Российскому Государственному музею искусств народов Востока – 90 лет
30 октября Государственный музей искусств народов Востока будет отмечать свое 90-летие. Это хороший возраст для музея, чье существование напрямую зависит от государственного интереса к Востоку. Но если люди все больше интересуются непонятной и во многом чужой восточной культурой, Восток даже входит в моду, то государственное внимание к восточному музею сегодня нельзя назвать пристальным. Музей, способный показать Восток более понятным, а значит, - менее страшным, - финансируется очень средне и не попадает ни в одну из государственных программ, предполагающих сотрудничество со странами Азии. Накануне юбилейного праздничного плова корреспондент «Ферганы.Ру» встретился с заместителем Генерального директора музея по научной работе, доктором искусствоведения Тиграном Мкртычевым.
«Фергана.Ру»: - Музей Востока всегда был самостоятельным? Вы не были филиалом Исторического Музея?
- Там была другая история. Когда-то, на заре существования нашего Музея, нам были выделены помещения, которые мы по тем или иным причинам не смогли занять. И Исторический музей предоставил Ars Asiatica свои залы. На юбилее Исторического музея я сказал, что мы – родственники, их приемные дети…
- Скорее, соседи по коммуналке. Подселенные жильцы...
- …и добавил, что когда нам будет некуда идти, мы к ним вернемся.
- Может случиться, что некуда будет идти?
- Это всегда было большой проблемой нашего музея. Мы занимали несколько зданий, и ни одно из них нам, если честно, не подходило. В 1930-ом году мы получили церковь Ильи Пророка на Воронцовом поле и просуществовали в перестроенных залах до конца 1960-х годов. Постепенно мы и там перестали помещаться, и нам передали эту чудесную усадьбу Луниных на Никитском бульваре. Дом строился по проекту Доменико Желярди, это русский классицизм: флигели, два двора, выезды в Калашный переулок и на бульвар… Лунины недолго прожили в этом доме, вскоре после восстания декабристов дом был продан государству, и сюда въехал Императорский сберегательный банк. А после революции здесь были коммуналки и разные советские учреждения.
В одном из красивейших залов нашего музея у меня иногда возникает странное ощущение, будто я уже видел этот зал в детском сне, но это был зал не то почты, не то сберкассы… Мне доводилось встречать людей, которые, показывая на окна нашего особняка, говорили: «А тут мы жили…»
Но вся беда в том, что и это здание не предназначено для музея, во всяком случае, - для музея Востока. Русский классицизм не всегда сочетается с произведениями восточного искусства, которые мы выставляем, и мы вынуждены прятать прекрасный интерьер. Конечно, без потерь для исторического облика памятника архитектуры – за этим следит Николай Васильевич Сибиряков, известный архитектор и реставратор, специально «приставленный» к нашему музею.
А храм Ильи Пророка на Воронцовом поле, где у нас сейчас хранилище, собираются возвращать Церкви.
Из собрания Государственного музея искусств народов Востока. Блюдо. Узбекистан, г. Риштан, конец XIX-начало XX вв. Керамика, роспись, глазурь.
- А коллекцию куда?
- Не знаю. Ничего достойного нам взамен не предлагают.
- Значит, обратно в Исторический музей.
- Мне вообще кажется, что давно назрел вопрос о создании Центра Восточной культуры и искусства в Москве. В этом Центре могут устраиваться выставки, проходить научные конференции, открываться восточные рестораны,– да что угодно. Но мне странна ситуация, когда Музей истории Москвы получает огромное здание, а Центра Восточной культуры как не было, так и нет. И это при том, что растет ксенофобия, что в Москве только гастарбайтеров больше миллиона. А 1,5-миллиардный Китай, который висит у нас на хвосте? А арабский мир, от которого никуда не деться? Наконец, 25 миллионов мусульман России… Государство должно понять, наконец, что развитие отношений с Востоком трудно, даже невозможно без большого удобного Центра, который бы аккумулировал всю восточную культурную политику России. И наш Музей мог бы стать неполитическим, культурным ядром этого центра. Не получится выстраивать стратегию отношений с восточными странами только на экономике. Должен существовать и взаимный культурный интерес, без этого невозможно. Государство должно понимать, что изучение и пропаганда культуры и искусства народов Востока являются частью политики России, причем как внешней, так и внутренней. Россия – многоконфессиональная, многонациональная страна. Мы должны больше знать друг о друге, учиться вести диалог, начинать понимать друг друга.
- А ваш музей делает сегодня выставки, которые можно было бы, пусть за уши, но притянуть к сегодняшнему политическому курсу России?
- Нет. Раньше, во времена СССР, политика определяла темы экспозиций и лекций. Теперь, к сожалению, «политических» выставок мы не делаем.
- Почему к сожалению?
- Для этого должна существовать тесная взаимосвязь между тем, что делает правительство, и тем, что делают люди культуры и науки.
- Нет, взаимосвязь не обязательна. Просто многие улавливают, куда смотрит правительство, - и поворачиваются в ту же сторону.
- Правительство смотрит на Запад. А мы – на Восток. Мы смотрим в разные стороны.
Из собрания Государственного музея искусств народов Востока. Свадебное покрывало «сюзани». Узбекистан, г. Нурата, XIX в. Хлопок, шелк, вышивка, швы – тамбур и гладь
- Разве правительство сейчас не смотрит на Восток? Мне казалось, что Россия сейчас очень отворачивается от Запада…
- Отворачиваться от Запада еще не значит смотреть на Восток. Взгляд на Восток предполагает какие-то шаги. А у нас объявляют то год Китая, то год Индии, то Дни России в Узбекистане… Это большие программы, с огромным финансированием, но мне, как человеку, который работает в государственном музее, удивительно, почему ни в одной из этих государственных программ не фигурирует наша государственная структура, «отвечающая» как раз за взаимопроникновение культур. Нигде. Никогда. Получается, что государство про свое же государственное учреждение и не вспоминает, и ответственными назначаются люди, имеющие отношение к… не знаю, к кому. Мы же не можем ходить за министром культуры и дергать его за рукав: «Вы делаете китайскую культурную программу? Вспомните о нас, ну, пожалуйста!»
- Почему не можете? Мне казалось, что все так деньги и получают… Что у министра культуры уже на всех пиджаках рукава вытянуты, потому что все дергают…
- Да? Ну, будем считать, что наша организация нерасторопна, и нам надо совершенствоваться. При этом меня не покидает тревога, что традиция, которую представляет наш музей, – традиция научного и интересного (и то, и другое очень важно!) рассказа о жизни, культуре и искусстве народов Востока – постепенно прерывается.
Многочисленные путешественники российского времени, исследования советского периода создавали общекультурный фон представлений о Восточной культуре, формировались уникальные коллекции, а теперь все это словно уходит в песок. Понятно, что перед государством много других задач, и по недомыслию может казаться, что сегодня не так важны усилия, потраченные на культуру. Но жизнь показывает, что если ничего не предпринимать, все заканчивается, забывается. А потом будем спрашивать, почему побили таджиков, почему не любят грузин, почему такое странное отношение к мусульманам, которые все как один воспринимаются как шахиды… Надеюсь, что мы не станем свидетелями новых национальных и религиозных конфликтов в нашей стране. Но для этого надо что-то делать. В том числе и в области культуры. В этом отношении наш музей идеальное место для установления диалога между представителями разных конфессий и национальностей.
Из собрания Государственного музея искусств народов Востока. Александр Волков. «Продавцы фруктов». 1928 г. холст, масло.
- А с азиатскими музеями вы сотрудничаете?
- Мы были бы рады с ними сотрудничать, но наше среднее финансовое обеспечение и их отвратительное финансовое обеспечение не дают нам возможности обмениваться выставками. Конечно, хотелось бы представить Москве и таджикскую, и узбекскую культуру – а ведь можно было бы «предъявить» их очень здорово, стильно, красочно…
- и вкусно…
- ну конечно! Устроить угощение на улице, пусть играет музыка. Можно делать интересные выставки, культурные акции. Незнание порождает ксенофобию. А когда знакомишься с людьми – то барьеры не скажу, что рушатся, но становятся прозрачней, люди начинают друг друга лучше понимать. Я сам родился в Твери – тогда это был город Калинин, - и до 18 лет прожил, можно сказать, в глубинке России. После школы поехал в Ташкент поступать в Университет на кафедру археологии. Я тогда ничего не знал ни о Ташкенте, ни о Средней Азии вообще, и весь первый год пребывания в Узбекистане показался мне тогда невероятным, непрерывным кошмаром.
- А что ввергло в такой ужас?
- Все. Даже если не говорить о кухне, - там совершенно другое отношение ко времени, отношения между людьми строятся совершенно по-другому. Я долгое время с трудом воспринимал яркую азиатскую одежду – она резала глаз и казалась чудовищной. Но теперь я понимаю, что там просто другое отношение к солнцу, цвету, свету. Когда человек больше узнает о людях других национальностей, приходит стремление понять, и устанавливаются нормальные человеческие отношения. Отрицание чужой культуры – это всегда следствие ее незнания. Но чтобы сломить эту стену непонимания и действительно решать такие задачи, музею нужны деньги. А какие у нашего музея деньги? Даже говорить не хочется.
Из собрания Государственного музея искусств народов Востока. Урал Тансыкбаев. «Кочевье». 1931 г. холст, масло
- Но ведь у музея находятся деньги, чтобы снаряжать археологические экспедиции…
- Да, это важнейшая часть научной работы музея. С середины 1920-х годов музей снаряжает археологические и исследовательские экспедиции в Среднюю Азию. Первые экспедиции в Узген, Термез проходили под руководством директора музея Бориса Петровича Денике. В 1981 году в музее был сформирован специальный отдел истории материальной культуры и древнего искусства народов Востока, который занимается археологическими изысканиями. Мы ведем археологические работы на Северном Кавказе, в Средней Азии – в основном, в Узбекистане, - и на Чукотке, на Крайнем Севере. Уровень наших экспедиций высоко котируется, у нас работают специалисты высокого класса.
- А как копать на Чукотке? Там же вечная мерзлота…
- Люди живут везде. На Чукотке была северо-берингоморская культура охотников за морским зверем, которые выживали, охотясь на китов, нерп, тюленей. Датировка этой культуры довольно спорна, примерно первое тысячелетие новой эры. Мы раскапываем могильники и там находим большое количество красивой резной кости, гравированные изделия из моржового клыка. Наши археологи раскопали жилища – «землянки», которые на определенную глубину вырубались в земле, обкладывались камнями, крупными костями морских животных, и надо всем этим устанавливалась крыша из шкур.
- И за счет найденного пополняется коллекция музея?
- Нам отходит часть вещей, но приоритетное право на найденное – у местных музеев. Это закон. Наши вещи, найденные на Чукотке, сейчас, например, участвуют в большой выставке, которая недавно открылась в Париже. В следующем году мы собираемся везти вещи из этой коллекции в Америку. Интерес к искусству традиционных обществ очень высок в мире.
Из собрания Государственного музея искусств народов Востока. Павел Беньков. «Чайхана». 1932 г. холст, масло.
- А еще есть пути пополнения коллекции?
- Нам дарят некоторые предметы. И у нас есть деньги на закупку, но они небольшие, и говорить о формировании больших коллекций или серьезных новых пополнениях пока не приходится.
К сожалению, у нас не так много посетителей, как хотелось бы. Мы много и успешно работаем со школьниками, но у нас давно не было так называемых «брендовых» выставок, на которые бежит народ. Понятно, что на организацию таких выставок нужны особые деньги. Восточное искусство нужно «подавать», его недостаточно просто выставить на витринах. Российское образование и культура европоцентричны, московский зритель не готов сходу оценить все тонкости выставки. У нас была чудесная выставка «Буддийская живопись танка Николая Дудко», а много людей в Москве знают, что такое «буддийская танка»? А ведь танка – это традиционная культовая живопись на свитках, распространенная в странах Центральной Азии…
- Восточному музею сегодня сложно найти спонсоров?
- Не так просто, как хотелось бы. Наш музей не очень заметен в общем - достаточно насыщенном - культурном фоне Москвы. Но я уверен, что многим восточных людей, организациям и компаниям, представляющим азиатские страны или имеющим отношение к Востоку, наш музей может дать уникальный шанс показать культуру, искусство, всю красоту Востока, и значит выстроить еще один мостик между Востоком и Россией. Я уверен, что несмотря на непростые финансовые времена, таких мостиков будет все больше и больше. Мы работаем над этим.
- Это хороший настрой накануне 90-летия музея…
- На юбилей мы устроим плов во дворе музея. И плов будет хороший, и все будет хорошо, я надеюсь. В организации нашего праздника нам помогают друзья музея, которых становится все больше и больше. Интерес к Востоку будет расти, несмотря ни на что. Интерес этот будет подогреваться разной дребеденью: мистикой, кино, - и я понимаю, что Музею искусств народов Востока со всем этим трудно конкурировать. Да и не нужно. У Музея другие задачи.
Беседовала Мария Яновская
