Последние события в Туркменистане вновь актуализировали набор «дежурных» тем в большинстве публикуемых и озвучиваемых материалах как информационного, так и аналитического характера. Буквально в день, когда официальные СМИ Ашгабада объявили о смерти С.Ниязова, подавляющая часть комментаторов рассматривала как один из вероятных сценариев ближайшего будущего обострение межклановой борьбы в стране, способной при определенных обстоятельствах привести к серьезным последствиям. Однако ни о самих клановых группировках, ни об их реальной численности, к сожалению, ничего не говорилось. Их приблизительное количество оценивалось то как три, то как четыре.

Нет смысла пересказывать многое из того, что писалось о ситуации в Туркменистане, следует обратиться к реальному положению дел, тем более, что исторические особенности кланового института у туркмен достаточно хорошо изучены рядом современных туркменских исследователей, вынужденных покинуть свою страну по политическим мотивам. Есть некоторые данные и о кланах в ранний период становления режима С.Ниязова вплоть до середины 90-х гг. ХХ в.(см. Кадыров Ш. Этнология управления в средней Азии: вчера, сегодня, завтра. – http://turkmeny.h1.ru/analyt/a12.html; он же. Туркменистан: институт президентства в клановом постколониальном обществе.– http://turkmeny.h1.ru/analyt/a4.html; Кулиев А. Туркменская элита - взгляд изнутри. – http://www.iicas.org/articles/library/libr_rus_20_03_01_t.htm)

Однако происходившее в последующие годы оказалось, как это не парадоксально выглядит на первый взгляд, менее всего известно. Такая ситуация объяснялась двумя причинами: во-первых, целенаправленной политикой С.Ниязова, направленной на «закрытие» любой информации о том, что происходит в высших эшелонах власти; и, во-вторых, довольно сложной системой неформальных союзов и тактических коалиций представителей высшей номенклатуры, принадлежащей к различным кланово-земляческим родоплеменным объединениям. Роль так называемого кланового фактора не была в период правления Туркменбаши решающей, но в условиях обострения ситуации в стране она могла стать таковой при определенных обстоятельствах. (Подробнее об аналитических предположениях на это счёт см.: Улунян Ар. А. ЦЕНТРАЗИЯ 2000/2005: Упущенный шанс? Оценки и прогнозы зарубежного экспертно-аналитического сообщества. М., 2006)

Первым серьезным отголоском «клановой темы» стало заседание 24 декабря Халк маслахаты (Народного Совета). Согласно новой редакции части 46 статьи Конституции в состав этого органа, имеющего гораздо больше полномочий чем местный парламент, входят «хякимы (главы администраций. – прим. ИА «Фергана.ру») этрапов (районов. – прим. ИА «Фергана.ру») и городов, арчыны (главы администраций. – прим. ИА «Фергана.ру») городов и поселков, являющихся административными центрами этрапов». Ранее этот же абзац основного закона страны звучал следующим образом: «хякимы городов, являющихся административными центрами велаятов и этрапов, арчыны городов и поселков, являющихся административными центрами этрапов». Суть предпринятого изменения заключается в расширении представительской базы Халк Маслахаты. Отныне главы всех, а не только административных центров районов получают право на место в Народном Совете.

«Нация племён», как нередко называют этнополитики особенность этнического состояния современного туркменского этноса (см. подробнее: Кадыров Ш. «Нация племён». Этнические истоки, трансформация, перспективы государственности в Туркменистане. М., 2003), требует соответствующего к себе отношения в условиях, когда с политической арены уходит авторитарный руководитель, осуществлявший тотальный контроль над всем Туркменистаном. Это понимают и его наследники, не имеющие «равноценной» замены ушедшему лидеру.

При Ниязове господство текинцев носило очевидный характер, а исход скрытой борьбы за влияние региональных родоплеменных групп полностью зависел от самого Туркменбаши. Нынешний исполняющий обязанности президента Гурбангулы Бердымухаммедов также относится к текинцам.

На том же заседании Народного Совета было рассмотрено ещё одиннадцать кандидатур, которые должны были выдвигаться на пост президента при всенародном голосовании: первый заместитель хякима Дашогузского велаята Аманнияз Атаджиков, хяким района имени Сапармурата Ниязова Батыр Чошшиев, замминистра нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов Ишанкули Нурыев, зампред комитета по туризму и спорту Дурды Дурдыев, мэр города Абадан Оразмурат Караджаев, заведующий отделом хякимлика Ахалского области Аннаберды Чупанов, мэр города Туркменбаши Аширнияз Помманов и депутат меджлиса, секретарь Балканского велаятского комитета Демократической партии Туркменистана Реджепмаммед Дараклиев. Председатель ЦИК, в свою очередь, особо отмечал необходимость выдвижения представителей всех пяти велаятов на предстоящих президентских выборах. В ходе заседания Халк Маслахаты набравшими достаточное количество голосов (Бердымухаммедов был рекомендован единогласно) оказалось ровно пять: замминистра нефтегазовой промышленности и минеральных ресурсов Ишанкули Нурыев, мэр города Абадан (Ахалский велаят) Оразмурат Караджаев, мэр города Туркменбаши (Балканский велаят с преимущественным населением туркмен-йомудов, гёокленов) Аширнияз Помманов, первый заместитель главы Дашогузской области (подавляющая часть населения которой йомуды, ата, теке, човдуры и др.) Аманнияз Атаджиков и глава Карабекаульского района Лебабской области (население туркмены-эрсари) Мухаммедназар Гурбанов. Примечательно, что все они являются чиновниками второго номенклатурного эшелона, в то время как ни один из руководителей областей высшего ранга (включая главу ашхабадского муниципального образования, приравненного к пяти велаятам), а именно - Курбанберды Оразмурадов - хяким Ахалского велаята; Оразмурад Эсенов – глава администрации Ашхабада; Оразмурад Ниязлиев - хяким Балканского велаята; Сапармурад Аширов - хяким Дашогузского велаята; Тагаймурад Мамедов - хяким Лебапского велаята; Мухаммед Курбанназаров - хяким Марыйского велаята - не был рекомендован даже гипотетически на кандидатство во время президентской гонки. Этот факт свидетельствует о том, что нынешние первые лица серьезно опасаются самого намека на регионально-земляческий фактор при борьбе за власть в стране. При этом нынешний и.о. президента заявил о том, что он выдвигается от Марыйского велаята.

Вскоре по каналам зарубежных информагентств стали поступать сообщения, что власти в Ашхабаде усилили контроль над этой Марыйской областью, опасаясь развития там чрезвычайной ситуации. Суть происходящего весьма примечательна и заключается в созданной в период правления Ниязова довольно сильной местнической системой распределения влияния, с которой сам же Туркмен-баши и боролся. Ахалская группировка текинцев, которой покровительствовал Ниязов, была не единственной. Помимо неё существовали ещё несколько «родоплеменных» региональных: марыйская, кизил-арватская, чарджоуская, балканская и ташаузская. Каждая из них некогда имела своего могущественного «представителя» из числа хозяйственно-государственной номенклатуры и Туркменбаши весьма успешно использовал сложившуюся ситуацию для того, что бы проводить политику сдержек и противовесов. Однако со временем, при кадровых чистках так называемые кланы фактически в своём большинстве потеряли «признанных вождей», и в действительности осталось лишь два из них, реально имеющих серьезных представителей. Ими оказались текинцы, патронировавшиеся Ниязовым и чарджоузцы (эрсарынцы), которые, как считают местные обозреватели, патронируются начальником президентской охраны, Акмурадом Реджеповым, принадлежащим к племени эрасари. Главы других кланов оказались либо в тюрьме, либо за границей, либо в активной оппозиции режиму Ниязова. В сложившейся ситуации новым властям надо было продемонстрировать, с одной стороны, «понимание» в отношении кланов, а, с другой, добиться для себя проведение на пост президента своего человека.

Таким образом, в результате объективно сложившегося положения, чарджоузская группировка и ахалтекинская оказались союзниками, при этом они достаточно опасливо относятся к происходящему в Марыйском велаяте, так как здесь, на данный момент, сосредоточены «болевые» узлы страны. Во-первых, в Мары находится важная с точки зрения внутренней и внешней безопасности авиационная база, и, во-вторых, именно в этом регионе сложилась тяжёлая ситуация с продуктами питания. Более того, он имеют общую границу на юге и юго-востоке с беспокойным Афганистаном. Судя по всему, регион рассматривается как один из проблемных, а выдвижение нынешнего и. о. президента именно отсюда должно изначально лишить возможности любого гипотетического лидера создать регионально-клановую проблему для власти с «подключением» афганского фактора.

Таким образом, при всей условности кланово-земляческих связей в современном Туркменистане, следует предполагать о том, что номенклатура из ахалских теке и «чарджоузцев» постарается, с одной стороны официально демонстрировать желание расширить участие во власти представителей из других землячеств, но, по сути, продолжит прежний курс. Не исключено, что они постараются привлечь на свою сторону выходцев из Кизиларвата (ныне г. Сердар), также являющегося частью зоны Ахала и известного в недалеком прошлом как одна из кузниц современной туркменской общественно-политической и культурной элиты. Однако при любом развитии ситуации тема клановости будет время от времени актуализироваться как в внутри страны, так и за её пределами.