«Этот день мы приближали как могли». Шариф Раджабов (Бухара)
«Белоруссия родная,
Украина золотая,
Москва моя, Москва моя!»
Слова этой песни из уст 86-летнего Шарифа-бобо (деда) звучат каждый раз, когда он рассказывает о войне. Эту песню он помнит даже спустя десятилетия, ведь именно эти строки объединяли его и многих его соратников на войне и в плену.
- Ассалому алейкум! Кто это? - таким вопросом встретил корреспондента ИА «Фергана.Ру» Шариф-бобо Раджабов. Участник Второй мировой войны уже двадцать лет как ослеп, однако чуток на слух. Свое повествование он начинает со слов о том, что большую часть военных лет ему пришлось провести в плену, и рассказывает, как это произошло и какие трудности выпали на его долю.
«В 1940 году меня призвали в Советскую Армию. Я служил шофером в военной части в деревне Сапоцкин, что в Белоруссии. Именно оттуда и ушел на войну. Я был станковым пулеметчиком, и очень гордился этим. На одной ленте было двести пятьдесят патронов, и когда я нажимал большим пальцем на спуск, все патроны стреляли моментально.
В нашем полку были люди разных национальностей - казахи, русские, киргизы, таджики, туркмены. Мы все дружили, были братьями. Война сблизила нас всех. Хотя я, например, плохо говорил по–русски. У меня были два наводчика, оба узбеки. Но я сейчас не помню, как их звали. То, что я вернулся живым с этой войны, это не шутка...
К немцам в плен мы попали через десять дней после начала войны. Это была жуткая картина - много немцев, танки, суматоха, убитые, раненые. Нашим генералом был Власов, который оказался предателем. За нами гнались немецкие танки. В плен нас взяли в городе Барановичи.
В концлагере Минамина на территории Польши я провел пять лет. Нас было около тысячи человек. В плену я работал парикмахером, подстригал других заключенных. Немцы в лагере не появлялись, комендантом был один из пленных - Ян, Вали Каюмхон. В конце концов, он здорово одурачил немцев, упросив их позволить ему вооружить пленников для того, чтобы воевать против «советов». Но, одев сто двадцать пленников в немецкую форму, без единого выстрела перешел с ними на сторону Советской Армии. Я тоже был среди них.
Это произошло в 1945 году, до Дня Победы оставалось несколько месяцев.
Мы воевали в Югославии, Румынии, Албании. День Победы я встретил в городе Добой (Босния и Герцеговина). Мне было 25 лет.
После войны нас собрали в Румынии, на берегу Черного моря. Там я еще два года служил на границе, был парикмахером. А потом вернулся в родной кишлак, в Гиждуванский район Бухарской области. Из нашего колхоза нас было одиннадцать человек, служивших на фронте вместе. А вернулись только двое.
В течение следующего года меня часто вызывали в НКВД. Человек по фамилии Бакиев допрашивал несколько раз, все выяснял, что я делал во время войны, с кем воевал. Такие допросы устраивали всем, кто служил у генерала Власова.
Во время СССР было хорошо. Меня вспоминали, приглашали в День Победы на торжества. Приезжала машина и отвозила на праздники. В восьмидесятых годах нас, четыреста тридцать человек из Бухарской области, отправили посмотреть города-герои. Тогда мы прошлись по местам, где пришлось воевать. Был и в Сталинграде. А вот в Москве не был ни разу.
Но после того как Узбекистан стал независимым, меня забыли, никто не спрашивает, как я живу, не приглашают никуда. Вот сосед мой Хамдам тоже воевал. Его все время навещают, а меня нет. А ведь я тоже воевал. Раньше День Победы я встречал с радостью. А сейчас нет внимания ко мне. Мне не важен их подарок, главное - внимание и чтобы помнили, что я сражался за них, за их мир.
Месяц май - самый тяжелый для деда Шарифа. Он знает, что 9 мая в доме обязательно соберется вся его семья, придут дети, внуки. Будут подарки и поздравления с Днем Победы в его адрес. Но не придут к ветерану войны поздравить из местного военкомата, не спросят, как он живет, и не услышат его рассказа от тех суровых днях войны. А он все-таки ждет…
