Знаменитая узбекская певица Мунаджат Юлчиева дала интервью Фергане.Ру
27 ноября в московском клубе "Дом" открылся ежегодный фестиваль ориентальной музыки и искусства "ПО КОВРУ". Корреспонденту Ферганы.Ру посчастливилось побывать на открытии этого мероприятия и взять интервью у его участников и зрителей.
Открывался фестиваль выступлением всемирно известной исполнительницы традиционной узбекской музыки – шашмакомов – Мунаджат Юлчиевой, которую с полным правом можно назвать звездой World music. Исполнение макомов – древняя традиция, восходящая своими корнями к суфийской музыкальной практике. Исполнитель песен выступает в сопровождении традиционного аккомпанемента национальных инструментов: дойры, дутара, рубаба. Вокальные части макома перемежаются инструментальными, исполняемыми без вокала.
В ближайшем будущем Фергана.Ру планирует опубликовать отдельный материал, рассказывающий о философии национальной узбекской и вообще восточной музыки. Сейчас же мы предлагаем вашему вниманию интервью с членами уникального коллектива, недавно вернувшегося с аналогичного фестиваля, проходившего в Бельгии, и с некоторыми слушателями, пришедшими в клуб "Дом" на концерт Мунаджат.
Первый вопрос перед началом выступления наш корреспондент задал Шавкату Мухамедову – известнейшему исполнителю на рубабе, профессору Ташкентской консерватории и учителю Мунаджат Юлчиевой.
Фергана.Ру: В аннотации к вашему выступлению сказано, что "прозвучит суфийская музыка". В советские времена о религии говорить было нельзя, суфии подвергались гонениям. Маком существовал, однако термин "суфийский" никогда не использовался. Настало, значит, время называть вещи своими именами и мы можем утверждать, что это музыка суфийская?
Шавкат Мухаммедов: Понимаете, я считаю, что суфийской музыки вообще нет в мире.
Фергана.Ру: А как же стиль каввали, творчество Нусрата Фатеха Алихана и других музыкантов, которые называют свою музыку "суфийской"?
Ш.Мухаммедов: Я объясню. Вот когда стихи философские – это уже суфийское.
Фергана.Ру: Например, стихи Машраба?
Ш.Мухаммедов: Машраба, да. Он говорит: "Ишкинг утига хар дам чу куяйдерман..." – "Это не в женщину влюбленность. В бога". Есть два суфийских направления. Есть учение Ахмада Яссави. И есть учение Накшбанди. Наше узбекское философское поэтическое произведение – стихотворение, газель – строится на вот этих двух направлениях, тарикатах. И многие песни Мунаджат относятся к тарикату Ахмада Яссави. Машраб говорит: "Если я взгляну на красивое, я выколю себе глаза. Потому что красота – это Бог. Кроме Бога ничего я не должен видеть". Это что?..
Фергана.Ру: Шавкат-ака, можно ли вас понять так, что только поэзия выражает суфийские идеи?
Ш.Мухаммедов: Да! Да!
Фергана.Ру: А музыка?
Ш.Мухаммедов: Послушайте. Вот Коран. Когда Коран читают, само его чтение выстроено, как музыка. Его чтение – это уже музыка. Правильно? И чтение философской газели Джаллалиддина Руми – это тоже музыка.
Фергана.Ру: Вы хотите сказать, что существует синтез, неразделимость текста и музыки?
Ш.Мухаммедов: Нет. Просто поэзия сама музыкальна. Но мы берем и усиливаем ее. Народ веками так поет. И это уже стало классикой.
Фергана.Ру: Но как же объяснить то, что в шашмакоме существует чисто инструментальная часть без вокальной партии?
Ш.Мухаммедов: То, что я говорил, не значит, что стихотворение рождает музыку. Это не так. В шашмакоме есть разделение на две части: инструментальную и вокальную. Это две части единого целого. Но есть такие произведения, – например, "Дугох" – откуда можно убрать слова и поставить другой классический текст. Но текст должен соответствовать этому…
Фергана.Ру: Этому заданному ритму?
Ш.Мухаммедов: Не только ритму, но и философскому содержанию этой формы. Эту музыку некоторые понимают как суфийскую, а значит мистическую. Нет. Мистики здесь никакой нету. Вообще, на мой взгляд, в музыке нет никакого мистицизма. Но любая музыка, даже медленная и грустная – она тоже дает радость. Соединение двух трех нот, конечно правильно исполненных, может подарить человеку радость.
Фергана.Ру: Вы профессор консерватории. Может, на Вас сказывается то, что можно бы назвать советским опытом жизни, когда мистическую и религиозную сторону искусства отторгали или умалчивали о ней. И может быть, та музыка, которая живет как классическая узбекская, но – в академическом заведении, в Ташкентской консерватории – она уже совсем другая, она уже не та народная музыка? Или вы так не считаете? Почему вы отторгаете мистику? Почему вы считаете, что в музыке нет никакой мистики?
Ш.Мухаммедов: Мистика – это религиозная утопия. А вот погружение человека в восприятие музыки – оно как бы перерождает его (если, конечно, он слышит хорошее исполнение). Он ощущает в себе радость и свет. И все самые прекрасные ощущения переживает. Происходит то, что называется словом "ильхом". Люди плачут, слушая музыку. Это не мистика. Это… как вам сказать… это два ярких… Скажем так: это тонкая игра света и тени. И плач вот этот – "куз ешлари" – он двойной. Один – тот, который убивает человека. А второй рождает человека.
Я сам слушаю разную музыку. И слушаю не только классическую узбекскую музыку. Я слушаю индийские раги, оперную музыку, великих исполнителей. Я слушаю музыку и могу заплакать. Не потому, что я кого-нибудь потерял или меня побили. Нет. Я получаю удовольствие. Не знаю, рациональная ли это концепция, но это не мистика. Иногда, когда я играю, когда я аккомпанирую Мунаджат, я сам на сцене плачу… Ман озоб чекканим юк. Я наслаждаюсь. У меня слезы удовольствия.
Фергана.Ру: Вы как профессионал позволяете себе быть еще и слушателем?
Ш.Мухаммедов: Конечно. Я двадцать лет играю с Мунаджат. И все время я заново вслушиваюсь в нашу музыку.
Фергана.Ру: Классическая узбекская музыка – Катта Ашулла, Шашмаком, – в советское время, что бы не происходило на политических и идеологических вершинах, обычные люди всегда – туй ли, свадьба ли, – всегда приглашали таких музыкантов как вы, и в шесть часов утра под горячий плов играла такая тихая и медитативная музыка. Что сейчас происходит в Узбекистане? Слушает ли молодежь такую музыку? Или это все-таки удел старшего поколения?
Ш.Мухаммедов: Нет. Слушает. Но для этого слушатель должен понимать музыку. На симфонический концерт приходят не все. Только те, которые понимают эту музыку. Те, которые готовы к ее восприятию, которые хотя бы немного знают классическую музыку. И в Ташкенте, в других городах Узбекистана приходят на наши выступления такие люди. Недавно на концерт, который мы давали в Париже, пришли с родителями двое маленьких детей, которые всех нас очень удивили тем, что после концерта попросили своего отца подвести их к нам, чтобы сказать спасибо, потому что им очень понравилась наша музыка. Вот такие детки бывают. А у нас в Узбекистане есть люди, которые и в восемьдесят лет не понимают такой музыки. Для такой музыки требуется подготовленный слушатель.
Фергана.Ру: Большое спасибо вам за ответы.
|
Зал клуба постепенно заполнили почитатели и фанаты ориентального искусства. У входа совершенно на восточный манер все снимали не только верхнюю одежду, но и обувь. Фестиваль называется "ПО КОВРУ"! А на востоке по ковру принято ходить босыми… Разношерстная публика – бритоголовые девушки с пирсингом, ботанического вида юноши, дамы в тюбетейках и на китайский манер вышитых куртках – расселась (или скорее разлеглась) вокруг низких столиков, уставленных восточными сладостями. Негромкие разговоры постепенно стихли, когда на сцене появился ведущий и объявил Мунаджат Юлчиеву…
Описывать сам концерт, наверное, не имеет смысла. Нужно сказать, что зрители слушали внимательно, так как это умеет делать интеллектуальная, искушенная и избалованная столичным разнообразием публика. После концерта корреспондент разговорился с одной из зрительниц в восточном платке, которая привела на концерт и свою дочь – девочку лет десяти…
Фергана.Ру: Вы узбечка?
Мохира: Да
Фергана.Ру: Вы пришли на концерт с дочерью? Как ее зовут?
Мохира: Ее зовут Малика.
Фергана.Ру: Вы давно живете в Москве?
Мохира: Да.
Фергана.Ру: А сколько уже лет?
Мохира: С восемьдесят третьего года. Это уже двадцать лет.
Фергана.Ру: Вы за это время уже, наверное, обрусели?
Мохира: Нет, конечно…
Фергана.Ру: Почему?
Мохира: А мы дома только на своем языке разговариваем. Я мусульманка. И молюсь, как все мусульмане, пять раз в день. Ну, иногда получается, что времени нету делать намаз пять раз. А так я держу пост в Рамадан.
Фергана.Ру: А как вы относитесь к тем событиям, которые сейчас происходят: есть попытка разделить мир по религиозной принадлежности на христиан и мусульман?
Мохира: Это, конечно, для всех нас плохо. У нас самые близкие друзья здесь в Москве – русские. Мы дружим. Собираемся. Вместе готовим национальные блюда. Мои русские друзья очень любят узбекскую кухню, и многие перенимают ее и с удовольствием сами ее готовят. Если у нас какие-то трудные моменты в жизни возникают – они нам помогают. Ну… Не знаю. Сейчас время такое, конечно… страшно.
Фергана.Ру: Вы боитесь?
Мохира: Да, боюсь. И за детей боюсь. У меня старший поступил в этом году… Он учится на подкурсах при МГИМО. Он поступил на факультет экономических отношений. Но я все время за него боюсь. Он же у меня темненький… Не дай бог, конечно. Но страх есть.
Фергана.Ру: Вы боитесь, что на улице могут пристать?
Мохира: Да. Этого боюсь.
Фергана.Ру: А то, что он образованный человек. У него есть шанс оказаться в высшем эшелоне российской власти, вас это не вдохновляет?
Мохира: Нет.
Фергана.Ру: То есть в большей степени вы боитесь бытового национализма. А что вам интуиция подсказывает: что будет в будущем, как будет складываться ситуация дальше?
Мохира: Ой! Не знаю. Я ради детей хочу, чтобы был мир, и люди жили мирно, дружно, как и раньше. Раньше же жили все мирно. Не разделяли национальности. И вот мы сейчас в таком… положении. Мы остались после развала Союза здесь в Москве. И нас не признают наши, потому что мои дети здесь родились. И я хочу, чтобы образование они здесь получили. Не знаю... Как будто в таком тупике темном. Не могу объяснить. Узбеки мы здесь – не на своей родине. А там мы… мы свои там, но… Не могу объяснить вам. Трудно. Хорошо, что в школе Малику все принимают. Все подружки – русские. В школе вообще не разделяют национальности. Это меня устраивает и успокаивает. И у сына на учебе. Они дружат. Все друзья – русские. Просто, вот, на улице находиться… Иногда бывает… я хожу в платке, а после тех событий в Москве, мы ведь темненькие…
Фергана.Ру: Вас останавливают?
Мохира: Да. Паспорт проверяют. А так, все равно… Вот когда я захожу в метро. Нервы здесь. Людей тоже можно понять. Я в платке захожу, и тут же от меня отходят люди. Особенно в сентябре после Беслана. Это, конечно, раздражало. Отходит от вас, причем, боится, что вот сейчас она… Сложно сейчас. Можно понять и их тоже.
Фергана.Ру: Сегодня вы пришли на выступление Мунаджат Юлчиевой. Вы ее почитательница?
Мохира: Мы скучаем по нашему – по узбекскому. По нашим песням, музыке. Наше – это ведь наше! Я и русские песни пою и узбекские. Я очень люблю в оперу ходить. Я закончила консерваторию по классу вокала. Я ведь оперная певица, но… домохозяйка. Так сложилось, что после окончания консерватории я не пела на сцене. А вообще – я люблю петь. Я понимаю и пою и русские народные песни, и классику, и свои национальные.
Фергана.Ру: А вы можете, как человек, который имеет и европейское музыкальное образование, и как человек – носитель азиатской, конкретно – узбекской вокальной культуры, сказать, в чем разница между европейским музыкальным менталитетом и азиатским? В чем разница между пением макомов и пением в Ла-Скала?
Мохира: Сложно сказать так сразу. Но эта музыка народная, наша, национальная. Как и у всех народов у узбеков есть свое национальное искусство, своя национальная музыка. Восток – есть восток! (смеется) Не знаю. Не могу вам ответить. Мне нравится и то и то.
* * *
Пока шел этот разговор, музыканты успели переодеться и сесть за уставленный ляганами с рассыпчатым пареным рисом, приправленным фруктами, и сладостями стол на антресоли. Под зеленый чай корреспонденту удалось задать несколько вопросов и самой Мунаджат-хон.
Фергана.Ру: Мунаджат-хон, а вас слава не испортила?
Мунаджат Юлчиева: В каком смысле?
Фергана.Ру: Вот множество людей вам аплодирует. Франция, Бельгия, Америка, другие страны, – вы же выступали во многих странах! Вы привыкли к тому, что вам аплодируют. Вы уже безразлично смотрите на то, что вам аплодируют? Или каждый раз вы заново воспринимаете свое выступление?
Мунаджат Юлчиева: Нет. Мне это не безразлично. И каждый раз песни, которые я пою уже больше двадцати лет, каждый раз – я как заново рождаю их. Я заново нахожу для них свои импровизации, заново их интерпретирую. И чем больше лет я пою, тем больше открываются они для меня, тем больше они с каждым новым исполнением совершенствуются. Поэтому когда мне аплодируют – это для меня не безразлично. Потому что меня это вдохновляет. Я вижу, что зритель понимает меня.
Фергана.Ру: А сегодняшний концерт, на ваш взгляд, какой он был? Вот если мерить температуру московской аудитории? Плюсовая, минусовая? Россия – холодная страна для вас или теплая?
Мунаджат Юлчиева: Тепло. Постепенно оно нарастало. Потом к концу огонь вспыхивает.
Фергана.Ру: Костер к концу разгорелся?
Мунаджат Юлчиева: Да.
Фергана.Ру: Мунаджат-хон, Шавкат-усто, современный мир – он готов воспринимать узбекскую музыку или на вас смотрят как на забавную экзотику?
Шавкат Мухаммедов: Нет-нет. Особенно сейчас узбекская музыка получает славу во всем мире. Она уникальна. Узбекская музыка очень трудная. Она не импровизационная, она каноническая. Поэтому очень трудная. Я могу исполнить иранскую музыку. Иранец узбекскую никогда не исполнит. Узбекские музыканты могут исполнить, спеть арабскую музыку, как Батыр Закиров, который своим исполнением арабской музыки прославился на весь мир.
Мунаджат Юлчиева: …Но при этом каждый узбек может спеть или сыграть свою национальную музыку.
Фергана.Ру: Мунаджат, а вы можете спеть джазовую песню? World music – это ведь то, как вас преподносят публике, вашу музыку – узбекскую этническую музыку включают в границы такого направления…
Мунаджат Юлчиева: Я просто не ставила для себя такой цели. Я не буду говорить, что не могу этого сделать, но и не скажу, что сделаю это когда-нибудь. Я этого просто не буду делать сознательно. Потому, что я знаю, что для этого надо готовиться, надо этим профессионально заниматься. А я очень серьезно подхожу к своему делу. И считаю, что надо очень серьезно жить в той сфере, которую я для себя как профессионал определила. К творчеству надо относиться со всей серьезностью, тогда у каждого исполнителя может получиться то, что он хочет.
Мы недавно были в Бельгии. В октябре там был большой фестиваль, где мы выступали. И там даже маленькие дети слушали наше выступление. И вот их мама – хотя она бельгийка, которая говорит по-русски, – подошла ко мне после концерта и сказала: когда вы спели песню, в моей душе возникло чувство, что я прекрасно поняла, о чем вы поете, как если бы мое сознание сделало перевод смысла слов вашей песни. Она сказала, что здесь не нужен перевод, что все сказали жесты рук, выражения лица, интонации… Она так объяснила мне свое восприятие тех песен, которые я пела. И не только она, большинство слушателей и в этом зале так воспринимают наши выступления.
Фергана.Ру: Мунаджат-хон, а где вы родились?
Мунаджат Юлчиева: Я родилась в Андижанской области в селе Ширманбулак. Это от слова "ширин", т.е. "сладкий", а "булак" - это "родник".
Фергана.Ру: Ваши родители там до сих пор живут?
Мунаджат Юлчиева: Да. Но мая мама в прошлом году умерла. У моей мамы был блестящий голос.
Фергана.Ру: Она вас учила петь?
Мунаджат Юлчиева: Нет. Просто… она передала свой голос мне.
Фергана.Ру: А вы можете напеть сейчас то, что она пела?
Мунаджат Юлчиева: Я пела эти песни сегодня. Это песни "Тановар", "Сумбула"… Когда французское телевидение снимало обо мне материал, там мама со мной пела. Как она красиво пела! Я так, как она, не могу петь. У нее был низкий – ниже чем мой, – бархатный голос.
Фергана.Ру: А сколько у вас братьев и сестер?
Мунаджат Юлчиева: Нас в семье восемь детей. Шесть девочек и два мальчика. Кстати, вот, дутаристка, которая мне сегодня аккомпанировала – это самая моя младшая сестренка Дильфуза. Она тоже закончила Ташкентскую консерваторию по специальности дутар и исполняет традиционную музыку.
Фергана.Ру: Мунаджат-хон, а о чем те песни, которые вы сегодня пели?
Мунаджат Юлчиева: Эти песни написаны в XIV-XV веках. Тексты написаны классическими поэтами. Смысл большинства этих песен – это обращение к Богу.
Фергана.Ру: Это молитвы?
Мунаджат Юлчиева: Нет. Это не молитвы. Это тексты о любви. Но не о любви земной, а о любви небесной. Эти слова, когда я пою, – я пою их не от своего имени, а как бы от имени того поэта, который их написал. Когда я пою эти песни, я полностью отчуждаюсь от себя. Я полностью погружаюсь в них и как бы не существую в эти моменты. Это, кажется, называют словом "экстаз"…
Фергана.Ру: А где вы планируете свои следующие гастроли?
Мунаджат Юлчиева: Япония, Австрия…
* * *
Интервью провел Д Камцев
Фото - Фергана.Ру
