Под давлением оппозиции ему пришлось отправить в отставку правительство. Есть сильное подозрение, что очередь за ним самим. И это закономерный результат всей истории его правления.

Академик

Аскар Акаевич Акаев родился 10 ноября 1944 года в горном селе Кызыл-Байрак (Красное Знамя) на севере Киргизии. Аскар был младшим из пяти братьев. И, как в сказке, самым удачливым. Сначала закончил школу с золотой медалью, затем сразу же поступил в Киевский авиационный институт. Правда, учеба продолжалась недолго: вскоре по семейным обстоятельствам ему пришлось вернуться домой.

Во Фрунзе Аскару пришлось поработать слесарем на машиностроительном заводе. Поучившись еще в нескольких вузах, он в конце концов остановил свой выбор на Ленинградском институте точной механики и оптики (ЛИТМО), который и закончил с отличием в 1968 году. Через три года защитил кандидатскую диссертацию и остался работать в институте. Академическая карьера Акаева развивалась быстро. Уже через шесть лет после защиты он получил должность заведующего кафедрой, а в 1981-м защитил докторскую диссертацию. Тогда же вступил в КПСС, что открыло новые возможности для продолжения карьеры.

Надо сказать, что коммунистом Акаев был неидеальным. Некоторая оппозиционность по отношению к властям, вообще характерная для академической среды, была свойственна и ему. Хотя он и не участвовал в каких-либо крупных диссидентских акциях, но был хорошо знаком со многими выдающимися деятелями демократического подполья. По крайней мере, впоследствии вдова Андрея Сахарова Елена Боннэр говорила о нем как о своем бывшем друге.

Вернувшись во Фрунзе, молодой ученый из Ленинграда сразу стал уважаемым человеком. Он возглавил кафедру во фрунзенском политехе. А позже был избран в ЦК компартии республики и стал сначала вице-президентом, а затем президентом киргизской Академии наук.

Дальше у Акаева все складывалось по общей перестроечной схеме. В 1989 году избран народным депутатом СССР. В парламенте выступал вместе с демократической оппозицией, хотя свои связи с ней предпочитал не афишировать. В частности, голосовал за отмену 6-й статьи советской конституции о руководящей роли КПСС, осуждал позиции Москвы по межнациональным конфликтам. В то же время, несмотря на свою принадлежность к партийному руководству республики, для местной верхушки Акаев оставался чужим.

Ночной звонок

Власть свалилась на Акаева как снег на голову. В ночь с 26 на 27 октября 1990 года в московской квартире академика Александра Самарского, у которого он был в гостях, раздался телефонный звонок. Звонили из Фрунзе. Опешившему Акаеву предложили баллотироваться на пост президента Киргизии. После долгих уговоров он согласился срочно вылететь на родину. Уже утром 27 октября его кандидатура в числе 12 других претендентов была поставлена на голосование Верховного совета республики. И в результате Акаев победил с большим отрывом.

События, развивавшиеся столь стремительно, имели долгую предысторию. Киргизстан в годы перестройки продолжал оставаться тихой среднеазиатской провинцией. Стоявшая у руля партийная номенклатура, традиционно разделенная на два клана - северный и южный, мало интересовалась происходящим в Москве и все свое внимание отдавала внутренним интригам. Однако весной 1990 года грянул гром - в городе Ош на юге Киргизстана начались столкновения между киргизами и узбеками, вылившиеся в кровавую резню.

Республиканское руководство умудрилось проглядеть начало событий и утратило контроль над ситуацией. Спокойная жизнь для местной партийной элиты закончилась, под многими руководителями зашатались кресла. Внутри республики в полный голос заговорила антикоммунистическая оппозиция. Пост президента в Киргизии был введен именно для укрепления пошатнувшегося положения руководства.

На созванной в октябре 1990 года внеочередной сессии Верховного совета Киргизии ни один из претендентов, среди которых был и первый секретарь республиканского ЦК Абсамат Мусалиев, не смог набрать необходимого числа голосов. А Закон о выборах был построен таким образом, что проигрыш Мусалиева привел к коллапсу всей избирательной системы. Необходимо было найти нейтральную фигуру, которая устраивала бы всех. Таким человеком мог стать всемирно известный киргизский писатель Чингиз Айтматов, однако классик от высокой чести отказался. И взамен предложил кандидатуру своего старого приятеля Акаева, которого принялись спешно разыскивать по всей Москве.

Никто из представителей местной номенклатуры не мог тогда предположить, что молодой академик надолго задержится на посту президента. Акаева рассматривали как фигуру временную и в значительной мере декоративную. Реальной опоры - за исключением немногочисленного демократического крыла парламента, молодого поколения партноменклатуры и националистически настроенной интеллигенции - он не имел. И в первый год своего президентства осмотрительный Акаев действовал крайне осторожно, всячески избегая конфликтов с реальными хозяевами республики.

Одновременно он осваивался в новой должности и предпринял ряд мер, которые добавили ему популярности в глазах населения. Большим его успехом стало урегулирование конфликта в Ошской области.

Положение Акаева коренным образом изменилось после августовских событий 1991 года.

Из всех среднеазиатских руководителей президент Киргизии оказался единственным, кто не поддержал ГКЧП. Хотя открытого противоборства с путчистами Акаев сперва избегал. 19 августа ни о каком осуждении ГКЧП и речи быть не могло, поскольку возможный исход событий был совсем не очевиден. Поэтому Акаев в своем обращении к населению республики ограничился выражением крайней озабоченности. Однако уже через два дня, когда стало понятно, куда ветер дует, Акаев объявил происходящее военно-партийным путчем и выразил свою полную поддержку Ельцину.

Происшедший вскоре после победы демократов запрет КПСС значительно подорвал позиции местной партийной верхушки. Акаев, в свою очередь, в полной мере воспользовался ситуацией для укрепления своей власти. На волне демократического подъема в октябре 1991 года он стал всенародно избранным президентом суверенного Киргизстана, получив в ходе безальтернативных выборов 95% голосов.

Реформатор

Демократические убеждения нового президента вскоре дали о себе знать. В начале 90-х годов по числу частных газет Бишкек мог поспорить с Москвой. Либерализация цен в Киргизии произошла на следующий день после аналогичной реформы в России. А по темпам приватизации Киргизия вообще долгое время опережала Россию.

Однако к экономическому чуду это не привело. Бюджет постоянно исполнялся с дефицитом, а инфляция к середине 90-х годов перешагнула рубеж в 1000%. Дело было в том, что, в отличие от России, Киргизия не располагала большими запасами полезных ископаемых. Ее промышленность постепенно хирела, а сельское хозяйство не могло прокормить увеличившееся за годы советской власти население.

Однако база для демократических реформ пока сохранялась. В Киргизии существовала значительная прослойка русской интеллигенции и практически отсутствовал исламский радикализм. Кроме того, республика быстро набрала огромные западные кредиты. Единственным их обеспечением было продолжение демократических реформ. И Акаев старался.

Он сумел быстро приобрести популярность на Западе. Немаловажную роль в этом, как и в успехе на мировом рынке заимствований, сыграли соседи Киргизии. На фоне Эмомали Рахмонова, некоторые из представителей окружения которого открыто приторговывали героином, и тем более рядом с Туркменбаши кое-какие странности киргизской демократии как-то скрадывались, а сам Акаев и впрямь выглядел среднеазиатским Томасом Джефферсоном.

Этим своим имиджем Акаев очень дорожил. В 1994 году он единственный среди своих среднеазиатских коллег наложил вето на закон "О защите чести и достоинства президента", вводивший запрет на любую критику властей. Киргизия первой из стран СНГ вступила во Всемирную торговую организацию.

Необходимостью глубоких преобразований Акаев оправдывал и шаги, направленные на усиление президентской власти. Начать ему пришлось с борьбы с киргизским парламентом, где осели консерваторы. В результате Акаеву удалось его разогнать, пусть и не так быстро, как российскому коллеге. Зато обошлось без стрельбы: проведя два референдума о государственном устройстве, президент вполне легитимно распустил парламент и урезал его полномочия. А в 1995 году с большим отрывом победил на президентских выборах. Акаеву помогало то, что его популярность в республике все еще оставалась высокой. Международные наблюдатели в один голос признали проведенные выборы "чистыми".

Разводящий

Начиная реформы, Акаев, по-видимому, был вполне искренен в своем желании построить в Киргизии демократическое государство, основанное на либеральной экономике. Однако реальные политические условия оказались не слишком приспособленными для осуществления подобных замыслов. Идеализм президента вскоре вступил в противоречие с жесткими правилами азиатской политики.

Политическая элита Киргизии (как, впрочем, и всей Средней Азии) организована по клановому принципу. Все значимые посты как в центре, так и на местах традиционно контролируются крупными группировками, объединенными по семейному, региональному и этническому признакам. Такая ситуация сохранялась и в годы советской власти, хотя влияние кланов в этот период было ослаблено наличием контролируемой из Москвы партийной и государственной иерархии. Так, местная партийная элита всегда была разделена на две крупные группировки - северную и южную. В Москве об этом прекрасно знали и старались назначать на пост первого секретаря киргизской компартии поочередно выходцев с севера и юга.

После того, как в Киргизии было создано независимое государство, а старые партийные структуры оказались разрушены, клановые отношения расцвели пышным цветом. Сам президент был далек от того, чтобы в своих политических и кадровых решениях руководствоваться интересами какого-либо одного клана. Чего нельзя сказать о его назначенцах, которые тянули за собой наверх родню, протеже, друзей и друзей своих друзей. И Акаеву приходилось с этим считаться. Постепенно эволюционировало и президентское окружение. Если вначале Акаев старался искать опору среди сильных лидеров, политиков национального масштаба, то потом стал подбирать себе соратников в зависимости от степени их личной преданности.

В конце концов вокруг Акаева сложилась полноценная "семья". О составе этого новосозданного клана ходят противоречивые слухи. Известно, что большое влияние на кадровые назначения оказывает жена президента Майрам, а также его дочери. Старшая из них, Бермет, играет роль личного имиджмейкера президента. Кроме того, ограниченный круг членов президентской администрации контролирует "доступ к телу". В частности, называли бывшего секретаря Совбеза, а впоследствии председателя Службы национальной безопасности Болота Джанузакова.

Как и любая "семья", акаевский клан нуждался в своем Абрамовиче или Березовском. В ходе приватизации олигархи в собственном смысле слова в республике не появились: размеры собственности, доставшейся в наследство от СССР, были невелики, и она оказалась равномерно распределенной между многочисленными региональными группировками.

Поэтому окружению Акаева пришлось создавать собственного "олигарха". Им оказался зять президента Адиль Тойгонбаев. В сжатые сроки решениями президента под контроль Тойгонбаева были поставлены ключевые отрасли экономики: телекоммуникации, транспорт, авиаперевозки, энергетика, алкогольное производство, бензиновый бизнес, а также ряд банков. На конкурентов натравливалась налоговая инспекция или прокуратура, благо, почти всех представителей молодого киргизского бизнеса было за что отправить в КПЗ.

В существовавшую клановую структуру сильная президентская власть в таком виде вписывалась вполне органично. В отличие от демократических институтов, которые в свое время Акаев сам и выпестовал.

Первые аресты главных редакторов и журналистов независимых СМИ начались еще в 1993 году, а во второй половине 90-х они превратились в обычную практику. Такая же участь постигла и некоторых лидеров оппозиционных партий. Впрочем, гонения на прессу и оппозицию никогда не принимали в Киргизии таких масштабов, как в соседних Узбекистане или Туркмении. Осужденных регулярно миловали или отпускали по амнистии, а закрытые газеты иногда открывались вновь. Интеллигентный Акаев крови не жаждал, кроме того, он был озабочен сохранением хороших отношений с Западом.

К президентским выборам 1995 года, когда остатки коммунистической оппозиции были в основном добиты, оказалось, что президент из локомотива реформ превратился в человека, который регулировал отношения между группировками и поддерживал среди них равновесие. Правда, надо отдать Акаеву должное: свою роль он выполнял и выполняет безукоризненно. За время его президентства не произошло ни одного серьезного конфликта на клановой почве - по крайней мере, подобная информация во внешний мир не просачивалась.

Пересидел

К президентским выборам 2000 года Акаев подошел уже вполне сформировавшимся азиатским лидером. Однако полной уверенности в легкой победе у окружения Акаева не было. Население, две трети которого находилось за чертой бедности, устало от экономической разрухи. Независимые соцопросы давали президенту не более 50% голосов. Конечно, с 6% Ельцина в декабре 1995 года не сравнить, однако сама возможность второго тура могла подорвать авторитет президента в глазах властной элиты страны. И президентская команда принялась расчищать Акаеву путь к третьему сроку.

В частности, его наиболее опасному конкуренту Феликсу Кулову, заявившему о своем желании участвовать в выборах, предвыборную кампанию пришлось вести из следственного изолятора. Помимо давно отработанных в центрально-азиатских республиках предвыборных технологий было предложено и одно ноу-хау: для кандидатов был введен экзамен по государственному языку, который должны были принимать особые лингвистические комиссии при ЦИКе.

С самого начала нетрудно было предположить, что среди "двоечников" окажутся несколько кандидатов от оппозиции. Некоторые вообще отказались сдавать экзамен и были сняты с дистанции. Акаев на экзамен пришел, причем проявил скромность и согласился на четверку. Надо ли говорить, что в отсутствие сколько-нибудь серьезных конкурентов выборы прошли как по маслу.

Однако, как выяснилось позже, эта победа оказалась сродни поражению. В последующий год стало очевидно, что экономические реформы окончательно провалились, а действующая политическая система не способна решать задачи по выводу республики из кризиса.

Широко разрекламированная Акаевым после выборов административная реформа, которая должна была привести к появлению в руководстве страны новых кадров, свелась в итоге к очередной "чистке" и сокращению госаппарата. Существующая клановая система по-прежнему весьма эффективно отсеивает новичков. Об успехах в борьбе с коррупцией говорить не приходится.

Ситуацию усугубляет и то, что откровенно "грязные" выборы 2000 года основательно подмочили репутацию киргизского Джефферсона на Западе. Спасла его только антитеррористическая операция США: Акаев предоставил американским ВВС базу в Манасе, а те взамен закрыли глаза на нарушения демократических стандартов.

Сейчас проблема Акаева заключается в том, что он за десять лет так и не смог определиться, какое же государство - западное или восточное - он строит. На сегодняшний день оппозиция, за годы относительной демократии в республике набравшая вес, уже достаточно сильна для того, чтобы добиться отставки правительства. Однако это не означает, что она будет готова взять на себя управление государством, если в отставку уйдет президент. Ведь киргизская оппозиция по большей части маргинальна, лишена управленческого опыта и, как принято говорить в России, внесистемна.

С другой стороны, Аскар Акаев безнадежно упустил время, когда можно было выстроить классическую азиатскую властную модель - вроде тех, что существуют в Туркмении и Узбекистане. Как показали события последних месяцев, закручивать гайки уже поздно, а смягчать режим - рискованно: каждую уступку оппозиция трактует как собственную победу.