то, что в Узбекистане сейчас мало русских, если провести референдум, уверен, более девяноста процентов коренного населения, заставшего советские времена, будут за Советский Союз. Разделение выгодно лишь небольшому числу людей, стоящих у «кормушки». И границы выгодны, прежде всего, собирающей дань таможне. Здесь работает извечный принцип: «разделяй и властвуй». А это разделение, на мой взгляд, не принесло ничего хорошего ни России, ни Украине, ни Грузии, ни Узбекистану, ни другим постсоветским республикам.

«Фергана.Ру»: - Олег, что вы, русский человек, чувствовали, создавая фильмы о русских узбекистанцах?

Олег Карпов: - Расспрашивая этих людей, ты сам себе отвечаешь на вопрос: «А почему я здесь живу, почему не уезжаю?». Лучше начинаешь понимать себя, выслушивая наших героев, потому что их мнения – это и наши мнения тоже, хотя они часто диаметрально противоположны.

В кадре из фильма Умиды Ахмедовой и Олега Карпова – Александр Куприн

Умида Ахмедова: - Когда мы привезли в Фергану дилогию, нам была интересна реакция людей на фильмы, их мнение. В Фергане на презентацию собралось достаточно народа, были даже этнографы из Москвы и Ульяновска. Во вступительном слове я сказала, что тема русскости в этих фильмах раскрыта не потому, что мой муж русский. Фильмы посвящены памяти моего отца – участника Великой отечественной войны, впитавшего в себя европейскую и русскую культуры и передавшего это детям. Его уважение и симпатия к привнесенной культуре, к русской аристократии, выражались даже в том, что он, шутя, говорил, как и Куприн в фильме, цитирующий старого узбека: «Это русские? Настоящие русские до революции были!», - а я за кадром подтверждаю его слова, что и мой отец так же говорил. Думаю, мой папа был не один такой, и сегодня есть такие люди. Сохраняя, любя свою культуру, они обогащают свой внутренний мир, пропитываясь соками иных культур. Поэтому считаю, что такие фильмы будут способствовать воспитанию толерантности в отношениях между людьми различных национальностей. Узбекистан - и особенно Ташкент - многонационален. В дилогии мы сознательно заострили внимание именно на культурных аспектах нашего общего бытия на этой земле. Ведь мы можем брать друг у друга много хорошего, а то, что наработано не за одно десятилетие – сохранять и развивать.

Павел Кравец