Эмиль Каниметов – кандидат философских наук, доцент, заведующий отделом госкомитета правительства Киргизской Республики, автор ряда значительных исследований и публицистических работ в области социально-культурных и политико-экономических процессов, характеризующих явлений постсоветского общества и феноменов киргизской культуры. Известен как неординарно мыслящий человек и аналитик, который способен точно и ясно понять сущность самых актуальных проблем Киргизии. Свидетельством тому - его сбывшийся прогноз, зафиксированный в статье «Кыргызстан перед затяжным внутренним кризисом», которая была опубликована сразу же спустя несколько дней после «тюльпановой революции». Эмиль Каниметов комментирует ИА «Фергана.Ру» нынешнюю кризисную ситуацию в Кыргызстане (имеются в виду предстоящие митинги оппозиции) и перспективы выхода из кризиса.

* * *

Опасения или внушение опасений в связи с предстоящими митингами, запланированными оппозиционирующим лагерем, не имеют достаточных обоснований. Нужно четко осознать кардинальное отличие нынешней кризисной ситуации и того кризиса в конце акаевского периода, вследствие чего в начале 2005 года произошла «оранжевая революция».

Тогда для большинства людей, осознающих суть происходящих событий, было очевидно, что акаевский режим деградировал и стал препятствием дальнейшему развитию страны, по большому счету на повестке дня стояла судьба нации и национальной культуры.

Нынешняя кризисная ситуация, хотя и выглядит как следствие справедливой реакции населения на посредственную и недальновидную политику существующей власти, по существу является столкновением нескольких политических группировок, подыгрывающих внешним влияниям и различным силам извне, преследуя при этом корыстные цели, но вместе с тем выражающие ситуативный умонастрой определенной части населения. К слову надо сказать, что такое негативное отношение (умонастрой) в какой-то мере создано искусственно. Чтобы убедиться в некоторой предвзятости подобных настроений, достаточно пролистать подшивку местных публикаций, начиная с газеты «Агым», где с первых же дней после 24 марта 2005 года путем различных манипуляций в массовое сознание внедрялся негатив не только по отношению к К.Бакиеву и нынешней власти, но и по отношению таких наиболее легитимных и динамичных фигур новой власти, как А.Мадумаров, Д.Усенов, брата С.Жээнбекова и других, в том числе - таких профессионально подготовленных государственных деятелей, как Эсегул Омуралиев.

Сейчас даже если между двумя политическими кланами произойдет вооруженное столкновение, оно не может иметь таких последствий, как в 2005 году, и не внесет кардинальных изменений стратегическому направлению общественного развития, поэтому проведение аналогий между предстоящими и прошедшими двумя событиями выглядит некорректным. При этом совершенно неприемлемо, чтобы к власти пришли авантюристы, люди с нечистой совестью и поднаторевшие некомпетентные халтурщики, выросшие на популистских мифах, риторике и манипуляции сознанием.

Гораздо важнее, чем обсуждение политической конъюнктуры, правильная диагностика проблем и постановка задач, что является необходимым условием выхода из нынешней ситуации и «половиной работы» по решению социальных проблем. К сожалению, правильное понимание нынешних реалий нельзя отметить ни у правительства и политиков, ни у тех, кто называет себя политологами, то есть специалистами в понимании актуальных реалий нашего общества.

Тот, кто попытается проанализировать массу высказываний, заявлений и существующих публикаций по самым острым и актуальным проблемам Киргизской Республики, столкнется с тем, что в них в принципе отсутствует анализ негативных последствий акаевских неолиберальных экономических реформ с учетом этно-национальных интересов. Такая ситуация выглядит, на первый взгляд, немного странной на фоне того, когда публичные политики, молодые активисты из различных НПО придерживаются, по крайней мере на словах, ортодоксального варианта «неолиберальных реформ» и заявляют, что они «строят капитализм» (игнорируя не только какие-либо научные работы различных серьезных авторов вроде Дж.Стиглица на эту тему, но и очевидный негативный опыт неолиберальных реформ во всем мире. В нынешней России, например, эти реформы характеризуются не иначе как причина национальной катастрофы). Причем, надо сказать, доводы «строителей капитализма» о том, что он (капитализм) приводит к социальной несправедливости и к культурным проблемам, являются совершенно верными. Но где же тогда экономический рост, ведь «капитализм» по словам «реформаторов»-активистов-политиков, не обещает социальной справедливости, но обещает нам только ускорение экономического роста. В течение пятнадцатилетнего правления А.Акаева не было ни того, ни другого. Не только у нас, но и во всех странах, где проводится экономическая политика в духе неолиберализма, в долгосрочной перспективе наблюдается замедление экономического роста. Единственный внятный результат акаевской политики состоял в том, что, с одной стороны, произошло существенное перераспределение ресурсов между коррумпированными элементами и власть имущими внутри страны и иностранными компаниями, зарубежными авантюристами извне.

Как когда-то говорил Ф.Гегель, «увеличиваясь, теперь это богатство концентрируется в руках немногих, и возникло имущественное различие населения, при котором большие капиталы находятся в руках не государства или населения, а в руках немногих, что позволяет им без особых затрат добывать больше, чем доступно тем, кто имеет незначительное имущество, и тем самым различие все увеличивается».

Убежден, что так называемая киргизская «оранжевая революция» в марте 2005 года по своей сути и по большему счету является проявлением национально-освободительного движения прежде всего титульной нации Киргизской Республики.

Понимание реалий Кыргызстана в таком контексте является очень важным моментом поддержания спокойствия, порядка, интеллектуального равновесия в обществе и морально-интеллектуального комфорта народа, способствующего тому, чтобы люди не запутывались, не чувствовали себя во «мраке», отчаявшись от того, что «видят одно, а слышат совсем другое».

Несмотря на углубление имущественного, социокультурного расслоения нации в акаевский период (город-село, по признакам урбанизированности, языка), наше общество в силу этнокультурной специфики и уровня образования пока еще может претендовать на большее – на свободу и справедливость. Но нынешняя политическая элита и система неспособны ему это дать. Именно поэтому нация и общество живут в состоянии постоянной фрустрации.

При этом основной причиной кризиса является не только коррупция. Наоборот, сама существующая политика, унаследовавшая свои основные парадигмы от предыдущей власти, порождает коррупцию, позволяет сохранить порочную систему коррумпированного правления и порождает борьбу различных кланов и амбициозных политиканов за власть. Точнее - за инструмент расхищения богатств страны и реализацию амбициозных и корыстных целей. Именно этот темный слой теневых бюрократов и миллионеров, связанный с криминальным миром в Кыргызстане, является главной угрозой общественной стабильности и дальнейшего развития страны.

Продолжение акаевской политики бакиевской властью за два года не улучшило ситуацию, не позволило Кыргызстану выйти из стагнации и создать прагматическую стратегию развития, которая устраивала бы все активные части общества и находилась бы за пределами всяких неолиберальных, неокоммунистических и прочих шаблонов-детерминантов, парадигм, стандартов. Вместо громко объявленного 8-процентного экономического роста еле удалось достигнуть 2,7 процента, и ВВП страны продолжает снижаться. Продолжается значительное сокращение объемов производства в промышленности. Индекс цен производителей промышленной продукции возрос более чем на 15 процентов, дефицит торгового баланса увеличился в 2,2 раза, почти прекратился рост средних и крупных предприятий, а рост малых предприятий и индивидуальных предпринимателей является незначительным. Население обеспокоено ростом потребительских цен, нескончаемыми распрями авантюристов, политиканов и псевдо-бизнесменов.

Возможно, и даже, может быть, нужно Кыргызстану не вмешиваться в такие «большие игры» и исподтишка заботиться о самом себе, следуя и исходя только от реалий собственной жизни и мировой политической конъюнктуры. Но в то же время, как бы это ни казалось странным, подлинный, а не мнимый выход из бесчисленных политических кризисных ситуаций и возможности компромисса возможны только на поле правильного понимания фундаментальных проблем и задач, которые стоят сегодня перед государством и обществом.

Вот, например, недавно обсуждали вопрос ХИПИКа (HIPC) и было решено не входить в эту программу, но проблема внешнего долга практически висит над государством и она, по сути, не является разрешимой. Потому что легитимное и демонстративное решение этого вопроса (например, используя добровольное пожертвование всей нацией личных сбережений и ресурсов) неприемлемо, поскольку затрагивает проблему глобального масштаба - финансовой эксплуатации стран-должников через кредитную систему.

Экономика Кыргызстана сейчас представляет из себя открытую, компактную и очень уязвимую систему. За любые «самостоятельные движения» сначала страна запросто может быть наказана «multiple equilibrium», то есть ее сразу же ожидают серьезнейшие проблемы в сфере экономической безопасности (прежде всего в финансовом секторе - девальвация национальной валюты, высокая инфляция и так далее). От этой беды не застрахован не только соседний Узбекистан с более прочной национальной экономикой, чем Кыргызстан, но почти все бывшие советские страны. Большинство этих стран так и не сумели разобраться с ситуацией, новой как по объекту, - то есть возможности того, что внешние факторы будут воздействовать на внутреннюю денежную и финансовую стабильность, - так и по субъекту — на абсолютный суверенитет государства покушается теперь не другое государство (к примеру, Россия, США, Китай или Иран), а субъекты достаточно скользкие: многонациональные корпорации, международные и другие банки, финансовые институты, авантюристы международного пошиба. Неумелые попытки защитить национальную экономику от финансового террора внешней среды и «международных финансовых организаций» завершились плачевными провалами.

К примеру, в 1996 году президент Узбекистана И.Каримов заявлял о возможности конвертируемости сума к концу года, однако низкий урожай хлопка сильно ухудшил структуру платежного баланса республики, и именно тогда были введены дополнительные ограничения на валютообменные операции. Фактически, в конце 1990-х годов Узбекистан перешел к рационированию иностранной валюты, поступающей от экспорта. Выручка от централизованного экспорта, к которому относятся все крупнейшие товарные группы экспорта Узбекистана, должна была полностью продаваться Центробанку по официальному курсу: кроме того, половина выручки от нецентрализованного экспорта также должна была реализовываться по официальному курсу.

Введение ограничений на конвертацию валюты привело к приостановке в конце 1996 года кредитования республики со стороны Международного валютного фонда (МВФ), начавшегося годом ранее. Реформы валютного рынка Узбекистана по решению (предложениям) этой организации предполагали решение трех задач - прекращения практики установления множественных валютных курсов, девальвации национальной валюты и уничтожения черного валютного рынка. Все три задачи Узбекистаном полностью еще не решены.

Узбекистан, таким образом, оказался перед выбором: 1) согласиться с влиянием международных финансовых институтов на перемещение капиталов и обменный курс, при этом соглашаясь одновременно с утратой значительной части независимости в принятии решений и утратой возможности маневра в денежной политике; 2) упрямо замкнуться в собственном финансовом рынке, пытаясь стерилизовать внешнее воздействие на него.

Как видим сейчас, реакция Узбекистана на влияние международных финансовых институтов в начальный период постсоветской истории была консервативной, но закрытие финансового рынка в качестве доблестной защиты собственного денежного суверенитета в Узбекистане, как и во многих других государствах, окончилось провалом.

Сейчас соседнему Узбекистану угрожает другая опасность. По заключению экспертов, в настоящее время в Узбекистане масштабы теневой экономики шире, чем легальной. Масштабы скрытых от бюджета доходов в Узбекистане достигли 60 процентов от объема ВВП, и они уходят в карманы частных лиц, минуя госбюджет. Именно этот гедонически настроенный пробивной слой узбекского общества, наряду с той огромной частью политической элиты Узбекистана, которая до сих пор не осознает коренное изменение обстановки и не признает неадекватности традиционных инструментов современного государства-структуры, и представляет угрозу будущему Узбекистана и региона в целом.

На фоне всего этого совершенно очевидно, что нынешняя оппозиция, вместо того чтобы выдвинуть реальное решение и кардинальное понимание таких жизненно важных для государства вопросов или хотя бы поставить вопрос об отсутствии реальных (законодательных, институциональных и иных) механизмов жесткой ответственности власти за результаты своей работы, своими прямолинейными обвинениями и переходящими на личность очернениями принуждает нынешнюю власть к имитации по лечению бюрократических патологий бюрократическими же методами, и старается инкорпорировать в свои ряды того или иного популярного политика, то есть заставляет поделиться властью.

В данный момент «благодаря» усилиям акаевских реформаторов экономика Киргизской Республики по большому счету представлена в виде большого базара (Дордоя, Кара-Суу и тому подобных), где крутятся реальные деньги, а роль органов государства сужена до сборщика налогов, установителя порядка и успокоителя народа без всяких митингов и волнений. Представители государства, работники госаппарата доведены до уровня мелких и никчемных клерков, довольствующихся заработной платой в два раза меньше, чем получают официанты бишкекских кафе. За примерно такую же работу, что выполняют государственные служащие, нанятые так называемыми международными организациями работники получают в десятки раз больше. Единственное преимущество последних – знание английского языка. Хотя при этом говорится, что в 2006 году на содержание государственного аппарата было выделено 34,3 процента бюджета страны.

Был в правительстве, например, Данияр Усенов, который как-то понимал и озвучивал эти проблемы и пытался в будущем решить их в рамках того же поля, на котором играют «реформаторы». Но он уже очернен и отстранен, несмотря на то или благодаря тому, что он, скорее всего, один из немногих во власти может осуществить реальный масштабный бизнес-проект.

Сейчас, судя по всему, ни у оппозиции, ни у правительства нет четкого понимания нынешних проблем в фундаментальном аспекте, что способствует продолжению по инерции политики, унаследованной от акаевского периода. Яркий тому пример - общепринятый подход государственных чиновников к стратегическим и другим объектам госсобственности, которая в худших традициях акаевских времен до сих пор рассматривается как обуза для государства и нажива для иностранных, прежде всего для сомнительных российских или казахстанских приватизаторов, а не как важнейший инструмент решения задач развития страны и выполнения государственных функций. Безусловно, такой подход имеет какое-то реальное обоснование: на первом условном этапе приватизации, в 1991-1993 годах, основной упор был сделан на так называемую «малую» приватизацию, то есть приватизацию объектов торговли, общественного питания и бытового обслуживания. В результате чего в данное время значительная ее часть (более семи тысяч объектов малого и среднего бизнеса) бывшего государственного имущества Киргизской Республики находится в негосударственном секторе. Именно они стали приносить больше налогов в бюджет. Однако это с лихвой «компенсировалось» неуплатой налогов, дивидендов и тому подобного крупнейшими налогоплательщиками, стратегическими АО с госдолей: они недоплатили в казну за акаевский период столько, что успешная работа всех остальных налогоплательщиков все равно не может помочь залатать бюджетные дыры.

Таким образом, киргизские чиновники до сих пор не могут отказаться от пседолиберального двоемыслия и взглянуть прямо в лицо реальности, трезво оценить результаты приватизации и, в первую голову, залоговых аукционов. Которые, совсем не были приватизацией ни по своей букве, ни по своему духу, а были передачей акаевским окружением обманным путем, в тайне от общества, в руки специально отобранных людей наиболее ценного в государственной собственности. При такой сформировавшейся системе мотивации участников приватизации невозможно нормальное функционирование как отдельных предприятий, так и экономики в целом. Те, кто преуспевал, и сейчас при К.Бакиеве преуспевают в условиях постоянного передела и захвата. Чаще всего, по своему складу, они неспособны на нормальную работу, у них нет для этого профессионализма, навыков, желания, это совершенно другой слой людей - лишенных чувства чести и совести. Как мы видели до сих пор в политической жизни Кыргызстана, при самоедском строении экономики не срабатывают законы эволюции: выигрывают не достойные, а авантюристы, просвещенные халтурщики, люди без чести и совести, так как последние оказались сильнее в этой примитизированной, вульгарной деятельности, а сложные функции остаются невостребованными. Поэтому не удивительно, что итогом реформ, процессов приватизации стала не социальная справедливость, а невиданное ранее расслоение общества на кучку сверхбогачей и остальное население, живущее на грани бедности или даже за ней. Произошла подмена понятий, социальная мимикрия, когда под новой, уже «капиталистической оболочкой» воссоздаются иногда феодальные элементы, что-то из эпохи колониальной политики царской России. К сожалению, подобная смена вывесок привела к отчуждению населения от государственной, экономической, предпринимательской деятельности, сделав большинство людей лишь винтиками бюрократическо-олигархической машины, лишенными возможности реализовать свой личностный, творческий потенциал.

При нынешней власти такой подход уже нашел свое документальное отражение в официальном документе – постановлении №760 правительства Киргизской Республики от 06.11.2006 года «О стратегии развития страны на 2006-2010 годы». Согласно этому документу, принятому правительством Ф.Кулова, в указанный период будут приватизированы все заметные стратегические объекты киргизской экономики – ГЭС, ОАО «Кыргызалтын» и другие, вплоть до угольной отрасли, которая во всем мире считается дотационной. Это именно те государствообразующие объекты и отрасли стратегического назначения, на приватизацию которых до последнего момента правления А.Акаева не дали свое согласие депутаты Жогорку Кенеша (парламента Киргизии) прежних созывов.

Я, в принципе, согласен с высказываниями, согласно которым в истории страны и народа 2007-й и ближайшие годы станут поворотным пунктом. Или–или. Либо К.Бакиев и его политическое окружение, сделав окончательный выбор, пойдет по пути серьезных экономических реформ, смены политической парадигмы, отказа от провалившихся псевдо-либеральных концепций и приступит к разрушению всяческих детских иллюзий в отношение зарубежных доброжелателей, начиная от международных финансовых институтов и России (в которой к тому же наблюдаются признаки старой царской России, той, при которой в 1916 году произошло истребление киргизского и казахского народа), и оканчивая сомнительными иностранными компаниями, акаевским окружением и Б.Березовским. И переходит к разумному, гибкому государственному регулированию, модернизации, инновациям, освоению новых технологий, поощрению малого и среднего бизнеса, настоящему предпринимательству. Либо нас может ожидать период стагнации, усиления негативных тенденций, а может быть, - и очередная бархатная революция.