В сорока-пятидесяти километрах от областного центра Южно-Казахстанской области города Чимкента, в живописном ущелье Бургулюк существует параллельный мир. Мир отвергнутых обществом. Тех, кто опустился на дно, дошел до крайней точки. Мир бомжей, который живет по своим, особенным законам.

Небольшой предгорный аул мало чем отличается от себе подобных. Тихая размеренная жизнь. Разбитая гравийная дорога, пыль и раскаленное добела солнце, от которого спасает только тень от деревьев. Пять лет назад именно здесь появился Центр адаптации и реабилитации под грустным названием «Скиталец». Организация общественная, поэтому деньги на приобретение дома на краю аула собирали всем миром.

Первые поселенцы или, как их здесь называют, «насельники» появились сразу. Прораб, военный с Черноморского флота, музыкант, врач-ортопед, вратарь местной команды, художник, детдомовец, - все они обитатели «Скитальца». Вот только все их профессиональные «регалии» остались в прошлом. Теперь их в народе именуют жесткими, как удар кнута, словами – «бич» или «бомж».

Судьба свела этих людей в одном месте. Раньше большинство из них бродяжничали, спали, где придется, ели, что подадут, и просили милостыню возле православного храма. Когда в Бургулюке появился центр «Скиталец», им предложили обосноваться здесь. Какая-никакая, а крыша над головой. Но местное население было не в восторге. Бомжи, привыкшие жить по собственным принципам, главный из которых - «выживает сильнейший», частенько устраивали драки с поножовщиной и тащили у местного населения все, что плохо лежит.

Данила-мастер

Ситуация изменилась кардинальным образом четыре года назад, когда в «Скитальце» появился Данила Гусев, человек с твердым характером. Дома остались жена и двое детей. Отсидевший срок за тяжкие преступления, в какой-то момент Данила понял, что не согласен с самим собой. Да и жизнь после зоны потеряла всякий смысл. Но однажды он, ярый атеист, оказался в храме. Молился, как мог, как получалось. И твердо решил домой не возвращаться. Тогда-то ему и предложили пожить в «Скитальце». С собой попросили взять самое элементарное – сменную одежду и предметы личной гигиены. С нехитрым скарбом он и явился в скит.

Данила Гусев

Первая реакция – шок от увиденного здесь. Большинство из первых обитателей заведения – инвалиды. Безнадежные. С кровоточащими ранами, искалеченными ногами, с неуравновешенной психикой. Но самое страшное - больные душой. Однако Данила понял, что готов находиться здесь, в этих условиях, лишь бы не возвращаться в городскую квартиру. На третий день его пребывания в ските случилась поножовщина. Хотел было Данила уехать, но не смог. Слишком много дел наметил: отстроить дом, установить печку, закончить баню. Да и присмотр за постояльцами нужен, люди, в основном, больные, с тяжелыми заболеваниями. Вскоре втянулся и понял, что именно в этом его предназначение - помогать тем, кто болен душой.

С определенным местом жительства

У бомжей нет не только определенного места жительства, но и национальной принадлежности. Отвергнутые обществом, они не представляют интереса и для социальных служб. А «Скиталец» принимает всех, независимо от вероисповедания и национальности.

Постояльцы появляются в приюте двумя путями – либо церковь направляет, либо срабатывает «сарафанное радио». За пять лет через центр прошло не менее восьмисот человек. И не всегда это были откровенные бомжи. Одни приходили, чтобы избавиться от наркотической и алкогольной зависимости, а потом возвращались домой. Другие делали несколько попыток измениться, но срывались. А в Центре на алкоголь и сигареты наложено строгое табу.

Сейчас в «Скитальце» живут сорок мужчин. Половина из них – калеки, у двенадцати процентов тяжелые заболевания, физически здоровых - от силы пятеро. Чтобы всех прокормить, приходится много работать, так как спонсорской помощи не хватает. Поэтому на большом земельном участке разбит огород, где выращивают огурцы, помидоры, перец, капусту. В загоне содержат небольшое стадо коз, в клетках - кролики, а еще есть куры, утки. В среднем, стоимость одного дня для всех обитателей обходится в десять тысяч тенге на всех ($83). Медикаментами помогают спонсоры. А ежедневный осмотр обитателей «Скитальца» проводит проживающий здесь бывший врач-ортопед. Среди постояльцев скита есть и мастера по дереву, шитью. Но особенно гордятся насельники своим профессиональным художником. Виктор Васильевич Борнаков, как многие творческие люди, - любитель алкоголя. Несколько раз он приходил и уходил из Центра, но опять возвращался сюда, потому что в городском круговороте срывался и уходил в запой. Теперь, считает мастер, он уже осел в ските навсегда. У него есть здесь масляные краски, холсты, мольберт. Виктор Васильевич пишет великолепные иконы, которые занимают достойное место в православных храмах Южно-Казахстанской области.

Художник В.Борнаков

Женская обитель

Два года назад по соседству с мужским приютом появился женский. «На паперти возле храма появилось слишком много женщин с детьми. Встал вопрос об их поселении, не оставлять же на улице. Собрали пожертвования, попросили помощи у спонсоров и за шестнадцать тысяч долларов купили еще один дом. Теперь здесь находят приют не только мамы, но и их малыши. Всего у нас живут пятнадцать человек», - рассказывает Татьяна Ополелова. Она здесь за главную.

У каждой женщины своя история падения. Валентина Бусыгина отсидела в заключении свой срок, в тюрьме ослепла, а когда вернулась, выяснилось, что дом продан, и жить ей негде. Галина Мещерякова вместе с пятью детьми живет в приюте два года. В свое время продала жилье и уехала в Россию, но не смогла там обустроиться, вернулась, а денег на приобретение жилья не хватило. Те, что еще оставались, семья быстро проела. Снимали квартиры, но мало кто решался сдавать жилье многодетной семье. В итоге Мещерякова оказалась на паперти. А в приюте у нее отдельная комната на всю семью.

Справиться с бытовыми проблемами женской обители помогают, как могут, мужчины из соседнего приюта. По словам Татьяны, «любовные отношения, которые могут завязаться между постояльцами, не приветствуются. И не потому, что здесь следят за моралью, а потому, что перспективы у такой новой семьи еще хуже, чем у холостых людей: не имеющие крыши над головой не только себя, но и детей обрекают на вечное скитанье».

Женский приют

При приютах нет психологов, но постояльцы со стажем считают себя братьями, готовыми прийти друг другу на помощь лучше всякого психотерапевта. А еще у них есть вера в то, что каждому прожитому дню нужно радоваться.

От бомжа до раба - один шаг

«Девяносто процентов от общего числа постояльцев мужского приюта на собственном опыте знают, что такое рабство. Они проходили через это не раз. Многие спаслись бегством, некоторые стали калеками, трудясь на своих работодателей», - рассказывает Данила Гусев.

История рабства безногого Николая Динахметова скорее типичная. «Девятого мая этого года я отправился в город Чимкент, хотел проведать своих дальних родственников. Остановился возле магазинчика. Неожиданно подъехала крутая иномарка, крепкие парни, посовещавшись между собой, сказали «Берем». Меня насильно затолкали в машину. Я пытался сопротивляться, но разве может инвалид справиться с двумя крепкими мужчинами? Меня повезли в район Забадам, где продали хозяину, который объявил мне, что я его собственность и теперь буду работать на него», - рассказывает Николай.

«География «заработка» была обширная. Меня возили в Туркестан, Кызылорду, Актюбинск, обещали добраться и до Кавказа. Рано утром на инвалидной коляске меня доставляли на точку, где я целый день просил подаяние. Охраняли меня двое родственников хозяина. Выручку забирали. Вечером привозили на квартиру, где тщательно обыскивали. Приводили в порядок одежду, а на следующий день снова вывозили на работу. Вечером делили между собой деньги, собранные с таких же, как я.

В Актюбинске мне удалось ускользнуть от бдительных охранников. Я обратился в полицию, пытался объяснить, что меня похитили, но здесь возиться со мной не стали, посоветовали обратиться к полицейским железнодорожного вокзала. Там мне повезло: начальница состава, который следовал в Чимкент, сжалилась надо мной и посадила в грузовой вагон. Я снова вернулся в приют, и теперь с ужасом вспоминаю, что мне пришлось пережить, чтобы снова стать свободным», - поведал свою историю порабощения Николай.

По словам другого обитателя приюта Сергея, средняя стоимость раба составляет полторы-две тысячи тенге ($12-16). «С непокорными обращаются хуже, чем с животными: их сажают на цепь, они вынуждены питаться вместе с собаками. Чаще всего рабов вывозят в отдаленные аулы, где они пасут скот и работают на стройке», - рассказывает Сергей. – «Я сам дважды оказывался рабом. Первый раз удалось сбежать, перемахнув через трехметровый забор, при этом сломал ребра. Долго добирался до города, но смог уйти от своего хозяина. Однако опять был продан и оказался в рабстве. Сидел на цепи, объявлял голодовки. Но в ответ на мои протесты меня жестоко избивали и вновь сажали на цепь.

Николай Динахметов

Помог случай. Как-то сын хозяина упал с дерева и сильно ушибся. Я ему сказал, что это в наказание за то, что он делает с людьми. Не знаю, поверил или нет, но почему-то отпустил меня. Хотя такое происходит редко. Очень часто рабам ломают ноги, чтобы они почувствовали свою зависимость и не смогли никуда уйти. Много знаю таких, которые, побывав в рабстве, стали инвалидами. Один мой знакомый со сломанными ногами двенадцать километров добирался по пескам при помощи рук до ближайшего населенного пункта».

Похожие, будто под копирку написанные истории жизни в рабстве могут рассказать и остальные обители Центра «Скиталец». Люди, оказавшиеся здесь, считают, что им крупно повезло. Впервые за долгое время они почувствовали себя обычными людьми, у которых есть крыша над головой, есть опора и есть место, куда они всегда могут вернуться и где будут приняты.