В пригородах Алма-Аты прошли кровавые столкновения местных жителей с полицией
«14 июля во время силовой акции по сносу самовольно построенных домов произошли столкновения местных жителей с полицией. Двадцать восемь полицейских получили телесные повреждения различной тяжести, шестнадцать из них госпитализированы, один из сотрудников был облит бензином и подожжен. Трое сотрудников полиции были взяты в заложники. Во время стычек с силовыми структурами были сожжены одна пожарная и одна полицейская машина. Со стороны гражданского населения количество пострадавших не установлено, так как они никого к себе не подпускают, в том числе врачей скорой медицинской помощи».
Таковы строчки сообщений информагентств о событиях в Шаныраке – одном из стихийных поселков, давно выросших вокруг Алма-Аты [Предыстория вопроса - в статьях «Шанырак - новый символ социального противостояния в Казахстане» и «За одно утро в казахском поселке Бакай снесено свыше пятидесяти домов»]. Подробности событий прошедшей пятницы – в фоторепортаже Андрея Гришина (специально для ИА «Фергана.Ру»).
* * *
Отряды полиции особого назначения (ОПОН) были стянуты к поселку в два часа ночи. В пятницу 14 июля около сотни домов, расположенных в «Шаныраке», по замыслу городских властей должны были разделить судьбу другого поселка - «Бакай», где свыше пятидесяти домов-самостроев были снесены накануне за одно утро. Однако на этот раз жители обреченных домов учли ошибки своих «товарищей по несчастью» и основательно подготовились к встрече.
Первая атака ОПОНа началась около шести утра. Выступивших навстречу женщин, попытавшихся было начать переговоры, попросту смели. Но тут полицейских и ОПОНовцев встречает град камней, летят бутылки с зажигательной смесью. Обороняющиеся поджигают старые покрышки, создавая дымовую завесу. Не ожидая такого отпора, силы правопорядка отступают, оставляя за собой раненых полицейских. Одного из них - замначальника РУВД полковника Ненашева, командующего наступлением, лежащего с разбитой головой, едва не добивают камнем, но его спасает пожилая женщина, буквально прикрывшая милиционера своим телом. После этого несколько остывшие местные жители укладывают раненого полковника на «нейтральной территории», чтобы его забрали коллеги. Тем не менее, другого ОПОНовца в тяжелом состоянии, взятого в заложники, прячут в глубине поселка.
Однако около десяти утра полиция с двух сторон предпринимает попытку второго штурма. Несмотря на то, что теперь полицейских и ОПОНовцев уже больше тысячи, в их действиях нет согласованности. Первые же булыжники и бутылки с бензином быстро останавливают нападавших с восточного края, там же от бутылки с зажигательной смесью вспыхивает пожарная машина. Пожарники спасаются бегством. На западном фланге столкновения принимают гораздо более ожесточенный характер. Полиция начинает стрелять в толпу резиновыми пулями; одновременно лица в штатском и сами ОПОНовцы в ответ на град булыжников и бутылок с бензином тоже отвечают метанием камней. Женщины и дети, как полагается в зоне ведения настоящих боевых действий, подносят мужчинам камни и бутылки с бензином.
На поле боя остается снова несколько раненых участников штурма. Валяются брошенные щиты, дубинки и каски. Но если двоих полицейских, избивая по дороге, доставляют в один из домов, то ОПОНовца разъяренная толпа привязывает к столбу, обливает бензином и поджигает.
Потерпевшие поражение силы правопорядка укрываются за школой, служащей в это утро штаб-квартирой для «другой стороны» - силовиков, пожарных, медиков, водителей тракторов и представителей районного акимата (администрации). Время от времени за забор летят камни. Постоянно прибывают журналисты. Приезжают правозащитники, которые берут на себя роль посредников между восставшим поселением и властью. У журналистов, попадающих сквозь оцепление «шаныраковцев», требуют удостоверения: к оппозиционным изданиям относятся благосклонно, зато съемочную команду государственной телекомпании «Хабар» изгоняют, едва не лишив аппаратуры.
Понятно, что бумага выдана на скорую руку, под явным давлением чрезвычайных обстоятельств, но в этом случае получается, что люди законно отстаивали свое право на собственность. Кстати, как рассказали подъехавшие представители «Бакая», из пяти десятков снесенных там домов только половина была разрушена по постановлению суда – остальные, признанные законными, либо чьи дела еще разбираются в суде, снесли просто «под шумок».
Заложников освобождают только к пяти часам вечера, когда из акимата поступает сообщение, что для решения проблемы стихийных поселений будет создана специальная комиссия, в состав которой войдут и сами их жители. О судьбе задержанных «шаныраковцев» нет никакой информации.
Позже становится известно, что первый ОПОНовец, которому разбили голову, скончался в больнице в тот же вечер. У второго обожжено более 70% кожи и по неподтвержденным данным он умер в больнице утром следующего дня. Еще семнадцать сотрудников силовых структур госпитализировано.
Вечером мэр Алма-Аты выступил по телевидению с заявлением, где сообщил, что акимат не ответственен за сложившуюся ситуацию и все переложил на решения судов.
Шанырак и Алматы переживают шок от случившегося. Нет сомнения, что лишь крайняя степень отчаяния и постоянное ожидание внезапного сноса своих более чем скромных жилищ подвигла людей на крайние поступки. Хотя некоторые моменты трудно поддаются объяснениям. Уже появились мнения, что городская администрация искусственно нагнетает обстановку. В самом деле, за два года противостояния и столкновений можно было найти какое-то приемлемое для обеих сторон решение. Сами «шаныраковцы» акцентируют внимание на том, что столкновения не имеют под собой националистической почвы. Однако районный мэр Устюгов и начальник районного управления внутренних дел Козлов, а также командующий штурмом Нехорошев, практически не говорящие по-казахски, так и не смогли найти общего языка с жителями поселка, многие из которых не понимают по-русски. Эти моменты еще раз говорят об абсолютной неспособности или нежелании городских властей грамотно решить проблему.
Андрей Гришин (Алма-Ата)
