«Полагаю, в революциях подобного типа обязательно присутствуют несколько факторов. Причем отводить влиянию Запада основополагающую роль я не склонен. Наиболее важный фактор – это внутренний протестный потенциал, который накапливается постепенно, в течение многих лет. Второе – это политика государства в социально-экономической сфере. Очень важно также, насколько прочен контакт правительства с населением, происходит ли между ними нормальный диалог. Самое страшное, когда взаимоотношения властей с народом напоминают разговор глухонемых. Этого не должно быть между ответственной властью и избравшим ее народом. Лишь рассмотрев и оценив все указанные обстоятельства, можно говорить о факторе внешнего воздействия».

Из интервью Ислама Каримова «Независимой газете» 14 января 2005 г.

Если использовать стиль спортивного репортажа, рассказывая о жизни и деятельности Ислама Каримова, то при описании поступков узбекского президента последних лет вполне подходит такой вид, как слалом. Уроженец Самарканда, прошедший путь от инженера до главы крупнейшего в Центральной Азии государства, он сумел виртуозно обходить вешки, периодически расставляемые на его пути. Вероятно, были и падения, и травмы, но история об этом умалчивает. 15-летний период правления на посту президента Узбекистана был не просто длинной трассой, его биография вполне годится для анализа современного диктаторского режима на постсоветском пространстве.

Восхождение по ковровой лестнице власти началось тогда, когда инженер-конструктор авиационного завода был вовлечен в партийную жизнь. Затем первый секретарь Кашкадарьинского обкома КПСС, не самой богатой и благополучной области, странным образом пересел в кресло первого секретаря ЦК Компартии Узбекской ССР после назначения Рафика Нишанова председателем Совета Национальностей Верховного Совета СССР.

Узбекистан тогда был в поле внимания советской прессы, а главные разоблачители узбекской советской коррупции Тельман Гдлян и Николай Иванов давали многочисленные комментарии о причастности к хлопковым миллионам кремлевских старцев. Ислам Каримов верно понял смысл происходящего в Советском Союзе и спустя несколько месяцев после назначения главным коммунистом Узбекистана 24 марта 1990 года на сессии Верховного Совета республики был избран президентом республики.

Злые языки говорят о том, что Ислам Каримов уверенно лавировал в августе 1991 года, отправив с борта самолета по пути из Индии поздравительную телеграмму Геннадию Янаеву. Но когда убедился, что Советского Союза больше не вернешь, 31 августа 1991 года провозгласил независимость Узбекистана, а через четыре месяца провел всенародные выборы и вновь стал президентом. Не дожидаясь окончания срока, 26 марта 1995 года на референдуме о продлении своих полномочий еще на пять лет, Ислам Каримов получил поддержку 99,6 процента принявших в нем участие избирателей. 9 января 2000 года победил на очередных выборах.

27 января 2002 года в Узбекистане состоялся еще один референдум, в котором приняли участие 91,58% избирателей. На вопрос «Согласны ли вы с изменением конституционного срока полномочий президента Республики Узбекистан с пятилетнего на семилетний», положительно ответили 91,78% участников референдума против 8,22%.

В официальной биографии утверждается, что выборы 1991-го и 2000 годов были альтернативными, но что такое избирательная кампания при полном контроле прессы, искушенным жителям постсоветского пространства объяснять не надо. И когда на первых всенародных выборах 91-го года соперником Каримова стал поэт Мухаммад Солих, создавший демократическую партию «Эрк», судьбу проигравшего можно было предугадать – преследование, угроза ареста и эмиграция.

Соперника на выборах 2000 года никто не преследовал, поскольку он был формальной фигурой на очередном вираже узбекской истории и очередного политического виража слаломиста Каримова. Для придания выборам демократичности и альтернативности на них был в качестве кандидата выставлен Абдулхафиз Джалалов, первый секретарь пропрезидентской Народно-демократической партии, который заявил в день выборов, что он отдает свой голос за действующего президента.

Тяжелое наследие

В 1992 году на торжественном собрании, посвященном 75-летию Шарафа Рашидова, почти четверть века возглавлявшего советский Узбекистан, Ислам Каримов произнес одну из своих ярких речей. Он тогда любил говорить о своей приверженности к созданию благополучного государства, скромно просил не аплодировать ему во время чтения доклада, завершив длительное выступление словами: «Запомните, через год-два Узбекистан расправит плечи и всему миру продемонстрирует, на что он способен».

В начале 90-х годов в Ферганской долине стали появляться первые мусульманские организации, претендовавшие на большее, чем это хотел президент, – на регулирование отношений в обществе посредством применения положений шариата. Тогда Каримов приезжал в Наманган, произнося пламенные речи в мечетях, пытаясь найти общий язык с неформальными лидерами, в том числе молодым Тохиром Юлдашем, называя того «младшим братом». Правда, через год «младший брат» оказался в Таджикистане в рядах таджикской оппозиции, а позднее – и в Афганистане, возглавляя Исламское движение Узбекистана вместе со своим земляком и единомышленником Джумой Намангани.

Тем не менее первые годы независимости Узбекистана прошли в бурной борьбе Ислама Каримова за умы и чаяния населения. Он на самом деле был активным и целеустремленным, он убеждал людей в том, что заблуждение – большой грех. Ради единства народа стоит отказаться от личного благополучия». Он не гнушался рассказывать о том, как посещал Мекку: «Раньше я не говорил вам этого. Но сейчас настало время сказать. Ладно, скажу. Когда мы были в Мекке, посетили Каабу, я молил Аллаха ниспослать благо моему народу в настоящем и будущем. Я поверил, что мы не зря приехали, не напрасно нам оказали такую честь. Оказанные нам уважение и честь – великая милость Аллаха. В паломничестве в Каабе я увидел великий символ, убедился, что будущее Узбекистана, бесспорно, будет светлым».

Верили ли ему узбекские мусульмане – вопрос второй. В конце концов и россияне искренне поражались трансформации своих президентов, приезжающих на Пасху в храм, неловко держа в руках свечку. В конце концов, как и Каримов, большинство населения еще помнило, как советская власть уничтожала десятки тысяч мечетей, а комиссары сжигали все рукописи, написанные арабской графикой, и в огне борьбы за «светлое будущее» сгорели не только религиозные книги, но и трактаты ученых, и литературное творчество многих поколений.

Надо отдать должное Исламу Каримову в том, что он не стал заигрывать с населением, где 20 процентов было неузбекским: даже на увещевания Кремля не реагировал, сокращая вещание национального телевидения на русском языке, переименовывая улицы, изменяя советские названия на имена узбекских классиков и героев. И когда в Узбекистане вводился обязательный экзамен на знание узбекского языка для государственных служащих, московские политики не замечали: они были заняты спасением русскоязычного населения балтийских стран.

Оно и понятно: в Кремле ждали, когда Ислам Каримов закончит строительство независимости, а потом повернется к России. Но изменений все не было и не было, экономика Узбекистана оставалась плановой и жестко контролируемой государством, а свободно конвертируемая валюта лишь несколько лет назад стала свободно продаваться в обменных пунктах. Российские инвесторы не спешили в Ташкент, и кремлевские все ходили вокруг и около, уговаривая Каримова вступить в Договор о коллективной безопасности, убеждая его делиться своими взглядами на будущее Центральной Азии.

Поиск геополитики

В конце 1992 года Узбекистан стал активным участником внутритаджикского конфликта. Памятуя о своих сложных отношениях с собственной зарождающейся религиозной оппозицией, узбекский президент не стал особо церемониться, вооружив и снабдив военной техникой Народный фронт Таджикистана, созданный в противодействие таджикским оппозиционерам. Случилось даже невероятное: министром обороны Таджикистана был назначен полковник узбекской армии этнический русский Александр Шишлянников.

Но на этом отношения с Таджикистаном закончились. Министр был снят, таджикский президент не захотел быть вассалом, а отношения с Душанбе обострились настолько, что до сих пор вся таджикско-узбекская граница опутана тремя рядами колючей проволоки, а горные участки заминированы. Со временем осложнились отношения и с соседней Киргизией, особенно с южными областями этой страны, где узбекское население является преобладающим, и многие из представителей интеллигенции Ошской и Джалалабадской областей, не скрывая, называют Ислама Каримова диктатором.

Нынешняя внешняя граница Узбекистана – хорошо укрепленная линия, отделяющая страну от соседних стран. Визовый режим с Таджикистаном, Киргизией и Туркменистаном создавал лишь видимость самоизоляции, а на границе с Казахстаном периодически происходили столкновения между узбекскими пограничниками и населением.

Отделившись от соседей, узбекский президент всерьез занялся развитием национальной идеи. Про великий Туркестан он уже говорил, про великое наследие – тоже. Теперь ему нужен был герой, который бы, по мнению Каримова, должен был сплотить нацию. И в выборе национального героя Каримов не стал церемониться: им стал не поэт или ученый, а средневековый правитель, сравниваемый историками с самыми жесточайшими диктаторами – Амир Тимур, более известный как Тамерлан. Теперь на месте огромной гранитной головы Карла Маркса в центре Ташкента возвышается скульптура всадника Тамерлана, ему же посвящаются книги, фильмы и научные конференции.

Ислам Каримов как бы показывал всему миру, что свою политику он будет строить так же, как Амир Тимур, не церемонясь ни с собственной оппозицией, ни с соседями, если они еще не понимают, что Узбекистан занял прочное место на земном шаре. А кто это не понимает, пусть посмотрит на бронзовый глобус, прочно занявший место Ленина на центральной площади Ташкента, сменившей имя вождя мирового пролетариата на гордое «Мустакиллик» («Независимость»).

Антитеррор?

У Ислама Каримова была устойчивая репутация авторитарного правителя, пока в 2001 году он вовремя не согласился предоставить США старые советские военные аэродромы под американские базы. Так он стал активным участником антитеррористической операции, и имя узбекского президента на какое-то время исчезло из заявлений госдепартамента, традиционно обвинявшего Ислама Каримова в нарушениях прав человека.

Узбекистан после некоторого сопротивления вступил и в ОДКБ, и стал более активно участвовать в саммитах СНГ, не скрывая свои симпатии усилиям нового российского президента в борьбе с собственными «террористами». К тому времени в Узбекистане уже гремели взрывы, и наиболее серьезными терактами до сих пор считаются взрывы в феврале 1999 года, когда террористы неожиданно проникали туда, куда и простым смертным пешком пройти было невозможно.

После каждого взрыва начинались ожесточенные репрессии, заканчивавшиеся одинаково – поимкой террористов и судебными процессами. Одновременно шел отлов всех, кто подозревался властями в причастности к организации «Хизб-ут-Тахрир», признанной на территории СНГ террористической организацией, но не имеющей статуса таковой в западных странах.

Борьба с любыми оппонентами заканчивалась их арестом и судом. Так было с людьми, не скрывающими своего отношения к религии, и с журналистами, кто осмеливался писать о режиме. «Исламистов» сажали по уголовным статьям, обвиняя в чем угодно, хоть в финансовых преступлениях, а журналиста Руслана Шарипова лишили свободы за гомосексуализм.

В итоге Ислам Каримов остался один на один с самим собой. Оппозиция или убита, или в тюрьмах, или в эмиграции. Редкие пикеты, которые проводят немногочисленные правозащитные организации, к серьезным проблемам не приводят: ну постоят, подержат в руках свои плакатики, журналисты все это сфотографируют, но население все равно об этом не узнает.

Серьезного урона не наносят и оппозиционеры. Во-первых, их на территории страны почти не осталось, во-вторых, те, кто живет в Скандинавских странах или США, по той же причине закрытости Узбекистана влияния не имеют. Остается только подполье, и вот оно-то и становится головной болью для узбекского президента.

Оригинал - http://www.newtimes.ru