В Узбекистане домашний скот, забредший пастись на хлопковое поле, могут отобрать у его владельца. Но это суровое правило почему-то не распространяется на территорию государственных заповедников, природа которых терпит невосполнимый ущерб от незаконного выпаса.

Ученые, осуществляющие в Заравшанском заповеднике под Самаркандом проект Всемирного фонда дикой природы (WWF) по восстановлению исчезающего вида - бухарского оленя, вынуждены вести борьбу с пастухами из тридцати окрестных поселков. Задача биологов - сохранить для будущих поколений уникальный мир тугайных лесов. Но у дехкан другая логика и стратегия выживания. Оправдывая свои действия безработицей и нищетой, они совершают опустошительные набеги на заповедные земли.

Облепиховый рай

С холмов городища Афросиаб - археологического памятника в городской черте древнего Самарканда - можно увидеть полосу буйной зелени, уползающую на запад вдоль русла реки Заравшан. Окруженный распаханными полями и автомобильными трассами, Заравшанский государственный заповедник представляет собой островок дикого леса длинной в 47, но шириной не более 1,5 километров.

Тугаи - непроходимые заросли на берегах рек Средней Азии, по которым еще пятьдесят лет назад бродили туранские тигры. С конца прошлого века тугаи подвергались столь интенсивному освоению, что площадь их за последние тридцать лет сократилась больше чем в 10 раз, а площадь всех лесов в Узбекистане сейчас составляет меньше 1% от территории страны.

Зарафшанский заповедник был создан в 1975 году для сохранения редкого местного подвида фазана и зарослей облепихи, которые здесь занимают около 1000 гектаров. Природа этих мест отличается неповторимым своеобразием, которого не встретишь больше нигде. Заросли гребенщика и джидды - растения, чьи оранжевые плоды напоминают маленькие финики, а листва отливает серебром, сменяются целыми рощами ив, но не плакучих, а очень рослых, с могучими стволами в два-три обхвата. Камыши, оплетенные ежевикой, поляны ярких цветов и причудливые эриантусы, похожие на вросшие в землю верхушки пальм, постоянно меняющиеся ландшафты способны поразить воображение натуралиста, видевшего и джунгли Юго-восточной Азии и красоту русского леса. Более 200 видов птиц и 30 видов млекопитающих, среди которых - дикобразы, барсуки, ондатры, зайцы, шакалы, лисы, камышовые коты и степные кошки населяют уцелевшие до наших дней первозданные дебри.

Олени или коровы?

В 90-х годах Всемирный фонд охраны природы развернул проект по восстановлению в естественных условиях бухарского оленя - главного украшения тугайных лесов. Когда-то величественные красавцы, называемые так же хангулами – (хангул - «царский цветок») обитали по берегам Сырдарьи, Амударьи и в саксаульниках на севере Кызылкума. К концу ХХ века во всем мире их осталось не больше пяти сотен. В Таджикистане последние популяции особенно сильно пострадали в период гражданской войны. Заповедник на амударьинском острове Арал-Пайгамбар на границе с Афганистаном подвергся пожарам. Около восьми десятков оленей сохранилось в Кызылкумском заповеднике, 150 особей осталось в заповеднике Бадай-Тугай в дельте Амударьи, где тугаи продолжают стремительно усыхать, и еще 150 удалось развести в Капчагайском лесном хозяйстве близ Алматы, где эти животные раньше не встречались.

В 1996-97 годах, в рамках проекта WWF, бухарских оленей начали разводить и в Заравшанском заповеднике в специально отгороженном вольере на 15 гектарах леса. Сейчас их здесь уже 23.

Самец бухарского оленя - животное грозное и прекрасное. В холке он достигает полутора метров, весит до 200 кг и украшен великолепными рогами, которые каждый год, после того, как он сбросит старые, за 3-4 месяца вырастают длинной до метра. При встрече с противником, будь то другой олень, собака или человек, самец сначала оскаливает зубы и предупреждающе шипит, потом выставляет вперед рога. Во время гона в сентябре-октябре хангулы громко ревут и ожесточенно бьются друг с другом. Самки и оленята, как им и положено, робки и пугливы.

- Нынешней осенью мы собираемся выпустить из вольера на волю несколько молодых оленей, - сообщила Наталья Мармазинская, заместитель директора заповедника по научной работе. - Надеемся, что им удастся прижиться. Бухарские олени - животные ночные и для них найдутся надежные прибежища в здешних чащобах. Хотя есть серьезные опасения за их судьбу, поскольку территорию заповедника, несмотря на наши отчаянные усилия, продолжают посещать посторонние - жители окрестных кишлаков, загоняющие стада скота и занимающиеся сбором дров. Много лет заповедник ведет с ними неравную борьбу. Ситуация изменилась в лучшую сторону только после того как WWF выделил нам автомобиль-внедорожник, на котором мы каждый день, иногда по нескольку раз, объезжаем лес, помогая инспекторам выявлять нарушителей.

Война против коров

Первый участок Заравшанского заповедника мы проходим только по отдельным тропам и узкой грунтовой колее, заросли над которой почти смыкаются в зеленую арку. Истошный рев в глубине леса и треск ломаемых веток вызывает невольные ассоциации с приближением какого-нибудь монстра из голливудских фильмов ужаса. В испуге взлетает фазан. Но вскоре из кустов на дорогу вываливается упитанная буренка - действительное чудовище этих мест. Ведь коровы не только жрут зелень, но еще больше топчут, ломают.

До ближайшего кордона далеко, и пойманную корову приходится буксировать на тросе, привязав к бамперу джипа.

- В этом месте мы несколько раз наблюдали семью шакалов. Однажды сутки сидели в засаде, - рассказывают ученые, приглядывая за тем, как корова трусит за машиной высунув толстый язык. – К сожалению, много времени приходится тратить не на исследования природы, а на подобную идиотскую корриду... Но ничего не поделаешь, мы должны обеспечить диким животным естественные условия для обитания. А значит - долой коров.

На втором участке влажные дебри переходят в засушливые, напоминающие саванну. Деревьев здесь не меньше, но травяной покров под ними разрежен из-за относительно низкого уровня грунтовых вод. Еще год назад трава тут была стоптана, сожрана многочисленными стадами до такой степени, что обнажился песок. Сейчас, к удовольствию биологов, сухая почва опять поросла солодкой, скрывшей маршруты скотопрогонов. Но и здесь на пути джипа вскоре попадается стадо из десяти голов. Пастух - мальчишка лет десяти - при виде машины бросает свое достояние и со всех ног улепетывает в сторону границы заповедника. За подмогой. Прежде чем на защиту скотины явятся взрослые хозяева, вызванный к месту происшествия инспектор отгоняет стадо на кордон, где коров помещают за загородку на своего рода штрафную площадку.

Чтобы оштрафовать владельца, нужно составить протокол по всей форме. Но пастухи, разумеется, затевают с инспекторами яростный спор. Жалуются, угрожают, пытаются договориться, предлагают взятки. Пробуют и хитрить - у всех, оказывается, нет на руках паспортов, во что невозможно поверить, зная насколько правоохранительные органы Узбекистана безжалостны к нарушителям паспортного режима.

Заравшанский заповедник с четырех сторон охвачен кольцом густонаселенных поселков, принадлежащих Джамбайскому, Булунгурскому и Тайлакскому районам Самаркандской области. Аргументы дехкан просты - нет работы, нет средств для существования. Коровы - единственный источник пропитания бедных семей. Им тоже нужно чего-то жевать, а кругом - поля. Наши отцы и деды пасли в тугаях, почему мы не можем?..

Биологи проявляют твердость в намерении отстоять островок дикой природы от натиска окружающего социального неустройства. Иначе не будет смысла в их деятельности, в самом существовании заповедника и в усилиях международных природоохранных обществ, направленных на спасение исчезающих видов животных.

Что же касается инспекторов, каждый из которых - сам уроженец этих мест, чей-нибудь родственник, друг или знакомый, то им и вовсе приходится туго... Во всяком случае в присутствии начальства в лице Натальи Мармазинской они остаются непреклонны: до тех пор пока не будут составлены протоколы, скот останется под арестом в загоне.

Зарплата инспектора заповедника в Узбекистане установлена по одному из самых низких тарифов и составляет сейчас от 12 до 17 тысяч сумов ($12-17). Понятно, почему на такую работу трудно завербовать не местных, тем более - квалифицированных специалистов. Но и местные инспектора исполняли бы свои обязанности с куда большим рвением, если бы положенные им 30% от суммы каждого штрафа, всегда удавалось взыскать.

- Мы только задерживаем нарушителей и составляем на них протоколы, которые, в случае неуплаты штрафа по доброй воле, по истечении 10 дней передаются в судебные органы, - пояснил один из инспекторов. - Но судебные исполнители часто не торопятся действовать, просто не хотят или не могут, объясняя все теми же доводами - у людей нет денег, взыскивать с них уже нечего...

Нарушители, между тем, действуют очень активно. Водитель джипа, натуралист-любитель и бывший афганец Александр продемонстрировал корреспондентам ИА «Фергана.Ру» самодельные устройства, которые пастухи и сборщики дров (в большинстве здешних поселков, к тому же, нет газа) подкладывают на пути его автомобиля. Одно из них представляло собой палку, густо утыканную гвоздями.

- Раньше такие штуки разбрасывали на дороге, теперь тщательно маскируют, как настоящие мины, в местах переправ через ручьи, прячут под водой, в грязи - рассказал Александр, - Сооружают завалы из веток и камней. Иногда просто лезут в драку...

- Все же, общая ситуация в заповеднике, хоть и медленно, но меняется к лучшему, - считает Наталья Мармазинская. - Наши усилия по подготовке лесных угодий для восстановления популяции бухарских оленей, по-видимому, не пропадут даром.