Глубокомысленные выводы политологов, оперирующих категориями планетарного масштаба и утверждающих, будто режим Ислама Каримова фактически начал обратный отсчет, похоже, так и останутся в категории гипотетических, а посему явно преждевременных. Рано, думается, хоронить и ту систему власти, что узбекский президент выстроил и выпестовал…

Недавние события в Андижане, которые и российские, и западные СМИ первоначально почему-то тут же расценили как народное восстание в отдельно взятом регионе республики, при ближайшем рассмотрении, и с учетом вновь открывшихся обстоятельств, уже не кажутся однозначными и безоговорочно позитивными. По крайней мере, с точки зрения попытки неких неизвестных широкой общественности прогрессивных политических сил положить конец диктатуре одного человека и дать начало демократическим преобразованиям.

Сегодня, спустя неделю после того, как в Андижане пролилась кровь, анализируя информацию, предоставленную в распоряжение прессы конфликтующими сторонами – властью и теми, кто решился на противостояние ей – приходишь к выводу, что версия о беспощадном и бессмысленном народном гневе, не совсем верна. Да, люди устали от нищеты, хотели бы жить лучше, но они не настолько безрассудны, чтобы не понимать очень простой истины – власть будет бороться за свое существование до последнего патрона.

А теперь – детали, из которых, как известно, и складывается общая картина. Начнем с февраля, когда начался суд над группой андижанских бизнесменов, якобы причастных к деятельности экстремистской религиозной организации «Акрамия». По той информации, что удалось получить на сегодняшний день, людей, давно и основательно ворочающих весьма солидными средствами, перспектива строительства халифата интересовала меньше всего. Они делали деньги, реализуя свои способности, знания и связи в ведущих и высокодоходных отраслях экономики города, области и, отчасти, республики. По большому счету, их устраивала политическая стабильность, несмотря на то, что она привела к экономической и нравственной стагнации. Как людей практичных и предприимчивых, бизнесменов, естественно, раздражала система взаимоотношений власти и капитала, но и к этому приспосабливаются, вырабатывая определенные правила игры.

Апогей процветания группы солидных предпринимателей, имевших неосторожность совместить сугубо практические интересы с духовными, как бы разделив свою жизнь на две равные составляющие, по оценкам деловых кругов республики, приходился на правление в Андижанской области Героя Узбекистана Кабулжона Абидова. После того, как президент сменил одного своего наместника на другого, и область возглавил Саидулла Бегалиев, у бизнеса начались проблемы.

Ситуация типична для всей страны. Всякая новая администрация, едва приступив к исполнению своих обязанностей, как правило, начинает с подсчета чужих денег. Справки об оборотах капитала конкретных предприятий и фирм, уровне их доходов, банковских счетах любому хокиму (главе администрации) составляют по первому его требованию, невзирая на очевидную незаконность предоставления подобной информации. Ознакомившись с нею, хоким обычно и определяет дальнейший курс, который зависит от его личной порядочности, потребностей регионального бюджета, коммерческих интересов группы лиц, инициировавшей назначение выдвиженца, их аппетитов, если хотите.

Судя по всему, именно так происходило и в Андижанской области. Однако обеспеченные люди, не первый год «разводящие» с властью возникающие по ходу дела коллизии, были убеждены, что и на сей раз им удастся найти традиционный компромисс, отдав власти меньшую часть и, сохранив большую.

Не получилось. Власть, вполне вероятно, хотела наоборот и, воспользовавшись причастностью бизнесменов к религии, скорее всего, решила разыграть именно «религиозную карту». Карту, которая, начиная с конца девяностых годов, ни разу не приводила к проигрышу.

Далее все шло по наработанной и неоднократно апробированной схеме – листовки антигосударственного содержания, религиозная литература экстремистского характера, связи с одиозными исламскими организациями, центры которых расположены за рубежами Узбекистана…

Словом, все как обычно в подобных ситуациях. Обычно, естественно, для этой южной республики.

Следствие долгим не было, и уже в феврале нынешнего года начался суд. Параллельно, а если быть точным, практически одновременно с началом судебного процесса, на ряде веб-сайтов начинают появляться статьи, обвиняющие режим Ислама Каримова в преследовании мирных мусульман, в частности, тех, что принадлежали к андижанской религиозной группе, получившей название «Акрамия».

Обращает внимание то, что статьи о членах этой первичной ячейки, равно как и о проходящем судебном процессе, публиковались слишком часто, я бы сказал, с повышенной, несвойственной для других аналогичных ситуаций, интенсивностью. Отслеживавшие их периодичность, независимые специалисты в сфере прав человека начинали склоняться к мысли, что неспроста, и даже выдвинули версию о весьма приличном финансировании этой информационной кампании. По крайней мере, они и сейчас утверждают, что подобный уровень активности наблюдался только в период суда над лицами, причастными к взрывам в Ташкенте в феврале 1999 года. Но тогда и причина была иная - весомее, как минимум, а потому и получившая широкий международный резонанс.

Статьи, доказывающие непричастность андижанских бизнесменов к любым формам радикального ислама, экстремизму, расовой и религиозной нетерпимости вкупе с заявлениями различных организаций, специализирующихся на правовой защите, идут вплоть до последнего судебного заседания - 12 мая. О скором приговоре извещены ведущие зарубежные издания, включая российские. В Андижан планируют прилететь журналисты солидных газет и журналов, чьи издатели еще недавно не были замечены в обостренном интересе к судьбе последователей нетрадиционных форм ислама, преследуемых за свои убеждения.

Сегодня, после обобщения некоторых данных, полученных из конфиденциальных источников, я склонен к выводу, что результаты судебного разбирательства, равно как и сам приговор, предугадать который не составляло особого труда, зарубежные средства массовой информации интересовали менее всего. Они ожидали нечто более масштабного и значимого. Да, рядовые сотрудники изданий, временно делегированные в Узбекистан, скорее всего, не предполагали грядущих в Андижане событий, но те, кто принял решение, уверен, знали о них изначально. Например, известно, что одна из самых популярных российских радиостанций, как минимум, за неделю до андижанской трагедии, устами западных политологов предрекала крах режима Ислама Каримова в результате народного восстания…

Кровавый мятеж, конечной целью которого была смена существующей в Узбекистане власти, действительно готовили, он был хорошо оплачен, и его никак нельзя назвать стихийным, вызванным необъективным рассмотрением уголовного дела членов религиозной организации «Акрамия».

Начнем по порядку – с ввоза оружия из-за пределов Узбекистана. Те, кто живет в этом действительно полицейском государстве, отдают себе отчет, что доставить автоматы Калашникова в страну можно только при одном непременном условии – поэтапного подкупа должностных лиц на всем протяжении предполагаемого маршрута вплоть до места назначения. Именно это, судя по всему, и было сделано теми, кто спланировал акцию.

Далее. Захват андижанской, так называемой «крытой» тюрьмы, в которой отбывали наказание и ожидали приговора суда особо опасные преступники. Например, почему на момент штурма тюрьмы возле нее не оказалось бетонных ограждений?. А ведь они были…

Почему охрана тюрьмы, несмотря на только что прозвучавшие в ночной тишине автоматные очереди (Андижан не такой большой город, чтобы их не слышать, есть здесь и телефонная связь), не была оперативно и достойно усилена? Почему не использовала крупнокалиберные пулеметы, установленные по периметру? Не успела или не пожелала?

На захвате оружия в батальоне патрульно-постовой службы и воинской части можно особо не останавливаться, так как здесь налицо обычное разгильдяйство, свойственное для всех без исключения силовых подразделений в мирное время. И не только в Узбекистане. К тому же, восемнадцатилетние мальчишки, призванные в армию, оказавшись наедине с вооруженными и неизвестными им взрослыми людьми, растерялись, а единственное желание, которое не давала им покоя, было остаться живым. Их нельзя винить в неоказании сопротивления – те, кто совершил налет, положили бы всех на месте. Невзирая на возраст и вероисповедание...

Но вернемся к тюрьме. Стоит она в Андижане с незапамятных времен, а потому от нее до центра города, где и развернулись основные события, несколько автобусных остановок. Те, кто захватил этот режимный объект, и примкнувшие к ним заключенные, прошли расстояние на хорошей маршевой скорости, не встретив на пути даже малейшего сопротивления. А ведь с момента нападения на батальон и первых прозвучавших выстрелов прошло уже несколько часов. И это в Андижане, где по некоторым данным, расквартировано два подразделения специального назначения двух очень влиятельных силовых ведомств…

Опять халатность или нежелание вмешиваться в ситуацию, вызванное некими настоятельными рекомендациями неких весьма влиятельных закулисных персоналий? Последнее предположение отнюдь не абсурдно, так как те, кто призван охранять спокойствие в городе, в этом городе, как правило, и живут. Здесь их матери, отцы, жены и дети…

Да, здания УВД и СНБ области налетчикам захватить не удалось, но, считаю, лишь потому, что те, кто заведомо сознательно самоустранился от событий, но в силу профессиональных обязанностей должен был в них активно вмешаться, оставили себе тылы. Как раз на случай подавления мятежа правительственными силами. Что, собственно, в результате и произошло.

Со зданием областной администрации все ясно. Два – три сотрудника милиции, традиционно несущие дежурство на подобных объектах, порою забывающие прихватить с собою табельное оружие, натиск хорошо организованной вооруженной группы, естественно, сдержать не смогли бы, а потому и не пытались. Захват помещения произошел быстро, но именно с этого момента и начинается та динамика, которая, в конечном итоге, и привела к трагедии национального масштаба.

Люди начинают собираться перед зданием администрации области (хокимията). Кто пришел сам, кого пригласили, кому посоветовали. Большинство из митингующих на центральной городской площади, вряд ли ожидали вооруженного столкновения, со стрельбой и кровью, убитыми и ранеными, искалеченными и затоптанными толпой.

Дело в том, что в последние месяцы в Андижане пикеты у правительственных учреждений, локальные митинги недовольных очередными действиями власти, стали нормой. Людей уже никто не разгонял силой, а водометы, использованные против митингующих бывшим хокимом области, стали историей. Недавней, но все равно историей.

Именно потому люди и шли на площадь. Большая часть из них не предполагала того, что кровь уже пролита, а в здании освобожденные из тюрьмы преступники с оружием, готовые при необходимости к его применению. Не предполагая трагедии, собравшиеся действительно хотели высказать свои обиды на власть и свою боль.

За отсутствие работы и денег, произвол, унижения и беззаконие. Этакий временной слепок с 5 января 1905 года в царской России, но без икон и портретов государя…

Большинство людей, и сегодня об этом можно говорить с высокой степенью достоверности, были уверены, что помитинговав в очередной раз, выплеснув свои проблемы, они вновь вернутся домой и займутся тем, что делали раньше. Кровавого расклада, повторяю, многие даже и предполагали.

Однако он был запрограммирован, и произойти иного не могло по определению. Проблема в том, что и те, кто пошел на вооруженный мятеж, и те, кто должен был подавить его, прекрасно осознавали неизбежность кровопролития. Отчасти потому и сам процесс переговоров был вялым, неэффективным, без курсирующих в подобных случаях парламентариев и хоть каких-то временных договоренностей.

Группа, хладнокровно расстрелявшая боевое охранение, штурмовавшая тюрьму, понимала, что назад дороги нет даже, если правительство и президент согласятся выполнить все их условия. С коварством власти они, думаю, знакомы были не понаслышке.

Более того, неизвестные нам пока лица, предпринявшие попытку дестабилизации положения в отдельно взятом регионе Узбекистана, намеренно провоцировали власть на силовое разрешение конфликта. Он был нужен как воздух, поскольку те, кто моделировал андижанскую ситуацию, не только получал в руки беспроигрышные козыри в случае неудачи, но имел бы более чем заманчивые перспективы в случае отказа Ислама Каримова от использования силового метода.

Первый вариант (и он в значительной степени удался) позволял в очередной раз показать «всему прогрессивному человечеству» степень ужасности, безжалостности к соотечественникам нынешнего узбекского правления и человека, возглавляющего Узбекистан.

Вариант второй, позволял, по сути, диктовать действующему президенту свои условия и только в ультимативной форме. Это, в свою очередь, уже через месяц максимум вызвало бы волну аналогичных террористических актов по всей республике и, в конечном итоге, разрушило бы узбекскую государственность. Я не преувеличиваю, именно разрушило со всеми негативными последствиями. Вспомним Таджикистан, где гражданская война продолжалась семь лет. В Узбекистане тоже отнюдь не все желают жить по законам шариата…

Понимал ли, просчитывал ли подобную перспективу Ислам Каримов? Думаю, да, хотя – и в этом я искренне уверен – он бы хотел уйти от вооруженного противостояния с сотнями погибших и раненых. Конечно, у него был иной выход, памятуя действия недавнего коллеги по президентству, тихо покинувшего страну и отказавшегося от власти.

Но что тогда? Могла ли добровольная отставка избежать жертв или через полгода их бы исчисляли десятками тысяч? Тех, кого новые правители сочли бы неверными, непатриотичными, безнравственными.

Последний посыл, думаю, более верен, поскольку на волне противостояния победили бы не так называемые демократы, абстрактно рассуждающие о необходимости преобразования, а совершенно другие люди, не имеющие к демократии никакого отношения.

Проблема Ислама Каримова в том, что, не допустив к власти политическую оппозицию, ликвидировав ее в самом начале своего правления, он сам перекрыл себе пути для маневра. В результате сегодня приход к власти фундаменталистов наиболее вероятен. Тех, кот не потерпит инакомыслия, став серьезной головной болью не только для населения собственной страны, но и для сопредельных, и отдаленных от Узбекистана государств.

Конечно же, узбекская оппозиция конца восьмидесятых – начала девяностых годов была крайне непрофессиональной, ее амбиции явно не соответствовали возможностям. Таковой она, по моему глубокому убеждению, остается и сегодня, несмотря на серию громких заявлений о своих экономических и политических программах и своем видении перспектив развития общества и государства. Однако при ином отношении к оппозиционерам, конструктивном и, я бы сказал, либерально-терпимом, Ислам Каримов вполне мог иметь сегодня и надежных соратников, и достойных оппонентов.

Не имеет ни тех, ни других, а потому и опереться, по сути, не на кого.

Неизбежны ли были жертвы среди мирных жителей, простых граждан, чаще всего, не испытывающих тяготения к радикальному государственному переустройству?

Тяжело говорить, так как насильственная смерть даже одного человека – трагедия. Тяжело говорить, но в ситуации, что сложилась в центре Андижана во второй половине дня 13 мая, убиенные ни за что предполагались обеими сторонами конфликта. Почему они были необходимы вооруженной группе, занявшей здание областной администрации, я уже говорил, что касается правительственных сил, то у них не было и нет профессионально подготовленных спецподразделений, имеющих опыт проведения подобных операций. Совместные учения по стандартам НАТО можно забыть, как носящие больше пропагандистский, нежели реально прикладной характер. Существующий сегодня в Узбекистане спецназ профессионалы со стажем оценивают как крайне неграмотный, а значит, небоеспособный. Наверное, это действительно так, поскольку операция по нейтрализации – уничтожению вооруженной группировки, по свидетельствам очевидцев, проходила спонтанно и беспорядочно. Косвенным подтверждением сказанному служит тот факт, что власть по сегодняшний день не может назвать имена погибших, раненых или взятых в плен террористов…

Так кто же стоял за андижанской трагедией, кто ее готовил и финансировал, была ли это попытка поставить власть перед необходимостью демократических преобразований, как это первоначально интерпретировалось журналистами, оказавшимися на месте событий?

Нет, и об этом сегодня можно тоже говорить со всей определенностью. Был действительно вооруженный мятеж с целью захвата власти. Мятеж, инициированный очень серьезными силами, имеющими не менее серьезную поддержку за пределами Узбекистана.

Скажу больше: автор располагает совершенно достоверными сведениями, что следующим городом, в котором планировалась организация беспорядков, был Ташкент. Именно поэтому вот уже несколько дней в столице республики обеспечивают повышенные меры безопасности. Сценарий был до боли знакомым и ставшим, по сути, классическим – захват заложников из числа рядовых граждан (например, одновременно в нескольких поездах метро), а параллельно штурм одной из колоний, расположенных на окраине города.

Ликвидирована ли полностью подобная перспектива? Похоже, больше да, чем нет. По крайней мере, автор имеет информацию о том, что в пятницу, 20 мая, один из высокопоставленных чиновников влиятельного силового ведомства обсуждал проблемы, связанные с взаимоотношениями власти и нелегальных религиозных организаций, действующих на территории страны с человеком, который может их нормализовать. Фамилию визави чиновника называть не стану, скажу лишь то, что он очень авторитетен в религиозной среде, и в настоящее время отбывает наказание за религиозный экстремизм и посягательство на конституционный строй.

Что ждет Узбекистан в ближайшие месяцы или годы? Сделала ли нынешняя власть из событий достойные выводы или по-прежнему отдает предпочтение репрессивным мерам с относительным и, главное, кратковременным эффектом?

Боюсь, что второй вариант более вероятен. Хотя бы потому, что власть привыкла так работать, иначе не умеет, а учиться - в силу обостренной самонадеянности - не желает. Есть и первые подтверждения подобной перспективы. В субботу, мне позвонил вице-президент Международного общества прав человека (МОПЧ) с центром во Франкфурте на Майне Марат Захидов и сказал, что в городе Ахангаран (неподалеку от Ташкента) по подозрению в участии в деятельности экстремистской религиозной организации задержаны несколько фермеров, активно сотрудничающих с правозащитником, но крайне далеких от идеи создания халифата…

* * *

Сегодня и Ислам Каримов, и Узбекистан пребывают в весьма непростой ситуации, как бы находясь на распутье. Четко осознавая тот факт, что в глубине души граждане страны все же осуждают его за применение силы, повлекшей смерть ни в чем не повинных людей, президент всеми доступными ему средствами пытается донести до населения свою версию случившегося и свою точку зрения на недавние события. Видеокассеты с его выступлением на брифинге в генеральной прокуратуре растиражированы и розданы во все махаллинские (квартальные органы самоуправления граждан) комитеты. Несколько раз в сутки это выступление повторяет национальное телевидение.

Но есть и иная информация, та, что идет непосредственно из Андижанской области и от людей, волею судьбы или в силу профессионального долга оказавшихся на месте трагедии. Она отличается от официальной трактовки, и от этого никуда не денешься. В то же время, рассказывая об ужасах пятницы, мало кто задумывается над тем, что пришедшие на городскую площадь, но не вернувшиеся домой люди, сами того не подозревая, были использованы в большой игре. Использованы в темную безо всякой перспективы на иной исход дела.

Можно ли считать, что дни правления Ислама Каримова сочтены, как об этом говорят, например, некоторые российские политологи в генеральских погонах? Можно ли согласиться с так называемой оппозицией, уверяющей, что в Узбекистане созрела предреволюционная ситуация?

Думаю, и то, и другое утверждение все-таки преждевременно, невзирая на массу серьезных проблем, накопившихся, но не решаемых властью. В стране никто не желает войны даже в том случае, если война должна привести к благоденствию…

Сергей Ежков, независимый журналист