В девяностые годы в Саратовской области, согласно переписи населения, жило 123 узбека. Сейчас право на постоянное место жительства в этом регионе получили около 7200 этнических узбеков, и количество желающих получить российское гражданство и остаться в Саратове постоянно растет. Сюда же направляются потоки узбекских гастарбайтеров, 51 процент прибывших в область мигрантов – из Узбекистана.

- Почему их так тянет именно в Саратовскую область? – спросила я у Александра Зуева, руководителя проекта «Защита прав и законных интересов трудовых мигрантов из стран Центральной Азии и Закавказья в Саратовской области России». Проект этот осуществляется Саратовской региональной общественной организацией «Ассоциация вынужденных переселенцев «Саратовский источник».

- Область располагается на транспортном пути из Узбекистана в Россию, здесь останавливаются прямые поезда. Да и климат южного Поволжья очень важен, - объяснил А.Зуев. - Я сам, когда уезжал из Узбекистана, выбирал по этому критерию. Здесь прекрасно растет виноград, все овощи, даже дыни и арбузы. Поэтому много сельхозработы – и много невозделанной, брошенной земли. Люди берут землю и начинают на ней работать. А в Москву и Питер ехать боятся – почти у всех, с кем я разговаривал, в Москве или родственника, или знакомого убили. Мигрантам известно, что в Москве и Питере люди часто пропадают без вести. Но нужно понимать, что люди едут из Узбекистана потому, что невозможно иначе прокормить семью. Уже сегодня там мука на тридцать процентов дороже, чем в Саратове. А зарплаты такие, что денег ни на что не хватает. Они вынуждены уезжать, чтобы прокормить детей.

Издевательства с порога

Грабеж мигрантов начинается еще в Узбекистане. Чтобы найти деньги на билет в Россию, узбеки вынуждены занимать доллары под 20-25 процентов в месяц. На границе им раздают миграционные карты, напечатанные на простой бумаге, и в графе «цель визита» большинство гастарбайтеров, не владеющих русским языком, подчеркивают «частный визит» - так подсказывают им проводники, доброжелатели, да и любой проходящий мимо и умеющий прочесть по-русски два слова. В результате многие люди не могут получить разрешение на работу (неверно обозначенная цель приезда является причиной для невыдачи разрешения) и вынуждены либо трудиться нелегально, что чревато высылкой, либо возвращаться на границу и заново ее пересекать, чтобы снова получить миграционную карту. В Саратовской области есть пункт пересечения границы у станции Озинки, таксисты работают там рука об руку с пограничниками. К пункту пересечения границы подвозят мигрантов из Саратовской, Пензенской, Воронежской областей, и за подвоз и замену миграционной карты берут по две тысячи рублей с каждого. Чтобы не терять бизнес, пограничники сами иногда советуют «свежим» гастарбайтерам подчеркнуть в карте «частный визит». В результате «с частным визитом», перебиваясь случайными заработками, находятся примерно три четверти мигрантов, приехавших в Саратовскую область из Средней Азии.

От Озинок до Саратова еще нужно доехать. Едут в поездах. Об ограблениях в саратовских поездах много писали в местной прессе. На станциях входят люди в милицейской или ОМОНовской форме, бегло проверяют паспорта – и требуют денег либо предлагают сойти на станции для дальнейших проверок. Иногда бьют – просто для острастки. А.Зуев рассказывал, что когда правозащитники, встретив на вокзале поезд «Ташкент-Саратов», поговорили с прибывшими гастарбайтерами, то выяснилось, что по дороге были ограблены все пятьсот человек.

Известны случаи, когда на вокзале в Саратове милиционеры требовали паспорта у вновь прибывших мигрантов «на проверку». Возвращали документы только за 300-500 рублей. Те мигранты, которые собираются ехать из Саратова дальше, например, в Москву, часто не могут купить билеты в кассе, зато легко и сразу же покупают их у посредников, доплатив 500 рублей. Очевидно, что кассы вокзала не отстают от общей толпы желающих вытянуть деньги из мигрантов.

Если же трудовой мигрант решает остаться в Саратове, он должен встать на миграционный учет и получить разрешение на работу. По закону он должен предъявить в Федеральной миграционной службе (ФМС) свой паспорт, миграционную карту и квитанцию об оплате государственной пошлины. Как правило, за разрешением на работу он приходит вместе с представителем работодателя. Мигрант должен предоставить в ФМС адрес, где ему придется жить и работать. Поскольку всем – и в первую очередь самим работникам ФМС – очевидно, что мигрант, нашедший работу, не будет сидеть сложа руки, пока его заявление рассматривают, именно в этот период сотрудники ФМС совместно с милицией устраивают проверки, обнаруживают работающего мигранта по указанному им адресу и строго штрафуют – как самого мигранта, так и работодателя. Приезжают для проверки с собаками, с фотоаппаратами, стараются заснять гастарбайтера за работой. Иногда просят его показать руки. Грязные – всё, незаконно работал. Штраф. Подпиши протокол.

Если протокол не подписывают ни работодатель, ни мигрант, последнего начинают запугивать: везут в отделение милиции, снимают отпечатки пальцев, допрашивают, угрожают отправить в центр по депортациям. И человек ломается, конечно. Платит. Штраф этот фиксируется, и начинается отсчет административных нарушений мигранта. Несколько таких нарушений – и депортация.

Штрафы могут брать буквально на каждом шагу. Например, мигрант работает на стройке. Но при постановке на миграционный учет он должен четко указать адрес, по которому собирается жить. А строительных объектов много, и бригады перебрасывают с места на место. Каждый раз сниматься с учета и становиться на учет не будешь – и хлопотно, и дорого. Значит, старайся не встречаться с милицией. И будь готов заплатить штраф.

Еще милое дело – взять штраф за то, что вовремя не встал на миграционный учет. По закону на постановку на учет дается три дня от момента пересечения границы и получения миграционной карты. По закону же можно встать на учет, отправив по почте уведомление о прибытии. Но почтовые отделения часто категорически отказываются принимать эти уведомления, и люди вынуждены вместе с работодателем (или с тем, кто согласен зарегистрировать у себя мигранта) лично являться в ФМС, выстаивать огромные очереди – и все равно не успевают оформить документы за положенные три дня. Можно еще вспомнить, что мигранты, в основном, едут на поездах, а за три дня от российской границы невозможно успеть и доехать до места будущей работы, и зарегистрироваться.

Если человек получил разрешение на работу, то он имеет право зарегистрироваться на срок действия этой работы (если приехал «с частным визитом» - у тебя три месяца, дальше либо переходишь на нелегальное положение, либо уезжаешь). Но в любом случае максимальный срок регистрации – год. Даже если трудовой контракт заключен на более долгий срок.

Если же мигрант собирается уехать из России, он должен сняться с миграционного учета, вернув в ФМС отрывную часть уведомления о постановке на учет. То есть он покидает Россию с паспортом, миграционной картой и в лучшем случае с ксероксом этого отрывного «талончика». Ксерокс для милиции не документ. На обороте миграционной карты есть место для штампов о регистрации, но в Саратовской области, если судить по подготовленному «Саратовским источником» докладу, эти штампы, как правило, не проставляют – видимо, «забывают». И у человека не оказывается никаких возможностей доказать, что он стоял на учете в ФМС. Это означает только одно – штрафы. Взятки. В худшем случае – ожидание депортации в депортационном центре.

К тому же нигде в законе не сказано, сколько должно пройти времени от момента окончания срока регистрации до пересечения российской границы. А люди добираются транзитными поездами до Саратова и Астрахани, откуда идут прямые поезда на Ташкент, из Сибири, с Дальнего Востока. Дорога занимает несколько дней, и по пути домой мигрантов бесконечно снимают с поездов, допрашивают, унижают, штрафуют и просто вымогают деньги. Известны случаи, когда с целью проверки документов мигрантов приводили в милицию за 30 минут до отхода с саратовского вокзала ташкентского поезда. Конечно, люди были готовы отдать любые деньги, лишь бы вырваться. Но те, кто предлагал мало, не успевали на поезд – и оплатив штраф (как правило, две тысячи рублей), были вынуждены покупать новые билеты.

За первую половину 2008 года Управлением ФМС по Саратовской области было возбуждено 30 тысяч дел об административных правонарушениях и взыскано 25 миллионов рублей в виде штрафов. Заметим, что за тот же период на миграционный учет в Саратовской области было поставлено 19,2 тысячи человек, а разрешения на трудовую деятельность получили 3.900 человек.

Стоит ли объяснять, что нелегальность трех четвертей трудовых мигрантов – вынужденная и во многом обусловленная российскими правилами жизни? Законодательство предоставляет чиновникам и милиции широкие возможности штрафовать и депортировать именно легальных мигрантов.

Нелегалы

По экспертным оценкам, в Саратовской области нелегально работают около 22 тысяч трудовых мигрантов. Чаще всего люди становятся нелегалами не по своей воле – работодатели отбирают паспорта и миграционные карты якобы для регистрации и становятся полновластными хозяевами гастарбайтеров, которые абсолютно бесправны: в чужой стране, без денег и документов, без знания языка.

Из доклада Ассоциации вынужденных переселенцев «Саратовский источник»: «Абдухаким Иногамов приехал в Саратовскую область 28 апреля. Занял под двадцать процентов в месяц 300 долларов, в дороге экономил, ел только черствые лепешки, испеченные женой за день до отъезда, и пил чай. На вокзале отняли паспорт – и вернули только за триста рублей. Работу Абдухаким нашел почти сразу: один из земляков предложил поработать на строительстве дачи в Шумейке, за Энгельсом. Большой загородный дом размером 20 на 20 метров, на строительство которого его направили, стоял особняком, недалеко от Волги. Хозяйкой строящегося дома оказалась женщина, появлявшаяся на стройке в сопровождении бритоголового охранника с пудовыми кулаками. Абдухакима и четверых его земляков разместили в полуразбитом вагончике.

У всех работников отобрали паспорта – сказали, что будут всех регистрировать и оформлять разрешение на трудовую деятельность. Вставали рано: охранник будил в 5 утра. Ели хлеб с маргарином, запивали сладким чаем. Обед готовили себе сами – из двух банок тушенки и макарон. Рабочий день заканчивался в 9 вечера. Клали из белого кирпича забор вокруг обширной территории. Так прошло полтора месяца. Паспорта им так и не возвращали. За пределы дачных участков выходить запрещали.

Когда они попросили хозяйку выдать им месячную зарплату и отдать паспорта, взятые для регистрации, Олим-ака (50-летний мигрант из Андижана) получил удар кулаком по печени. Абдухакима тоже ударили дважды ногой. Наутро им бросили в двери вагончика паспорта. Охранник сказал, подталкивая ногой лежащие на земле паспорта: «Пошли вон. Работу вы сделали хреново – все придется переделывать. Никакой зарплаты. Появитесь поблизости – здесь вас и закопаю. Кстати, прожили вы два месяца без регистрации, так что теперь вас менты будут депортировать. Дуйте отсюда побыстрее».

Судьбы нелегальных мигрантов похожи, случаи, какой ни возьми, - типичны. Так, типичен случай с бригадой Абдуллы Рахматуллаева: люди приехали в Саратов девять месяцев назад. Проработали на стройке полгода, по пятнадцать часов ежедневно, без выходных. Жили там же, на стройке, питались скудно. Никаких развлечений и выходов в город. Когда пришла пора расплачиваться за работу, владелец фирмы «сдал» их как нелегалов в Центр по депортациям. Двое из бригады смогли купить билеты на кое-как сэкономленные деньги. Бригадир и еще четыре человека из этой бригады уже три месяца сидят в Центре и ждут, когда российские власти выделят деньги для депортации. К слову сказать, время пребывания в Центре по депортациям в законе тоже не оговорено. Хоть до второго пришествия. А по условиям эти Центры по депортациям – те же тюрьмы.

Многие нелегалы оказываются в саратовском Центре по депортациям уже по дороге домой: едут из Москвы, из Сибири, из Санкт-Петербурга. Из доклада «Саратовского источника»: «Рустам Каримов, Саибджан Якубов и Данлаз Даньяров приехали в Россию в начале июня. На саратовском вокзале их «завербовали» для работы в Москве. Вербовали две женщины, одна узбечка, вторая русская. Обещали высокую зарплату – по 20 тысяч рублей в месяц. Согласились с радостью: все трое взяли в долг по 300 долларов под 25 процентов в месяц. Деньги ушли на дорогу и на то, чтобы купить семьям по паре мешков муки, сахару, чаю. Этот набор продуктов – единственное, что могут позволить себе большинство семей в Узбекистане. Теперь каждый месяц, как выразился Саибджан, этот долг «рожает» по 75 долларов на каждого (огромные для Узбекистана деньги!). Так что настроены были все трое на самую тяжелую работу. Лишь бы вернуть непомерный долг и прокормить семьи.

Женщины купили билеты до Москвы. В дороге неплохо кормили. Даже покупали пиво. По прибытию в Москву всех посадили в микроавтобус с задернутыми шторками и запретили смотреть в окна. Привезли на огромный оптовый склад.

Вставали в пять утра и приступали к выгрузке вагонов. Жили там же – на огромных складах. Паспорта отобрали сразу же. Запрещали выходить за ворота складов. Однажды, когда на склады приехала милицейская проверка, всех троих закрыли в большой металлической емкости с едким химическим запахом. Когда проверка уехала, их вытащили на воздух полуживыми. Рустам кашлял кровью.

Прошло три месяца. Когда стали настойчиво просить зарплату, всех избили резиновыми дубинками охранники, одетые в серо-синий камуфляж. Били долго и методично, преимущественно по спине и ягодицам, так, чтобы не покалечить «рабочий товар». В октябре их довезли до Казанского вокзала, вручили билеты на поезд и дали по три тысячи рублей. Хуже всего было то, что вернули им паспорта и просроченные миграционные карты, превратив их сразу в злостных административных нарушителей. На Саратовском вокзале всех задержали и оформили документы в Кировский суд, а оттуда – в саратовский Центр по депортациям».

Проблемы мигрантов, по сути, никто не решает. По словам Александра Зуева, «подавляющее большинство глав администраций не владеет проблематикой и сводит всю работу по межнациональному сотрудничеству к организации национально-культурных ансамблей. Главы администраций не знают, как работать с трудовыми мигрантами, как системно организовывать работу по борьбе с ксенофобией, как предотвращать конфликты на этнической почве».

В результате мигранты в России вынуждены выживать, как могут и как умеют. Если мигрант нашел работу и нормального работодателя – значит, ему сильно повезло. Не нашел – крутись как знаешь. Идти в милицию нельзя: даже легального мигранта всегда найдется за что оштрафовать (известны случаи, когда штраф оформляли за «нецензурную брань в присутствии представителей органов охраны правопорядка») и депортировать. Уезжать домой мигранту тоже нельзя – там работу не найти точно, и вернувшись, он обрекает себя и свою семью на голод и нищету. Лишая мигрантов права нормально легализоваться и работать, российские власти могут «выдавить» людей в нелегальный сектор, но не смогут заставить их уехать из России.

Вопреки общественным ожиданиям, финансовый кризис и массовые увольнения не приведут в Саратовской области к сокращению количества гастарбайтеров. «Мне стало известно, что многие саратовские строительные компании, чтобы выжить во время кризиса, будут сокращать фонд оплаты труда, - говорит Александр Зуев. – И многие строители прямо заявляют, что будут нанимать мигрантов, потому что те согласны на любую, даже самую минимальную зарплату. А в условиях массовых увольнений коренного населения эта политика может спровоцировать социальный взрыв».

Мария Яновская