Фрагмент картины В.Верещагина "После удачи"

Исследования «таинственного Востока» обычно связываются с научными экспедициями, по меньшей мере, с самоотверженными исследователями- одиночками, подобными жюльверновскому Паганелю, снаряженными научными «обществами, королевскими академиями и тому подобными учреждениями. И при этом часто забывают, что первичные географические, исторические и прочие сведения о странах Востока, в том числе и Средней Азии, приносили совсем другие люди: купцы, военные, авантюристы. Особую категорию исследователей составляли «ориенталисты поневоле» - тысячи и тысячи русских пленников, захваченных кочевниками в селах и станицах Оренбургской пограничной линии и десятилетиями влачивших рабское существование в Хиве, Бухаре, Коканде, Ташкенте, Самарканде и десятках других городов Средней Азии...

* * *

В политических инструкциях любому российскому посольству, направлявшемуся в среднеазиатские ханства в конце XVIII- начале XIX веков, обязательно наличествовал пункт об освобождении русских невольников. Откуда появлялись эти люди, когда никаких войн Россия с этими государствами не вела? Первые русские пленники, проданные в рабство в Средней Азии, появились здесь еще в XIII- XIV веках, захваченные в разрушенных городах и селах Руси татаро-монголами. Позднее, когда южные и юго-восточные рубежи России выдвинулись к Астрахани, рекам Уралу и Иртышу, на невольничьих рынках Хивы и Бухары стали появляться простые русские крестьяне, «разбойно захваченные» на полевых работах казахами. Изредка среди них появлялись купцы, солдаты, унтер-офицеры. Их судьба была несколько другой, чем у мирных хлебопашцев: большинство становилось офицерами ханских войск, часто дослуживаясь до больших чинов.

«В 1774 году, служа сержантом в Нижегородском пехотном полку, а по учреждении из онаго баталионов, в 1-м баталионе, в Оренбурге, который город, как всем известно, возмущенною государственным злодеем чернью не малое время содержан был в осаде, и в июне месяце командирован я был на заставу, так называемую дорогу Илецкой защиты, с двадцатью человеками военных людей, а именно: десятью солдатами и десятью казаками. При команде нашей состояла одна пушка. И как утренняя заря стала только восприять свое начало, тогда напали на нас из ватаги бунтовщиков около пятисот человек...» Полный текст «Девятилетнего странствования» доступен здесь

Без сомнения, среди всех среднеазиатских невольников-россиян самая интересная судьба была у унтер-офицера Нижегородского полка, «уроженца вятского», Филиппа Ефремова. Летом 1774 года он, командуя двадцатью солдатами в маленьком укреплении неподалеку от Оренбурга, был захвачен в плен «злодеями пугачевцами», бежал, снова был пленен (на этот раз казахами) и продан ими в Бухару.

Дальнейшая судьба молодого унтер-офицера складывалась в духе сказок «Тысячи и одной ночи». Первоначально Ефремов был приставлен… сторожить гарем хозяина- регента бухарского хана, но вскоре, как пишет Ефремов, «узнав, что я могу их языком без нужды объсняться, он [бухарский хан. – прим. ред] отрешил меня от должности…». Представлявший угрозу для гарема Ефремов был определен в армию эмира Бухары на должность добаши (капрала), где ему было поручено командовать десятью сарбазами (солдатами).Через два года бывший унтер-офицер командовал уже сотней, в которой двадцать человек были его соотечественниками, и участвовал в нескольких походах на Мерв в южной Туркмении и на Хиву.

Но, несмотря на быстрый служебный рост, а также земельные и денежные пожалования, солдата тянуло на родину, и он решился бежать. Вряд ли это удалось бы, не случись амурно-детективной истории с участием влюбленной в Ефремова ханской ключницы, выкравшей для него печать! Ефремов, выправив необходимые дорожные документы, сумел бежать не один, а вместе с двумя русскими пленными - своими солдатами - через Ура-Тюбе и Ходжент в Коканд, а оттуда, назвавшись татарским купцом из России, отправился в Кашгар.

В «Девятилетних странствиях», написанных после возвращения на родину, Ефремов дал первые в отечественной географии описания северных таджикских городов.

На пути в Кашгар из Коканда гибнет от горной болезни один из спутников Ефремова. В Яркенде, запасшись товарами, Ефремов отправляется в Западный Тибет-Ладакх. Путь лежал через перевалы Каракарума высотой свыше 5000 метров, которые оказались роковыми для второго спутника Ефремова: «Не доезжая до Тевату (Тибета) за 15 дней, есть гора весьма высокая, во оной воздух тяжелый и всегдашний туман, человеку и лошади захватывает дух, от него и умирают, тут мой и второй товарищ русский помер. Коего по образу своему похоронили…».

Истинные причины горной болезни не были известны вплоть до конца XIX века, виновником ее считался «дурной воздух» в высокогорье, но Ефремов верно заметил, что страдает от нее, в основном, идущие через перевал с грузом, а не верховые, не испытывающие большой физической нагрузки.

В Тибете русский путешественник прожил около месяца и дал интересную характеристику его географии, населения, климата, путей сообщения. «Большая кумирня, , в вышину имеет 62 сажени, верхушка (кровля) золоченая, лакеев более 10000… Находят из своей земли золото, серебро, медь, свинец, лазорь камень (лазурит). Есть пшеница, ячмень, горохи разные… Горы почти совсем не проходимые, а ежели и есть где дороги, то весьма узкие и во многих местах опасные по причине ужасных пропастей, по сторонам оных находящихся, в кои воды, стремящиеся с гор, с ужасным шумом ниспадают. Во многих местах расселины гор соединены висячими мостами, составленными из древесных сучьев».

Из Тибета Ефремов отправился через Кашмир в Индию с группой паломников- мусульман, шедших из Кашгарии (ныне - китайский Синьцзян. – прим. автора.) в Мекку. После долгих приключений и мытарств он, наконец, добрался до Калькутты, где сел на английский почтовый корабль, идущий в Лондон. Последнее испытание поджидало отважного путешественника уже в тропических водах Индийского океана: «Проходя многие государства, горы и пустынные степи, не имел никакой усталости и не чувствовал в себе болезни, а как стал мыться морской водою, то у ног подошвенная кожа вся отстала, которую обрезал, после чего и ходить никаким образом было невозможно по причине великой чувствительности. Положа в туфли стельки войлочные и хлопчатой бумаги (ваты), едва и тогда мог выходить на верх корабля. для почерпания свежего воздуха».

Вернувшись на родину, в Петербург, 26 августа 1782 года, после десятилетнего плена и странствий, Филипп Ефремов был пожалован званием прапорщика и определен на службу в Государственную Коллегию иностранных дел, то есть, российский МИД того времени. В этом сыграло роль его знание бухарского (узбекского), персидского и других азиатских языков.

Написанные через два года после возвращения на родину «Девятилетние странствия унтер-офицера Филиппа Ефремова» издавались при жизни автора трижды: случай для России конца XVIII века очень редкий. Интерес к книге был огромен, прежде всего, потому, что он первым из европейцев проделал труднейший путь из Средней Азии через Кашгарию и Тибет в Индию, дав обширные описания всех посещенных им стран. Особенно подробно описывается Бухарское ханство и сопредельные с ним территории региона. Помимо географической характеристики, даны обширные сведения по этнографии, полезным ископаемым, здравоохранению, администрации и другим сферам жизни среднеазиатских государств. Автор впервые в русской научной литературе дал обширный «Перевод бухарских слов». Этот словарь включал в себя 625 слов и выражений, в основном, таджикских.

«Путешествие поневоле» Филиппа Ефремова не осталось без внимания и в Оренбурге: сведения, содержавшиеся в книге плененного пугачевцами, а затем казахами унтер-офицера, стали ценным дополнением собираемых по крупицам сведений о Средней Азии, на протяжении десятилетий систематизируемых Оренбургской пограничной комиссией.

* * *

Об авторе: Виктор Дубовицкий - доктор исторических наук, живет в городе Душанбе, Таджикистан.